Ты спешишь, не так ли?— Конечно, нет. У меня есть вся ночь и весь день завтра, и следующий день, и следующий. Я хочу сказать, что ты будешь говорить о самой большой истории за двадцать лет, так что я буду сидеть здесь до тех пор, пока ты будешь рассказывать.Дарби улыбнулась и посмотрела в сторону. Ровно неделю назад они с Томасом ждали ужина в баре на Моутон. На нем был черный шелковый блейзер, хлопковая рубашка, красный галстук с мелким рисунком из лепестков и сильно накрахмаленные брюки хаки. Туфли, но без носков. Пуговицы на рубашке были расстегнуты, а у галстука был сильно ослаблен узел. Пока они ждали столика, они говорили о Виргинских островах. Дне благодарения и Гэвине Верхике. Он быстро пил, и это не было необычным. Позднее он напился, и это спасло ей жизнь.За семь дней она прожила год, а сейчас она говорила с живым человеком, который не желал ее смерти. Под журнальным столиком она скрестила ноги. То, что он находился в ее комнате, не было неприятно. Она расслабилась. Его лицо говорило: “Положись на меня”. А почему бы и нет? На кого еще она могла положиться?— О чем ты думаешь? — спросил он.— У меня была длинная неделя. Семь дней назад я была обычной студенткой-юристом, которая думала только о том, как справиться с учебой. Посмотри на меня сейчас.Он смотрел на нее. Он старался не терять самообладания и не походить на студента-первокурсника, который с глупым видом таращит глаза, но он смотрел. Волосы были темными и очень короткими, прическа была довольно модная, но ему больше понравился вариант с длинными волосами во вчерашнем факсе.— Расскажи мне о Томасе Каллахане, — сказал он.— Почему?— Не знаю. Он ведь является частью этой истории, не так ли?— Да. Мы перейдем к этому позднее.— Хорошо. Твоя мать живет в Бойсе?— Да, но она ничего не знает. А где твоя мать?— В Шорт Хиллс, Нью-Джерси, — ответил он с улыбкой. Он побалтывал воду с кубиками льда и ждал, что она скажет. Она думала.— Что тебе нравится в Нью-Йорке? — спросила она.— Аэропорт. Самый быстрый способ отсюда уехать.— Мы с Томасом были здесь летом. Тут жарче, чем в Новом Орлеане.Внезапно Грентэм осознал, что она была не просто симпатичной студенткой, а вдовой в трауре. Бедная леди страдала. Ей было не до того, чтобы рассматривать его прическу или одежду. Она чувствовала боль. Черт возьми!— Прости, что я упомянул Томаса, — сказал он. — Я больше не буду о нем спрашивать.Она улыбнулась и ничего не сказала.Послышался громкий стук. Дарби выдернула из-под столика ноги и посмотрела на дверь. Затем она глубоко вздохнула. Это принесли ужин.— Я возьму, — сказал Грей. — Успокойся. Глава 29 На протяжении веков вдоль берегов нынешней Луизианы разворачивалось величественное сражение гигантов природы. Это была битва за территорию. До последнего времени человечество в ней не участвовало. С юга на землю наступал океан, посылая в бой приливы, ветры и наводнения. С севера река Миссисипи доставляла вниз неисчерпаемые запасы пресной воды и отложений и подпитывала непроходимые топи болот почвой, благодаря которой на них пышно произрастали и цвели растения. Соленая вода из Мексиканского залива разъедала берега и выжигала пресноводные болота, убивая травы, которые связывали топи в единое целое. В ответ река собирала влагу на половине континента и приносила почву в самый низ своего течения. Она медленно строила длинную непрерывную цепь дельт, образованных из отложений, каждая из которых в конце концов запирала течение реки и заставляла ее вновь изменять курс. Дельты образовали влажные территории с бурной растительностью.Это была эпическая борьба между тем, кто дает, и тем, кто забирает, в которой силы природы находились под строгим контролем. Постоянно питаясь могучей рекой, дельты не только сохраняли свои позиции в борьбе с заливом, но и расширялись.Топи болот представляли собой чудо естественной эволюции. Используя богатые отложения в качестве пищи, они превратились в зеленый рай кипарисов и густых островков камышей и тростника. Вода кишела рыбой, лангустами, креветками, устрицами, раками и аллигаторами. Прибрежная равнина была прибежищем дикой природы. Сотни видов перелетных птиц останавливались здесь на постой.Эти территории с влажным климатом были обширны, богаты, наполнены пышной растительностью и казались беспредельными.Нефть в этих местах открыли в 1930 году, и надругательство над природой началось. Нефтяные компании проложили десятки тысяч километров каналов, чтобы попасть к богатым месторождениям. Они избороздили вдоль и поперек хрупкие дельты сетью глубоких траншей. Они изрезали болота на тонкие полоски.