И для всех было очевидно, что “Зеленый фонд” подаст апелляцию, так что дело было далеко от завершения.На некоторое время пыль улеглась, и Маттис одержал маленькую победу. Но он знал, что за этим последуют долгие дни других процессов, в других залах заседаний. Он был человеком безграничного терпения и методического планирования. Глава 30 Магнитофон, окруженный четырьмя пустыми бутылками из-под пива, стоял посреди маленького столика.Он говорил и одновременно делал пометки в блокноте:— Кто тебе сказал о процессе?— Один парень по имени Джон Дель Греко. Он учится в Тьюлане, на курс старше меня. Прошлым летом он работал клерком в одной большой фирме в Хьюстоне, которая находилась на периферии этих событий. Он не был близок к процессу, но слухи и сплетни были громкими.— И все эти фирмы были из Нового Орлеана и Хьюстона?— Да, основные фирмы, участвующие в тяжбе. Но эти компании были из дюжины разных городов, так что они, конечно, доставили сюда своих местных адвокатов. Были адвокаты из Далласа, Чикаго и нескольких других городов. Это был цирк.— Каков сейчас статус процесса?— После обычного уровня судебного разбирательства будет подана апелляция в Пятый окружной апелляционный суд. Эта апелляция в данный момент не закончена, но будет завершена через месяц или около того.— Где находится Пятый округ?— Новый Орлеан. Спустя двадцать четыре месяца после прибытия туда суд в составе трех судей будет заслушивать дело и выносить решение. Проигравшая сторона, несомненно, потребует повторного слушания в полном составе суда, и на это уйдет еще три или четыре месяца. В вердикте содержится достаточно изъянов, которые могут служить основанием для отмены или возврата дела.— Что означает возврат дела?— Апелляционный суд может принять одно из трех решений. Подтвердить вердикт, отменить вердикт или найти в нем ошибки, на основании которых послать все дело целиком на новое судебное разбирательство. Последнее и означает возврат дела. Они могут также подтвердить какую-либо отдельную часть дела, отменить отдельную часть и возвратить отдельную часть, это способ запутать дело.Записывая все это. Грей разочарованно помотал головой.— Почему люди хотят быть адвокатами?— На прошлой неделе я сама себя спрашивала об этом несколько раз.— Какие-нибудь соображения о том, что может предпринять Пятый окружной суд?— Никаких. Судьи его еще не видели. Истцы приписывают ответчикам множество процедурных нарушений, и, принимая во внимание секретный характер дела, многое из этого, вероятно, правда. Дело может быть возвращено.— Что тогда произойдет?— Начнется самое интересное. Если какая-либо сторона не будет удовлетворена решением Пятого окружного апелляционного суда, то она может подать апелляцию в Верховный суд.— Поразительно, поразительно.— Каждый год в Верховный суд поступают тысячи апелляций, но он очень тщательно отбирает те из них, которые примет к рассмотрению. Учитывая деньги, давление и существо вопросов, которые затрагиваются в данном деле, оно имеет хорошие шансы быть заслушанным.— Если считать с сегодняшнего дня, то сколько понадобится времени, чтобы Верховный суд вынес по этому делу решение?— Где-то от трех до пяти лет.— Розенберг умер бы естественной смертью.— Да, но, когда бы он умирал естественной смертью, он был бы демократом в Белом доме. Так что лучше его убрать сейчас, когда можно предсказать его замену.— В этом есть смысл.— О, это прелестно. Если ты Виктор Маттис и у тебя всего пятьдесят миллионов, и если ты хочешь стать миллиардером и ты не против того, чтобы убить пару верховных судей, то это самое время.— Но что, если Верховный суд откажется слушать дело?— Если Пятый окружной суд подтвердит вердикт, то с Виктором Маттисом все в порядке. Но если он отменит вердикт и Верховный суд также отклонит иск, то у него возникнут проблемы. Мне кажется, что тогда он отступит, чтобы подкупить кого-нибудь, вмешать в дело новых участников и снова попытать счастья. В деле замешано слишком много денег, чтобы просто зализать раны и убраться домой. Необходимо принять во внимание, на что он пошел ради этого дела, когда позаботился о Розенберге и Дженсене.— Где он находился во время процесса?— Он был совершенно невидим. Не забывай, тот факт, что он является на процессе главарем, обществу не известен. К моменту, когда начался процесс, на нем было тридцать восемь коллективных ответчиков. Никакие частные лица не упоминались, только корпорации. Из тридцати восьми семь управляются открыто, и в любом случае ему принадлежит не более двадцати процентов каждой из них. Это довольно маленькие фирмы, которые управляются из-за кулис. Остальные тридцать одна управляются частным образом, и я не смогла собрать о них много информации. Но я узнала, что многие из этих частных компаний владеют друг другом, а некоторые из них даже владеют общественными корпорациями. В эту структуру почти невозможно проникнуть.