Ей безумно нравилось болтать с Хантером Джеймсом, флиртовать с ним… несмотря на риск разоблачения.
– У меня двое мальчиков. Близнецы, – сказала Соланж. – Сейчас им десять лет, и они такие активные! Непоседы! Наверное, слишком много… как это? Тестостерона!
Черт, теперь ей показалось, что акцент звучит совсем неправильно – не как у француженки, а как у персонажа из мультика. Надо говорить короткими фразами, не давать волю чувствам. И языку тоже нельзя давать волю!
– А чем занимается ваш муж? – спросил Хантер Джеймс.
– Мужа нет! – Она решительно замотала головой, и темные локоны взлетели над плечами. – Нет мужа! Он ушел! Пуф! Ушел… к черту! – Она подтвердила свои слова весьма эмоциональной жестикуляцией, радуясь, что хоть слово правды прозвучало сегодня из ее уст.
После этого Аманда крепко дернула Соланж за ухо, делая вид, что поправляет серебряную сережку. Надо заканчивать разговор и выбираться отсюда. А то Соланж наболтает еще что-нибудь. Или, что еще хуже, сделает что-нибудь… о чем Аманда пожалеет.
– Месье, – сказала она со вздохом. – Извините меня, но я должна начать. Работа ждет.
– Конечно, прошу вас.
Аманда работала быстро, торопясь убраться из дома, пока они с Соланж не наболтали еще каких-нибудь ненужных подробностей. И вообще – если ее интересует Хантер Джеймс, нечего уступать его этой нахальной Соланж, которая, дай ей волю, просто прыгнула бы в его постель и пригласила бы хозяина прилечь рядом.
Но она, Аманда, не такая! Она порядочная женщина с чувством меры и такта. Кроме того, ей надо зарабатывать на жизнь, содержать дом и детей.
Впрочем, у Соланж ведь тоже оказалось двое мальчишек-близнецов, которых надо кормить.
Кэндис сидела в кабинете, когда раздался звонок в дверь. Она никого не ждала и с удивленной гримаской направилась к двери, мягко ступая по полу ногами, обутыми в пушистые носочки. На пороге стоял Дэн с улыбкой на лице и букетом цветов в руках. Кэндис мечтательно вздохнула: Донован был абсолютно неотразим.
– Доставка цветов для Кэндис Шугамен, – сказал он, глядя на нее веселыми глазами. – Это вы, мэм?
– Да, это я. – Кэндис вскинула брови в притворном удивлении. – Но от кого, интересно, цветы?
– От тайного воздыхателя, который хотел бы пригласить даму на ужин.
– М-м… – Женщина смерила «курьера» внимательным взглядом. – А условия доставки включают пение серенад или стриптиз?
– В контракте этого нет, – ответил он, входя в дом. – Но думаю, можно будет устроить за небольшую дополнительную плату.
Он закрыл за собой дверь и протянул Кэндис цветы. Когда она принимала букет, Дэн перехватил ее руки и, притянув к себе, нежно поцеловал:
– Не хочу, чтобы ты сердилась на меня, – сказал он. – Может, я и был резковат, но не потому, что хотел что-то навязать тебе. Просто обидно видеть, как ты срываешься с места, стоит твоей маме свистнуть.
– Это только так выглядит, потому что моя мать такая… властная. Но я-то знаю, что она становится старше и нуждается во мне все больше и больше. Думаю, ты все понимаешь. – Она, в свою очередь, нежно поцеловала Донована, потом зарылась носом в букет. – Какая прелесть. Пойдем, их нужно поставить в воду.
Они прошли в кухню, и Кэндис выставила на стол бутылку вина:
– Открой, пожалуйста. Это каберне, очень неплохое. Она поставила на стол стаканы, достала открывалку и отдала ее Дэну. Потом взяла с полки хрустальную вазу и наполнила ее водой. Пока она ставила букет в воду, Дэн открыл вино и наполнил бокалы.
