Ильгет ответила на поцелуй.
— Извини, - сказала она, - я… я не хочу на тебя давить или что-то. Просто… я люблю…
Пита шумно вздохнул. Ильгет отступила назад.
Ей было легко. Словно святая Дара действовала и говорила вместо нее, от Ильгет осталась лишь глупая, бессмысленная оболочка.
— Я хочу быть с тобой, - прошептала она.
— Иль, - Пита обрел уверенный, спокойный тон. Он выглядел довольным, - ты же сама понимаешь… уже слишком поздно.
— Пита, ты мой муж. Другого у меня нет. И я люблю тебя. Мы венчались.
— Да, - сказал Пита, - но я не хотел. Ты же на меня давила.
— Я давила? - удивилась Ильгет. Это было что-то новенькое - таких обвинений до сих пор не было.
— Конечно! - уверенно ответил Пита, - ты же отказывалась спать со мной, пока я не…
Ильгет покачнулась. Она уже ничего не понимала. Она никогда не отказывалась спать с Питой. Ни по какому поводу.
— Разве это было так? Я не помню такого, - беспомощно произнесла она.
— Ну может, не совсем так… но все равно… я пошел на это только для того, чтобы наладить нашу жизнь. Я в общем-то не имел в виду, что действительно собираюсь с тобой… оставаться до конца жизни в любом случае.
— А что тебе священник сказал? - спросила Ильгет. Пита пожал плечами.
— Ну он сказал, что мол, конечно, на земле меня никто не поймет и по церковным правилам мы муж и жена. Но Бог на небе разберется…
Ильгет прикусила губу.
— Ну хорошо… тогда я…
— Извини, Иль, - мягко сказал Пита.
Дома она тут же позвонила отцу Маркусу и попросила срочно встретиться с ним.
— У меня мало времени, но если хочешь, Ильгет, давай в сети… зайди в наше пространство.
Ильгет надела транслятор на голову, скользнула в пространство Храма Святого Квиринуса. Отец Маркус, в той же обычной сутане, которую он носил и в реале, ждал ее у ступенек церкви. Справа виднелись небольшие порталы - входы в индивидуальные кабины. К одному из них и двинулись священник с Ильгет.
Стена, медленно мерцая, закрылась за ними. Отец Маркус присел у стола. Ильгет перекрестилась на Распятие, висящее здесь прямо в воздухе, и тоже села.
— Тебе исповедь нужна? Тогда сегодня вечером в реале… после службы.
— Нет, отец Маркус. Нет. Мне надо поговорить.
Ильгет рассказала о том, что слышала от Питы. Отец Маркус опустил глаза.
— В какой храм он ходит?
— Святого Иоста…
— Понятно.
Он помолчал.
— Ильгет, а ты действительно его любишь?
— Да. Но я… просто устала. Я устала от всего этого, понимаете? Я больше не могу, - вырвалось у Ильгет, - я ненавижу войну, но здесь-то тоже не лучше… Просто ждать. Молиться… но ведь это все равно, я ведь не чувствую, что я одна. Он все равно мне муж… он все равно здесь, если я молюсь за него, я должна и думать о нем, а если я думаю о нем - я думаю о своей вине, а это тяжело…
— Ильгет, а ты уверена, что он муж тебе? - тихо спросил отец Маркус. Ильгет расширила глаза.
— Но ведь мы венчались…
— Ну что ж, венчание ведь бывает и ошибочным. То, что ты сказала - это ведь как раз и говорит о том, что венчание недействительно. Был просто обман.
Ильгет задумалась.
Она-то была честной. Она действительно, совершенно искренне собиралась жить с этим человеком. Именно с этим и именно всю жизнь. Но он - не собирался.
Был ли он ей мужем хоть когда-нибудь?
Собирался ли он хоть когда-нибудь, хоть в самом начале действительно взять на себя такой груз - жить с ней, что бы ни случилось, в болезни, в нищете, в неприятностях? Даже если у нее окажется дурной характер? Даже если будет тяжело?
