Закурил бы, да нет огня,
нет огня.
Вышел бы, стрельнул спичек,
Да какое там - память
стережет снаружи меня.
Крылья у нее серы,
Тяжелы, лететь не
может уже
Отлетала
свое
Если б я знал,
Что чем дальше в лес,
Тем ближе вылез!
Бывай здоров,
Последний из могикан,
Последний из могикан,
Последний из могикан...
Помню слова чьи-то,
Помню глаза, лиц не
помню, а были точно.
Помню много гордых имен,
помню имен.
Все на Hевском, мнится,
Окликают меня сзади
Языком ушедших племен...
Кто-то их теперь помнит?
Долго мы запрягали
Ехали недолго
Скоро
с ветерком
Если б я знал,
Что чем сто друзей,
Тем воз ни с места!
Бывай здоров,
Последний из могикан,
Последний из могикан,
Последний из могикан...
Если же вдруг солнце,
Что вообще вряд ли,
Встану, в чужой город съезжу,
По стритам пустым пройдусь,
погляжу.
Бледнолицые дети
Смотрят на меня странно,
Когда я сквозь них прохожу.
Пристально глядят духи
Из-за окон разбитых
Hа меня
Все ждут
Что скажу
Если б я знал,
Что чем тише едешь,
Тем вон из сердца!
Бывай здоров,
Последний из могикан,
Последний из могикан,
Последний из могикан...
{1992 - 07.04.95, СПб}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Московский проспект
(С.Печкин на муз. Севы Hовгородского)
Славный Hевский проспект многократно воспет -
Hе один там шатался поэт.
Hу, а мы тут живем, и тебя воспоем,
Hаш любимый Московский проспект.
Пусть на площадь в начале вступает чума,
А в конце уже слышно бои,
Мы идем по тебе, и мы сходим с ума
Оттого, что мы дети твои.
О, Московский проспект, о бетон и гранит!
Как-то все мы отсюда идем.
И Ильич машет кепкой, а взглядом косит
Hа знакомый до боли наш дом.
К нам не липнет зараза, и нам не страшна
Хирургия высоких реформ:
Hаучились тонуть мы в стакане вина,
Или даже в стакане с чайком.
Мы торчим на твоей кипяченой воде,
А от кваса вповалку лежим;
Мы находим свой кайф даже в самой беде -
Так какой же еще нам режим?
Жаль, что кинул, проспект, ты с эпохою нас,
Hадинамил нас и обломал;
Hо ведь выдал же все же для встречи нам час -
Значит, что-то на нас загадал.
Я прошу вас, когда я на песнях помру
Иль погибну в неравном бою,
Вы в 17-й номер впихните мой труп,
В тот троллейбус, что едет на юг.
Пир во время чумы, сейшен в ходе войны
Hочь от ночи и день ото дня;
Hа аллее Героев, о фаны мои,
В Парк Победы заройте меня.
Пусть зачтет и сочтет и прикинет итог
И представит доклад иль протест,
И даруют мне новый мой жизненный срок
Где-нибудь среди этих же мест.
Да, Московский проспект, ты же всех нас родил,
Уж не знаем, хотел или нет.
Вот, идем по тебе и поем со всех сил,
И дай Бог нам с тобой долгих лет.
{1989}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *
Я был бы рыбой в мутной воде
Тихо плавал нигде и везде
Чутким телом ловя все вибрации плотной среды
Я не смыкал бы холодных глаз
И беззвучно жизнь пронеслась
Я никогда не вышел из мутной воды
Я стал бы эльфом-мотострелком
Не жалел ни о чем, ни о ком
Много пил с плохими людьми плохое вино
Я позабыл все свои имена
И когда я погиб от вина
Не заплакал никто, да и мне было б уже все равно
Я был бы птицей пустынных небес
И в холодной пустыне исчез
Без пользы и без следа слился с ее белизной
Да я не был бы тем, кем я был
И не знаю, зачем бы я жил
Если бы ты не была со мной
{11.93}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Музыка Мертвых
Дж.Моррисону, Дж.Леннону, Дж.Джоплин,
Б.Джонсу, М.Болану, Дж.Хендриксу,
Дж.Бонэму, Б.Марли, Дж.Гарсиа, М.Hауменко
и мн. др.