– Меня тоже раздражает… а иной раз просто бесит тот способ, каким мама просит о помощи, – продолжала Кэндис. – Но кроме меня, у нее никого нет, так что мне ее жаль. – Она взяла бокал. – Мама никогда не отличалась сдержанностью и всегда обожала командовать людьми. Но после смерти отца ее озабоченность моим будущим приняла поистине устрашающие размеры. Она видит только один путь устроить будущее своей дочери – выдать меня замуж.
– Разумеется, кандидатуру она подбирает по своему вкусу, – заметил Донован.
– Именно. И она продолжает в этом упорствовать, хотя я уже три раза была замужем, и каждого из кандидатов она считала просто идеальным… а в жизни он оказывался совсем не таким. Но мама не сдается. Женщины рода Блум всегда отличались упорством.
– Должен признать, что некоторых упорство красит… но не твою мать. – Дэн отсалютовал подруге бокалом. – И вообще – какой матерью надо быть, чтобы назвать дочь Кэндис, а потом настаивать, чтобы она не позволяла окружающим звать себя Кэнди?
– Хороший вопрос. – Кэндис отпила вино и пообещала: – Когда-нибудь я наберусь смелости и спрошу у нее.
Они рассмеялись, и размолвка была забыта.
– Давай выпьем за то, чтобы мы всегда справлялись с людьми и обстоятельствами. И чтобы у каждого из нас было надежное убежище.
– За убежище, – подхватил Дэн, и они сдвинули бокалы. Они пили вино и молча улыбались друг другу. Зазвонил телефон. Кэндис протянула руку и, не глядя, взяла трубку. Позже она поклялась себе, что никогда больше не станет отвечать на звонок, не взглянув на определитель номера.
– Я так рада, что застала тебя дома, – зазвучал в трубке бодрый голос Ханны. Она, как обычно, не тратила время на приветствия и прочие глупости. – Ида не пришла на маджонг, и нам нужен еще один партнер.
– Но я не могу, мама…
– Я сказала девочкам, что ты непременно будешь. Моя Кэндис, сказала я им, никогда не подведет свою мать. Она не такая, как другие дочери, у которых и минутки не найдется, чтобы выручить свою родительницу.
– Но я терпеть не могу маджонг! – Кэндис увидела, как поскучнело лицо Донована, и торопливо продолжала: – И я занята. Я уже одета, чтобы идти ужинать… с другом.
– И что это значит? – Дэн насмешливо поднял брови, заметив, что она не назвала его по имени.
– Одна из маминых подруг не приехала, и они не могут играть в маджонг, потому что у них нет четвертого игрока.
– Откажись, – мягко посоветовал Дэн. – Ведь у нас были свои планы на вечер.
– Но я…
– Ты сможешь, Кэндис. Я верю, что ты сможешь. Кэндис набрала побольше воздуха, крепко зажмурила глаза и сказала:
– Я не смогу приехать мама. Дэн заехал за мной, и мы идем ужинать.
Видимо, ей стоило подобрать другие слова.
– О, если ты голодна, то тут у нас полно всяких вкусностей, – уверенно заявила Ханна. – И я уверена, что Дэн, – она произнесла это слово с совершенно непередаваемой интонацией, давая понять, что оказывает человеку милость тем, что произносит его имя, – поймет тебя и одобрит тот факт, что ты не отказываешь в помощи своей старой матери. Уверена, для своей матери он сделал бы то же самое. Впрочем, у нее столько детей, что, думаю, она была счастлива не видеть их хоть какое-то время.
– Но, мама…
– Видишь, Майра, я же говорила, что моя девочка нас не подведет, – сказала Ханна в сторону и потом спросила дочь: – Сколько тебе понадобится времени, чтобы добраться сюда?
– Мама, это просто нечестно!
– Представляешь, даже Эстер пришла сегодня, чтобы сыграть с нами! А ведь она почти никуда не выходит с тех пор, как Морти умер!
