Брал сантехнику тут, суперская цена
Иные и не выдерживают, свихиваются. А те, кто привыкает, те после сами над новичками посмеиваются и приглашают заглянуть в бар «Расторопные телеги». Но туда новичкам нельзя: мы же не звери какие, сострадание имеем.
– А что там, в этих ваших «Расторопных телегах»?
– Назовем это мощными скрытыми резервами, – туманно пояснил Иоффа.
– Мир, процветание и благолепие, – добавил доктор Дотт. – Просто на здешний лад.
– Думгар, – повернулся герцог к голему, который казался ему единственным нормальным существом во всей этой команде. – Дорогой Думгар, скажи мне ты. Мы что, действительно собрались воевать с королем Юлейном и собираемся оказывать сопротивление регулярной армии Тиронги?
– А также народному ополчению, – уточнил Дотт.
– Совершенно верно, ваша светлость, – ответил Думгар.
– И у нас есть шансы?
– Я бы сказал, что это у противника нет шансов. Впрочем, всегда могут возникнуть непредвиденные случайности, неожиданные повороты сюжета. И к этому нужно быть готовым.
– Что-то вы чересчур спокойны.
Можно выиграть у лучшего игрока, имея плохие карты и револьвер.
Ю. Йотем
– У нас большие преимущества, милорд. Прежде всего у нас существенная фора по времени. Эти глупцы выступили в поход, но не развивают наступление, а топчутся на месте. Промедление всегда понижает боевой дух армии, но они не станут атаковать до новолуния.
– Почему?
– Потому что считают, что в безлунные ночи ваше могущество многократно возрастает. Правильно, кстати, считают.
– Думгар, хоть ты не питай иллюзий относительно моих способностей.
– Никаких иллюзий, мой герцог. Все должно идти своим чередом.
– Итак, – встрял неугомонный Дотт, – имеем пункт «летучий мышь в ассортименте». Сильно?
– Не знаю, – вздохнул Зелг.
– А я знаю, милорд. Летучие мыши размером с упитанную собаку – это не всякий смертный примет как данность. Многие сильно удивятся. Привидения, опять же, бездействовать не станут. Днем и ночью будут изводить противника.
– Но привидения днем не ходят? – изумился Зелг.
– Не замечал, – пожал плечами Иоффа.
– Опасное заблуждение, – откликнулся доктор Дотт. – Ничего, ваша светлость, вот увидите вы меня на поле битвы ярким солнечным днем да еще и в моем любимом черном кожаном халате – и сразу поймете всю глубину его. Я имею в виду заблуждение. Не разочаруют вас и иные волшебные и всякие прочие существа, поселившиеся в ваших землях. Все они воспринимают нашествие людей как вопиющий акт несправедливости и насилия и жаждут воздать тиронгийцам по заслугам. Так что воодушевлять войска на битву вам не придется, скорее, сдерживать их пыл.
– И главное, – вступил Думгар, – я получил сегодня ночью радостное известие: в замок спешит старый друг ваших предков, можно сказать – член семьи, чей опыт и умения одни только могут решить исход сражения.
– Неужто? – подплыл к нему поближе Дотт. – Таки пожалует?
– Твердо обещано, – уверил голем. – Не позднее сегодняшней полуночи.
– О ком это вы?
– Ах, ваша светлость, слова тут бессильны. Разрешите же нам промолчать до тех пор, пока вы не встретитесь.
– Разрешаю, – милостиво согласился Зелг, который подумал, что несколько спокойных часов до полуночи ему никак не повредят. Проблемы следует решать по мере их поступления.
* * *
Такангор примостился на ступеньках, ведущих в боковую башенку. Солнце стояло в зените, на небе было ни облачка, и он тихо дремал, привалившись к нагретой каменной стене. Мунемея всегда твердила, что нужно уметь пользоваться любой свободной минутой для полноценного отдыха и правильно расслабляться. Вот минотавр и расслаблялся, что, впрочем, не означает, что он ни о чем не думал.
Мыслей в его лобастой голове роилось великое множество, но приятных среди них пока не наблюдалось.
