Мама еще раз протерла бокал, убрав с его хрустальной грани что-то заметно
е только ее пронзительному взгляду, и поставила его в ровный ряд уже свер
кающих.
Папа в тот день был в командировке. Он работал главным инженером на больш
ом военном заводе. Когда мама с папой поженились, она убедила его поступи
ть в институт. Благодаря маме папа благополучно получил высшее образова
ние и хорошую должность. Он часто ездил в командировки и всегда привозил
нам подарки.
Папа познакомился с Ди позже при очень странных обстоятельствах. Впроче
м, странных для всех остальных людей, но только не для моего папы и Ди. Как в
сегда...
В тот день Ди твердо решила писать курсовую работу на тему: «Образы царей
в произведениях русских писателей». Во время лекции по языкознанию дела
ла наброски, естественно, на деревянной спинке стула, стоящего перед ней.
Тетрадь у нее была только по старославянскому языку, в которой Ди выписы
вала шедевры из старославянского алфавита. После занятий уничтожила св
ои творения, разыскала преподавательницу по русской литературе, красив
ую одинокую женщину лет пятидесяти, и, захлебываясь от нетерпения, расск
азала ей о решении. К моему удивлению, Елена Степановна после этого сообщ
ения попросила Ди проводить ее до дома и зайти к ней на чай. Она была докто
ром наук, жила в институтском доме в пяти минутах ходьбы от нашего здания.
Ди зачем-то спросила, можно ли взять и меня. Елена Степановна не возражала
.
Я никогда не была в профессорском доме. Мы вошли в квартиру с высокими пот
олками и лепниной, как в здании института. Я сразу подумала, что, если бы та
кая квартира оказалась в распоряжении моей мамы, она превратила бы ее в р
ай земной. Что говорить, мама могла и шалаш превратить в рай. Такой у нее бы
л талант.
У Елены Степановны такого таланта явно не наблюдалось. В большой квадрат
ной гостиной стоял полумрак. Тонкий свет заходящего солнца высвечивал м
иллиарды пылинок, пепельницу с окурками и груды книг, беспорядочно лежащ
их на полках, на старинной тумбочке и прямо на полу возле стен, обшарпанны
й плюш дивана, засохшие крапинки кофе в чашке и на блюдце.
Елена Степановна извинилась за свое холостяцкое жилье и ушла на кухню го
товить чай. Ди восхищенно рассматривала книги в потрепанных переплетах,
потом нашла какую-то старинную карту. Ее угол с парусниками торчал из-за
плюшевого дивана. Ди бережно развернула карту, сложенную в несколько раз
и обесцветившуюся на сгибах, разложила на тонком коврике деревенской ра
боты и улеглась рядом, задумчиво водя пальцем вдоль зелено-голубых марш
рутов. В такой позе Елена Степановна и застала Ди, когда на минуту вышла из
кухни. Я, как всегда, смутилась за подружку, но профессорша, кажется, совер
шенно не удивилась поведению Ди. Она оказалась третьим человеком после м
оих мамы с папой, которого Ди не удивляла и не возмущала.
Ч Можно я вам помогу?
Ч Не знаю... удобно ли это.
Ч Конечно, с удовольствием!
Я отправилась следом за Еленой Степановной на кухню и была до глубины ду
ши поражена горой засохшей посуды в раковине, стопками запыленных книг и
журналов на широком каменном подоконнике, грязной картошкой, валявшейс
я в сетке под столом. Мне нестерпимо захотелось, чтобы все здесь немедлен
но засверкало. Мама научила меня выполнять домашнюю работу быстро, рацио
нально и качественно. Я умоляюще взглянула на профессоршу:
Ч Пожалуйста, оставьте это все мне. На полчаса... Поговорите с Ди без чая. Я
приготовлю сама... пожалуйста.
Елена Степановна и не пыталась спорить, открыла дверцу голубого шкафа Ч
там были тряпки и ведро.
