Он был вежлив и терпелив, но, если нужные ему файлы и документы опаздывали, мог быть и жестким. Его все любили и по-дружески называли «голубоглазкой», и даже сам комиссар обращался к нему по имени.
Ожидалось, что к сорока годам Стивенс станет главным суперинтендантом, а к сорока пяти – командером. Ему оставалось перешагнуть в табели о рангах всего две ступени, и все считали, что если по какой-либо счастливой случайности министром внутренних дел к этому моменту будет женщина, то шансов на повышение у него больше, чем у кого бы то ни было: достаточно одного взгляда огромных голубых глаз, чтобы «навсегда потерять голову».
Глаза у него были не нежно-голубые, а интенсивного кобальтового оттенка, от которого в моменты злости и неудовольствия веяло холодным североатлантическим ветром. Они разительно контрастировали с седеющими светлыми волосами. Седеть он начал около тридцати, но это не портило его внешность. Рост шесть футов два дюйма и длинные стройные ноги доводили некоторых женщин до умопомрачения. Поэтому Билл даже не удивился тому, что этот «предполагаемый источник информации» обратился столько лет спустя к молодому инспектору. Женщины обычно запоминали не столько имя Марка Стивенса, сколько его лицо, фигуру и неповторимую индивидуальность. О его лице они обычно говорили: «Раз увидишь и никогда не забудешь». Ни у кого из коллег не возникало сомнений, что главным для него в жизни всегда оставалась работа. Женщины были на втором плане. Еще ни одной женщине, несмотря на их усилия, не удавалось изменить это соотношение. Большинство рано или поздно отчаивались и бросали это занятие, потому что в конце концов после долгих часов, дней и месяцев постоянного ожидания его с работы, заданий и выездов женщины начинали понимать, что они давным-давно забыты. Последний раз он «крутил роман» с голливудской звездой, снимавшейся в боевике на киностудии «Пайнвуд» в Бакингемшире. Ей приходили письма с угрозами от какого-то сексуального маньяка. Звезда была слишком «крупной шишкой», чтобы приставить к ней для охраны простого инспектора, а так как Марк Стивенс всегда находил с женщинами общий язык, послали его. Их отношения продолжались до тех пор, пока он был в состоянии терпеть их, потому что в конце концов понял, что его мысли были совсем не о ней даже тогда, когда она была рядом. С тех пор единственным человеком, который видел Марка Стивенса вне работы, была его мать.
– Ну и как вы это оцениваете, – спросил Билл, – как обычную подставку?
– Думаю, да. По крайней мере до тех пор, пока мы сами на месте не сможем оценить обстановку. Она может быть полезной, но, может быть, это и ловушка.
– Как в том случае?
– Да. Надо быть очень осторожными. Возможно, она и хочет предоставить информацию, но ты должен меня подстраховывать.
– Вы знаете этот бар?
– Да, – Марк скривился. – Блестит, как елочная игрушка. На это стоит посмотреть; но только до половины седьмого вечера. Его завсегдатаи к этому часу только вылезают из кроватей. Так что в назначенное время там народу будет мало. Она это место явно хорошо знает.
– Вы думаете, что она все еще играет в те же игры?
– Но не так, как она играла в них на Кингз-кросс. На Кингз-роуд игроки совсем другого уровня.
– Ну а как вы собираетесь играть в эту игру?
– На слух. Пусть говорит она, пусть берет инициативу на себя. Я буду слушать. Раз она смогла дорасти до такого фешенебельного заведения, то должна знать правила игры.
– Ладно, проверю список проституток, чтобы быть полностью уверенным...
3
Билл сидел в баре уже десять минут, расслабляясь после тяжелого дня, когда увидел, как она вошла. Ему пришлось сделать два глотка подряд, чтобы прийти в себя. Это, несомненно, была она. Женщина полностью соответствовала описанию. Черные блестящие волосы, красиво обрамляющие немного бледное лицо с такими жгучими зелеными глазами, что он смог увидеть их цвет даже издали. Ее тонкие губы были идеально накрашены сочной ярко-красной помадой. Шелковое платье цвета белого мрамора сшито знаменитым модельером, а блеск жемчужин не оставлял сомнений в том, что они настоящие.
«Ты проделала слишком длинный путь с Кингз-кросс, дорогуша, – с восхищением подумал Билл. – Я сомневаюсь, что сегодня смог бы себе позволить снять тебя, если у тебя, конечно, есть цена. Ты выглядишь так, будто тебе удалось подцепить богатенького любителя потрахаться и заставить его на себе жениться».
Он развернул специально купленную газету и стал поверх нее наблюдать за Нелл. Он заметил, что она нисколько не смущена тем, что, кроме нее, здесь нет женщин. Она уверенно подошла к стойке бара и села на кожаный стул. У нее была очаровательная улыбка. Казалось, она здесь завсегдатай, но скорее всего сказывалась привычка непринужденно вести себя, иначе бармен обратился бы к ней по имени. Пока все начиналось неплохо.