Ладно бы его не встретили в замке с распростертыми объятиями. Это понять трудно, но хоть как-то возможно. В конце концов, великие некроманты имеют право перебирать харчами и полководцами. Такангор был внутренне готов к тому, что симпатии здешней публики придется завоевывать, с каковой целью предусмотрительно прихватил с собой множество газет со статьями, посвященными его блестящей победе на чесучинской Кровавой паялпе. Готов был и к поединкам с местными богатырями, и к придирчивому экзамену по тактике и стратегии битв. Но он совершенно не рассчитывал найти Кассарию в такой растерянности и абсолютно не готовой к войне. Точнее, замок еще готовился к обороне, но герцог да Кассар, столь поразивший воображение минотавра своей статью и внешним видом, разочаровал при разговоре.
Где же пресловутые ярость, натиск, решительность и отвага кассарийских некромантов? Где та железная воля, что приведет армию Кассарии к победе, а Такангора – к неувядающей славе? Если дело пойдет так и дальше, то Зелг просто сдастся на милость победителей, и на поле битвы можно будет выйти только за одним – немного пощипать травки.
Места военачальника минотавру никто не предлагал, да и не было той военной силы, которой бы стоило командовать.
Такангор вздохнул. В ответ послышались два могучих вздоха. Это Бумсик и Хрюмсик лежали у ног своего нового повелителя и преданно заглядывали ему в глаза. Он несколько оживился: с этими хряками можно попытаться сделать карьеру в армии, только вот в какой?
Самым печальным было то, что теперь Такангор никак не мог уйти из Кассарии. Бросить почти беззащитный замок, в котором лишь голем Думгар мог считаться настоящим воином, было не в его правилах. Папенька не одобрил бы подобный поступок, так что вопрос, оставаться или нет, перед минотавром не стоял. Но что предпринять, дабы усилить оборону? Привидение доктора и Думгар туманно намекали на какие-то возможности, но Такангор свято верил только в силу боевого фамильного топорика и не слишком уповал на заклинания. Вот полагали же все Зелга могущественным чародеем, а на поверку оказалось, что это обычный ученый червь, просто с хорошо развитой мускулатурой. Короче, на стройные полки скелетов, ладно марширующие по пыльным дорогам Тиронги, рассчитывать не приходится. Как всегда, приходится полагаться исключительно на себя самого, но это тоже немаленькая сила, если учесть бесценный опыт, накопленный в бесконечных стычках за кирпичи и упорных и затяжных сражениях за Весенний Припев.
Ничто так не воодушевляет, как сознание собственного безнадежного положения.
А.Камю
– Позвольте присоседить?
Такангор скосил правый глаз. Двумя ступеньками ниже топтался маленький троглодит Карлюза, нервно теребя в ручках смешной берет. Минотавру отчего-то стало жалко нелепое создание, и он приветливо похлопал ладонью по каменным плитам:
– Садись, поболтаем о том и о сем.
– Неправильски все это, – начал Карлюза с места в карьер. – Обидски и смутительски. Стремился и досягал, дабы найти в лице милорда светоч знаний и путеводную звезду, а обнаружил растерянного смертного с отсутствием плана сопротивления захватчикам. Ошумлен и повергнут этим в непонимание: что теперь делать?
– Не знаю, – хмыкнул Такангор. – Одно ясно, что уходить отсюда нельзя. Негоже бросать беспомощный народ без защиты и поддержки. Эх, стрелков бы мне и пару-тройку меченосцев, я б им показал, где Малые Пегасики.
– Зюзак не ошибается, – поведал троглодит. – Зюзак есть замечательный провидец – все замечает. Он утвердил, что великая слава мессира Зелга ждет на пути жизни и что идти нам вместе далеко-далеко.
– А про какого-нибудь минотавра на этом славном пути твой Зюзак часом не упоминал? – заинтересовался Такангор.
– Не упоминал, – ответил честный Карлюза. – Но и про сложноватости сего дня умалкивал. Представляться буду: Карлюза есмь из семейства Гогариксов, прозванных Агигопсами.
– Такангор Топотан, сын Гогила Топотана из рода Бакандоров.
И они церемонно расшаркались.
– Грядущий некромансер с мировым именем, – объявил себя Карлюза, решив пойти по второму кругу.
– Величайший полководец всех времен и народов – в самом ближайшем будущем, – не отставал от него Такангор.