— Но он ими управляет?— Да. Я подозреваю, что он владеет или управляет восьмьюдесятью процентами всего проекта. Я проверила четыре из этих частных компаний, и три из них управляются посредством офшорных предприятий. Две на Багамах и одна на Кайманах. Дель Греко слышал, что Маттис оперирует через офшорные банки и компании.— Ты помнишь эти семь не частных компаний?— Большинство из них. Они, конечно, значатся в сносках дела, копии которого у меня нет. Но я переписала их в другой список.— Могу я его увидеть?— Ты можешь его взять. Но это смертельная вещь.— Я прочитаю его позже. Расскажи мне о главном герое.— Маттис из маленького городка, расположенного около Лафейетт, и в молодости был для политиков в Южной' Луизиане человеком с большими деньгами. Тогда он держался в тени и использовал деньги. Он потратил большие деньги на демократов на местах и на республиканцев в масштабе страны, и спустя годы большие шишки из Вашингтона приглашали его на обеды и ужины. Он никогда не искал паблисити, но при его деньгах трудно спрятаться, особенно когда они попадают политикам. Семь лет назад, когда Президент был вице-президентом, он прибыл в Новый Орлеан на обед в пользу фонда республиканцев. Там были все шишки, включая Маттиса. Одна тарелка супа стоила десять тысяч, так что пресса постаралась туда пролезть. Каким-то образом фотографу удалось снять Маттиса, пожимающего руку вице-президенту. Газета опубликовала фотографию на следующий день. Замечательный снимок. Они улыбаются друг другу как лучшие друзья.— Ее легко будет достать.— Я приклеила ее на последней странице моего дела, просто для смеха. Смешно, правда?— Здорово.— Маттис пропал из виду несколько лет назад, и сейчас считается, что он живет в нескольких местах. Он очень эксцентричен. Дель Греко сказал, что большинство считает его сумасшедшим.Магнитофон щелкнул, и Грей поменял ленту. Дарби встала и потянула свои длинные ноги. Он смотрел на нее, пока копался с магнитофоном. Две кассеты были уже записаны и промаркированы.— Ты устала? — спросил он.— Я плохо спала. У тебя еще много вопросов?— А что тебе еще известно?— Мы рассмотрели основные моменты этого дела. В нем осталось несколько пробелов, которые мы можем заполнить утром.Грей выключил магнитофон и поднялся. Она стояла у окна, дотягиваясь и зевая. Он сел на диван и расслабился.— Что произошло с волосами? — спросил он.Дарби села в кресло и подтянула колени к подбородку. Красный педикюр.— Я оставила их в одном отеле в Новом Орлеане. Как ты об этом узнал?— Я видел фотографию.— Откуда?— Фактически три фотографии. Две из ежегодного альбома Тьюлана и одну из Аризона Стейт.— Кто их прислал?— У меня есть контакты. Они мне пришли по факсу, так что были не очень хорошего качества. Но там были такие великолепные волосы...— Жаль, что ты это сделал.— Почему?— Каждый телефонный звонок оставляет след.— Брось, Дарби. Хоть немного мне доверяй.— Ты собирал обо мне сведения?— Только немного самых основных.— Больше не делай этого, хорошо? Если хочешь что-нибудь обо мне узнать, просто спроси. Если я скажу нет, тогда оставь это в покое.Грёнтэм пожал плечами и согласился. Забыть волосы. Перейти к менее болезненным вещам:— Так кто выбрал Розенберга и Дженсена? Маттис не адвокат.— С Розенбергом все просто. Дженсен немного писал на тему охраны окружающей среды и всегда последовательно выступал против любых горных работ. Если они и разделяли друг с другом мнение в чем-нибудь, то это был вопрос защиты окружающей среды.— Ты думаешь, Маттис до всего этого сам дошел?— Конечно, нет. Какой-то сообразительный юрист представил ему эти два имени. У него сотни адвокатов.— И ни одного в округе Колумбия?— Я этого не сказала.— Мне кажется, ты сказала, что юридические фирмы были в основном из Нового Орлеана и Хьюстона и других больших городов. Ты не упоминала округ Колумбия.Дарби покачала головой.— Ты слишком многое угадываешь. Я могу назвать по крайней мере две фирмы из Колумбии, на которые я наткнулась. Одна называется “Уайт и Блазевич”, очень старая, влиятельная, богатая республиканская фирма, в которой работают четыре сотни адвокатов.Грей подвинулся на край дивана.— В чем дело? — спросила она. До него внезапно дошло. Он вскочил на ноги и начал ходить взад-вперед от двери к дивану.— Здесь может сойтись, Дарби. Здесь может сойтись.— Я слушаю.— Ты слушаешь?— Клянусь, я слушаю.Он подошел к окну.— Хорошо. На прошлой неделе у меня было три телефонных звонка от адвоката из округа Колумбия по имени Гарсиа, но это не его настоящее имя. Он сказал, что знает что-то и видел что-то, и он очень хотел мне сказать, что он именно знает. Но он испугался и пропал.