Когда через полчаса я вернулась в гостиную, солнце почти зашло. В комнате
было темно, ни профессорша, ни Ди и не подумали зажечь свет. Ди по-прежнему
лежала на коврике возле карты Ч единственное место, на которое падал по
следний солнечный луч. Елена Степановна и Ди спорили о цивилизации древн
их римлян, об эллинизме. Оказалось, что на карте были изображены маршруты
их морских странствий. Позолоченные солнцем пылинки высвечивали слово
«Рим», а я и не заметила его сразу. Мне очень хотелось лечь на живот рядом с
Ди и слушать их невероятно увлекательную беседу, но для Ди это было естес
твенно, а для меня Ч обезьянничество чистой воды. Поставила поднос с чаш
ками на низкий журнальный столик, попросила разрешения включить свет. Я
не выносила полумрак, как вообще все неясное, неотчетливое.
Ч Да, конечно, мы просто заговорились, не заметили.
Свет люстры сделал комнату гораздо уютнее, но мгновенно погасил дискусс
ию о древних римлянах. Елена Степановна закурила. Пошла на кухню за печен
ьем, а когда вернулась с пачкой галет, глаза ее сверкали восхищением и уди
влением.
Ч Эмма! Всего за полчаса! Оказывается, у меня такая уютная, красивая кухн
я. Спасибо. Просто не знаю, как вас благодарить.
Ч Здесь и гостиная очень красивая. Хотите, я приду завтра?
Ч Ты что, рабыня? Мы же не в Древнем Риме... Ч пробурчала Ди.
Ч При чем тут Рим? Я сделаю то, что мне хочется сделать.
Ч Сделайте, детка. На следующей неделе ко мне прилетает мама из Ленингра
да. Она просто не поверит своим глазам и будет очень-очень рада за меня. А з
наете что?.. Я подарю вам старинную шкатулку!
Ч Нет, Елена Степановна, не надо. Я просто хочу убрать эту комнату... И ваша
мама увидит ее чистой и уютной.
Ч Я подарю, не спорьте, мне только нужно найти ее, вспомнить, где она лежит
. Я точно привезла ее с собой. А теперь поговорим о вашей курсовой, Ди.
Только Елена Степановна звала ее Ди. Все остальные преподаватели Ч Диан
ой, хотя она настаивала на Ди.
Ч Есть учебная программа филологического факультета педагогического
института, разработанная и утвержденная Министерством просвещения. Ее
нужно выполнять. Дорогая Ди, там нет и не может быть темы о русских царях.
Ч Ну и что? Будет!..
Ч Не будет.
Ч Мне плевать. Будет!..
Ч Ди... Я однажды наплевала. Правда, не в твоем возрасте, а постарше.
Ч В кандидатской или докторской?
Ч В докторской.
Ч Но вы же ее защитили!
Ч Да.
Ч Значит, она была блестящей.
Ч Да... безукоризненной, но после защиты меня из Ленинграда сослали к вам
в Сибирь. Интересно, куда отправят вас после ваших царей?
Ч Не моих, а русских.
Ч Ч Вот именно. Велика Русь-матушка. В Магадан сошлют, детка, в Магадан...

Ч Домой, значит, к родителям.
Елена Степановна откинулась на спинку дивана, провела по золотистым куд
ряшкам Ди, которая встала с коврика, когда я включила свет, и сидела теперь
рядом с профессоршей.
Ч Парадокс судьбы. Что ж, похоже, с вами не договоришься. На Северный полю
с вас вряд ли отправят. В тюрьму теперь за царей тоже, слава Богу, не сажают.
Придется искать компромисс... Может, прочтете для начала мою докторскую?

Ч Нет. Я хочу сама. Вдруг увлекусь и пойду вашей дорогой. Хочу сама.
Ч Ди, умоляю, не портите себе жизнь с самого начала!
Ч Елена Степановна, портить жизнь Ч это значит не писать про царей. Вы-т
о это очень хорошо понимаете, иначе не сидели бы сейчас здесь с нами, а нас
лаждались Эрмитажем в Ленинграде.