И они снова расшаркались.
– Слушай, – оживился минотавр. – Ты ведь тоже некромант, верно?
– Великий, но грядущий.
– Но хоть что-то уже умеешь?
– Некоторые пассы, – со сдержанной гордостью отвечал троглодит.
– Скелетиков десять поднимешь?
– Пристараюсь, – пообещал Карлюза. – Ответственно пристараюсь, как для блеску в глаза на параде.
– Вот и ладно. Значит, ты займешься скелетами, а я наведаюсь к здешнему кузнецу: заказать оружие, доспехи, вообще разведать что и как. Пойдешь со мной в деревню?
– Пренепременно. Сидр хмельной есть бальзамом для неутомимой души и двигателем смелости, дабы легче было усопших разбуживать и уговаривать подняться с оружием на защиту родных могил.
И встали уж было, чтобы двигаться вперед, к намеченной цели, но тут мимо них зигзагами пронеслось нечто упитанное и черное, едва не врезалось в башню, заложило крутой вираж, взмыло вверх перед самым носом Такангора, камнем устремилось вниз, задело крылом Карлюзу и наконец угомонилось, повиснув вниз головой на деревянной балке, выступающей из каменной кладки.
– Помельтешил бы ты так перед моей мамулей, – вздохнул минотавр, разглядывая пришельца. – И что ты суть?
– Птусик, – сердито пискнул троглодит. – Неприлично раскормленный пещерный птусик.
– Это в подземельях так летучих мышей обзывают, – авторитетно пояснило существо, при ближайшем рассмотрении действительно оказавшееся летучей мышью ненормальных размеров.
– Тебе же днем полагается спать!
– А у меня бессонница.
Такангор уставился на летучую мышь нехорошим взглядом.
– Эй, милорд, о чем задумались? – поинтересовался «птусик».
– Да вот прикидываю, какую выгоду можно извлечь из твоей бессонницы?
– Смотря кому, – вздохнула мышь. – Лично я только наживаю себе неприятности и приключения. Вот окружающие, те вполне могут воспользоваться моей бедой в личных целях.
– А в общественных? – уточнил минотавр.
– И в общественных, милорд, – согласилась мышь. – Правда, сейчас и я не бескорыстен. – Из вышесказанного летописец уяснил, что имеет дело с особью мужеского полу, вследствие чего, скрепя сердце, далее принялся писать слово «мышь» без мягкого знака. – Можно смело ставить сто против одного, что вас назначат главнокомандующим кассарийской армией. Вот я и решил заработать на своей бессоннице хотя бы медаль. Медаль дадите, ваше превосходительство?
– Хоть бы и орден, – сказал добрый Такангор. – А за что?
– За подвиги. Могу, рискуя жизнью, доставлять послания из осажденной крепости, могу разведать обстановку и расположение вражеских войск. Могу вынести кого-нибудь с поля боя – только не эту свинину, – и мыш мотнул головой в сторону надутых хряков, – ее мне никак не поднять. И оцените мое преимущество, милорд: вы видели, как я летаю?
– Знатно, – согласился минотавр. – Тебя влет просто так не собьешь..
– И не просто так – тоже, – оскалился мыш и азартно пошевелил огромными ушами. – Ну так что? Будем сотрудничать?
– Ни-ни, – замахал на него лапками Карлюза и обернулся к Такангору. – Взываю к благоразумию вашего ума! Это же ни в какие ворота не влезет.
– Не влезет, – ухмыльнулся минотавр. – Но зато влетит. И я даже знаю, в какие именно ворота. Послушай, Птусик, ты городок Чесучин знаешь?
– Видал.
– Отправляйся туда, найди тамошнюю почту и передай ее начальнику господину Крифиану, что я просил его вспомнить о нашем недавнем разговоре. Скажи, мне есть что ему предложить, а именно: грандиозное сражение почти без шанса на победу и слабую возможность выйти живым из этой передряги. Надеюсь, это звучит соблазнительно.
Рядом невразумительно забулькало. «Карлюза, – сообразил минотавр. – Испытал искушение соблазном».
– Слушаюсь!
