Ковбои, индейцы, демоны в облаках, крылатые монстр
ы Ц десятки образов, так или иначе замкнутых на самые грязные закоулки г
енетической памяти, как будто он извлекал на свет свою истинную генеалог
ию, историю духовной деградации своей семьи. Листы бумаги прилипали к жи
рному полу и рвались, когда он пытался их отодрать. В конце концов, ему над
оело с ними возиться, и он отправился на конюшню, где стал наблюдать за лас
точками, похожими на крошечных падающих ангелов Ц порождений божестве
нного сияния, которое вливалось в чердачное окно. Бело-золотые столбы св
ета дробились, широкими полосами пробиваясь из щелей меж досками. Внутри
них можно было увидеть что угодно. Можно было даже войти в них и посетить
чудесную Светящуюся Страну (эти полосы были ее границей). Ноздри его щеко
тал запах прелого сена и свежего конского навоза. В стойле пофыркивал мо
лодой жеребец. Так проходили часы. Свет, проникавший в щели, сделался оран
жевым. Ласточки вернулись в свои гнезда. Наконец он услышал отцовский го
лос, выкрикивающий его имя. Никто не умел вопить так, как его старикан. «Дж
иммэ-э-э-э-э-эй!» Произносимое таким манером, имя несло в себе тяжесть стр
ашного арабского проклятия; его первым значением было «убийство» или «с
мерть». Но в тот день оно его ничуть не испугало. Оно просто стало частью е
го самого. Это кричал орел, видя врага, разоряющего его гнездо. Крик, полны
й силы и ярости, коснулся Джимми своим раскаленным дыханием, вызвав улыб
ку на его лице…
Рита беседовала с покупателем Ц усохшим стариком в мешковатой спортив
ной куртке с ветеранским значком на лацкане. Она стояла, опершись левым к
оленом на складной стул; плотно обтянутый джинсами зад подрагивал при ка
ждом ее жесте, и это заставило Джимми вспомнить сегодняшнее утро. Кто бы м
ог подумать, что одна женщина может вместить в себя столько дурного и сто
лько прекрасного одновременно? То она взглянет так, что у тебя от страха я
йца чуть не выпадают из штанов, а через минуту станет такой нежной, что у т
ебя дух перехватывает от желания. В промежуточном состоянии между этими
крайностями ее стрелка чаще склоняется в дурную сторону, но это скорее з
ащитная поза. Старик пошлепал прочь, а она поймала на себе взгляд Джимми и
попыталась спрятать нечаянную улыбку, но признала свое поражение и опус
тилась на стул. Продолжая улыбаться, она взглянула на него через плечо, от
кинув с лица прядь волос, Ц и он увидел ее совсем юной, какой она могла выг
лядеть много лет назад, до того как нагрянула злая любовь и сбежала удача.
Не часто она дозволяет той милой девчонке являть посторонним свой лик. Д
жимми хорошо помнил время, когда девчонке вообще не было хода в этот мир, а
взгляд Риты на окружающих выражал только злобу и ненависть. Он вспомнил
их первую встречу; это случилось в Биллингсе, где она тогда промышляла в к
аком-то вонючем притоне. Она сидела на табурете у стойки бара Ц в коротко
м черном платье, открывавшем ее ноги, плечи и грудь. Себя она оценила в две
сотни баксов. Он сказал, что таких денег у него нет, но зато он может распла
титься с ней, рассказав историю. Не какую-то пошлую сказочку, а по-настоящ
ему классную, живую историю. Работа ума и фантазии высшего качества по ин
дивидуальному заказу Ц на любую тему.
Ц А что требуется от меня? Ц спросила она.
Ц Только быть рядом, пока история не закончится, Ц сказал Джимми. Ц Ино
гда это требует времени.
