На том этапе кельнский банкирский дом "Заломон Оппенгеймере унд
К°" вел переговоры с гитлеровцами об "окончательном решении еврейского
вопроса" путем массового террора против еврейского населения. И вот
документированные результаты: во время войны сионистские агенты
успешно выкупали у гитлеровцев и переправляли за границу еврейских
коммерсантов и промышленников, которые обладали солидными текущими
счетами в банках нейтральных стран и могли щедро оплатить
посредничество сионистов. Выкупалась и нужная для переброски в
Палестину молодежь. А десятки тысяч "обыкновенных" евреев были брошены
сионистскими заправилами на произвол гитлеровцев.
Обо всем этом рассказали мне наши офицеры после падения
фашистского Берлина в полуразрушенном "доме Гиммлера".
Совсем за другим пришел туда я, военный корреспондент. Хотел
своими глазами увидеть этот важнейший опорный пункт отборных
гитлеровских войск, преграждавших нашим частям путь к рейхстагу. И,
записывая рассказы наших офицеров о содержании разрозненных остатков
гиммлеровсмих архивов, я видел на другом берегу Шпрее-канала
пламеневшее над рейхстагом Красное знамя Победы. Оно красноречиво
говорило: армия Советской страны, разгромив гитлеризм, спасла десятки
миллионов людей разных национальностей, в том числе и еврейской, от
порабощения и физического уничтожения немецким фашизмом! А офицеры
показывали мне все новые и новые документальные свидетельства
обагренных кровью сделок между нацизмом и сионизмом.
Тогда, в "доме Гиммлера", я впервые услышал много имен
сионистских агентов, якшавшихся с Гиммлером и его подчиненными. Назову
хотя бы Луи Хагена (Леви). Его активная антисемитская деятельность
была отмечена не только гитлеровцами, но даже и Ватиканом: Хагена
наградили папским орденом святого Сильвестра. Об откровенно
противоеврейском характере деятельности этого нацистского разведчика
можно судить по такому его донесению своим нацистским хозяевам: "В
национальных еврейских кругах очень довольны радикальной германской
политикой в отношении евреев (имеются в виду жестокие преследования
немецких евреев, заставившие многих бежать из гитлеровской
Германии. - Ц.С.), потому что с ее помощью увеличивается еврейское
население в Палестине, так что в недалеком будущем можно будет
рассчитывать на перевес евреев над арабами".
Обвинительным приговором немецким сионистам звучит это циничное
признание одного из их агентов, связанных с гитлеровцами!..
В "доме Гиммлера" в те часы дежурил наш связист, молодой сержант.
В своем берлинском блокноте я нашел такую запись о нем:
"Комментарии офицеров к найденным в архиве документам и выдержкам
из сионистских газет слышит и сержант Зиновий Мильруд. От внезапного
волнения он то бледнеет, то багровеет и нервно потирает лоб.
Вопрошающе смотрит на меня лихорадочными глазами. Его родители убиты в
черновицком гетто, и мне кажется, он сейчас не понимает, как я
способен по нескольку раз переспрашивать офицеров и методично
записывать их рассказы о таких ужасах.
Другой радист сменяет Зиновия Мильруда у рации, и он уходит
вместе со мной. После длительного молчания говорит:
- Я думал, у сионистов одна забота - выполнять религиозные обряды
и бывать в святых местах Палестины. А получается, они оплачивают свою
политику еврейской кровью, еврейскими жизнями! Сейчас я, наконец,
понял, почему евреи у Вислы проклинали сионистов...
У Вислы?!
Оказывается, рота младшего лейтенанта Хайретдинова из 47-й
дивизии, сражавшейся в Польше вместе с частями Армии Польской,
наткнулась в лесу под Вислой на четырнадцать умиравших от голода
евреев. Они чудом вырвались из варшавского гетто и очутились в самом
пекле боя.
Старший из беженцев, седобородый старик, обращаясь к младшему
лейтенанту Хайретдинову, то и дело повторял:
- Клянусь, гитлеризм в тысячу раз хуже татарского ига! В те
давние годы татарам и присниться не могло то, что сегодня творят с
людьми немецкие фашисты!
Командир роты приказал Зиновию и двум рядовым укрыть беженцев
подальше от передовой и обеспечить их продовольствием. Когда советские
воины прощались с беженцами, старик спросил Мильруда:
- Кто ваш командир?
- Младший лейтенант Красной Армии, - услышал он в ответ.
- А по национальности?
