Он поставил на столик свою чашку.
– Сколько времени вам надо, чтобы обдумать мое предложение? – спросил он.
– Не звоните мне, я сама с вами свяжусь. – Нелл смягчила резкость фразы нежной улыбкой.
Но он в ответ не улыбнулся.
– Надеюсь, мне не придется ждать очень долго. Все то время, пока мы пытаемся обнаружить, где действует эта банда, существует угроза, что они совершают насилия над все новыми и новыми детьми.
Он видел, что ее лицо как-то неестественно передернулось, но это выражение промелькнуло настолько быстро, что он даже не успел его запомнить и оценить.
– Но где они находят детей?
– Это обычные беглецы, дети улиц. Некоторые из них, доведенные до отчаяния, продаются за низкую плату, чтобы не умереть с голоду, другие попадают в переделки, потому что верят обещаниям. Для них это единственный способ заработать деньги.
Он заметил, как она снова вздрогнула, сделал паузу для большего впечатления и после этого добил ее остальной информацией.
– Мы опознали уже пять тел. Мы знаем, как и почему они погибли. А вот где сейчас находятся остальные двадцать с лишним детей, мы не знаем. Все они беглецы, все потерялись уже много, очень много месяцев назад, порой даже лет. Могут быть и другие причины их исчезновения, с этим никто не спорит. Может быть, они просто сами скрываются. – Марк снова помолчал. – Но это уже не наше дело, по крайней мере, оно находится не в нашей компетенции.
Она подняла голову и посмотрела на него таким взглядом, как будто хотела пригвоздить к креслу.
– И не в моей тоже! – бросила она таким резким тоном, что кот в ужасе свалился на пол и умчался на кухню. – Мое дело было сообщить вам то, что я знаю, и все! А теперь я должна еще заботиться о детях, которых совращают сексуальные маньяки! Я должна... – она не договорила, потому что, должно быть, заметила на его лице какое-то неприятно-резкое выражение, заставившее ее вспомнить об осторожности. Ее профессиональное спокойствие вернулось к ней. – Вы знаете, есть явно неприятные моменты в моей профессии, – продолжила она другим тоном, – но, по-моему, сексуальные извращения с детьми выходят за рамки самых больших неприятностей.
– Я не раз сталкивался с тринадцатилетними проститутками, – сухо сказал он.
– Я тоже. И практически всегда их первыми клиентами были их собственные отцы.
Ее голос задрожал от отвращения, хотя он и не понял причины столь сильного эмоционального возбуждения. В какой-то момент ему даже показалось, что это не просто отвращение, а ярость. Судя по тому, что творилось в ее душе, она сейчас была необычайно взволнована, но спокойное выражение лица и такие же спокойные, ничего не выражающие глаза скрывали ее глубинные чувства. Создавалось впечатление, что она отгораживалась от него невидимой стеной, которая не позволяла рассмотреть ее настоящее лицо. Но все-таки были какие-то проблемы, заставлявшие Нелл волноваться так сильно, что даже ее непроницаемая отчужденность давала трещину, позволяя по мимолетным проявлениям недовольства и раздражения судить о происходящем в ее душе. Марк понимал, что, если довести этот гнев «до кипения», ее слабые места станут заметны еще сильнее. Да, ключик к потайной двери был где-то рядом. Понимая это, он уже не сомневался, что скоро разгадает тайну этой непостижимой женщины.
Марк Стивенс встал. Ему хотелось все хорошенько обдумать и кое с кем посоветоваться, чтобы убедиться, что он действительно на правильном пути. А сейчас для него важно то, что она еще не поняла, как сильно перед ним раскрылась.
– Хорошо, – проговорил он с видом человека, который наконец понял, что большего ему на этот раз добиться не удастся, и смирился. – Я согласен, вы должны обдумать мое предложение. Я прекрасно понимаю, о чем прошу... – Он смотрел ей прямо в лицо. Он хотел, чтобы она все поняла без слов...
Нелл подняла глаза, и он, не выдержав, отвел взгляд в сторону. Но Марк успел заметить, что его молчаливое послание было получено и прочитано.
– Хорошо, – единственным словом ответила она.
– Я перезвоню вам после уик-энда.
Тихий кивок головы вместо ответа. Она безразлично отнеслась к его желанию уйти, значит, ей тоже надо подумать и еще раз «пощупать» ту шаткую почву, по которой они только что ходили вдвоем, чтобы окончательно убедиться, что она «не оставила на ней слишком много следов».
«Она доверилась только мне, – думал он, садясь в машину. – И только потому, что я запомнился ей своей справедливостью по отношению к падшим женщинам и детям. Гнев превращается в вину, вина превращается в разъедающую душу отраву. Жизни калечатся и ломаются так, что потом их уже никак нельзя исправить». То, что она представляла собой в эмоциональном плане целое минное поле, не оставляло у него никаких сомнений.