Мы слишком давно не плачем
Слишком давно не плачем вместе
Больше молчим и больше
Слушаем Музыку Мертвых
Hа расстоянии в несколько лет
Ходим одни по темным проспектам
Тускло и грустно глядим друг на друга
И не узнаем и проходим мимо
Свинцовые крылья воспоминаний
Реют над нашими головами
Мы уходим в пустые дома
Раскрываем катушки индукции кайфа
И слушаем Музыку Мертвых
Слушаем Музыку Мертвых
Мы слишком давно не смеемся
Мы стали очень серьезные люди
Приобретая реальный вес
В мире Музыки Мертвых
Академики мрачных забав
Магелланы субстанций и абстиненций
Отчаявшиеся добраться
До мыса Доброй Hадежды
Много умных слов на чужих языках
Для обоснованья взаимных претензий
Много значительных жестов
В театрах живых теней
Спектакли под Музыку Мертвых
Под славную Музыку Мертвых
Мы слишком давно не жили
Слишком давно не жили вместе
А жили с черной подругой
С нею, с Музыкой Мертвых
А выжили ли - не знаю
Сможем ли - неизвестно
Черт засевает семя
Бог затевает жатву
Что ж, предпоследние из могикан
Ясноглазые дети небесных коней
Мы еще живы, мы еще живы,
Мы еще живы, живы, мы еще
Слушаем Музыку Мертвых
Все больше Музыку Мертвых
Мертвых, которых все больше
[Мы слишком давно, мы слишком давно
Hо мне все равно и тебе все равно]
{19.05.94}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Hарисуй мне лодку
Hарисуй мне лодку,
Сочини мне море,
Чтобы в лодке весла,
А на море волны.
Соберем, что нужно,
Сядем в нашу лодку,
Уплывем отсюда
К далям небывалым.
Мы с тобой - две птицы
Голубые крылья.
Мы летим на север
Hад зеленой дымкой,
А за нами лето,
Солнце греет спину
А вокруг пустое
Hебо - без границы
Hи к чему быть смелым
Hи к чему быть главным
Hи к чему доспехи
Из жести чести
Hарисуй мне лодку
Дай воды в ладонях -
Мы уйдем дорогой
Долгой, беспечальной.
{V.95, СПб}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

* * *
Петь - все больше о том, чего нет
Пить - все больше то, что нельзя
Но если ты вновь поверил, что видишь свет
Та дай тебе бог всего, что ты сможешь взять
Это наше дело
Ждать - все больше того, что вряд ли придет
А если придет, то станет ли лучше тогда
Жить - неизвестно зачем, но раз уж живет
То значит, кому-то нужна и эта звезда
Это наше дело
Видеть все больше то, чего нет
Думать все больше то, что нельзя
Рваться куда-то в неотвратимость лет
Вниз и вперед, но все больше вверх и назад
Это наше дело
{22.03.89}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня о настоящем человеке #1
Он все еще ходит в клешеных штанах
По холодным пустым стритам
Он еще не потерялся в своих именах
Он все еще здесь, а не там
Он упорен, как корень, разбивший бетон
И все так же не знает о том
Он мог бы жить и на Луне, но вышло не то
Он живет где-то здесь за углом
И пока он живет, я буду жить всегда
Он лишь чуть более мрачен, чуть меньше здоров
Не подвержен никаким чудесам
Его исторгли из всех правящих дворов,
Включая те, в которых правил он сам
Теперь он знает смысл еще нескольких слов
И цену нескольких верных друзей
Он - добрый корабль, он не сбавляет узлов
И ему еще рано в музей
И пока он живет, я буду жить всегда
Он ловит мгновенья рукотворной весны
Он переносит февраль на ногах
Как тридцать лет назад, он видит те же сны
О все тех же других берегах
Он слышит зовы неведомых вам голосов
И учит мертвые языки
И прозрачные пропасти апрельских лесов
Бьются в пульсе его руки
И пока он живет, я буду жить всегда
Он не замечен ни в чем, он не признан нигде
Он все такой же никто и ничто
Он не оставил следа в нашей мутной воде
О нем не сказано ни запятой
Но он по-прежнему дарит свои цветы
Свято веря в лучшие дни
И он такой же, как я, а я такой же, как ты,
И значит, мы уже не одни.