… Джимми вытянул ноги, скрестив лодыжки. Все еще думая о Рите, он расслабил
ся и понемногу перенес внимание на толпу, сразу выделив из нее черного па
рня Ц рост за два метра, мажорный прикид, весь в золотых побрякушках. Баск
етболист, сомнений нет. А где играет? Ц может, в «Соникс» или… но тут солне
чная картинка с молодой пальмой на переднем плане вторглась в его мысли,
изгнав спортивную тему, а вслед за пальмой, как затмение солнца, явился и п
олковник Резерфорд. Он прибыл в Гавану вскоре после полуночи и явился до
мой, не извещая об этом Сьюзен. Сейчас было около пяти утра, и полковник, од
етый в нижнюю рубаху и брюки с подтяжками, сидел на плетеном стуле, которы
й он поместил в коридорчике перед лестницей черного хода, ведущей в комн
ату Марианы (экономку он отправил погостить к ее сестре в Варадеро). Время
от времени он приподнимался, чтобы выглянуть во двор через открытую двер
ь, рядом с которой росла пальмочка, отчетливо видная на более темном фоне
отдаленных зарослей. Полковник сильно нервничал, ладони его покрылись л
ипким потом, дыхание было неглубоким и прерывистым. Он не видел причин оп
асаться за свою жизнь, но ему никогда прежде не случалось убивать челове
ка; сама мысль об этом возбуждала его и одновременно приводила в смятени
е. Отвращение Резерфорда к насилию в любом его виде Ц будь то даже спорти
вные состязания вроде бокса или фехтовальных поединков Ц было постоян
ным предметом шуток его соучеников по военной академии и предопределил
о его карьеру «кабинетного вояки». Но иногда насилие бывает единственны
м средством, с помощью которого можно с честью выйти из унизительной сит
уации и сохранить авторитет в офицерской среде. Хотя полковник не сомнев
ался в своей способности осуществить задуманное и был уверен, что убийст
во незнакомца, проникшего ночью в его дом, никак не отразится на его служе
бной карьере и положении в обществе, его беспокоили возможные психологи
ческие последствия этого акта Ц он знал несколько подобных случаев, пос
ле которых солдаты, даже будучи оправданы военным судом, переживали тяже
лейшую психическую травму. Мысль о том, что призрак Карраскела будет явл
яться ему в кошмарных снах, была невыносимой. Значит, надо не просто убить
этого человека, надо еще уничтожить всякую память о нем, обречь его на заб
вение. Эта четко сформулированная мысль укрепила дух полковника, убедил
а его в том, что он имеет моральное право на убийство, а наличие этого прав
а уже само по себе должно защитить его от угрызений совести. Сойдясь лицо
м к лицу с Карраскелом, он будет видеть перед собой не живого человека, а н
елепую ошибку судьбы, которую он возьмется исправить.
Часы показали половину шестого, Карраскел все еще не появлялся. Птицы во
всю щебетали в кроне огромного дерева, по мощеной улице за стеной, гремя к
олесами, проехала повозка. Полковник встал со стула и занял позицию в про
еме двери, испытывая все возрастающее разочарование. Сперва он был склон
ен винить поставщиков сведений: возможно, доктор Ленс ввел его в заблужд
ение относительно постоянства, с которым Карраскел пользовался именно
этим маршрутом. Затем он подумал, что Сьюзен и ее любовник могли так увлеч
ься, что потеряли всякое представление о времени. Он уже начал думать о то
м, чтобы подкрасться к двери ее спальни и вломиться внутрь, но ему не хотел
ось бы застать этих двоих в постели. Он и так слишком живо представлял себ
е эту картину, и его воображение не нуждалось в дополнительной подпитке.
Нет, первоначальный план был лучше. Надо ждать.
Солнце поднялось выше; пальмочка перед домом купалась в его теплых лучах
. Неожиданно полковник воспринял это как знак Ц одинокая сияющая пальма
представилась ему символом неминуемости божественного возмездия, мес
том, над которым сию минуту может возникнуть образ Девы Марии и обратить
ся с ласковым укором к человечеству, а то и сам Христос явится в ореоле сво
их кровавых мук, с алыми каплями, сочащимися из Его ран на землю и удобряющ
ими святой кровью дерево, чьими ветвями был некогда устлан путь Мессии. В
ид солнечной пальмы и такое его толкование вернули полковнику силы, вдох
новили его на исполнение своей Ц едва ли не священной Ц миссии, вновь пр
обудили ту бурю эмоций, что он испытал, узнав о неверности жены. Его растер
янность обернулась бешеной яростью, и на ее волне он достиг высоты поним
ания, с которой уже не составляло труда оценить все возможные повороты с
обытий и смести любые препятствия на пути к осуществлению его мести. Нет,
месть не то слово, подумал он. Равновесие. Восстановление равновесия Ц в
от чего он так страстно желал. Приведение всех вещей в состояние разумно
го баланса, использование противовесов, чтобы поддержать функциониров
ание всей структуры если не на желаемом, то хотя бы на мало-мальски приемл
емом уровне. Он взглянул на пистолет в своей руке Ц вот оно, безжалостное
орудие возмездия. Приятно ощущать его холодную тяжесть. Патроны в его об
ойме пока молчат, но готовы в любой миг сказать свое слово. Он крепче сжал
рукоятку кольта, погладил курок указательным пальцем Ц и обрел спокойс
твие.
В шесть ноль четыре по часам полковника он услышал наверху два голоса, же
нский и мужской; последний как будто на чем-то настаивал. Затем стукнула,
закрываясь, оконная рама, и послышалось тяжелое шуршанье: кто-то спускал
ся, упираясь ногами в стену. В последний раз напомнив себе, что надо быть с
уровым и твердым, полковник выступил из тени под лучи утреннего солнца. К
арраскел Ц в полосатой рубашке и кофейного цвета брюках, с галстуком и п
иджаком, переброшенными через руку Ц висел футах в шести над землей, уце
пившись за толстые виноградные лозы. При виде полковника он замер, как ящ
ерица на ветке дерева; страх исказил его черты.
