- Вчера самолет израильской авиакомпании "Эл Ал" высадил у нас
мощный десант ораторов-агитаторов. Пропагандистский батальон особого
назначения. Учтите, оригинальнейший репертуар: никакой политики,
никакой войны, никакой экономики. Разговор пойдет только о фортуне, о
надеждах, о мечтах. И, разумеется, о любви. Неспроста прилетевшие
гости из Израиля именуют себя эмоционалами. Точнее было
бы - эмоционалками. Ибо на сей раз Израиль направил к бельгийским
евреям исключительно особ прекрасного пола. Причем различных поколений
- ведь эмоциям все возрасты покорны.
Выступления солдаток пропагандистского батальона оказались весьма
разножанровыми.
Коронным номером самой солидной по возрасту эмоционалки был, к
примеру, глубоко психологический трактат "Учитесь оптимистически
читать письма".
В нашу эру скоростной деловитости, утверждала сионистская
гастролерша, "текучка жизни" не дает человеку времени осознать
возвышенное, и он пишет письма исключительно на грубо материальные
темы. Вкусил в Израиле редчайшее счастье посещения наисвятейших мест и
стриптиза чистейший парижской пробы, а письмо родным посвящает -
подумайте только! - такой обыденности, как низкая зарплата и высокие
налоги. Отсюда следует вывод: критически относитесь к мрачным
посланиям новоиспеченных израильтян, научитесь читать в письмах то,
что в них не сказано. И затем, ради всевышнего, не показывайте письма
знакомым и сослуживцам, письмо - категория интимная. Израильтяне,
дескать, больше писали бы вам о вере в фортуну, о надеждах на удачный
бизнес, о сугубо пикантных развлечениях, но им мешает боязнь, что их
интимные письма сможет прочитать каждый встречный-поперечный.
Почтенная эмоционалка предусмотрительно умолчала о развернувшейся
в Израиле шумной кампании "против плохих писем в страны рассеяния". И
не сказала, что эти злополучные письма стали главным оборонительным
оружием сохнутовцев, когда на них обрушивают едкие насмешки по поводу
резкого сокращения притока иммигрантов. Зато гастролерша сумела
вложить максимум металла в свою заключительную тираду, произнесенную
абсолютно директивно и без всяких обиняков:
- Пусть нелегко у нас новым израильтянам, но каждое их письмо
должно быть голубем радости и надежды, а не, как ныне повелось,
вороном грусти и отчаяния. Пусть поймут, наконец, это все еще не очень
устроенные у нас, если им действительно всего дороже репутация их
исторической родины!
Дореволюционные одесские куплетисты в таких случаях выражались
менее витиевато. Они пользовались недвусмысленным рефреном: "Лопни, но
держи фасон!"
Не менее эмоциональны, но более сладкоречивы были в своих
проповедях и гастролерши более юного поколения.
Но по общему признанию звездой гастрольной труппы, бесспорно,
стала тель-авивская Шахерезада по имени Ципора, сумевшая эффектно
совместить в своем туалете протертые до плешин джинсы с туникой
древнего покроя из ультрамодной ткани.
Дело, очевидно, не в туалете, а в репертуаре. Он состоял из одной
только истории, но зато захватывающей, в своем роде единственной - о
благодетеле Гарун-аль-Рашиде. Он, правда, не стародавний калиф, а
современный бизнесмен, и благодеяния свои совершил не в сказочном
Багдаде, а на улицах неказистого городка Бейт-Шемеша в 28 километрах
от Иерусалима. Пусть городок и захудалый - тем более радостно и
знаменательно, подчеркнула госпожа Ципора, что даже в нем могло
случиться чудесное происшествие, какое и не приснится никому в самом
крупном городе другой страны.
ШАЛОСТИ ИЗРАИЛЬСКОЙ ФОРТУНЫ
Итак, жил-был в Бейт-Шемеше (и не в глубокой древности, а в наше
время) человек по имени Харар. Было у него мало денег и много дочерей
- шестеро. И все вокруг сочувствовали бедняге. Но вот самая младшая из
дочерей Харара приехала как-то на несколько часов в Иерусалим. И
приметил ее сквозь стекло своего сверкающего "понтиака" Айзек Джемил,
тридцатидвухлетний миллионер из Вашингтона. Любезно подвез прекрасную,
но не очень-то изысканно одетую Офру к автобусному вокзалу. Настойчиво
попросил продиктовать адресок.
А назавтра началось то, что госпожа Ципора назвала "явлением,
свойственным исключительно свободной стране", а израильские газеты
прорекламировали как "чудо", "знамение времени", "сказку".
Рассказывая эту сказку, госпожа Ципора больше налегала на
хорошенькое личико и стройный стан Офры. Зато в изложении
тель-авивского журнальчика "Неделя" крупногабаритное счастье не
случайно, а закономерно привалило именно в дом "ортодоксальной семьи
сиониста Харара, возглавляющего список религиозных депутатов на
местных выборах". Рука божья - и никаких гвоздей!