«Все оказывается намного сложнее, чем я предполагал», – подумал Марк. Но он не мог ждать, пока все станет на свои места и правда обнаружится сама собой.
Нелл отнесла чашки в кухню и стала их мыть. Руки привычно выполняли знакомую работу, в то время как она обдумывала сложившуюся ситуацию. Мысли метались в ее голове подобно тому маленькому мышонку, которого Банда недавно принес в дом. Загнанный, замученный, задерганный, обезумевший и еле живой от страха мышонок уже почти сдался, когда Нелл не выдержала и, взяв полотенце, завернула в него серый комочек, чтобы вынести на улицу. Мышонка она спасла, но ее спасти некому. Она сама допустила довольно грубую ошибку, позволив, чтобы ее раскрыли... и, самое главное, кто! Блоссом!
На мгновение остановившись, она посмотрела на свои мыльные руки и поняла, что вынуждена признаться самой себе в том, в чем очень долго не хотела признаваться: он нарушил ее покой. Она не могла спокойно думать о нем, прекрасно понимая, что она знает о нем так же много, как теперь и он о ней. О чем бы они ни разговаривали, между ними все время оставалось почти физически ощутимое напряжение. Она наговорила сегодня слишком много глупостей... да, слишком много... Но Нелл не могла припомнить ни одного мужчины, который бы заставлял ее так сильно волноваться и нервничать. С клиентами она никогда не ощущала ничего подобного. И только теперь поняла почему. С клиентами она себя контролировала, а с Марком Стивенсом – нет. Он выбрал свой собственный путь в отношениях с ней и четко следовал ему, но, поступая таким образом, он слишком опасно приближался к той грани, за которой трудно было соблюдать какие-либо ограничения или запреты. За этой гранью находилась запретная зона, причем для нее она была еще более запретной, чем для кого бы то ни было. Даже Лиз предупреждала ее, чтобы она никогда не переходила эту границу. Она знала, что, допустив ошибку, которая может оказаться для нее роковой, она дала ему возможность разглядеть за непроницаемой стеной отчуждения и хладнокровия частичку ее истинного лица. Пусть он не разгадал всех ее страхов и метаний, однако увиденного было вполне достаточно, чтобы возбудить его любопытство. Теперь он не остановится и будет постоянно подстегивать ненасытное желание выведать как можно больше, пока не узнает все.
«А это значит, что мне надо немедленно порвать с ним всякие отношения. Встреча с Синди Льюис – это полная катастрофа, она сулит одни неприятности. Я не могу позволить Стивенсу еще раз явиться сюда. Пора поднимать мост в моем замке и опускать входную решетку. С этого момента, моя дорогая девочка, ты переходишь на осадное положение...»
5
Марк Стивенс быстрым шагом вошел в паб и направился к столику у окна, где какой-то мужчина читал «Дейли телеграф».
– Простите, я немного опоздал... Мне позвонили, когда я собирался выйти из своего кабинета... Нашли еще одно тело. На этот раз в Херефорде. Четырнадцать лет. Тело пролежало уже некоторое время, но погибшего все же удалось идентифицировать.
– Смерть наступила точно так же?
– Да, сексуальные извращения, потом был задушен, как и все остальные. Перед смертью был несколько раз изнасилован. Есть следы пыток. – Лицо Марка Стивенса оставалось непроницаемым. – Что же это за люди, которые получают от этого удовольствие? Мне надо выпить. Вам заказать?
– Спасибо, я уже взял виски, а так как у меня во второй половине дня назначена встреча с убийцей, которому защита усиленно пытается приписать шизофрению, то я должен иметь ясную голову. Настоящий ублюдок и скользкий, как гадюка. Умная тварь. Вся проблема заключается в том, что он тщательно изучил законодательство и теперь о своем деле, за которое его, возможно, будут судить, знает не меньше, чем я. Единственное, от чего он действительно пострадает, так это от своей аморальности. Рано или поздно, но пострадает. У него абсолютно нет никакого понятия о совести.
– Мне нужен ваш профессиональный совет, – обратился к нему Марк, заказав выпивку. – В моем деле об убийстве детей со съемкой на видео я столкнулся с женщиной, которая сама решила сообщить нам кое-какую полезную информацию. – Он на мгновение замолчал. – Я неоднократно встречался с ней, но пока не смог склонить ее к принятию нужного мне решения. Я не могу понять логику ее поведения и поэтому не могу заставить ее идти туда, куда надо мне. Вы лучший психолог в нашей области, я подумал, что, если я расскажу вам о ней и ее проблемах, вы сможете помочь выстроить новую или подправить мою теорию...