И узнав, что Хайретдинов - татарин, старик опустил голову и тихо
сказал своим спутникам:
- Хоть бы мои внучата не повторяли ошибки их деда и не судили о
людях по национальности. - И добавил, обращаясь к Мильруду: -
Передайте вашему командиру, что сегодня, на шестьдесят четвертом году
жизни, я понял, как нас обманывали и обманывают сионисты. Никогда я
больше им не поверю, что другие народы - враги евреев! Я проклинаю
сионизм!"
В августе 1945 года мне снова довелось попасть в Германию в
составе писательской бригады, работавшей над документальным сборником
"Штурм Берлина". Именно тогда в нацистском государственном архиве
Потсдама были найдены подлинники почтительных и весьма деловых
донесений сионистских активистов руководителям гестапо.
Эти донесения не оставляют никакого сомнения в том, что
просионистские организации в третьем рейхе, особенно "Палестинское
бюро в Германии" и "Организация евреев Германии", были полномочными
филиалами палестинской сионистской верхушки и сотрудничали с
нацистскими разведывательными учреждениями.
Столь же благосклонны были палестинские сионисты к гитлеровским
резидентам на своей территории, в частности к Райхерту - он орудовал
под вывеской "Германского бюро информации в Палестине".
Поводов для взаимных контактов было немало. Скажем, такой, как
совместные заботы гитлеровской разведки и сионистских организаций о
создании в Германии "еврейских лагерей перевоспитания". По замыслу,
согласованному с руководителем отдела гитлеровской разведки по
еврейским делам фон Миндельштайном, питомцы таких лагерей - еврейские
юноши должны были впоследствии широко использоваться в Палестине. Для
чего?
По смыслу достигнутого соглашения ответ может быть только один:
для проведения вооруженных операций по захвату земель палестинских
арабов. Видимо, это был один из первых практических шагов, приведших к
тому, что широкое распространение получил печально известный термин
"сионистский штурмовик".
Словом, после разгрома немецкого фашизма у меня, совершенно не
проявлявшего тогда особого интереса к теории и практике сионизма,
помимо моей воли появилось немало реальных поводов вспоминать то и
дело предательские деяния украинских сионистов в двадцатые годы.
Правда, те деяния могли показаться невинными забавами в сравнении с
дикарскими акциями мирового сионизма, творимыми в странах Европы в
годы второй мировой войны и тотчас после нее.
"ПЫЛЬ БОЛЬШОГО СВЕТА"
Впрочем, если быть точным, сионисты еще накануне второй мировой
войны сумели урвать с помощью нацистов изрядный куш. Проделано это
было с иезуитской убежденностью, что для достижения поставленной цели
хороши самые грязные средства. А цель-то была одна - выкачать побольше
иммигрантов в Палестину, куда евреи из Европы уезжали весьма неохотно.
И сионисты смекнули: чем чаще захватившие власть в Германии
фашисты будут учинять еврейские погромы, чем бесчеловечней будет
осуществляться то, что Луи Хаген именовал "радикальной германской
политикой в отношении евреев", тем большее число неимущих евреев
вынуждено будет бежать оттуда в Палестину. Вот почему, когда все
прогрессивное человечество возвысило гневный голос протеста против
еврейских погромов в третьем рейхе, палестинские сионисты во главе с
будущим премьером государства Израиль Бен-Гурионом сочли за благо...
промолчать.
А немецкие сионисты, охотно сыграв на руку нацистам, пошли еще
дальше! Выполняя личное задание Геринга, они согласились опровергнуть
перед лицом общественного мнения Европы страшные вести об еврейских
погромах в фашистской Германии. Популярнейшие ораторы из немецких
сионистских организаций специально выехали в Прагу, Лондон, Париж и
другие европейские столицы для публичных выступлений "на заданную
тему".
В те дни над десятками тысяч немецких евреев был занесен
фашистский топор, многие семьи уже успели получить официальные
извещения о "неожиданной и скоропостижной" смерти их близких в
концлагерях. Выехавшие на гастроли сионистские адвокаты гитлеризма
хорошо это знали. И все же покорно продекламировали перед
чехословаками, французами, англичанами дословно то, что было написано
в геринговских шпаргалках.
- Мне было тогда двенадцать лет, - услышал я в Чехословакии от
инженера Юлиуса Хладкиса, проведшего детство в небольшом городе
Йилгаве. - Мой отец узнал, что в чехословацкую столицу приезжают
делегаты еврейских организаций из Германии, где власть захватили
нацисты, и твердо решил поехать на несколько дней в Прагу. Ведь до
нашего городка уже тоже докатились вести о зверских расправах фашистов
над немецкими евреями, и отец хотел узнать правду. Мама была против
его поездки. Она понимала, что неожиданный отъезд врача вызовет
справедливые нарекания пациентов. Но отец настоял на своем. Он поехал
в Прагу. Там ему удалось дважды слышать выступления делегатов из
Берлина. Вернулся он нервный, возбужденный, с воспаленными глазами.