Мыш оторвался от балки, несколько раз перевернулся через голову и какое-то время висел в воздухе пузом кверху, отчаянно взмахивая крыльями. Затем сориентировался, лихо перевернулся, свистнул и полетел. Со стороны казалось, что в небе скачками перемещается громадная крылатая лягушка.
Такангор долго смотрел ему вслед, пока посланник не превратился в беспорядочно мечущуюся на горизонте черную точку.
– Ни за что не собьют, – утвердил он, приобнимая ошеломленного Карлюзу. – Это нормальному стрелку не дано. А ты учись, пока я жив. На безрыбье и птусик – птица. А что, дружище, мы еще ого-го как повоюем. Ты да я, да мы с тобой, да два хряка, да прибабахнутый мыш, десяток скелетов – коли ты их поднимешь, и господин Крифиан на закуску – уже есть о чем поговорить с господами захватчиками.
– Положение наше сложное, хочу напомнить, – глубокомысленно заметил троглодит. – Не вижу причин радости, обуявшей милорда Топотана.
– Зато милорд видит. Нам нечего терять, брат Карлюза, а это великое преимущество, поверь мне. Терять нечего, а добыть можем все, нужно только немного постараться. И хотя я рассчитывал на другой прием и другие условия, мне все это начинает нравиться!
И, подхватив ошеломленного Карлюзу могучей рукой, Такангор устремился к широко разрекламированному бару «Расторопные телеги», дабы там за кувшином чего-нибудь прохладительного, а возможно, и горячительного составить свой собственный гениальный план боевых действий.
Когда терять нечего, можно рискнуть всем.
Жан Луи Лэ
Глава 8
– Граф, граф… граа-аф, – томно протянул король. Где же вы, милейший?
Юлейн был несколько раздражен. Когда он хочет пожить по-человечески и хотя бы на пару часов забыть о том, что правит огромным государством, никто не учитывает потребности своего монарха: топчутся буквально по голове, тычут под нос отвратительные отчеты, из которых следует, что казна пуста, как желудок постящегося монаха, и бессовестно пугают последствиями жуткого безденежья. Но когда король готов работать, готов не щадить себя ради блага народа и отечества – что мы наблюдаем? Мы наблюдаем полное отсутствие придворных на боевом посту. Никого нет. Никогошеньки. Безобразие.
– Граф! Кто-нибудь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– А что там, в этих ваших «Расторопных телегах»?
– Назовем это мощными скрытыми резервами, – туманно пояснил Иоффа.
– Мир, процветание и благолепие, – добавил доктор Дотт. – Просто на здешний лад.
– Думгар, – повернулся герцог к голему, который казался ему единственным нормальным существом во всей этой команде. – Дорогой Думгар, скажи мне ты. Мы что, действительно собрались воевать с королем Юлейном и собираемся оказывать сопротивление регулярной армии Тиронги?
– А также народному ополчению, – уточнил Дотт.
– Совершенно верно, ваша светлость, – ответил Думгар.
– И у нас есть шансы?
– Я бы сказал, что это у противника нет шансов. Впрочем, всегда могут возникнуть непредвиденные случайности, неожиданные повороты сюжета. И к этому нужно быть готовым.
– Что-то вы чересчур спокойны.
Можно выиграть у лучшего игрока, имея плохие карты и револьвер.
Ю. Йотем
– У нас большие преимущества, милорд. Прежде всего у нас существенная фора по времени. Эти глупцы выступили в поход, но не развивают наступление, а топчутся на месте. Промедление всегда понижает боевой дух армии, но они не станут атаковать до новолуния.
– Почему?
– Потому что считают, что в безлунные ночи ваше могущество многократно возрастает. Правильно, кстати, считают.
– Думгар, хоть ты не питай иллюзий относительно моих способностей.
– Никаких иллюзий, мой герцог. Все должно идти своим чередом.
– Итак, – встрял неугомонный Дотт, – имеем пункт «летучий мышь в ассортименте». Сильно?
– Не знаю, – вздохнул Зелг.
– А я знаю, милорд. Летучие мыши размером с упитанную собаку – это не всякий смертный примет как данность. Многие сильно удивятся. Привидения, опять же, бездействовать не станут. Днем и ночью будут изводить противника.
– Но привидения днем не ходят? – изумился Зелг.
