Многие из таких контактов уже давно раскрыты. Получили огласку и
кровавые итоги тех циничных сделок между сионистами и нацистами. Но не
всем, возможно, они известны.
И я считаю себя обязанным перед читателями хотя бы вкратце
коснуться здесь этих зловещих преступлений, тем более что о многих
подробностях этих преступлений мне рассказывали в странах, где они
были совершены. И не только рассказывали, но зачастую и показывали
документы, обличающие сионистских деятелей в откровенной продаже
еврейских масс фашистским палачам.
Разве имею я право не упомянуть, как адмирал Вильгельм Канарис,
шеф контрразведки верховного главнокомандования фашистской Германии, в
своей деятельности опирался на сионистскую агентуру. После войны были
опубликованы в ФРГ материалы, подтверждающие активные связи широко
разветвленной сети международного сионизма с гитлеровской
контрразведкой.
Сионистские активисты сотрудничали с нацистами и на земле
оккупированной Чехословакии. Особенно усердствовала группа,
объединившаяся под названием "Бетар". Кстати, некто Кашпар пытался
подпольно возродить эту организацию уже в 1948 году в Словакии,
присвоив ей наименование "Иерохимель".
Среди продавшихся нацистам чехословацких сионистов особенно
усердствовал Леопольд Гере, директор пражского "Переселенческого фонда
евреев". Впрочем, в Чехословакии это учреждение, легально
функционировавшее под опекой гестапо, называли по-иному - "фонд убийц
за счет убитых". Так оно по существу и было: Гере организованно
передавал гитлеровцам наиболее ценное имущество еврейского населения,
обреченного на гибель. Но за это Гере с ведома гестапо снабжал
сионистских активистов фальшивыми документами, гарантировавшими им
безопасность.
Нельзя, наконец, не упомянуть об "инициативе" матерых сионистов
Штерна и Фримана. В конце 1944 года, когда гитлеровцы уже истребили
десятки тысяч евреев, эти военные специалисты разработали и
представили в Берлин детальный план засылки специального немецкого
флота в Средиземноморье. По замыслу сионистских стратегов этот флот с
еврейскими командами на судах должен был выступить против морских сил
антигитлеровской коалиции.
Может быть, Гере, Кашпар, Штерн, Фриман и им подобные действовали
в одиночку, на свой, как говорится, риск и страх? Может быть, главные
сионистские организации стояли в стороне от этого? Может быть, их в
первую голову волновала трагическая участь евреев в захваченных
гитлеровскими оккупантами странах?
Нет, нет и нет!
Не эта, самая жгучая и нестерпимая, беда евреев волновала
представителей сионистских организаций Америки, Европы и Палестины,
собравшихся 11 мая 1942 года на чрезвычайную конференцию в Нью-Йорке.
Участникам конференции было совсем не до того.
Трагический парадокс! В Европе фашистские палачи предавали
мученической смерти сотни тысяч людей только за принадлежность к
еврейской национальности, а конференция евреев, придерживавшихся
сионистской идеологии, совершенно забыла об этом. В резолюциях
конференции нашло отражение совсем иное: немедленная организация
еврейского государства на территории всей Палестины, неограниченная
иммиграция нужного такому государству еврейского контингента, создание
еврейской армии для вооруженных действий против коренного
палестинского населения.
И через полгода - в самый разгар второй мировой войны! - такую, с
позволения сказать, программу нью-йоркской конференции целиком
поддержал верховный политический орган сионизма той поры -
Иерусалимский комитет генерального совета всемирной сионистской
организации.
Это было, по существу, директивой всем сионистским организациям и
деятелям. И, получив такую установку, европейские сионисты были рады
стараться. Они еще решительнее отмежевались от боевых действий групп
Сопротивления, от героической борьбы партизанских отрядов.
Не случайно по прошествии многих лет один из видных лидеров
современного сионизма Элиазар Ливнэ вынужден был выдавить из себя
признание, заклеймившее сионистских вожаков периода второй мировой
войны. По его словам, они считали своим долгом вовсе не борьбу за
спасение максимального числа беззащитных евреев от фашистской
расправы: "Если бы наша главная цель состояла в том, чтобы помешать
ликвидации евреев, если бы мы вошли в контакт с партизанскими базами,
то мы бы спасли многих..."
