– Послушай, ты уверена, что это подходящая работа? Я согласна, что вчера вечером все выглядело очень логично, но сегодня с утра я подумала, что уборка домов – это все же как-то…
– Это грязная работа, – кивнула Аманда. – Но кто-то должен ее делать. Я сейчас не могу позволить себе быть особенно разборчивой. Мне нужны деньги.
Она принялась выгружать из багажника свои вещи. У Кэндис зазвонил мобильный.
– Да? – Она замахала Аманде, чтобы та подошла ближе. – Да, Битей? Ну и прекрасно. – Она показала Аманде большой палец, передавая похвалу Менковски. – В понедельник? А во сколько? Подожди-ка.
Она прикрыла трубку рукой и вопросительно уставилась на подругу.
– Торгуйся, – прошептала та. – Это не дом, а конюшня. Кроме того, он большой, и, чтобы поддерживать его в приличном состоянии, нужна пара здоровых мужиков со швабрами, а не хрупкая женщина. А еще Битей не любит покупать дешевое. Соланж просто обязана быть дорогостоящей прислугой.
Кэндис усмехнулась и вернулась к переговорам по телефону.
– Она согласна приходить по понедельникам, но хочет получать сто тридцать пять долларов. Если ты хочешь, чтобы Соланж приходила раз в две недели, то цена возрастет, потому что ей придется выполнять больший объем работ.
Из телефона донеслось возмущенное кваканье.
– Я знаю. Но она очень ответственная и хочет выполнять работу на совесть и получать за это соответствующее вознаграждение. – Еще кваканье. – Да-да, я знаю. – Кэнди подмигнула Аманде. – Но согласись, Соланж этого заслуживает. Кроме того, ты первая в нашем районе, у кого появится настоящая французская горничная! – Кэндис прикрыла рукой телефон и сказала: – Твоя Соланж будет нарасхват. Битей уже звонила Сьюзи Симмонс, и та хочет знать, свободна ли она… то есть ты в пятницу утром.
Аманда улыбнулась, потом, вспомнив, отклеила мушку с уголка рта.
– Скажи, что я должна проверить свое расписание. Пусть позвонит завтра. Чем труднее им добиться Соланж, тем желаннее она будет.
Аманда вытащила пылесос и прочее оборудование из багажника Кэндис и сложила его в одном из углов гаража.
Когда подруга повесила трубку, Аманда огласила свое расписание:
– Назначь Сьюзи на утро пятницы, но постарайся убедить ее, чтобы она ушла из дома. Скажи, что Соланж работает лучше, когда никто не стоит у нее над душой. Она более наблюдательна, чем Битей, а я не хочу, чтобы Соланж разоблачили, пока не создам себе прочную клиентскую базу.
– Поняла.
– Послушай, мне так неудобно, что тебе приходится работать ради меня шофером…
– Даже не начинай! – Кэндис замахала руками. – Я рада, что могу помочь.
– Спасибо. Спасибо тебе за все. – Аманда вынула из кармана деньги, полученные от Битей, и протянула Кэндис двадцать долларов.
– Это что?
– Твои пятнадцать процентов.
– Не выдумывай. Мне не нужны деньги! – воскликнула Кэндис.
– Если ты собираешься быть шофером и посредником Соланж – хотя бы какое-то время, – то я буду тебе платить.
– Но я…
– Я знаю, что тебе не нужны деньги. – Аманда говорила спокойно, но твердо. Помощь Кэндис значила для нее много, а дружба еще больше, но она не собиралась становиться объектом благотворительности. – И не вздумай возражать. Пусть эти деньги ничего для тебя не значат – но для меня важно, чтобы я могла их тебе отдать. Сделай это для меня, – попросила она, глядя в раскрасневшееся лицо подруги. – И для Соланж.
Вот уже с полчаса Брук стояла у прилавка с нижним бельем и мучилась выбором: что именно купить – черный кружевной комплект из шелка или белый кружевной с трусиками танга? Черный шелк приятно скользил в руках, и Брук представляла, как выгодно будет он оттенять ее чудесные темно-рыжие волосы. Но белый кружевной бюстик приподнимет грудь, а трусики оставят открытой безупречную попку. Это должно вдохновить Хэпа на подвиги… С мыслью о муже она купила оба комплекта. Брук шла к выходу из магазина и думала об Аманде, которой сегодня предстоял первый трудовой день. Потом мысли ее обратились к матери. Еще не поздно, наверное, она все еще на работе – застилает постели в «Холидей инн».
Брук почувствовала что-то похожее на угрызения совести. Как она могла провести весь день за бездумной ходьбой по магазинам, выбирая вещи, которые ей не очень-то и нужны, когда Аманде и ее собственной матери приходится работать ради пропитания?
Она завернула в спортивный магазин и устремилась к корзине с яркими толстовками. Покопавшись, Брук извлекла нежно-розовую кофту. Мама всегда говорила, что это ее любимый цвет. Брук держала в руках толстовку и думала о том, как рада будет мать получить новую вещь. Не найденную на последней распродаже и не выданную бесплатно в церкви, а купленную в магазине, модную и совершенно новую.