Они бурили скважины, находили нефть, затем, торопясь как маньяки, прокладывали каналы, чтобы добраться до нее. Каналы были идеальными проводниками соленой воды из залива, которая съедала болота.С тех пор, как была найдена нефть, десятки тысяч гектаров заболоченной территории были поглощены океаном. Двадцать тысяч гектаров теряет Луизиана каждый год. Каждые двадцать пять минут еще один гектар скрывается под водой.В 1979 году одна компания пробурила в Терребон Пэриш глубокую скважину и нашла нефть. Это был обычный день на очередной буровой вышке, но это не была обычная скважина. Там было много нефти. Они снова пробурили скважину на расстоянии четверти километра и снова нашли много нефти. Они отступили на два километра в сторону, пробурили и нашли еще больше. Пять километров в сторону, и снова огромный запас нефти.Нефтяная компания поставила на скважины заглушки и стала обдумывать ситуацию, которая всегда возникает при обнаружении нового нефтяного района.Компанией владел Виктор Маттис, человек из Лафейетт, который нажил и потерял несколько состояний, добывая нефть в нижней Луизиане. В 1979 он был при деньгах и, что самое важное, имел доступ к деньгам других. Он быстро пришел к убеждению, что только затронул основной резервуар. Он начал скупать земли вокруг законсервированных скважин.Сведения о местонахождении источников на нефтяных разработках представляют собой огромную ценность, их чрезвычайно трудно утаить, и Маттис знал, что если он начнет разбрасывать вокруг слишком много денег, то возникнет бешеная гонка по бурению новых золотых скважин. Человек безграничного терпения и методического планирования, он окинул взглядом карту нефтяных полей и сказал “нет” шальным деньгам. Он решил забрать все. Он собрал своих адвокатов на тайное совещание и выдвинул план методичной скупки окружающих земель под прикрытием неисчислимого множества корпоративных имен. Они создавали новые компании, использовали некоторые из его старых, скупали полностью или частично фирмы-конкуренты и, таким образом, приобретали все новые земли.В этом бизнесе Маттис знал толк, и он знал также, что деньги идут к деньгам. Маттис знал то, что всем известно, и поэтому спокойно выпустил на волю две дюжины юридических лиц под видом землевладельцев Терребон Пэриш. Сработало без сучка и задоринки.План состоял в том, чтобы объединить территорию, затем проложить еще один канал через злополучные осажденные болота так, чтобы люди и техника смогли добраться до скважин и нефть можно было бы качать без спешки. Канал должен был быть пятьдесят километров в длину и в два раза шире остальных. По нему будет большое движение.Поскольку у Маттиса были большие деньги, он был популярен среди политиков и бюрократов. Он искусно играл в их игры. Он подбрасывал деньги туда, куда было необходимо. Ему нравилась политика, но он ненавидел паблисити. У него был параноидальный характер, и он жил в затворничестве.Поскольку приобретение земель шло гладко, Маттис внезапно обнаружил, что у него кончаются деньги. В начале восьмидесятых годов промышленное производство сокращалось и его остальные буровые перестали качать нефть. Ему нужно было много денег, и ему нужны были такие партнеры, которые знают в этом бизнесе толк и держат язык за зубами. Поэтому он улетел за океан и нашел нескольких арабов, которые изучили его карты и согласились с его оценкой гигантских запасов сырой нефти и естественного газа. Они выкупили часть дела, и у Маттиса снова были большие деньги.Он продолжал подмазывать кого нужно и получил официальное разрешение на проведение канала сквозь нежные и ранимые заросли кипарисов и чащи камыша и тростника. Все шло одно к одному, и Маттис уже чувствовал запах миллиардов долларов. Вероятно, двух или трех.Затем произошла странная вещь. Был подан судебный иск на прекращение строительства канала и бурение скважин. Истцом оказалась безвестная группа людей, занимающаяся охраной окружающей среды, под названием “Зеленый фонд”.Иск оказался неожиданным, потому что в течение пятидесяти лет Луизиана позволяла нефтяным компаниям и людям вроде Виктора Маттиса пожирать и загрязнять себя. Это была сделка мены. Нефтяной бизнес нанимал на работу много людей и хорошо им платил. За счет налогов на нефть и газ, которые собирались в Батон-Руже, выплачивалась зарплата государственным служащим. Маленькие деревушки на речных протоках превратились в цветущие города. Политические деятели, начиная с губернаторов, брали эти нефтяные деньги и поддерживали бизнес. Все шло хорошо, и никому не было дела до того, что страдала земля.