Нет, честно ответила себе Ильгет.
Но все остальное - это не брак.
— Наверное, вы правы, - произнесла она, - наверное, это не брак.
— Тебе нужно подать заявление… если хочешь, я помогу. Это быстро рассмотрят. Как основание - во-первых, это заявление, во-вторых, прелюбодеяние… у него ведь есть женщина?
— Не знаю… живет-то он один. Правда, мне он говорил… но это же нельзя доказать!
— Ильгет, - мягко сказал отец Маркус, - церковный суд ведь не будет стоять со свечкой и доказывать, сколько и когда. Основанием для решения будут как раз его слова. И твои слова. Тебе будет достаточно перечислить то, что он тебе говорил - по поводу другой женщины, и вот по поводу венчания.
— А если я лгу? - удивилась Ильгет.
— Это вопрос твоей души, твоего отношения к Богу и Церкви. Но ты же не лжешь, верно?
— Да.
— Вполне достаточно его слов о том, что он изменяет. Более, чем достаточно. Даже если это блеф. Ты не обязана проверять это. И церковный суд не обязан.
Ильгет посмотрела на свои руки. Они мелко, едва заметно дрожали.
Как все, оказывается, просто… и не надо мучиться больше. Ильгет только теперь осознала, какой давящей тяжестью ложились на нее эти отношения.
Эта любовь.
Любовь к человеку, который никогда не считал ее своей женой. Даже и не собирался.
— Да, отец Маркус… пожалуйста. Помогите мне тогда с заявлением.
Сидя на кровати, Арнис натянул штаны. Обернувшись, поразглядывал и потрогал на собственном плече зажившие следы от электрохлыста. Издали их уже не видно, но вот почему-то эти бледные бугристые тяжи соединительной ткани остаются долго, кожа никак не может восстановиться полностью. Так же было и у Ильгет, следы, если приглядеться, оставались еще пару месяцев. Арнис протянул руку за чистой скетой, оделся. Встал - позади зашуршала, сворачиваясь, постель. Пол был прохладный, слегка упругий, солнце било в окно, которое Арнис предпочитал не затемнять. Босиком он вышел на балкон. Утренний воздух ранней осени холодил, он подумал, что может быть, стоило надеть куртку. Но с другой стороны, движение разогреет. Арнис опоясался блестящим широким ремнем, потом надел крылья.
Этот способ передвижения не использовался в армии - низкая скорость и маневренность, необходимость мышечных усилий. Носить же на себе реактивный двигатель и запас горючего еще тяжелее, чем скарт. Но полеты на крыльях были любимым спортом и видом развлечения на Квирине.
Арнис вскочил на бортик балкона, включил гравипояс и прыгнул вперед и вверх. Медленно, продавливая воздух, взмахнул широкими крыльями. Стал медленно набирать высоту, двигаясь в центре созданной гравитационной флюктуации.
За шагом шаг - успеешь ли? Но вот дорога вниз ушла, Ты оттолкнулся от земли, Раскинув руки, как крыла.
Арнис безотчетно улыбался, все выше забираясь в упругую синеву. Он видел кончики собственных пестрых крыльев, взлетающие и опадающие вновь, ветер наполнял легкие, промывая их, вытряхивая из всех уголков остатки смрада, накопленные, осевшие там за год в подземелье.
Всех, у кого Полет в крови, Кого Вселенная зовет, Кто, задыхаясь от любви, Блаженно встречный ветер пьет.
На высоте он раскинул руки, отключил гравипояс и медленно парил, опускаясь кругами, словно ястреб, любуясь городом, словно игрушечным, пестрым и блестящим среди зелени, на синих холмах, и морской синевато-стальной далью.
Он лишь корректировал направление крыльями, земля росла, надвигаясь на него. Арнис двигался к прибрежной кромке. К любимым северным пляжам, за "Синей вороной", где песок переходил в округлую гальку. Метров с пяти Арнис спикировал вниз, сложив крылья, перевернулся у земли и легко приземлился на ноги, словно кошка, у самой кромки моря.