Она заплатила за толстовку, потом спохватилась, подобрала к ней пару белых, с розовым, капри и купила их тоже.
Она ехала на эскалаторе в отдел обслуживания – там можно будет сразу же запаковать вещи и отправить посылку – и удивлялась сама себе. Что на нее сегодня нашло? Конечно, она всегда посылала матери подарки – на Рождество и день рождения. Но это всегда были деньги. Подарки были щедрые, и мать могла распоряжаться ими по своему усмотрению. Но сегодня она впервые купила для мамы одежду – только потому, что та была ее любимого цвета.
Глава 12
В пятницу утром Аманда с пылесосом и прочим оборудованием выгрузилась у дома Сьюзи Симмонс. Она поднялась на крыльцо, наклонилась, пошарила под ковриком… и ничего не нашла. Ключа не было.
Не разгибаясь, она заглянула сквозь мутноватое стекло двери, надеясь заметить движение в доме. Но и холл, и кухня были темны и пустынны. Тогда Аманда решительно выпрямилась, откинула назад темные локоны и прижала палец к дверному звонку. Через несколько секунд в холле зажегся свет, дверь распахнулась, и на пороге предстала Сьюзи, одетая в тренировочный костюм, но тщательно накрашенная.
– Соланж?
– Oui, мадам. Я Соланж де Папильон. – Она улыбнулась. – Я много слышала о вас.
Сьюзи заулыбалась, но ее цепкий взгляд продолжал внимательно оглядывать Аманду. Та с тревогой ждала, что ее узнают и разоблачат. Она даже заготовила на этот случай какую-то дурацкую историю о том, что репетирует роль для спектакля. Но Сьюзи уже повернулась к ней спиной – все же она открыла дверь горничной, а не гостье – и шла в глубь дома. «То ли у меня такой хороший грим, то ли прислуга совершенно никого не интересует», – размышляла Аманда, двигаясь следом.
В кухне Сьюзи уселась за стол. Там возвышалась дорогущая кофеварка. Рядом – чашечка тонкостенного фарфора, возможно, даже лиможского. Еще имелись фарфоровые же молочник и сахарница. Аманда отметила, что их ручки покрыты позолотой и повернуты точно под углом в девяносто градусов к кофеварке. Еще она отметила, что в кухне царит почти идеальная чистота. На столе не было ни одной крошки.
– Хотите кофе? – спросила Сьюзи.
– Мерси. Кофе – это чудесно, – тщательно воспроизводя французский акцент, отозвалась Аманда.
Сьюзи налила кофе, добавила сахар и молоко. И все это время засыпала Аманду вопросами. Новоявленная горничная следила за собой, чтобы говорить с акцентом. А еще ей пришлось выдумать целую историю о маленьком французском городке, где родилась Соланж. И о том, как она работала старшей горничной в одном из знаменитых французских отелей. «Надо будет это записать, – думала Аманда, – Иначе я могу позабыть или перепутать факты биографии Соланж, а мне бы не хотелось попасться на такой нелепице».
Аманду беспокоило, что Сьюзи устроилась на кухне очень уютно и как будто никуда не торопится. Поэтому она поставила чашку на стол, поблагодарила за кофе и сказала:
– Итак, вы увидели меня. Я увидела вас. Теперь мне надо работать.
На гладком лбу Сьюзи возникла морщинка. Ей не понравилось, что уборщица фактически приказала ей уходить. Пусть у этой прислуги французский акцент, Сьюзи не привыкла, чтобы ей указывали. И не тронулась с места.
– Надеюсь, вы не быть в доме все время, – твердо сказала горничная. – Это мешает мне работать. Получается медленно и плохо.
Сьюзи захлопала глазами. Теперь ей определенно велели выйти. И кто? Горничная! Миссис Симмонс и представить не могла, что такое возможно.
Аманда тоже была немало удивлена дерзостью Соланж. Но, сама не зная почему, она не желала отступать. Поэтому она вопросительно взглянула на хозяйку и, черпая смелость в темных локонах Соланж и ее ярко накрашенных губах, сказала:
– Если для вас это есть проблема, я могу уйти. – Глаза Сьюзи стали холодными и неприятно сузились. «Похоже, я зашла слишком далеко», – подумала Аманда.
– Вы одеты, словно куда-то собрались, – продолжала она. – Non?
После паузы Сьюзи ответила:
– Ну, вообще-то да. И я уже опаздываю на тренировку в фитнес-клуб. Однако прежде чем я уйду, вот взгляните. – Она протянула Аманде листок бумаги. – Я написала для вас список дел. По-французски. – Миссис Симмонс выглядела такой довольной своими познаниями, что это выглядело почти забавно. – Моя дочь Люси прекрасно успевает по французскому в школе. L'ecole.
Она выговорила последнее слово с нарочитой небрежностью, и Аманда немедленно заподозрила, что Сьюзи Симмонс тренировалась. С ума сойти, неужели она решила произвести впечатление на горничную? Если это так, то у миссис Симмонс большие проблемы. Неужели ей нечем заняться?