Ч Ди, в таком случае вам придется писать две курсовые работы: одну Ч про
царей, а другую Ч обычную, из программы института. Вам придется работать
в два раза больше.
Ч Про царей Ч не работа, про царей Ч кайф!
Ч Не думаю. И то и другое Ч кропотливая, серьезная работа.
Ч А кто прочтет мою курсовую про царей?
Ч Я, Эмма... мои ленинградские друзья Ч литературоведы. Ди, пообещайте ни
кому не показывать свою работу без моего ведома. Пообещайте, пожалуйста,
если я вам хоть чуточку не безразлична.
Ди пообещала, и мы пошли ко мне. Неожиданно поднялся совсем зимний ветер. М
ы были одеты по-летнему. Хотелось скорее оказаться в нашей теплой, сверка
ющей квартире, вдохнуть аромат душистого горячего борща, увидеть папу с
мамой и рассказать им о Елене Степановне.
Когда мы пришли, папа был в своем «кабинете» Ч так мама называла кладовк
у с прорезанным под потолком окном в их спальню, прямоугольником, через к
оторый проходил воздух. В кладовке стоял верстак, валялись золотистые ст
ружки и одуряюще пахло смолистой сосной. Папин «кабинет» был единственн
ым местом в нашем доме, где всегда царил беспорядок. Когда-то давно, много
лет назад, мама не выдержала и подмела стружки. Папа очень грустил Ч оказ
ывается, она сбросила на совок какой-то таинственный образ второго дня с
отворения мира, когда Всевышний словами «Да будет свод» уплотнил небеса
, сгустил их и создал вокруг земли атмосферу, чтобы защитить все живое от у
ничтожения. После этого мама никогда ничего не трогала в папином «кабине
те», навсегда оставив его полновластным хозяином этих двух квадратных м
етров хаоса.
Я не видела папу целый месяц. Он ездил в Москву на курсы усовершенствован
ия. Вернулся утром, когда мы были на занятиях. Прямиком бросилась к нему, п
рижалась к теплой щеке:
Ч Привет! Как Москва?
Ч Отлично! Все отлично.
Папа возился с блестящей деревянной болванкой.
Ч Это кто будет?
Ч Главный Коэн. Первосвященник. Я тебе потом объясню, когда сделаю. В Мос
кве на ВДНХ выставляли компьютеры. Самые современные. Мне пришла идея, ве
рнее, я что-то понял... Потом. Сначала сделаю.
Ч Ты уже ужинал?
Ч Нет. Мы с мамой тебя ждали.
Ч Отлично!
Я пошла переодеваться. Ди, как только вошла в дом, отправилась в туалет. Ту
алет у нас совмещен с ванной. На стиральной машине, покрытой вышитой салф
еткой, лежала мамина косметичка с карандашами для глаз и губ. Ди уселась н
а унитаз и вдруг обнаружила в косметичке синий импортный карандаш, котор
ый отлично рисовал на теле. Она пописала и тут же забыла, где находится. Ко
ричневые трусы и колготки, спущенные до лодыжек, почему-то напомнили ей к
орпус парусника, подобного тому, что был на карте Елены Степановны. Бордо
вую шерстяную юбку Ди разложила над коленями и чуть ниже Ч в виде спущен
ных парусов Ч и принялась разрисовывать свои голые ноги карабкающимис
я по ним древними римлянами. Они поднимались по «столбам», чтобы поднять
паруса и плыть в непокоренные страны. Именно за этим занятием папа и заст
ал Ди, когда через несколько минут вошел в туалет, то есть одновременно в в
анную, чтобы помыть руки перед ужином. Дверь Ди, конечно, закрыть забыла, а
папа тогда еще ничего не знал о ее существовании. Я только собиралась поз
накомить их за ужином.