– Вы всегда проверяли на практике мои теории в Брамшилле, насколько я помню, – сказал психолог. Его звали Джерри Пиэрс. Впервые они встретились с Марком Стивенсом, когда тот учился в полицейском колледже. Марк был одним из его самых блестящих учеников. Он обожал курс психологии, основанный на умении анализировать поведение человека, его манеру говорить, голос и жесты с тем, чтобы потом составить наиболее объективную картину, не основанную на первом впечатлении. Марк сам опрашивал многих убийц и писал подробные отчеты по наиболее трудным случаям, касающимся убийств детей, изнасиловании и других преступлений. Пиэрс обсуждал с Марком немало сложных дел, обычно тех, в расследовании которых и сам принимал участие, но сейчас просьба касалась необычной услуги. – Она со странностями? – с любопытством спросил он.
– Она играет роли трех совершенно непохожих друг на друга женщин.
Марк увидел, как бледно-голубые глаза Джерри зажглись веселыми искорками интереса.
Пока они ели, Марк рассказал ему историю Нелл Джордан и ее двух «ролей».
– Насколько я понял, она прекрасно знает этих женщин и, изображая их, отдает себе отчет, что только играет роль? – спросил Джерри.
– Да. Клео Мондайн создана и совершенствована самой Нелл и женщиной, которая нашла ее и воспитала как свою преемницу, с особой тщательностью; Элеонор Джордан – это уже творение рук одной Нелл. Работает на два фронта, если можно так сказать. – Марк наклонился к собеседнику. – Я хочу знать, почему такая женщина вдруг захотела создать две противоположные личности в своем сознании для выполнения разных функций? Ведь на улице ее знали как Нелл или Элли.
– Клео шаг за шагом поднималась по лестнице успеха, но поднималась-то она из самых низов и отбросов общества, поэтому вполне естественно, что она не хочет быть похожей на обычную уличную проститутку. Проблему представляет скорее Элеонор, противоположность Клео. Респектабельная, далеко не молодая, для мужчин не привлекательная, ведущая скромный, размеренный образ жизни. А Нелл... она их создатель. Но для чего она существует? Ведь всю работу выполняют в основном предыдущие две фигуры. Какие у нее задачи? Планирует их деятельность? Может быть, она именно в этом находит удовлетворение? В том, что сидит дома и руководит теми двумя? Клео встречается с клиентами, Элеонор работает у хирурга, специализирующегося на пластических операциях, кажется, так? У вас достоверная информация?
– Эта информация получена от самого хирурга, который описывал ее, когда был в банке. Он не мог остановиться, вознося ее чуть ли не до небес. Неимоверно исполнительная, да, да, именно «неимоверно исполнительная». Очень спокойная, замкнутая. Это тип женщины, которую обычно не замечают. То, что она существует, все считают само собой разумеющимся фактом. Она должна существовать и поэтому существует. Мисс Элеонор Джордан всегда работает по вторникам, средам и четвергам, она ни разу не опоздала и не пропустила работу. Хирург-косметолог обычно сверяет по ней часы, сразу же после прихода забывая о ее существовании, как будто все, что она делает, делается само собой.
Джерри кивнул головой.
– Значит, контролирует свое поведение... А как куртизанка что она собой представляет?
– Просто неотразима. В ней сочетается все то, чего нет у Элеонор. Сексуальная, изысканно одетая, очень... э-э... хрупкая и вся такая женственная. За это ей и платят. Она сама решает, кого выбрать, где и когда встречаться. Очень скрытная и осторожная. О ее клиентах нет никакой серьезной информации, но я над этим еще работаю. Вся трудность в том, что у нее интернациональная клиентура.
– Она, должно быть, хороша? Специалист в своем деле?
– Несомненно, но не в духе садомазохистских обществ. Мне удалось раздобыть информацию, что ее специализация заключается в реализации мужских половых фантазий.
– Да, в наше время существует необходимость в такого рода специалистках. – Джерри откинулся назад и сделал глоток из бокала. – В какой момент она появилась в твоем деле?
Марк выдал ему отредактированную версию.
– И ты думаешь, что ею движет сильное чувство справедливости по отношению к изнасилованным детям?
– Да. Я даже думаю, что она сама была в детстве таким изнасилованным ребенком. Она не хочет, чтобы то, что произошло с ней, происходило и с другими.
– Ты хорошо слушал мои лекции. – Джерри с удовольствием потянулся. – Потому что, мне кажется, ты прав. Именно поэтому Клео и отделена от Нелл. Клео – это проститутка, которой ее сделал дорогой отец, это продолжение Элли Литтл, начинавшей с улицы. Элеонор Джордан – совсем другое дело. Это спокойная, благоразумная и респектабельная женщина, какой Нелл очень хотела бы быть, но обречена оставаться женщиной-тенью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64