Как можно судить по многочисленным сделкам с нацистами, главная
цель сионистов состояла совсем в другом: в вывозе из Европы не
еврейской "пыли", а сионистских активистов и прошедшей в германских
лагерях "трудовое перевоспитание" просионистской молодежи. Словом,
сионисты ратовали за спасение тех, кто бы мог впоследствии вести
вооруженную борьбу с арабами за создание еврейского государства на их
земле.
Все это проделывалось, надо подчеркнуть, в самый разгар
наступления гитлеровских войск на двух фронтах. И в те дни, когда
Советская Армия наносила решающие удары по гитлеровским войскам,
еврейские буржуазные националисты, располагавшие значительными
материальными средствами, намеренно избегали каких бы то ни было
контактов с партизанскими отрядами, которые отважно действовали в тылу
гитлеровских захватчиков.
Движение Сопротивления сионисты тоже преступно игнорировали.
СТАРЕЙШИЙ ИЗ ПРЕДАТЕЛЕЙ
Только ли игнорировали? Только ли проявляли предательское
безразличие? О нет, порою - прямое пособничество гитлеровцам в
безжалостном подавлении всех ростков Сопротивления!
Когда беседуешь об этом с польскими гражданами еврейской
национальности, они с особенным негодованием поминают предательскую
деятельность сионистской боевой организации "Факел". Презренные
факельщики разжигали не пламя партизанской борьбы против оккупантов, а
запланированные фашистами пожары в оккупированных городах. Они рьяно
выполняли также шпионские и диверсионные задания оккупантов.
В роли идейного вдохновителя молодчиков из "Факела" ретиво
подвизался патриарх польского сионизма Носсиг. Он был известен среди
сионистов всей Европы тем, что еще задолго до второй мировой войны
организовал в Варшаве "Генеральное общество колонизации земель
Палестины". На подачки богачей ему удавалось время от времени
отправлять эшелоны бедняков в Палестину и чаще на Кипр - ведь кое-кто
из сионистских заправил тогда считал, что Палестину в роли земли
предков прекрасно смогут заменить Кипр или Уганда.
И вот в 1944 году тысячи узников варшавского гетто получили
неопровержимые доказательства: Носсиг, убеленный сединами националист,
многие годы агитировавший их стать колонизаторами палестинских земель,
оказался верным прислужником гестапо. Неспроста в черные дни
фашистской оккупация он имел пропуск на право разъезда по всему так
называемому Варшавскому генерал-губернаторству.
Эти разъезды помогали Носсигу разнюхивать лазейки для
провокационного проникновения в подпольные группы Сопротивления и
партизанские отряды. И затем во время поездок он собирал своеобразные
статистические материалы, чтобы солиднее обосновать составленный им
вкупе с гестаповцами план. Не знаю официального названия этого плана,
но, по существу, в нем планировалось уничтожение в лагерях и гетто
больных, пожилых и материально не обеспеченных евреев - ну какой,
скажите, был смысл бороться за их спасение, если в Палестине они стали
бы только обузой для сионистов! И чем внушительнее выглядели цифры
этого людоедского плана, тем больше оснований было у Носсига хлопотать
за "отдельных лиц", особенно ценных для будущего еврейского
государства с сионистским правительством.
Узники варшавского гетто узнали о предательстве Носсига. И как
только Носсиг оказался на территории гетто, заточенные там евреи
предали его справедливому суду.
Тридцать лет спустя я услышал в Польше от Фриды Рушковской
подробности этого судебного разбирательства - по необычайности
процессуального ритуала, возможно, единственного в истории.
Предателя судили со строгим соблюдением всех правил и норм
гласного процесса. Не без труда раздобыли чистую школьную тетрадку,
чтобы вести протокол суда, происходившего в толпе обреченных на гибель
людей. Десятки из них могли бы стать свидетелями обвинения и назвать
имена своих близких, предательски выданных подсудимым в руки
гестаповцев.
У обвиняемого был защитник, в своей речи он просил суд учесть
преклонный возраст Носсига. Но его речь не встретила сочувствия
узников гетто. Они считали, что преклонный возраст преступника как раз
и лишает его возможности хоть чем-нибудь искупить свои неописуемо
тяжкие злодеяния перед польскими евреями.
Судебное заседание пришлось дважды прерывать - стоявшие на
дежурстве ребятишки своевременно предупреждали участников этого
справедливейшего суда о приближении охранников. Последнее слово
подсудимого заняло вдвое больше времени, нежели речь обвинителя и
оглашение приговора, вынесенного именем жертв фашизма.