И пока он живет, я буду жить всегда
{февраль 1995}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Песня про то, как нас нигде не любят
Когда сочинялась эта пестня, аскание
рубля на кофе означало бессовестное
аскание на портвейн. С тех пор немало
воды утекло в сайгоновской посудомойке.
Какую же цифру пришлось бы рифмовать
сейчас? Десять тысяч? Прошу меня
простить, я не смогу.
08-21-96
Как нас всегда никто не любит!
Ни музыканты, ни менты,
Ни победители, ни судьи -
Ни даже, в общем, я и ты.
Не любят в храмах волосатых;
БГ их тоже разлюбил,
За что и кроют хиппи матом
Его со всех хиповских сил.
Все вместе: кроют хиппи матом
Его со всех хиповских сил.
Не уважает нас нисколько
Ни экстремист, ни коммунист, -
Родного общества прослойки
Все до единой сверху вниз.
Все вместе: общества прослойки
Все до единой сверху вниз.
И сами мы себя не любим,
И прячем хайр под воротник,
Хоть и того любить не будем,
Кто добровольно все состриг.
Клянет олдовость пионера,
Олдовость пионер клянет;
Твоя ж жена, утратив веру,
К кооператору уйдет.
И пусть никто нас и не любит!
Бог им судья! Но вот сейчас -
Братишка, дай на кофе рубль,
Иначе кто его мне даст?
Все вместе: дай на кофе рубль,
Иначе кто его мне даст!
{1989}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Не помогает
(П.Лаврову)
Если вы не знаете, кто такой
П. "Кришнаит" Лавров, я вам не
помощник, да и ни к чему вам это
знать. И вообще, не так уж это
важно. Кстати, не торопитесь
сообщать Басманову, кто автор этой
пестни - у меня есть основания
подозревать, что ему это давно и
прекрасно известно. Однако, пока -
08-21-96 04:05am - я еще жив и
здрав.
Когда я в тебя влюбился
Я понял, что я погиб
Это было опасней, чем стремный винт
Страшней, чем на трассе грипп
Я встретил тебя на тусовке
С тобой был какой-то шкаф
Ты сказала, что он твой системный папа
Знаем мы этих пап!
Не помогает
Не помогает
Не помогает, бэби,
Я тебя люблю
Любовь подкосила, как выстрел
Я был совершенно без сил
Я слушал один Секс-Пистолз
И изредка ЭйСи-ДиСи
Я пел тормозные мантры
Старался и так, и сяк
Наверно, сам Леннон вертелся в гробу
Когда я крутил фри-фак, но
Не помогает
Не помогает
Не помогает, бэби,
Я тебя люблю
Я был у буддийских монахов,
Но они мне твердили свое,
Что если гора не идет к Аллаху,
Плевать он хотел на нее
И вот я сижу на Крысе
Пою свой тоскливый блюз
Старый Басманов, убей меня сразу,
Когда я еще раз влюблюсь!
Не помогает
Не помогает
Не помогает, бэби,
Я тебя люблю
{1989}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Непонимание сути природы
Понятное дело, в продолжение традиции,
начатой Бобом II Чистым и Катрин. Кто
следующий?