Он сбросил крылья. Выбрал плоский камешек из груды белой обкатанной морем гальки. Размахнувшись, пустил блин по воде. Раз, и другой, и третий.
Может быть, искупаться? Вода еще холодная, но он успел разогреться. Еще один камешек. Далеко за линию прибоя - и раз, два, три по чистой прохладной глади.
Вызов. Арнис нащупал на запястье серв. Спроецировал изображение. В воздухе возникла рамка, и в ней - физиономия Иволги.
— Ара, бродяга! Ты где это с утра пораньше?
— Да вот, решил полетать.
Арнис сел на гальку, тщательно устроив себе место.
— У меня к тебе разговор есть. Ты сильно занят?
— Нет, конечно. Давай, говори. Или нам встретиться нужно?
— Нет. Есть новости. Про Ильгет.
Арнис вздрогнул.
— Так вот, две недели назад она, оказывается, подала в церковный суд… Я не знала. Никто не знал.
— У нее есть основания, - быстро сказал Арнис, - я читал…
— Именно. Вчера было заседание. Так вот, Ильгет у нас теперь вроде как свободна.
Холодная, пугающая волна возникла где-то в желудке и поползла вверх… в пищевод, в гортань. Арнис замер.
Так не бывает.
— Она мне об этом сообщила. Мы с ней вчера отпраздновали сие событие. В "Вороне". Арнис, тебя что, парализовало?
— П-примерно, - выдавил он.
— Выводы делаешь?
— Н-не знаю.
Иволга некоторое время смотрела на него прищурившись, потом сказала.
— Ну ладно. Мое дело сообщить. Я отключаюсь.
Арнис лег на камешки, поворочал машинально спиной, устраиваясь поудобнее.
Небо смотрело на него сверху немигающим чистым сиянием. В голубизне просверкивали искры летательных аппаратов.
Он как-то вдруг ослабел. Не хотелось не только взлетать - даже вставать не хотелось. Лежать бы так и смотреть в небо.
Кажется, все уже перегорело внутри. Все, что могло гореть - давно погасло. Иногда кажется, что это такое изощренное издевательство - Бог дает все, что хочется, но именно тогда, когда и желание-то уже прошло.
А ведь как с ума сходил… как вставал с утра с одной мыслью - увижу ее сегодня. Как жить не хотел, когда она привезла этого типа на Квирин.
А теперь вот - все равно. И даже сомнений много - а нужно ли это ему сейчас? Он уже привык так, один. В следующей акции он может погибнуть. И вообще вряд ли жизнь будет долгой, она в ДС редко у кого долгая. И зачем это все? Да, Иль хорошая, милая, самая лучшая. С другой стороны, как отреагирует она? Это ведь он любил ее все это время, а она-то что… ну так, была благодарна. Он за ней ухаживал, и все такое. Ну были друзьями. Но она никак не выделяет его из всех остальных. Вот подойдешь к ней сейчас - и будет от ворот поворот. Зачем нужно это расстройство?
Он вспомнил, как первый раз увидел Ильгет. Как она стояла, разглядывая книги за стеклом витрины. Отложной воротник, вязаная кофта, и золотистая прядь на щеке. Еще тогда не было черных родинок, лицо было чистое совсем, детское.
Арнис сел. Руки и плечи вспоминали тяжесть Ильгет. На Ярне она была совсем легкой, он даже не заметил веса. Истощенной. Это вообще не она была, а так, ее тень. А на Визаре было тяжело, Ильгет успела отрастить мышцы, она осталась стройной, но ведь мышцы, они вес создают.
Девочка, как же тебе досталось. За что тебе так…
Он вспомнил, как она лежала на диване, всхлипывая. А если бы его там не было?
Арнис поднялся на ноги. Надел пояс и крылья.
Теперь у него не было ни малейших сомнений. Все складывается так, как должно быть. Как он мог сомневаться? Он должен быть рядом. Как же иначе?
Он разбежался и, взмахнув крыльями, стал подниматься в бездонное весеннее небо.