Повисло молчание. Кэндис пыталась найти нужные слова, чтобы объяснить матери, что у нее должна быть своя жизнь. Дэн молча ждал. Он не говорил ни слова, не делал знаков, не округлял глаз. Просто ждал, давая возможность Кэндис самостоятельно принять решение. Но Ханна такой возможности дочери не дала.
– Так как быстро ты сможешь добраться? – спросила она. – Эстер хочет знать, когда мы начнем.
– Через двадцать минут, – выдохнула Кэндис. – Но я делаю это только ради Эстер! И это последний раз…
Но мать уже повесила трубку. Кэндис подняла глаза и увидела разочарование на лице Дэна.
– Я должна поехать, понимаешь? – с отчаянием сказала она, – Представь – они втроем сидят там и ждут меня. Ведь они не смогут играть втроем. Они ждут.
– Тебя.
Кэндис отвела глаза.
– То есть ты с самого начала была единственной кандидатурой, – спокойно продолжал Дэн, внимательно глядя на подругу. – Ни у кого из этих женщин нет человека, которого можно было бы позвать? Ни друзей, ни дочерей?
– Ну почему же, у них есть дети, но…
– Вот что я тебе скажу, милая. Это вопрос столкновения характеров. Ты такая смелая, взрослая и самостоятельная женщина – во всем, кроме общения со своей матерью. Перед ней ты пасуешь сразу и безоговорочно.
Кэндис поморщилась, но промолчала. А что она могла возразить? Донован говорил чистую правду.
– Я могу понять, когда мать звонит и говорит: приезжай, мне плохо. Трудно дышать или прихватило сердце. Тогда надо бросать все и ехать. Черт, да я поехал бы с тобой! Но мчаться сломя голову только потому, что твоей маме хочется сегодня сыграть в маджонг? – Он покачал головой, и Кэндис понурила голову.
Он встал и коснулся губами ее щеки – вскользь, совсем не так, как хотелось бы Кэндис.
– Поезжай, – сказал он. – Мы поужинаем вместе в ДРУГОЙ раз. Но тебе придется научиться говорить ей «нет». Я помню, что она одинока и что она твоя мать. Но постарайся понять, что в отличие от тебя Ханна Блум живет полной жизнью.
Он ушел, а Кэндис собиралась на маджонг и готова была плакать от злости и разочарования. Как, черт возьми, на сорок третьем году жизни научиться говорить «нет» матери, которую слушалась всю жизнь?
Глава 18
В субботу подруги вновь собрались внутри торгового павильончика на стадионе, чтобы исполнить свой родительский и общественный долг. В разговоре всплыло имя Сьюзи Симмонс.
– Вот интересно, – сказала Брук, осчастливив очередного любителя бургеров широкой улыбкой и быстро выполненным заказом, – в чем ее секрет? Я вот что имею в виду: она такая же разведенная женщина с детьми, как и, например, Аманда. Но ведет себя так, словно она местная королева. Почему?
– Не знаю. Я как-то никогда не задумывалась о причинах ее высокомерия, но оно мне не нравится, – заметила Аманда. – Полагаю, все дело в деньгах. – Она потерла большой и указательный пальцы, иллюстрируя свои слова. – Звонкая монета, как сказала бы Соланж. Кажется, при разводе она получила все… Думаю, Чарлзу остались только его клюшки для гольфа.
– Нельзя винить женщину за то, что она нашла себе хорошего адвоката, – сказала Брук, указывая взглядом на Кэндис.
– Хороший адвокат – это вещь незаменимая в хозяйстве, особенно когда дело доходит до развода. Но мне тоже не нравятся манеры Сьюзи, – отозвалась Кэндис. – То, что ей удалось получить кучу денег, не дает ей права презирать тех, кому повезло меньше. И вот еще что: меня тревожат ее постоянные ловушки для Соланж. Ну-ка, Аманда, скажи, что она оставила для Соланж на этот раз?