- Все, кто выслушал приговор, даже самые дряхлые старухи, -
вспоминает Фрида Рушковская, - тихо, но внятно повторили вслед за
председательствующим: "Смерть предателю и убийце!"
Сиониста Носсига, патриарха среди предателей, долгие годы
"безразлично" относившегося к нацистскому флагу своих неизменных
партнеров, казнили там же, на скорбной земле гетто.
Сотрудничали с нацистскими оккупантами и некоторые сионисты в
Голландии. К такому выводу приводят страницы некоторых книг, вышедших
там к 30-летию освобождения страны от нацистских оккупантов. Называя
имена голландцев еврейского происхождения, честно боровшихся с
фашистами в рядах отрядов Сопротивления, эти книги недвусмысленно
говорят и о противодействии сионистов такой борьбе.
- Поименные разоблачения еще впереди, - слышал я в Амстердаме,
Гааге, Роттердаме. - Но уже сейчас по работам профессора Пресса,
автора книги "Евреи в пропасти", и профессора Ганса, автора "Истории
евреев в Нидерландах", понятно, что в годы оккупации среди голландских
сионистов было немало вайнребов.
Почему же фамилия сионистского деятеля Вайнреба стала
нарицательной, когда речь заходит о голландских коллаборационистах?
Потому, что, спасая более ста своих богатых родственников и видных
сионистов, Вайнреб предал в руки гестапо многих евреев, укрытых
голландцами от оккупантов, подобно родителям Анны Франк.
Преступления Вайнреба неслыханно отвратительны. Он понуждал к
сожительству женщин, суля им спасение от гестапо. Он присваивал
ценности, взятые у своих жертв для передачи гестаповцам в виде выкупа.
Он предавал в первую голову людей, имевших основания рассчитывать на
его личную признательность.
Когда Вайнреба после второй мировой войны разоблачили, в
сионистской среде нашлись его рьяные защитники. По их настоянию
журналистка Рената Рубинштейн "испекла" даже целую книгу, обелявшую
предателя. Но все-таки дело дошло до суда. Вайнреба признали виновным.
- Сколько же он пробыл в тюремном заключении? - поинтересовался
я.
- Час или два, - совершенно серьезно ответила мне проживающая в
Гааге израильская подданная Дора Моисеевна Баркай, к беседам с которой
я еще вернусь. - Конечно, грешки за Вайнребом имеются. Но поскольку мы
живем в гуманистической стране, власти сочли возможным ограничиться
высылкой его из Голландии.
Выслали предателя в... Израиль. Однако там раздались голоса
протеста - и ему пришлось ретироваться в Швейцарию.
На берегу Женевского озера Вайнреб превратился в новоявленного
историка сионизма. На этой ниве он стал процветать, благо над ним
дружески простер свою покровительственную длань сам господин Розенбаум
- видный израильский финансист, организовавший в Швейцарии "Банк де
креди энтернасьональ".
Правда, под конец моего пребывания в Голландии туда пришло из
Швейцарии огорчительное для друзей Вайнреба известие: Розенбаума
посадили за решетку, он совершал мошеннические операции с миллионами
долларов, переправленных ему израильскими раввинатами в виде вкладов
их верующих сограждан.
Ничего, Вайнребу не впервые отрекаться от дружков, на этом он
собаку съел. Отречется и от Розенбаума. Выкрутится, надеются его
друзья в Голландии.
"ПРЕСТУПЛЕНИЯ РАСКРОЮТСЯ - ЭТО НЕИЗБЕЖНО"
- Гиммлеровский ставленник Шелленберг вел переговоры с
сионистами, с организацией раввинов Северной Америки! Представляете? А
главный палач евреев Кальтенбруннер в своих показаниях Международному
трибуналу говорил об этом походя, словно оно само собой разумелось!
Такие взволнованные слова услышал я осенью 1946 года от
известного советского писателя и криминалиста Льва Романовича Шейнина.
Он возвратился из Нюрнберга, где в Международном трибунале был одним
из советских представителей обвинения на процессе главных военных
преступников.
- За долгие годы следственной и прокурорской работы я сталкивался
со столь многими изощренными преступлениями, - продолжал Шейнин, - что
приучил себя ничем не выдавать в зале суда своего потрясения. Но в
Нюрнберге, поверьте, не раз с огромным напряжением удерживал себя в
рамках внешнего спокойствия, обязательного для официального участника
процесса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87