“Зеленый фонд” обратился с иском в районный суд Соединенных Штатов в городе Лафейетте. Федеральный судья остановил осуществление проекта в ожидании процесса, на котором рассмотрят все относящиеся к делу вопросы.Маттис оказался на краю пропасти. Он провел со своими адвокатами недели в вычерчивании графиков и схем. Он не пожалеет никаких денег, чтобы выиграть процесс. Делайте все, что понадобится, инструктировал он их. Нарушайте любые правила, игнорируйте любые этические нормы, нанимайте любых экспертов, проводите любые расследования, перережьте любую глотку, тратьте столько денег, сколько необходимо. Только выиграйте проклятый процесс.Его почти не видели и раньше, а теперь он вовсе скрылся из глаз. Он переехал на Багамы и руководил всем из вооруженной крепости в Лайфорд Кэй. Он. прилетал в Новый Орлеан раз в неделю, чтобы встретиться с адвокатами, а затем возвращался на остров.Хотя теперь он стал невидимым, его обычные вклады в политику увеличились. Его куш все еще покоился под поверхностью Терребон Пэриш, и когда-нибудь он его оттуда достанет, но кто знает, к кому еще ему придется обратиться за помощью.К Тому времени, когда оба адвоката “Зеленого фонда” влезли в это дело по колено, они уже определили около тридцати отдельных ответчиков. Некоторые владели землей. Некоторые искали нефть. Другие прокладывали трубопроводы. Третьи бурили скважины. Совместные предприятия, общества с ограниченной ответственностью и корпорации сливались в лабиринт, в который невозможно было проникнуть.Ответчик и легионы высокооплачиваемых адвокатов вовсю сопротивлялись. Они подали объемистое ходатайство, в котором просили судью аннулировать иск как незаконный. Отклонено. Они попросили его позволить продолжать бурение, пока стороны ожидают начала процесса. Отклонено. Они взвыли от боли и в следующем ходатайстве объяснили, какое количество денег уже вложено в поиски нефти, бурение и т. д. Снова отклонено. Они подавали ходатайства одно за другим, и, когда все они были отклонены и стало очевидным, что состоится процесс с присяжными заседателями, нефтяные адвокаты начали раскапывать грязь.По счастливому стечению обстоятельств сердцем нового нефтяного источника являлось кольцо зеленых островков, которые на протяжении долгих лет служили убежищем водяных пернатых. Скопы, белые цапли, пеликаны, утки, журавли, гуси и многие другие птицы мигрировали сюда. Хотя Луизиана не всегда была их землей, она оказалась для них гостеприимной. Поскольку когда-нибудь вердикт по делу вынесут присяжные заседатели, простые и обычные люди, “Зеленый фонд” сделал ставку на птиц.Пеликан стал героем. После тридцати лет изощренного загрязнения ДДТ и другими пестицидами, луизианский коричневый пеликан оказался на грани вымирания. В самый последний момент, в почти безнадежном состоянии, он был отнесен к видам, находящимся в опасности, и получил наивысшую категорию защиты. “Зеленый фонд” ухватился за магическую птицу и заручился поддержкой в пользу пеликана у полудюжины специалистов со всей страны.В деле участвовала сотня адвокатов, и оно продвигалось медленно. Временами разбирательство приводило в никуда, что, конечно, устраивало “Зеленый фонд”. Буровые вышки простаивали.Через семь лет после того, как вертолет Маттиса прострекотал над Терребон Пэриш и пролетел по маршруту будущего канала, дело о пеликанах подошло к судебному разбирательству в Лейк Шарле. Это был горький процесс, который занял десять недель. “Зеленый фонд” требовал возмещения потерь, понесенных в результате широких разрушений, и добивался постоянного запрета, вынесенного в судебном порядке, на последующее бурение скважин.Для того чтобы говорить с присяжными, нефтяные компании доставили из Хьюстона специального адвоката. На нем были элегантные туфли из крокодиловой кожи и мягкая широкополая шляпа, и, когда было необходимо, он мог говорить с местным акцентом. По сравнению с адвокатами “Зеленого фонда”, которые носили бороды и у которых были очень напряженные лица, он выглядел добродушно.“Зеленый фонд” проиграл процесс, и это вовсе не было неожиданным, потому что нефтяные компании потратили на это дело миллионы. На медведя невозможно ходить с дубинкой. Давиду это удалось, но в жизни всегда выигрывает Голиаф. Присяжных заседателей не впечатлили ужасающие предупреждения о загрязнении окружающей среды и хрупкости экологии территорий. Нефть означала деньги, а людям была нужна работа.Судья оставил в силе запрет на проведение работ по двум причинам. Во-первых, он считал, что “Зеленый фонд” доказал все, что было связано с пеликаном, видом, который охранялся федеральным законом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49