– Должно быть, ваша девочка очень умная. – Улыбаясь, Аманда взяла листок. Список был написан аккуратным почерком, и все значки над буквами выставлены под одинаковым углом. Маленькая Люси обещает стать точной копией своей матери. – Просто покажите мне, откуда начать, и я возьмусь за уборку, – сказала она.
Сьюзи показала прачечную и хозяйскую спальню. Через две минуты Аманда услышала, как хлопнула входная дверь. Еще пара минут – и шум мотора затих вдали. Меж тем Аманда стояла в гардеробной, которая примыкала к спальне. Рот ее приоткрылся от изумления, и она напрочь позабыла про то, что время – деньги. Говорят, что шкаф отражает натуру человека. Пожалуй, миссис Симмонс не просто нечем заняться – она нуждается в серьезной психологической помощи.
– Значит, все развешено по цветам, да? – допытывалась Кэндис по дороге домой. Аманда мечтала о ванне, а Кэндис – о захватывающих подробностях из жизни общих знакомых.
– То, что вещи развешены в соответствии с цветовой гаммой – это еще цветочки. Я просто испугалась, понимаешь? Там были все мыслимые оттенки бежевого цвета, распределенные строго по цветовой гамме. И чисто, как в операционной. И все висит ровно-ровно. И стоит по линеечке. Сьюзи всегда отличалась… она любит все контролировать, это я знаю. Но я и понятия не имела, что это превратилось в манию.
– И во всем доме так?
– В общем, да. Вот, например, ты видела когда-нибудь отглаженное и аккуратно сложенное нижнее белье?
– Ты заглянула в ящик с ее нижним бельем?
– Не нарочно! Кое-что упало с комода, мне пришлось залезть в ящик.
– А-а… – протянула Кэндис, и Аманда поняла, что подруга ей не поверила.
– Там на комоде лежала кучка двадцатидолларовых бумажек. Я протирала пыль, рассыпала их, и одна проскользнула в ящик. Я решила, что это проверка – наверняка Сьюзи точно знает, сколько бумажек там было. Мне не хотелось, чтобы в честности Соланж возникли сомнения, поэтому я открыла, чертов ящик, выловила оттуда двадцатку и положила на место.
– Сьюзи все это время торчала дома?
– Нет, Соланж ее быстренько отправила. Хотя миссис Симмонс была весьма недовольна. Думаю, Соланж задела ее своей дерзостью. Она такая упрямая и своенравная.
– Ты говоришь так, словно это самостоятельная личность, – засмеялась Кэндис.
– Да так оно и есть.
Аманда подумала, что надо бы ей перенять кое-что у своенравной мисс де Папильон. Пожалуй, миссис Шеридан не помешает немного напористости, дерзости и других боевых качеств.
– Я даже не понимаю, зачем ей горничная, – продолжала она, размышляя о Сьюзи. – В доме все на своих местах и абсолютно чисто. Даже комната ее сына выглядит так, словно в ней никто не живет.
– Статус, – веско сказала Кэндис, заруливая в гараж. – Честно признаюсь, я решила, ты не в себе, когда придумала весь этот маскарад с француженкой. Но теперь вижу: Соланж уникальна. Уверена, что первый раз в жизни Сьюзи подчинилась приказаниям прислуги.
– Замечу, что это был приятный момент, – хмыкнула Аманда. – Но мне гораздо больше нравилось воспринимать людей как раньше, то есть видеть то, что они сами готовы показать. Я не желаю знать о том, что Битей сексуальная садистка, а у Сьюзи невроз, или мания перфекционизма, или как это называется. Слушай, Кэндис, а ты не могла бы раздобыть мне кого-нибудь незнакомого в качестве клиента? Людей, чьи неврозы будут мне безразличны?
– Постараюсь, – улыбнулась Кэндис. – Должна сказать, что Соланж – хит сезона и в клиентах недостатка не будет. Надо пользоваться этим и составить хорошую клиентскую базу.
– Точно. Но я все же подумываю о том, чтобы создать нечто вроде анкеты для потенциальных заказчиков с обязательным указанием фетиша или идиосинкразии клиента.
– Обязательно! – Кэндис расхохоталась. – Вот прямо сейчас и займусь. А вот, кстати, о неврозах. Я рассказывала тебе, что не выношу, когда меня называют Кэнди?
Приняв душ и расставшись с Соланж, Аманда села в машину и поехала в балетную школу, где занималась Меган. Урок еще не закончился, и она шла, ведомая звуками музыки. Вот и большой зал, где девочки репетируют, готовясь к скорому выступлению на публике.
Сквозь стекло она наблюдала за девочками. Одиннадцать юных созданий в черных трико и кружевных накидках двигались с грацией, которая дается только долгими годами тренировки.
Меган стояла, округлив руки в ожидании музыки, чуть отставив правую ногу и склонив голову. Волосы у нее – как и у всех девочек – были забраны в аккуратный пучок, и нежная шейка выглядела трогательно до слез.
Преподаватель нажала кнопку магнитофона, и зал наполнился волшебством музыки Чайковского.
Мать смотрела, как легко двигается ее дочь в чудесном танце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41