Ц Слезай, Ц сказал полковник и отступил на пару шагов, чтобы Карраскел н
е мог достать его в прыжке сверху. В последние дни он продумал несколько в
ариантов речи, в которую собирался вложить все свое отвращение к преступ
ным любовникам, а заодно высказать кое-какие соображения насчет искупит
ельной неотвратимости смерти. Но как только он увидел Карраскела, все эт
и варианты вылетели у него из головы, а его мозг превратился в монолитную
глыбу безумной ненависти. Короткое «слезай» оказалось пределом его кра
сноречия.
Уже на земле, бросив куртку и галстук, Карраскел сказал: «Полковник, послу
шайте…» Ц и выставил руки ладонями вперед, словно упираясь ими в невиди
мый защитный барьер.
Полковник Резерфорд приложил палец к губам и указал на окно спальни Сьюз
ен. Карраскел расценил это как обнадеживающий знак; он энергично кивнул
и сделал успокоительный жест Ц он хотел мирно выяснить отношения, надея
сь как можно скорее пройти первую сцену этого акта. Полковник же расправ
ил плечи, набрал полные легкие свежего утреннего воздуха и целиком вложи
лся в крик: «Сью-зэ-э-э-э-э-э-эн!» Птицы панически вспорхнули с ветвей дере
ва, а через секунду распахнулось окно спальни, и Сьюзен наклонилась чере
з подоконник Ц темные волосы в беспорядке, рука придерживает на груди в
ырез тонкой ночной рубашки. Она не сразу разобралась в происходящем, но з
атем удивленное выражение на ее лице сменилось гримасой ужаса, и она кри
кнула: Ц О боже! Не надо… Хоуз!
Между тем лицо Карраскела, на котором мелькнул, было, проблеск надежды, те
перь выражало покорность судьбе. Он взглянул вверх, на Сьюзен, и полковни
ку на миг показалось, что он воочию видит образованный их встречными взг
лядами прозрачный мост или тоннель, вдоль которого шла слабая рябь, иска
жавшая перспективу, как это бывает при мареве в сильную жару. Они как будт
о совершенно забыли о его, полковника, присутствии. Это пренебрежение, эт
а вопиющая наглость так взбесили полковника, что он разом отбросил все с
омнения, до той поры тихо подтачивавшие его решимость. Он поднял кольт, за
фиксировал локоть, прицелился Ц все движения были плавными, быстрыми и
точными Ц и спустил курок, вогнав пулю в голову Луиса Карраскела, а мгнов
ение спустя, когда тот, падая, повернулся к нему боком, второй пулей порази
л его чуть ниже подмышки.
Сьюзен пронзительно выкрикнула имя своего любимого, затем издала нечле
нораздельный вопль, обращенный к небесам, и разразилась истерическими р
ыданиями, перемежая их обрывками фраз, Ц полковник так и не разобрал, что
в них звучало: горе или ненависть. На свою жену он не смотрел. Выстрелы зас
тавили его сердце биться в стремительном темпе, но сейчас оно уже успока
ивалось. Удовлетворение, которое он испытал, было гораздо меньшим, чем мо
жно было ожидать, но это его мало смутило, Ц эмоциональное удовлетворен
ие отнюдь не было его главной целью. Он осмотрел тело, брызги и пятна крови
, убедившись, что подобное зрелище не способно выбить его из колеи. Удар вт
орой пули развернул Карраскела таким образом, что он упал ничком, уткнув
шись лицом в траву. Полковник не мог видеть место входа первой пули, тогда
как на выходе она проделала изрядную дыру в затылочной части черепа. Вол
осы вокруг дыры слиплись от быстро засыхающей крови. Впрочем, самым отвр
атительным Ц настолько, что он даже почувствовал биение собственного ш
ейного пульса, Ц было не это, а зрелище огромного множества насекомых, во
зникших невесть откуда в дружном стремлении как можно скорее приобщить
Карраскела к одному из низших звеньев пищевой цепочки. Если же брать всю
картину в целом, то полковник не нашел в ней ничего такого, что можно было
бы назвать ненормальным или неестественным.

* * *

Реакция Сьюзен на это убийство не особенно волновала полковника Резерф
орда. Он знал, что она ничего не предпримет. На протяжении последующих дев
яти дней она не покидала свою комнату. Каждое утро полковник посылал слу
жанку справиться о здоровье госпожи. Она ответила лишь однажды, да и то не
льзя было считать ответом: она просила разрешения присутствовать на пох
оронах Карраскела (просьба, разумеется, была отклонена). Утром десятого д
ня, когда он искал в холле свой куда-то запропастившийся портфель, она поя
вилась на лестнице и заговорила с ним усталым, почти безжизненным голосо
м. Она была в юбке для верховой езды и серой блузке, застегнутой не на те пу
говицы. Изможденное лицо несло следы слез, а, сходя вниз, она обеими руками
опиралась о перила, словно ее плохо держали ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26