Самое удивительное, что эта странная, мягко говоря, ситуация не смутила и
х. Ди так увлеклась художественным воплощением своих фантазий, что вообщ
е не заметила папу. Папа был поражен парусником. Потом он говорил мне, что
видел подобный корабль с бордовыми парусами и древними римлянами во сне
, давным-давно, в молодости, когда еще на свете не было меня, а были его друж
ки. Папа зачарованно смотрел, как на ногах Ди оживают все новые и новые мат
росы.
Аппетитный борщ, разлитый по тарелкам, струился горячим дымком.
Ч Где Зяма? Что с Ди? Все остынет... Ч Мама ужасно не любила, когда еда остыв
ала. Ч Иди к нему в «кабинет», скажи, что мы ждем.
Но я сначала отправилась в ванную Ч поторопить Ди. Когда я появилась, она
как раз подняла голову Ч очевидно, ей понадобился еще какой-то карандаш
из маминой косметички Ч и наконец-то заметила папу и меня за его спиной.

Ч Извините, Ч ужасно смутилась она и потянула кверху трусы с колготкам
и.
Ч Не двигайтесь, пожалуйста. Это нужно как-то сохранить. Я возьму фотоап
парат.
Ч Папа, познакомься, это моя новая подружка Диана. Она сидит на унитазе. К
онечно, ничего плохого не видно. Все укрыто юбкой, но я не думаю, что нужно е
е сейчас фотографировать. В столовой нас ждет мама, и борщ остывает.
Ч Но он еще не разлит по тарелкам? Ч с надеждой спросил папа.
Ч В том-то и дело, что разлит.
Сообщение о борще, разлитом по тарелкам, или, может быть, мое настойчивое п
рисутствие вернуло их обоих в реальность. Они вдруг смутились. Папа изви
нился, вышел из ванной, Ди натянула колготки на мускулистых матросов, опу
стила юбку.
Ч Твой папа... Я никогда не видела таких людей. Как его зовут?
Ч Зиновий Александрович. Правда, Ди, пошли быстрее. Мама готовила, старал
ась.
После знакомства с моим папой Ди уже не могла существовать, не видя его хо
тя бы два раза в неделю. Через несколько дней она стала называть его Зямой
и обращаться на «ты». Ни одна из моих подружек не решилась бы на такое. Ди н
е могла иначе.
Постепенно я так привыкла к ее постоянному вопросу «Зяма дома?», что, когд
а она однажды сказала мне вдруг:
Ч Передай это Зиновию Александровичу, Ч я поначалу даже не поняла, о ко
м идет речь. Ч От Елены Степановны. Подарок... Ч И она сунула мне цилиндри
ческий сверток в газетной бумаге.
Ч Откуда Елена Степановна знает про моего папу?
Ч От меня... Я ей много рассказывала, а вчера она дала мне это и сказала: «Пе
редай Зиновию Александровичу, он будет счастлив».
Ч Что это?
Ч Текст из Ветхого Завета. По-еврейски называется Тора.
Ч Она что, еврейка?
Ч Кто?
Ч Елена Степановна.
Ч Елена Степановна Ч русская. Твой папа Ч еврей.
Ч И что?
Ч Это какой-то старинный текст, написанный по-еврейски. Его попросил со
хранить один еврей в блокаду.
Ч Кого попросил? Елену Степановну?
Ч Нет, ее маму. Елене Степановне тогда было два года. Еврея тоже звали Зин
овием Александровичем. Он помогал маме Елены Степановны, делился хлебом
. Приносил с завода от своего пайка, а потом умер от голода.
Ч Придешь к нам, сама подаришь.
Ч Хочу, чтобы Зяма стал счастливым уже сегодня вечером, а я не могу сегод
ня вечером к вам прийти... Я могу только послезавтра... или послепослезавтр
а.
Ч Послезавтра выходные. Мы уезжаем в заводской санаторий.
Ч Да?..
Я не представляла, что Ди сможет прожить без Зямы семь дней. Мое сообщение
действительно повергло ее в отчаяние.
Ч Почему ты не можешь сегодня?
Ч У нас репетиция. Олег сказал, что в следующий понедельник спектакль до
лжен быть готов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33