– Сто пятьдесят долларов и бриллиантовые серьги-пусеты, – отозвалась Аманда. – Знаете, я очень рада, что сегодня она не пришла на игру… И что Тиффани и Роб тоже нашли какое-то другое, более интересное, занятие.
– А мне не нравится, как она смотрит на Хантера Джеймса. Мне кажется, он должен достаться Аманде, – заявила Брук.
Аманда достала рулон фольги, оторвала несколько кусков и начала ловко заворачивать бургеры. Руки ее двигались совершенно автоматически. Думала она о своем, но умудрялась одновременно прислушиваться к разговорам подруг и к звукам, доносящимся с поля. Уайатт сегодня играл ведущим питчером. А поскольку последнее время ему не везло, то перед игрой он нервничал, и это беспокоило Аманду.
– Хантер Джеймс – самостоятельный и, уверяю вас, вполне самодостаточный мужчина с полной свободой выбора, – сказала Аманда. – Не стоит рассуждать о нем так, словно он приз, который достанется самой шустрой. Поверьте мне, этот человек сам будет решать, с кем ему встречаться.
– Мы с тобой абсолютно согласны, – заявила Кэндис. – Просто нам хотелось бы, чтобы он решил, что хочет встречаться с тобой.
– Но Брук права, – задумчиво ответила Аманда. – Права в том, что Сьюзи смотрит на Хантера как-то уж слишком голодно и откровенно. И мне это не нравится. Впрочем, – она повернулась к Кэндис, – не стоит волноваться по поводу моей личной жизни. Ты и так много делаешь, подыскивая для меня клиентов.
«Можно подумать, у меня есть личная жизнь», – вздохнула она про себя.
– Да я все равно не смогла бы помочь тебе устроить личное счастье, когда и со своей-то жизнью ничего толкового сделать не могу, – жалобно сказала Кэндис. – Моя мать ревнует меня к Дэну. И каждый раз, как приходится выбирать, с кем провести время, я отдаю предпочтение матери, что естественно, не делает Донована счастливым. И кто мог бы его винить за это? Дэн говорит, она мной манипулирует. Думаю, он прав. – Кэндис вздохнула.
– И как ты намерена справиться с этой ситуацией? – поинтересовалась Аманда.
– Не знаю. Дэн, конечно, ведет себя не в пример лучше, чем моя мама, но все равно я чувствую себя костью, которую делят две Собаки, и каждая тянет в свою сторону.
С поля донеслись крики болельщиков, и все три женщины, побросав свои дела, бросились к окну и высунулись как можно дальше, пытаясь разглядеть, что же именно происходит на поле.
Аманда увидела, как Уайатт оседает на землю, закрыв лицо руками. Хиттер противника несся по базам, подбадриваемый криками команды и болельщиков. Еще немного – и он заступил на домашнюю базу, принеся очко своей команде.
– Господи, – вздохнула Аманда. – Да что ж так не везет! И с каждой игрой все хуже и хуже.
Они все еще стояли у окна втроем, когда к павильону подошел Тайлер Маккензи. Делая вид, что не замечает мачеху, мальчик сказал Аманде:
– Уайатт сегодня совсем никакой; миссис Шеридан. Говорит, у него болит рука. Тренер просил принести льда.
Аманда внимательно посмотрела на Тайлера, и от ее взгляда не укрылось, что его глаза охотно останавливаются на всем, кроме его мачехи.
– Брук, – сказала Аманда. – Принеси, пожалуйста, пакет со льдом и повязку. Все лежит в среднем холодильнике.
– Сейчас. – Брук быстро отыскала требуемое и, протягивая повязку и лед, сказала пасынку: – Вот, возьми. И еще бутылку воды – думаю, он наверняка хочет пить. Тебе дать что-нибудь, Тай? За мой счет.
– Нет, – коротко ответил мальчик, впервые открыто взглянув на Брук. Она едва не отшатнулась – столько злобы и презрения было в этом взгляде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41