— В округе Колумбия уйма адвокатов.— Согласен. Но я знаю, что он работает в частной фирме. Он частично это признал. Он был искренен и очень напуган, думал, что за ним следят. Я спросил кто, и он, конечно, не сказал.— Что с ним произошло?— У нас была запланирована встреча на утро в прошлую пятницу, он позвонил рано утром и сказал забыть обо всем этом. Сказал, что у него есть жена и хорошая работа и что не хочет рисковать. Он никогда это-то не признавал, но я думаю, что у него есть копия чего-то, которую он собирался мне показать.— Ты мог бы использовать его для проверки этого дела.— А что, если он работает в “Уайт и Блазевич”? Круг адвокатов сузится до четырехсот человек.— Стог соломы гораздо меньше.Грентэм метнулся к своей сумке, быстро пробежался по бумагам и — ура! — вытащил черно-белую фотографию тринадцать на восемнадцать. Он положил снимок ей на колени.Дарби изучала фото. Это был человек на оживленной улице. Лицо было четким.— Как я понимаю, он для этого не позировал.— Вообще-то, нет, — Грентэм продолжал расхаживать по комнате.— Тогда как ты ее достал?— Я не могу раскрывать мои источники.Она бросила фото на журнальный столик и потерла глаза.— Ты пугаешь меня, Грентэм. Это вызывает неприятное чувство. Скажи мне, что здесь все чисто.— Да, здесь не совсем чисто, согласен. Этот парень второй раз использовал тот же самый телефон, и это была его ошибка.— Да, я знаю. Это ошибка.— И я хотел знать, как он выглядит.— Ты не спрашивал его, можно ли сфотографировать?— Нет.— Тогда это грязная работа.— Хорошо. Это грязная работа. Но я ее сделал, и вот она перед нами, и это может быть нашим связующим звеном с Маттисом.— Нашим связующим звеном?— Да, нашим связующим звеном. Я думаю, ты хочешь припереть Маттиса к стенке.— Разве я это сказала? Я хочу, чтобы он заплатил за то, что сделал, но сейчас я лучше бы оставила его в покое. Он лишил меня веры. Грей. Я видела слишком много крови, чтобы меня хватило еще на что-нибудь. Возьми это дело и доведи его сам.Он этого не слышал. Он ходил позади нее от окна к бару.— Ты упомянула две фирмы. Какая вторая?— “Брим, Стернс и еще кто-то”. У меня не было возможности их проверить. Это что-то странное, потому что ни одна из фирм не указана в качестве юридического советника кого-либо из ответчиков, но обе фирмы, особенно “Уайт и Блазевич”, были поручителями множества фирм в списке.— Насколько большая фирма “Брим, Стернс и кто-то еще”?— Я могу выяснить это завтра.— Такая же большая, как “Уайт и Блазевич”?— Сомневаюсь.— Ну, примерно?— Две сотни адвокатов.— Хорошо. Теперь у нас шесть сотен адвокатов в двух фирмах. Ты адвокат, Дарби. Как мы можем найти Гарсиа?— Я не адвокат и не частный детектив. Ты репортер-следователь. — Ей не понравилось это деловое “мы”.— Да, но я никогда не был в юридической конторе, за исключением развода.— Тогда тебе очень повезло.— Как нам его найти?Она снова зевнула. Они говорили уже три часа, и она была вымотана. Выводы можно сделать утром.— Я не знаю, как его найти, и я над этим сейчас не думаю. Я засну с этим и объясню тебе завтра утром.Грентэм внезапно успокоился. Она встала и подошла к бару за стаканом воды.— Я соберу свои вещи, — сказал он, поднимая кассеты.— Я могу попросить тебя об одолжении?— Наверное.Она сделала паузу и посмотрела на диван.— Не мог бы ты переночевать сегодня на диване? Я хочу сказать, я долгое время толком не спала, и мне нужно отдохнуть. Было бы, ну, было бы хорошо, если бы я знала, что ты со мной в номере.Он проглотил комок в горле и посмотрел на диван. Они оба посмотрели на диван. В нем было, самое большее, полтора метра в длину, и он отнюдь не казался удобным.— Конечно, — сказал он, улыбаясь ей. — Я понимаю.— Меня как будто нет, о’кей?— Я понимаю.— Хорошо, когда с тобой рядом кто-нибудь вроде тебя. — Она застенчиво улыбнулась, и Грентэм растаял.— Я не против, — сказал он. — Никаких проблем.— Спасибо.— Запри дверь, ложись в постель и хорошо выспись. Я буду здесь, и все будет в порядке.— Спасибо, — она кивнула и снова улыбнулась, затем закрыла дверь в свою спальню. Он прислушался, она ее не заперла.Он сидел на диване в темноте и смотрел на ее дверь. Где-то после полуночи он задремал и заснул, подтянув колени почти к подбородку. Глава 31 Ее хозяином был ответственный редактор Джексон Фельдман, и это была ее территория. Здесь она выполняла распоряжения только своего босса, мистера Фельдмана, но ни в коем случае не такого наглого типа, коим в ее понимании являлся Грей Грентэм, стоящий сейчас перед дверью кабинета мистера Фельдмана, охраняя ее подобно доберману.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49