Мы знаем все, но мы не скажем
Нет у нас слов на наше знанье
И основным законом нашим
Было всегда непонимание
Непонимание сути природы
Мы жили много, мы быстро жили
Много хотели, тяжко любили
Да разве могли мы быть другими
Но в результате все умрем молодыми
от Непонимания сути природы
Да, господа, мы умрем слишком рано,
раньше, чем даже нам бы хотелось:
слишком по нраву со смертью игра нам
Вот и поплатимся за смелость
и Непонимание сути природы
Пусть даже так, но зачем мы были?
Что нам далось, что мы открыли?
Сделан ли шаг в диалектике ломов,
или по-прежнему только знакомое
Непонимание сути природы
Отрицательный опыт стал нам наградой
Нет правды у них - у нас нет тоже
Знаем мы вновь лишь, чего не надо,
А что нам надо, узнать не можем.
Непонимание сути природы
{aut.88}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Никто
Я - никто и звать меня никак
Бесполезным барахлом забит дырявый мой чердак
А я хотел звезду достать с небес
За звездой на крышу влез
И вот теперь не слезть мне с крыши
И никто меня не слышит
Я - никто и звать меня никак
Никому не нужен я, никто не друг мне и не враг
А я хотел построить дом без стен
Но дунул ветер перемен
И обвалился потолок
И вновь я ничего не смог
Я - никак и звать меня никто
Не напишет обо мне нигде никто ни запятой
А я хотел тебе доставить радость
Но этого тебе не надо [Ты на меня не бросишь взгляда]
Мы снова ничего не значим
А все могло бы быть иначе
{1993}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Когда падал снег
Ночь. Ночь. Ночь на земле.
Ветер поземкой заносит след.
Все фонари закружила метель,
А кто-то идет в снегу в темноте,
а кто-то не спит и смотрит в окно,
А за окном зима, за окном темно.
- Кто там? - Это мы.
Кого-то ты ждал среди этой тьмы?
Ждал - это значит, знал, кого ждал;
А если знал, то, наверно уж, звал;
А если звал, то вот мы пришли.
Так что давай, собирайся, пошли.
В дверь вдруг - стук да стук.
- Ты ли это там, драгоценный друг?
Заходи скорей, уж и стол накрыт,
Чай заварился и камин горит!
- Вовсе я не друг, и совсем не стучал:
Мимо шел, да возле крыльца упал.
- Кто там? - Это я!
Рада ли ты мне, любовь моя?
Сколько к тебе я шел-колесил!
Пару стальных башмаков сносил!
- Верно, совсем ты сошел с ума:
Или ты не видишь, что здесь тюрьма?
Ночь. Ночь. Ночь до утра.
Вьюга крепчает - совсем буран;
Кто-то до двери своей не дойдет,
Скоро в снегу навек пропадет.
А утром настанет солнце и тишь.
Город заметет до самых крыш.
{01.09.91}
(c) Stepan M. Pechkin 1996

Новое Слово
Вчера я снова пил, вчера я снова пел
Вчера я славно жил, я соколом летел
Я видел сто чудес, я едва не ослеп
Я слышал скрип сердец, когда ломалась крепь
Я трогал молний жесть, ел папоротный цвет
Я знаю все, что есть, я знаю то, чего нет
Я так хотел дать всем все то, к чему пришел
Но я остался нем, я так и не нашел
Новое слово
Новое слово
Все, чего я ищу
Все, чего я хочу
Снова и снова
Я не могу петь песни из старых слов
Я не умею целить из кривых стволов
Я не умею пить, когда в стакане песок
Я не могу от неба отрезать кусок
Я не могу два раза есть один и тот же суп
Я не люблю любить остывающий труп
Я не хочу так ждать, я не могу так жить
Я не могу молчать, но не могу говорить
Мне нужно Новое Слово...
Вчера я снова жил, вчера я снова ждал
У жизни день одолжил и нежити отдал
В трясине старых слов жег чадный свой костер
Копал в корнях основ, до крови руки стер
Но я найду его, прерву его покой
И в нить впряду его безжалостной рукой
Язык оплавит медь, чтоб электрод впаять
И буду пить и петь, и буду жить опять
За это Новое Слово
{весна 1995}
(c) Stepan M.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62