Она заказала себе какой-то напиток, который бармен долго мешал, а потом вылил в стакан с солью. «Текила, – подумал Билл. – Наверное, коктейль «Маргарита». Он поднял свой бокал с дешевым виски и немного отпил. Полицейский департамент не очень-то раскошеливался на расходы, связанные с пребыванием его сотрудников в подобных местах.
В этот момент вошел Марк Стивенс. Он слегка сутулился из-за того, что ему пришлось нагибаться при входе. Перед этим залом был расположен еще один, из которого сюда вели устланные дорогими коврами ступеньки. Входящие сразу чувствовали интимность обстановки.
Билл с интересом следил, как в одном из зеркал, висевших по периметру всего зала, встретились глаза Марка и женщины. Они придирчиво рассматривали друг друга.
Скрыв свое восхищение, Марк наблюдал, как она не спеша повернулась на кожаном стуле, грациозно, легким движением встала с него и подошла к тому месту, где стоял он.
– Пройдемте в правый угол. – Ее голос выдавал признательность за его пунктуальность. Она взяла Стивенса за руку, и они медленно прошли между столиков в самый дальний угол. Биллу почти ничего не было видно, и ему пришлось еще раз подойти и наполнить бокал, чтобы держать в поле зрения все помещение. Он видел, как Марк обвел взглядом зал и, явно удовлетворенный тем, что здесь мало посетителей, которые могли бы вызвать беспокойство, сел за стол с Нелл.
Оба полицейских прекрасно помнили случай с детективом, который произошел несколько лет назад, когда тот пошел на подобную встречу в паб один. Встреча была назначена рано, и в пабе было не очень много народу. Случилось так, что один из подошедших к нему людей крепко прижал его руки к креслу, а другой мгновенно перерезал горло. Буквально через секунду их уже не было, и никто из присутствующих в зале не мог точно их описать. Билл видел, как Марк еще раз посмотрел в зал и подозвал официанта. Одна его рука, бывшая до этого в кармане пиджака, теперь легла на стол, и Билл понял, что магнитофон включен. Он подождал, пока официант принес Нелл ее напиток, а Марку, как и ему, – виски, и снова направился неспешной походкой к стойке. Вернувшись назад, он сел, чтобы хорошо видеть все, что происходит в дальнем углу.
– Прекрасное место, – похвалил Марк Стивенс, и это была искренняя похвала.
– Здесь обычно встречаются парочки, поэтому я и выбрала его.
Она не была похожа на тех женщин, которых он встречал раньше. Ни имя ее, ни лицо ни о чем ему не говорили. «Тогда она не могла так выглядеть, – подумал он. – Подобную женщину не так-то легко забыть».
– Вы меня, конечно, не помните? – спросила она, будто прочитав его мысли. Ее слова скорее выглядели не вопросом, а просто констатацией факта.
– Да, не помню. Но ведь за время работы на Кингз-кросс мне пришлось перевидать слишком много девушек.
Он ждал, глядя, как она полезла к себе в сумочку, вынула оттуда старую фотографию и подвинула к нему.
– Приблизительно так я тогда выглядела.
Он посмотрел на фотографию, потом на нее, потом снова на фотографию. Определенное сходство, несомненно, было, но настолько слабое, что, если бы не непосредственное сравнение фотографии с оригиналом на месте, идентифицировать их было бы невозможно. На фотографии у нее были не волосы, а копна нечесаной соломы, размазанная по лицу косметика и какая-то глупая улыбка. И еще она была слишком юной. У него в памяти ничего не всплыло. Марк повидал немало точно таких же девушек. Кроме того, за эти годы она наверняка сделала кое-какие пластические изменения лица, притом очень искусные. Прическа очень красивая, хотя это может быть парик. Косметика такого качества, что практически не бросается в глаза. Стивенс никогда не видел такой гладкой, без единой морщинки, кожи и таких темно-зеленых, сверкающих, как бриллианты, глаз. Хрупкость и грациозность ее фигуры прекрасно сочетались с запахом духов «Джорджио», сладким облаком обволакивавших ее.
– Тогда я была Элли Литтл. – Она забрала фотографию и положила ее обратно в сумочку. – Моим сутенером был Мики Шафнесси.
– А, да, припоминаю его. Он перебрал наркотиков лет пять назад и умер. – Он заметил, как у нее на лице промелькнуло удивление. – А вы разве не знали?
– Я не была на Кингз-кросс с того самого момента, как уехала оттуда почти одиннадцать лет назад.
– Итак, Элли Литтл – это не ваше настоящее имя. – Он знал, что никто из проституток не называл себя своим настоящим именем.
– Да, меня раньше знали, как Нелл.