– Не замечал, – пожал плечами Иоффа.
– Опасное заблуждение, – откликнулся доктор Дотт. – Ничего, ваша светлость, вот увидите вы меня на поле битвы ярким солнечным днем да еще и в моем любимом черном кожаном халате – и сразу поймете всю глубину его. Я имею в виду заблуждение. Не разочаруют вас и иные волшебные и всякие прочие существа, поселившиеся в ваших землях. Все они воспринимают нашествие людей как вопиющий акт несправедливости и насилия и жаждут воздать тиронгийцам по заслугам. Так что воодушевлять войска на битву вам не придется, скорее, сдерживать их пыл.
– И главное, – вступил Думгар, – я получил сегодня ночью радостное известие: в замок спешит старый друг ваших предков, можно сказать – член семьи, чей опыт и умения одни только могут решить исход сражения.
– Неужто? – подплыл к нему поближе Дотт. – Таки пожалует?
– Твердо обещано, – уверил голем. – Не позднее сегодняшней полуночи.
– О ком это вы?
– Ах, ваша светлость, слова тут бессильны. Разрешите же нам промолчать до тех пор, пока вы не встретитесь.
– Разрешаю, – милостиво согласился Зелг, который подумал, что несколько спокойных часов до полуночи ему никак не повредят. Проблемы следует решать по мере их поступления.
* * *
Такангор примостился на ступеньках, ведущих в боковую башенку. Солнце стояло в зените, на небе было ни облачка, и он тихо дремал, привалившись к нагретой каменной стене. Мунемея всегда твердила, что нужно уметь пользоваться любой свободной минутой для полноценного отдыха и правильно расслабляться. Вот минотавр и расслаблялся, что, впрочем, не означает, что он ни о чем не думал.
Мыслей в его лобастой голове роилось великое множество, но приятных среди них пока не наблюдалось.
Ладно бы его не встретили в замке с распростертыми объятиями. Это понять трудно, но хоть как-то возможно. В конце концов, великие некроманты имеют право перебирать харчами и полководцами. Такангор был внутренне готов к тому, что симпатии здешней публики придется завоевывать, с каковой целью предусмотрительно прихватил с собой множество газет со статьями, посвященными его блестящей победе на чесучинской Кровавой паялпе. Готов был и к поединкам с местными богатырями, и к придирчивому экзамену по тактике и стратегии битв. Но он совершенно не рассчитывал найти Кассарию в такой растерянности и абсолютно не готовой к войне. Точнее, замок еще готовился к обороне, но герцог да Кассар, столь поразивший воображение минотавра своей статью и внешним видом, разочаровал при разговоре.
Где же пресловутые ярость, натиск, решительность и отвага кассарийских некромантов? Где та железная воля, что приведет армию Кассарии к победе, а Такангора – к неувядающей славе? Если дело пойдет так и дальше, то Зелг просто сдастся на милость победителей, и на поле битвы можно будет выйти только за одним – немного пощипать травки.
Места военачальника минотавру никто не предлагал, да и не было той военной силы, которой бы стоило командовать.
Такангор вздохнул. В ответ послышались два могучих вздоха. Это Бумсик и Хрюмсик лежали у ног своего нового повелителя и преданно заглядывали ему в глаза. Он несколько оживился: с этими хряками можно попытаться сделать карьеру в армии, только вот в какой?
Самым печальным было то, что теперь Такангор никак не мог уйти из Кассарии. Бросить почти беззащитный замок, в котором лишь голем Думгар мог считаться настоящим воином, было не в его правилах. Папенька не одобрил бы подобный поступок, так что вопрос, оставаться или нет, перед минотавром не стоял. Но что предпринять, дабы усилить оборону? Привидение доктора и Думгар туманно намекали на какие-то возможности, но Такангор свято верил только в силу боевого фамильного топорика и не слишком уповал на заклинания. Вот полагали же все Зелга могущественным чародеем, а на поверку оказалось, что это обычный ученый червь, просто с хорошо развитой мускулатурой. Короче, на стройные полки скелетов, ладно марширующие по пыльным дорогам Тиронги, рассчитывать не приходится. Как всегда, приходится полагаться исключительно на себя самого, но это тоже немаленькая сила, если учесть бесценный опыт, накопленный в бесконечных стычках за кирпичи и упорных и затяжных сражениях за Весенний Припев.