— Ничего, что я так… неожиданно? Да еще с балкона?
— Ничего, конечно… я тебе рада…
Голос Ильгет казался безжизненным. И сама она такая - будто выжатая. И под глазами тени. Не спала?
— Заходи, Арнис… это очень хорошо, что ты пришел… чаю?
Надо было сказать "да". Поговорить. Намекнуть, что ему кое-что известно. Заметить, что сегодня чудесная погода, и на тренировку не надо. Арнис почувствовал, как в животе холодеет. Он сбросил крылья - прямо на пол. Не поднимая глаз на Ильгет, сказал.
— Иль. Выходи за меня замуж.
Молчание. Он боялся поднять взгляд. Почуял какое-то движение.
— Подожди, это так… так неожиданно… - слабым голосом сказала Ильгет, - я сяду.
Она вернулась к дивану. Села. Арнис оказался стоящим над ней, гораздо выше. Он подошел и сел напротив, в кресло.
— Ты…
— Арнис, подожди… ты только не подумай что-нибудь… знаешь, что я хочу сказать? Ты самый-самый лучший человек на свете. Правда. Я таких, как ты, вообще никогда не встречала. Ты даже из квиринцев лучше всех. Я просто до сих пор не задумывалась… над тем, как я к тебе отношусь… потому что понимаешь… у меня был долг. Семья, и я не знаю, как иначе…
— Понимаю, - сказал он, хотя ничего уже не понимал.
— Я не про то… сейчас этого долга нет. Тебе сказали, да? Я знаю, Арнис… ты ко мне очень хорошо… я знаю… Я знаешь чего сейчас боюсь? Что ты себе жизнь так сломаешь. Я-то ведь, знаешь, вот хоть прямо сейчас за тебя и выйду. Потому что ты просто идеальный…
— Перестань ты, какой я идеальный, что за чушь…
— Нет, правда. И… я тебя всегда очень любила… конечно, как друга. Но если подумать, то и по-другому тоже. Просто я не позволяла себе даже об этом задуматься. Но знаешь что? Ты ведь обо мне очень мало знаешь. Со мной ведь на самом деле очень тяжело жить. Ты не Пита… ты если будешь венчаться, то по-настоящему. Ты серьезно к этому относишься. И представляешь, потом всю жизнь… знаешь, может, правда, лучше со мной не связываться. Сейчас тебе кажется, что все хорошо, а потом… начнут выясняться разные плохие вещи обо мне.
— Иль, я знаю о тебе все. Все, что только можно знать о человеке, - тихо сказал Арнис.
— Нет. Ты же не жил со мной в одной квартире…
— Я жил с тобой в одном окопе. Это гораздо более ценный опыт.
— Там мы другие… понимаешь, там… там я напрягаюсь, а здесь, в городе, в быту - все иначе. Здесь я расслабляюсь, и мои дурные черты лучше видны.
— У тебя не может быть дурных черт.
— Ну-у, это вот уже точно глупости. Арнис, я плохая жена. Ведь не случайно меня бросил муж. Конечно, он много мне и чуши говорил, но… все равно, я плохая жена.
Он молчал, глядя на нее и даже не зная, что сказать. Да и все равно было, что говорить. Он знал, что она неправа. Что он женится на ней. И все будет хорошо. Потому что без него ей будет очень трудно. Он нужен ей. Такой, как она, защита нужна и на самом Квирине, может быть даже, на Квирине больше всего. Он женится на ней, просто потому что так будет лучше для всех, это логично и правильно. Пусть выговорится пока. Он сидел и еле сдерживал улыбку, делая серьезный вид.
— Понимаешь, - говорила Ильгет, незаметно для себя накручивая на пальцы салфетку, взятую со стола, - я не умею наводить уют в доме. У меня нет особого вкуса. И там… принимать разных гостей я тоже не умею. Но это еще ладно. Я ведь писатель, Арнис. Это значит, что мне несколько часов в день хотя бы надо просидеть за работой… Ты сможешь это выдерживать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67