Молодой миллионер, прихватив папу-миллионера, пригласил отца Офры
в иерусалимский "Хилтон" на обед. Тут же было сделано предложение
руки, сердца и долларов.
"И пошло, и поехало, - захлебывается от восторга тель-авивский
репортер. - Айзек примчался в Бейт-Шемеш с грузом подарков для
выведенной из равновесия семьи. Предмету своей любви он преподнес
пустяк - колье стоимостью 45 тысяч лир да кольцо тысяч на пятнадцать.
В последующие дни началось паломничество такси, набитых всяким добром,
и по одному и тому же адресу: дом Хараров на улице Ганаси, 198. На
этом сказка не кончается..."
А мораль нескончаемой сказки такова: в такой цветущей стране, как
Израиль, даже шесть дочек не обуза для бедной семьи, если ее
возглавляет истинный сионист и верный приверженец иудейской религии.
Сколько бы ни мучился он, фортуна его отыщет и осенит сиянием
долларов!
И бог пошлет такой семье персонального миллионера, и, подобно
Айзеку, он закатит в "Хилтоне" в честь помолвки шикарный бал, который
обойдется ему в 40 тысяч лир. И трогательно пригласит на пиршество
провинциальных соучениц невесты, чтобы они впервые в жизни увидели
грандиозную увеселительную программу, "гвоздем которой была, - смакует
репортер, - высокооплачиваемая исполнительница танца живота".
А папаше Харару любвеобильный Айзек открыл кредит в отеле
"Хилтон", чтобы папаша мог там поесть, попить и повеселиться, когда
ему заблагорассудится.
Словом, торопитесь, девушки, переселиться в Израиль, и там
найдете своего миллионера! А увозя вас в Америку, он, подобно щедрому
Айзеку, великодушно скажет вашему отцу:
- Мой высокочтимый тесть, в благодарность за отнятое у вас
сокровище я приказал открыть вам кредит в "Хилтоне"...
На этом поставил точку обалдевший от жениховского куража
репортер, на этом закончила свой - глубоко поучительный для юных
сионисток - рассказ Шахерезада из Тель-Авива. И, надо признать,
стяжала аплодисменты.
Их не стяжали в Брюсселе прочие эмоционалки. А совсем полный
конфуз выпал на долю госпожи Матильды: несмотря на заступничество
сионистских администраторов, ее высмеяли и освистали. Виновницей
такого сверхпрограммного дивертисмента оказалась седенькая старушка,
обычно застенчивая и малоразговорчивая.
Случилось это, когда госпожа Матильда кокетливо сетовала на
непомерные капризы некоторых непатриотичных израильских женщин: в
своих требованиях к бытовому комфорту эти дамы опережают самых
избалованных бельгийских домохозяек. Знай наших!
Но тут старушка, привыкшая по своей отсталости читать в письмах
лишь то, что в них написано, отважилась прервать гастролершу:
- Кстати, о комфорте. Мне сын писал о страшном маабароте в городе
Акко. Вы не можете сказать, когда будет покончено с этими чудовищными
жилищами?
Госпожа Матильда очень кратко и очень кротко ответила, что
малозначительный городок Акко близ Хайфы действительно существует. Что
же касается какого-то там "маабарота-шмаабарота" - никогда она о
таковом не слыхала и посему просит уважаемую слушательницу не мешать
ей закончить лекцию.
Но строптивые слушатели рассудили почему-то иначе. Помогли
седенькой старушке взобраться впервые в жизни на трибуну и попросили
прочитать письмо сына о таинственном маабароте. И услышали
прелюбопытнейшие подробности о шалостях израильской фортуны.
Лет двадцать тому назад в Акко на так называемой наполеоновской
горке из бракованных асбестовых плит наскоро соорудили барачный
поселок. Такие скопища лачуг в газетах называют маабаротами - неужели
же высокоуважаемая госпожа Матильда не читает своей прессы? В аккском
маабароте поселились сначала сто сорок семей переселенцев. Хайфские
власти давали клятвенные обещания снести лачуги и на этом основании не
ремонтировали их. А на деле вскоре сколотили еще двести таких лачуг, и
на наполеоновской горке оказалось уже 2300 переселенцев. Сейчас бараки
совершенно развалились, в них кишмя кишат крысы, змеи, скорпионы.
Недавно наполеоновцам удалось затащить на горку нескользких
журналистов, и те убедились, что многие лачуги стали прибежищем для
воров, наркоманов, проституток.