Ничто так не воодушевляет, как сознание собственного безнадежного положения.
А.Камю
– Позвольте присоседить?
Такангор скосил правый глаз. Двумя ступеньками ниже топтался маленький троглодит Карлюза, нервно теребя в ручках смешной берет. Минотавру отчего-то стало жалко нелепое создание, и он приветливо похлопал ладонью по каменным плитам:
– Садись, поболтаем о том и о сем.
– Неправильски все это, – начал Карлюза с места в карьер. – Обидски и смутительски. Стремился и досягал, дабы найти в лице милорда светоч знаний и путеводную звезду, а обнаружил растерянного смертного с отсутствием плана сопротивления захватчикам. Ошумлен и повергнут этим в непонимание: что теперь делать?
– Не знаю, – хмыкнул Такангор. – Одно ясно, что уходить отсюда нельзя. Негоже бросать беспомощный народ без защиты и поддержки. Эх, стрелков бы мне и пару-тройку меченосцев, я б им показал, где Малые Пегасики.
– Зюзак не ошибается, – поведал троглодит. – Зюзак есть замечательный провидец – все замечает. Он утвердил, что великая слава мессира Зелга ждет на пути жизни и что идти нам вместе далеко-далеко.
– А про какого-нибудь минотавра на этом славном пути твой Зюзак часом не упоминал? – заинтересовался Такангор.
– Не упоминал, – ответил честный Карлюза. – Но и про сложноватости сего дня умалкивал. Представляться буду: Карлюза есмь из семейства Гогариксов, прозванных Агигопсами.
– Такангор Топотан, сын Гогила Топотана из рода Бакандоров.
И они церемонно расшаркались.
– Грядущий некромансер с мировым именем, – объявил себя Карлюза, решив пойти по второму кругу.
– Величайший полководец всех времен и народов – в самом ближайшем будущем, – не отставал от него Такангор.
И они снова расшаркались.
– Слушай, – оживился минотавр. – Ты ведь тоже некромант, верно?
– Великий, но грядущий.
– Но хоть что-то уже умеешь?
– Некоторые пассы, – со сдержанной гордостью отвечал троглодит.
– Скелетиков десять поднимешь?
– Пристараюсь, – пообещал Карлюза. – Ответственно пристараюсь, как для блеску в глаза на параде.
– Вот и ладно. Значит, ты займешься скелетами, а я наведаюсь к здешнему кузнецу: заказать оружие, доспехи, вообще разведать что и как. Пойдешь со мной в деревню?
– Пренепременно. Сидр хмельной есть бальзамом для неутомимой души и двигателем смелости, дабы легче было усопших разбуживать и уговаривать подняться с оружием на защиту родных могил.
И встали уж было, чтобы двигаться вперед, к намеченной цели, но тут мимо них зигзагами пронеслось нечто упитанное и черное, едва не врезалось в башню, заложило крутой вираж, взмыло вверх перед самым носом Такангора, камнем устремилось вниз, задело крылом Карлюзу и наконец угомонилось, повиснув вниз головой на деревянной балке, выступающей из каменной кладки.
– Помельтешил бы ты так перед моей мамулей, – вздохнул минотавр, разглядывая пришельца. – И что ты суть?
– Птусик, – сердито пискнул троглодит. – Неприлично раскормленный пещерный птусик.
– Это в подземельях так летучих мышей обзывают, – авторитетно пояснило существо, при ближайшем рассмотрении действительно оказавшееся летучей мышью ненормальных размеров.
– Тебе же днем полагается спать!
– А у меня бессонница.
Такангор уставился на летучую мышь нехорошим взглядом.
– Эй, милорд, о чем задумались? – поинтересовался «птусик».
– Да вот прикидываю, какую выгоду можно извлечь из твоей бессонницы?
– Смотря кому, – вздохнула мышь. – Лично я только наживаю себе неприятности и приключения. Вот окружающие, те вполне могут воспользоваться моей бедой в личных целях.
– А в общественных? – уточнил минотавр.