В его кобальтовых глазах вспыхнули одновременно восхищение и смех:
– Литтл Нелл – Элли Литтл! Мне это нравится.
– Вам и тогда это понравилось. Никто до этого так и не понял значения моего имени. Может, поэтому я и запомнила вас. Вы тогда меня предупредили.
– Я не часто предупреждал... девушек, – у него язык не повернулся назвать эту женщину проституткой, – которые читают Диккенса.
Но она по-прежнему оставалась не узнанной им.
– Теперь меня знают как Клео Мондайн. Я хочу рассказать вам, что я видела, когда была на встрече с клиентом в его доме в Уилтшире.
Рядом никого не было, но она все равно понизила голос.
– На встрече? – Он прекрасно понимал, что она имеет в виду, но ему хотелось, чтобы она пояснила сама, ее слова остались на пленке и потом не было никаких сомнений.
– Я работаю все в той же сфере, но только на другом, более высоком, уровне. По улицам я больше не хожу, у меня телефон с автоответчиком и, соответственно, постоянная клиентура. Я еду туда, куда пожелает мой клиент... все расходы, конечно, за его счет. Вот так я и попала в Уилтшир.
– Ну а дальше? – Он не отрывал глаз от ее лица, и его голос звучал так же тихо, как и ее. Со стороны они выглядели как тихая пара любовников, разговаривающих о своих делах.
Она рассказала ему, что видела в Уилтшире, что слышала, как провела между всем этим параллель и как вычислила, кто есть кто.
– Теперь вы понимаете, почему я не могу никому доверять в том районе. Если хоть одно мое слово выплывет наружу, все, мне конец. Я имею в виду не только свою работу, но и жизнь. Тони Панаколис слишком жестокий и беспощадный человек... по крайней мере, он был таким, когда я работала у Мики Шафнесси. Единственное, что мне пришло в голову, – это немедленно связаться с вами. Вы остались у меня в памяти как человек, читавший Диккенса. Мне только надо было раньше подумать о том, что если я смогла столького достичь, то и вы на месте не сидели.
Ему было интересно, как ей удалось стать настоящей куртизанкой столь высокого класса. Таких женщин он никогда не встречал. Обычно разница между теми девчонками, которых снимают на улицах и которые обслуживают клиентов «на дому», была столь огромной, что преодолеть ее было практически невозможно. Надо было обладать незаурядным талантом, умом и огромным желанием изменить свою прошлую жизнь. «Эта женщина, – подумал он, – имеет и то, и другое, и третье. Клянусь, она стоит тех денег, которые ей платят. Да, стоит». Как человек, которому никогда не приходилось платить за подобные вещи, он думал о ней с каким-то смешанным чувством удивления и снисхождения.
– Итак, давайте по порядку и все сначала... даты, время и все прочее, но только как можно подробнее.
Она еще раз рассказала ему все, что знала, и ответила на все уточняющие вопросы. Когда она закончила, он спросил ее адрес и номер телефона, но она ответила категорическим отказом.
– Я должна быть очень осторожной, – пояснила Нелл.
– Мы защитим вас. Мы всегда защищаем наши источники информации. – Он посмотрел ей прямо в глаза.
– Вы имеете в виду охрану? – Она испытующе посмотрела на него.
– Я имею в виду, что мы гарантируем вам анонимность. Я могу с полной уверенностью заявить прямо сейчас, что та информация, которую вы нам предоставили, будет самым тщательным образом обработана, и, по возможности, в соответствии с ней будут предприняты определенные шаги. Я дам вам свой служебный телефон, по которому вы сможете связаться со мной в любое удобное для вас время. Мы, в свою очередь, тоже должны знать ваш адрес, телефонный номер и дату вашего рождения.
– Зачем?
– Мы всегда так поступаем.
Она отрицательно покачала головой.
– Единственное, чего я хотела, идя сюда, – чтобы вы узнали все известное мне и задержали тех, кто убил невинного ребенка. За рамки этого я не могу себе позволить выйти. Здесь на карту уже ставится моя жизнь.
Она была непреклонна. Чувствовалось, что ее так просто не проведешь, тем более что она абсолютно не стыдилась своей профессии и не испытывала никаких угрызений совести по поводу своей безнравственности. Она была настолько уверена в себе, что эта уверенность стала для нее надежной защитой. Во всем ее поведении чувствовалась хватка удачливой деловой женщины, привыкшей конкретно решать вопросы, несмотря на то, что товаром, которым она торговала, было ее тело. И она это прекрасно знала. Сшитое на заказ шелковое платье цвета мрамора ровно облегало фигуру и подчеркивало все ее достоинства. Когда она подняла бокал и сделала небольшой глоток, он увидел плавный овал ее груди, шелк на долю секунды отошел от тела, и ему бросился в глаза темно-коричневый край ее соска. Эта женщина была просто потрясающе сексуальной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64