Старейший житель этих "временных" жилищ Ицхак Окайон рассказал
журналистам:
- Моих родителей поселили в маабароте еще в 1960 году. Сотрудники
"Сохнута" уверяли, что всего на полгода. А как видите, уже и моим
детям приходится здесь прозябать. Если даже нас и переселят, то
лачугу, где я укорачиваю себе жизнь, все равно не снесут. На нее
найдутся охотники, хотя они знают, что женщинам нельзя ни на час
отлучаться из развалившихся лачуг: надо охранять вещи от воров, а
детей от проституток.
Старушка умолкла. Паузу нарушила гастролерша. Невнятно
пробормотав что-то о фортуне, имеющей капризное обыкновение не ко всем
поворачиваться лицом, она поспешила ретироваться из зала.
Итак, из всего десанта эмоционалок избежала в Брюсселе обструкции
только одна - госпожа Ципора, та, что столь душещипательно поведала о
Гаруналь-Айзеке, вашингтонском миллионере, влюбившемся в Золушку из
бейтшемешской сионистской семьи.
Почему так произошло именно с Ципорой? Неужели опять фортуна?
Нет, объясняется это гораздо прозаичней, обыденней, грубей.
Тель-авивская Шахерезада просто упустила в финале своего повествования
маленькую деталь, совсем-совсем крохотную. Что ж, простим гастролерше
легкий склероз и восполним ее упущение.
Оказывается, отец счастливой невесты, услышав, что зять-миллионер
открыл ему кредит в знаменитом "Хилтоне", покачал головой и застенчиво
сказал ему:
- А-а, зачем бедному еврею "Хилтон"! Вы можете, дорогой зять,
отблагодарить меня гораздо лучше, и главное-вам дешевле обойдется. Ваш
отец - умница, он еще полсотни лет тому назад эмигрировал из наших
мест. Но говорят, лучше поздно, чем никогда. Вывезите меня отсюда с
моим грузом из пяти дочерей - и я тогда поверю, что вы действительно
любите мою шестую дочь!..
Рассказав мне об этом, брюссельский бухгалтер, недавно
вернувшийся из туристской поездки в Израиль, уверенно добавил:
- Вряд ли стоит осуждать проверенного сиониста и религиозного
ортодокса Харара за такие "дезертирские" настроения. Если уж человеку
привалила израильская фортуна, то из нее надо выжать самое полезное,
самое насущное!
ПОЭЗИЯ ПРИМИТИВНАЯ, НО ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ
Я вынужден вновь вернуться к зловещим маабаротам - ведь несмотря
на то, что число беженцев из страны вот уже несколько лет подряд
намного превышает число прибывающих олим, жилья для них
катастрофически не хватает.
Это можно видеть и в Иерусалиме, незаконно провозглашенном
израильской столицей. Как и в Тель-Авиве, там есть еврейские кварталы
нищеты. Условия жизни ужасающие. Некоторые дома давно уже подлежат
сносу, но семьи бедняков вынуждены обитать там под угрозой обвала крыш
и потолков. Полноправные соседи жильцов - полчища крыс. Порою в этих
кварталах происходят бунты обреченных на жизнь среди мусора и крыс
жильцов - впрочем, правильнее было бы назвать их бездомными. Полиция
усмиряет очередной бунт, власти дают очередное обещание предоставить
обитателям трущоб другое жилье, и... все остается по-прежнему.
Нетрудно представить себе, с какой горечью узнала иерусалимская
беднота, что построенная в городе летом 1982 года "самая роскошная и
самая красивая в мире синагога" обошлась в 14,5 миллиона долларов.
"Чего тут только нет! - умиляется "Джерузалем пост". - 1700 дубовых
кресел, обитых плюшем, хрустальная люстра весом 3,5 тонны, уникальное
устройство, позволяющее сдвигать потолок, чтобы сыграть пышную свадьбу
под открытым небом, итальянский и греческий мрамор... За дверьми с
витражами и бронзовыми медальонами - вестибюль, ведущий в овальный зал
с мозаичным мраморным полом, который освещают пятнадцать итальянских
канделябров: их собрали итальянские специалисты. Есть в синагоге зал,
выложенный дубовыми панелями и украшенный витражами. За элегантными
круглыми столами могут одновременно разместиться 600 человек. Зал
предназначен для свадеб, банкетов и т. п.". Под "и т. п."
подразумеваются занятия сионистских вечерних школ для взрослых и
встречи с сионистскими эмиссарами из США.
Но особенно неимоверный восторг сионистской газеты вызывает такая
сверхсовременная деталь: "В женскую галерею можно попасть на
"субботнем" эскалаторе или "субботнем" лифте, устроенных так, что
могут действовать автоматически, без участия человека".
Бездомная беднота недоумевает: как же это городские власти, не
располагающие, по их утверждениям, несколькими тысячами долларов на
ремонт опасных для проживания домов, ухитрились найти колоссальные
средства на постройку роскошнейшей синагоги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87