– И в общественных, милорд, – согласилась мышь. – Правда, сейчас и я не бескорыстен. – Из вышесказанного летописец уяснил, что имеет дело с особью мужеского полу, вследствие чего, скрепя сердце, далее принялся писать слово «мышь» без мягкого знака. – Можно смело ставить сто против одного, что вас назначат главнокомандующим кассарийской армией. Вот я и решил заработать на своей бессоннице хотя бы медаль. Медаль дадите, ваше превосходительство?
– Хоть бы и орден, – сказал добрый Такангор. – А за что?
– За подвиги. Могу, рискуя жизнью, доставлять послания из осажденной крепости, могу разведать обстановку и расположение вражеских войск. Могу вынести кого-нибудь с поля боя – только не эту свинину, – и мыш мотнул головой в сторону надутых хряков, – ее мне никак не поднять. И оцените мое преимущество, милорд: вы видели, как я летаю?
– Знатно, – согласился минотавр. – Тебя влет просто так не собьешь..
– И не просто так – тоже, – оскалился мыш и азартно пошевелил огромными ушами. – Ну так что? Будем сотрудничать?
– Ни-ни, – замахал на него лапками Карлюза и обернулся к Такангору. – Взываю к благоразумию вашего ума! Это же ни в какие ворота не влезет.
– Не влезет, – ухмыльнулся минотавр. – Но зато влетит. И я даже знаю, в какие именно ворота. Послушай, Птусик, ты городок Чесучин знаешь?
– Видал.
– Отправляйся туда, найди тамошнюю почту и передай ее начальнику господину Крифиану, что я просил его вспомнить о нашем недавнем разговоре. Скажи, мне есть что ему предложить, а именно: грандиозное сражение почти без шанса на победу и слабую возможность выйти живым из этой передряги. Надеюсь, это звучит соблазнительно.
Рядом невразумительно забулькало. «Карлюза, – сообразил минотавр. – Испытал искушение соблазном».
– Слушаюсь!
Мыш оторвался от балки, несколько раз перевернулся через голову и какое-то время висел в воздухе пузом кверху, отчаянно взмахивая крыльями. Затем сориентировался, лихо перевернулся, свистнул и полетел. Со стороны казалось, что в небе скачками перемещается громадная крылатая лягушка.
Такангор долго смотрел ему вслед, пока посланник не превратился в беспорядочно мечущуюся на горизонте черную точку.
– Ни за что не собьют, – утвердил он, приобнимая ошеломленного Карлюзу. – Это нормальному стрелку не дано. А ты учись, пока я жив. На безрыбье и птусик – птица. А что, дружище, мы еще ого-го как повоюем. Ты да я, да мы с тобой, да два хряка, да прибабахнутый мыш, десяток скелетов – коли ты их поднимешь, и господин Крифиан на закуску – уже есть о чем поговорить с господами захватчиками.
– Положение наше сложное, хочу напомнить, – глубокомысленно заметил троглодит. – Не вижу причин радости, обуявшей милорда Топотана.
– Зато милорд видит. Нам нечего терять, брат Карлюза, а это великое преимущество, поверь мне. Терять нечего, а добыть можем все, нужно только немного постараться. И хотя я рассчитывал на другой прием и другие условия, мне все это начинает нравиться!
И, подхватив ошеломленного Карлюзу могучей рукой, Такангор устремился к широко разрекламированному бару «Расторопные телеги», дабы там за кувшином чего-нибудь прохладительного, а возможно, и горячительного составить свой собственный гениальный план боевых действий.
Когда терять нечего, можно рискнуть всем.
Жан Луи Лэ
Глава 8
– Граф, граф… граа-аф, – томно протянул король. Где же вы, милейший?
Юлейн был несколько раздражен. Когда он хочет пожить по-человечески и хотя бы на пару часов забыть о том, что правит огромным государством, никто не учитывает потребности своего монарха: топчутся буквально по голове, тычут под нос отвратительные отчеты, из которых следует, что казна пуста, как желудок постящегося монаха, и бессовестно пугают последствиями жуткого безденежья. Но когда король готов работать, готов не щадить себя ради блага народа и отечества – что мы наблюдаем? Мы наблюдаем полное отсутствие придворных на боевом посту. Никого нет. Никогошеньки. Безобразие.
– Граф! Кто-нибудь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49