Аманда сморгнула слезы, и, когда он опустил фотоаппарат, глаза их встретились. Когда оба очнулись, чтобы проводить детей, Аманда обнаружила, что ей трудно дышать. И еще в ее сердце поселилась радость.
Глава 15
На следующий день Аманда и Кэндис встретились на стадионе и отправились в торговый павильончик исполнять свой общественный долг. Пока Аманда готовила бургеры, Кэндис, по-прежнему слишком роскошно одетая для сегодняшнего мероприятия, расспрашивала ее:
– Значит, этот Хантер Джеймс знаменит?
– Похоже, да. – Аманда прижала бургер лопаткой, и жир закапал на угли. Взметнулись язычки пламени. – Мне кажется, что Уайатт знает о его карьере все детали и подробности, чуть ли не с первой тренировки.
– Но ведь дело не в том, что он бывший знаменитый бейсболист? – проницательно спросила Кэндис.
– Про это давай даже говорить не будем, – предостерегающе заявила Аманда.
– Почему это?
– Потому что он слишком… хорош. – Она перевернула бургеры. – Слишком знаменит, слишком… все слишком. А еще на него положила глаз Сьюзи Симмонс, и она пообещала, что раздобудет для него Соланж в качестве горничной. Не думаю, что Хантер Джеймс захочет связываться с прислугой.
– Это самая большая глупость из всех слышанных мной!
– А как на счет такой: ты беспокоишься за свои отношения с Дэном, потому что он мил и добр и тебе с ним слишком хорошо?
– Тут другое. – Кэндис принесла блюдо с булочками.
– И в чем же разница?
– Ну… – Кэндис смотрела, как Аманда ловко засовывала бургеры в булочки. – Я боюсь, что мне окажется его недостаточно. То, что ему вдруг не хватит меня, даже не допускается.
– Ты так в этом уверена?
– А вот и горчица! – В дверь влетела раскрасневшаяся Брук, прижимая к груди пакеты из магазина. – И я привезла еще булочек!
Все втроем они пошли внутрь павильона, где допотопный кондиционер упорно делал вид, что охлаждает тяжелый, пропитанный запахами мяса воздух. Брук распаковала сумки и повернулась к подругам, которые, стоя плечом к плечу, внимательно ее разглядывали.
– Что такое? – Брук внимательно оглядела свой наряд и даже проверила молнию на шортах. – На что вы смотрите?
– Да на тебя! – ответила Кэндис. – Ты и раньше была безупречна, но теперь меня просто тошнит от твоей красоты. Что ты с собой сделала?
Аманда внимательно разглядывала Брук, но молчала, понимая, что Кэндис скажет за двоих.
– Да ничего глобального! – Брук пожала плечами. Подруги продолжали молча разглядывать ее.
– Ну, я сделала химический пилинг и пару новых инъекций. Сюда коллаген. – Она провела пальцем под глазами. – Ботокс сюда. – Палец скользнул по губам. Врач сказал, что с подтяжкой век можно пока повременить.
Аманда принялась заворачивать бургеры в фольгу.
– Скажи мне, Брук, зачем ты это делаешь? Ну, пластического хирурга понять можно: он должен кормить семью… или собирается отправить ребенка в колледж, а это стоит денег.
– Сама не знаю, – призналась Брук. – Я шла на консультацию с доктором Лапрадой с уверенностью, что я еще очень даже ничего себе… В конце концов, я всегда тщательно следила за лицом, и за фигурой тоже… Но оказалось, что мне необходимо так много всего привести в порядок!
– Я считаю, что это напрасная трата времени и денег, – сказала Аманда, раскладывая булочки на подносе. – Ты выглядишь роскошно. Правда, Брук, я точно знаю, что некоторые женщины стараются не подходить к тебе, чтобы никому не пришло в голову провести сравнение.
– Спасибо. – Брук улыбнулась Аманде. – Так приятно слышать комплимент от подруги.
– Ты считаешь, что это хорошее вложение денег? – медленно сказала Кэндис. – Пытаешься гарантировать свое будущее?
По тому, как расширились глаза Брук и сжались ее губы, Аманда поняла, что Кэндис угадала. «С ума сойти, – думала она. – Девочке нет еще и тридцати, она и замужем-то всего год, а уже волнуется о том, как бы кто не увел у нее мужа».
– У тебя ведь есть не только внешность, Брук, – сказала она. – Не лишай Хэпа удовольствия узнать тебя как человека.
– Звучит здорово, – пробормотала Брук. – И мне льстит твоя уверенность во мне, Аманда. Но что, если я познакомлю его с собой настоящей… а окажется, что та я, на которой он женился, нравится ему больше? Что мне тогда делать?
– Ну, это можешь решить только ты сама, – ответила Кэндис. – И я не вижу ничего дурного в том, чтобы заботиться о себе и поддерживать красоту.
Телефон Кэндис издал громкий сигнал. Она застонала, увидев номер на табло, но все же ответила:
– Я слушаю, мама.
Брук и Аманда взглянули на подругу сочувственно и вышли из павильона, чтобы не мешать.