"Либо я сошел с ума, - рассказал он матери, - либо берлинские сионисты
послали в Прагу отъявленных провокаторов! Они уверяют пражан, что
немецкие евреи вовсе не бегут из гитлеровского рейха, а уезжают
по-хорошему, что у национал-социалистов и сионистов немало общих
взглядов, особенно по национальному вопросу. По словам этих делегатов,
национал-социализм гитлеровцев неприемлем только для тех евреев,
которые упрямо считают Германию своей родиной, а себя чуть ли не
немцами..." Отец оглядел беспокойным взглядом всю нашу семью и
воскликнул: "Но разве у нас, у меня и у тебя, у наших детей, может
быть какая-нибудь иная родина, кроме Чехословакии! Здесь мы родились,
научились мыслить, здесь мы стали людьми! А эти господа из Берлина
внушают мне, что мы должны бросить свою родину, бросить Чехословакию и
бежать в Палестину! Почему?"
Помню, - закончил свой рассказ Хладкис, - отца потряс и такой
довод берлинских агитаторов: палестинские сионисты не сочли нужным
последовать примеру тех, кто бойкотировал товары из нацистской
Германии. Такой бойкот, объяснял нам отец, ослаблял экономическую мощь
немецкого фашизма. И тем не менее импорт германской продукции в
Палестину тогда систематически возрастал. Именно в связи с такой
политикой палестинских сионистов мой отец впервые услышал имя
Бен-Гуриона. На него с большим почтением ссылались приехавшие
нацистские адвокаты - так их тогда окрестили в Праге...
Меня неизменно удивляло: как это выехавшие из Берлина на гастроли
по Европе сионистские адвокаты нацизма обошли Будапешт - ведь там, да
и в других городах Венгрии, имелись довольно значительные еврейские
общины. Почему же, однако, берлинские сионисты не послали своих
пронацистских агитаторов в Венгрию? Почему, наконец, Геринг не
заставил их это сделать?
Убедительный ответ на эти, казавшиеся мне загадочными, вопросы я
получил в Будапеште только недавно от нескольких венгерских историков
и публицистов. Загадка оказалась совсем не таинственной и весьма легко
объяснимой.
- В Будапеште не было никакой нужды в приезжих сионистских
защитниках нацизма, - сказал мне Дьердь Верташ, один из старейших
прогрессивных литераторов Венгрии, еще перед второй мировой войной
обличавший реакционное существо сионизма. - Еврейское
буржуазно-националистическое движение в Венгрии при поддержке
венгерских реакционных националистов к тому времени настолько окрепло,
что сумело выделить подобных защитников из собственной среды. Назову,
к примеру, раввина Леви, руководителя сионистской организации города
Сегед. Он усердно доказывал своим землякам, что немецкие евреи тихо и
мирно уживаются с нацистами. Что ж, Леви недаром прошел надежную школу
провокаций и обмана еще в мрачную пору белофашистского террора
хортистов, затопивших в крови первую Венгерскую советскую республику.
Уже тогда он клятвенно заверял приезжавших в Венгрию иностранцев, что
никакого террора хортисты, видит бог, не осуществляют, а на них,
невинных агнцев, клевещут сочувствующие коммунистам венгры.
Мне стало известно имя еще одного будапештского заступника
немецких фашистов - сиониста Шамы Штерна. Орудовавшие в Будапеште
эсэсовские палачи впоследствии учли заслуги Штерна перед нацизмом. В
будапештском гетто он получил пост председателя угодничавшего перед
оккупантами "еврейского совета". Штерну предоставили даже приятную
возможность беседовать лично с одним из главных доверенных фюрера по
депортации евреев в лагеря Адольфом Эйхманом в комфортабельных
апартаментах отеля "Астория". Стоит ли после этого удивляться, что
Шамы Штерна не оказалось среди сотен тысяч уничтоженных гитлеровцами
венгерских евреев!
Но у нацистов нашлись в Венгрии адвокаты покрупней и познатней,
нежели сегедский раввин Леви и "господин председатель" Штерн.
Неблаговидную роль восхваления нацистского режима охотно взяли на себя
крупнейшие венгерские магнаты еврейского происхождения - династии
фабрикантов и банкиров Вайс, Корин, Гольдбергер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87