– Мама, я ведь говорила тебе, что должна помогать на стадионе, потому что обещала. – Кэндис приготовилась к возражениям и спору, но мать сказала:
– Я помню, помню.
От такой неожиданности Кэндис потеряла дар 150 речи. Всего на секунду, но дальше разговор потек в привычном русле, и она не смогла закончить ни одного предложения, поскольку мать просто не слушала ее.
– Я помню о твоих заботах, Кэндис, но я уверена, что ты все же не упустишь возможность увидеться с Минни и Стенли.
– Но…
– Только представь, что Стенли специально отменил несколько встреч, чтобы пробыть с нами подольше.
– Мама…
– Я, конечно, всем сказала, что моя дочь не может подвести своих друзей, поэтому мы пообедали без тебя, но на кофе и десерт ты вполне успеешь.
– Но я же…
– Мы встретим тебя на полдороге, чтобы у нас было больше времени на общение. Мы будем ждать тебя в Чизкейк-Фэктори, что в Периметр-Молле. Думаю, дорога не займет у тебя много времени.
– Мама, я же говорила…
Кэндис замолчала, осознав тщетность своих попыток: Ханна просто повесила трубку. Она несколько раз набрала номер, но мать не отвечала на звонки.
Когда Дэн подъехал к павильону, то с удивлением увидел, что Кэндис собирается уезжать.
– Как игра? – спросила она, снимая фартук и вешая его на крючок.
– Еще одно поражение. Наша защита никак не может отбить мяч. А у нападения словно перчатки дырявые. – Он расстроено покачал головой, принял из рук Кэндис бутылку лимонада и только тут заметил, что в руках она держит сумочку.
– Ты уходишь? Но я думал, мы пообедаем вместе после игры.
– Мама позвонила. Мне придется съездить к ней, чтобы встретиться с друзьями.
– Ты же говорила ей, что занята.
– Говорила. Но они поменяли свое расписание и сейчас сидят в ресторане и ждут меня.
– Ты понимаешь, что твоя мать не хочет, чтобы мы были вместе и манипулирует тобой? – Голос Дэна звучал ровно, но глаза его были серьезны.
– Да, я все прекрасно понимаю! Но она моя мать, и я ей нужна. Я не могу просто не поехать и чтобы она сидела там и ждала… – Кэндис встала на цыпочки и поцеловала его.
Махнула на прощание подругам и через пять минут уже ехала по шоссе в сторону Периметр-Молла, больше всего на свете желая вновь оказаться в пропахшей дымом и мясом палатке.
Хантер Джеймс оказался первым клиентом, который внимательно взглянул в глаза Соланж. Аманда даже не знала, как отнестись к этому факту: радоваться, что он такой внимательный, или тревожиться.
Она подошла к порогу его внушительного дома в стиле Тюдор во вторник утром. Поднялась на крыльцо и помедлила мгновение. У ее ног удавом лежал пылесос, а в руках она держала ведро с моющими средствами, перчатками и тряпками. Аманда сделала глубокий вдох и нажала на кнопку звонка. Она, не дыша, прислушивалась и очень надеялась, что за дверью не раздадутся шаги. Тогда, наверное, она найдет ключ под ковриком и сможет спокойно сделать свою работу, не притворяясь и не разыгрывая мизансцен.
Однако ее надеждам не суждено было сбыться. Дверь распахнулась, и, подняв голову, она уставилась на небритого Хантера Джеймса.
Он был одет в кроссовки, тренировочные штаны и майку с каким-то бейсбольным рисунком. И внимательнейшим образом смотрел прямо в голубые глаза Соланж.
Она решила, что не нужно давать ему слишком много времени на осмотр и обдумывание увиденного, а потому протянула руку и деловым тоном сказала:
– Здравствуйте, месье Джеймс. Я Соланж. Меня прислала Кэндис Шугамен.
Рукопожатие получилось теплым и крепким, его взгляд, казалось, электрифицировал воздух, и Аманда испугалась, что может позабыть, кто она и зачем пришла в этот дом. Необыкновенно привлекательный мужчина. Просто чересчур… Просто нет сил не думать о том, что если…
– Входите, прошу вас.
Очнувшись, Соланж прошла в холл. В доме пахло кофе и кленовым сиропом. На столе в кухне лежала газета, прижатая чашкой кофе. Еще две чашки и три тарелки лежали в раковине, дожидаясь отправки в посудомоечную машину. Пожалуй, это больше всего напоминает утренний пейзаж в ее собственном доме. А вот интересно – он готовит девочкам завтрак или они кормят своего отца?
Кухня ей понравилась. Она оказалась больше и новее, чем ее собственная, обставленная дорогой мебелью и техникой – но, комната не выглядела парадной. Она вкусно пахла, и понятно было, что ею пользуются и тут приятно посидеть. Никакого беспорядка, указывавшего бы на неухоженного мужчину. Но и той неестественной аккуратности, как в доме Сьюзи Симмонс, тоже не наблюдалось.
Как там, в сказке про трех медведей? И этот стульчик пришелся девочке в самый раз. Вот и эта кухня вполне пришлась бы ей по вкусу. А уж о папе-медведе и говорить нечего.
Хантер предложил ей кофе, но Аманда отказалась. Она старалась быть немногословной и не подходить слишком близко к окну, где свет был ярче всего. Но все равно она видела, что Хантер разглядывает новую служанку очень внимательно, и это тревожило Аманду.
– Откуда мне начать – со второго этажа или снизу? – спросила она, напомнив себе об акценте и вынужденно признав, что даже на Соланж этот невозможный человек произвел большое впечатление, и она как-то растеряла свой обычный боевой дух. «Помни, кто ты и где ты», – предостерегающе сказала себе Аманда.
– Вы очень хорошо говорите по-английски, – заметил Хантер.
И что это значит? Он понял, что она не та, за кого себя выдает? Или это всего лишь комплимент?
– Спасибо. Английский почти мой второй… как это? Родной язык! – Она пожала плечами, избегая смотреть ему в глаза. – Английский нужен, чтобы попасть сюда. Тут можно стать, кем захочешь. Равные возможности, как говорят.
Вот, например, если очень захотеть, то можно стать французской горничной.
Откуда-то из-за закрытых дверей донесся лай. Потом еще, более требовательно.
– Фидо напоминает, что пора гулять. – Хантер снял с крючка поводок. – Думаю, вам стоит начать снизу. Я скоро вернусь, мне нужно будет принять душ и переодеться, и я не буду вам мешать.
Аманда вздохнула и вынуждена была признать, что даже Соланж не против вмешательства мистера Хантера Джеймса. Но тут хозяин открыл дверь, и в комнату ворвалась ракета. Аманда вспомнила, что Лабрадор велик и дурно воспитан, только когда увидела его. Но было поздно. Он с размаху ткнулся мордой в низ ее живота. Вот что за ненормальное животное, а?
– Черт! – вскрикнула Аманда. – То есть merde!
– Фидо, перестань! Сидеть! – Хозяин схватил пса за ошейник и потащил к себе.
Однако пес упорно тянулся мордой в то место, где ему было совершенно нечего делать, поскуливал и царапал лапами пол.
– Он виляет хвостом так, словно знаком с вами, – удивленно сказал Хантер, внимательно глядя на женщину.
Вот как! Значит, этот мохнатый предатель теперь всем расскажет, что он уже нюхал… это?
– Жаль, что познакомиться с моим телом стремится собака, а не хозяин, – пробормотала Аманда по-французски, обходя стол, чтобы оказаться подальше от Фидо.
Хантер взглянул недоуменно, но ничего не сказал и потащил пса к двери.
– Подвал там. – Он задержался, чтобы махнуть рукой в сторону двери за лестницей.
– Прекрасно! – воскликнула Соланж. – Я начинать!
Она юркнула за дверь и начала спускаться вниз. Шаги, лай, потом стук двери, и все стихло. Мужчина и пес отправились на прогулку.
Аманда с облегчением перевела дыхание и сошла в комнату, которая находилась в полуподвальном помещении. Планировка этого этажа была весьма интересна. Просторное помещение, видимо, проходившее под всем домом, представляло собой единое пространство, но разделенное на зоны. Вот огромный плоский телевизор, а напротив – диван и кресла. Дальше бильярд, а напротив – барная стойка с высокими табуретами, выполненная из темного лакированного дерева. Бар был шикарный – с зеркалом и стеклянными полками, заполненными разнокалиберными бутылками. Все качественное и недешевое, но очевидно, что хозяин не пытался произвести впечатление, а думал об удобстве и развлечении гостей.
Соседняя площадка предназначалась для подростков. Здесь имелся стол для настольного тенниса, настольный хоккей и автомат, в котором надо загонять шарик в лунку, нажимая на клавиши.
Вдоль одной из стен шли полки, там же имелись спортивные плакаты и фотографии. На полках Аманда обнаружила коллекцию бейсбольных перчаток и подумала, что Уайатт просто описался бы от восторга, увидев такое богатство. Но нигде не было экспонатов или плакатов, прославляющих самого Хантера Джеймса. Совершенно очевидно, этот человек не собирался лелеять свое эго и воспоминания о славном боевом прошлом не занимали большую часть его жизни.
К тому моменту как она закончила с огромным помещением, Аманда вполне пришла в себя и вошла в ритм работы. Насвистывая, она вытерла пыль на первом этаже, вымыла полы, загрузила посудомоечную машину и отправилась наверх, чтобы перестелить постели и прибраться.
Сначала она попала в комнату Саманты. Здесь висели на стене школьное расписание, расписание балетной школы, несколько афиш балетных спектаклей. На ночном столике стояли фотографии в рамках, и Аманда остановилась, чтобы рассмотреть их.
На одном из снимков она увидела Хантера Джеймса в форме своей первой бейсбольной команды – он тогда играл за «Балтимор ориолс». Он обнимал за плечи невысокую брюнетку хрупкого сложения. Оба они были трогательно молоды и счастливы и улыбались в камеру так откровенно, как могут только очень юные и счастливые люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41