К счастью, снаружи стоял холодильник для напитков и в нем завалялась фляга вина. Отец невесты пытался вызвать слесаря по мобильному телефону, мать невесты рыдала на заднем сиденье лимузина, раздевшись до нижней юбки: у нее по крайней мере хватило присутствия духа аккуратно разложить шелковый, расшитый бисером костюм на переднем сиденье.
– У всех уже опустились руки, – рассказывал Томас. – И тут я увидел, как их Лабрадор вбежал в дом через собачий ход. Я даже не успел подумать, что творю, – просто полез вслед за псом. И у меня все получилось! Я поговорил с девушкой, помог ей одеться, и она благополучно вышла замуж.
– И ты даже не был с ней знаком?
– В глаза ее до того не видел! Но у меня есть кое-какой опыт по части утешения красивых женщин в депрессии. Моя мама в свое время попала в финал «Мисс Австралии».
Когда мы с Томасом дотащились до редакции «Дейли пост», было уже около двух. Впервые за день я почувствовала себя неловко.
– Так ты позвонишь моему шефу? – спросил Томас. – Видишь, он прислал меня с цветами. Собирается писать тебе письмо. И вообще очень за тебя переживает.
– А он тебе сказал, что я послала его в задницу?
– Да, он был очень доволен. По его словам, это большой шаг вперед.
– Шаг вперед?
– Он сказал, что гордится тобой.
Гордится? Мной? Я захлопнула дверцу машины, чувствуя, что слеза обожгла мне щеку. Согласна, плакать было совсем уж глупо и незачем. Но мой мир в последнее время стал таким недобрым, что любое проявление заботы выбивало из колеи. Меня потрясло то, что обо мне вообще кто-то думает. Но как он мог решить, что мои дела идут в гору?
С этого момента моя жизнь понеслась бешеным галопом.
18
Арт
Если не подстригать бороду каждый день, она вскоре так разрастется, что начнет прикидываться головой.
Хаким Джами (суфийский поэт, 1414–1492)
Обожаю женскую ванную. Люблю рыться по всех этих причиндалах. Нюхать содержимое всяких бутылочек. Отвинчивать крышечки. Читать ярлычки. Брать с полок разные штучки и ставить обратно. Разглядывать себя в зеркальце с увеличением. Водить пальцами по стеклянным полкам, вдоль ярких флакончиков лака, позолоченных тюбиков помады, парфюмерных склянок с затычками из стразов. Нет-нет, я не такой извращенец, как может показаться. Но что-то сексуальное тут действительно есть.
Женская ванная – это таинственный грот, чудо, которое доказывает: несмотря ни на что, два пола по-прежнему глубоко и восхитительно различны. Растительные маски, лосьоны, пилинги, медово-кокосовый скраб, распорки для педикюра, щипчики для загибания ресниц, кусочки пемзы, крем для укрепления ногтей, тампоны, противозачаточные таблетки, соли и масла… М-м-м. Давайте просто скажем, что это моя маленькая слабость, и успокоимся.
Когда мы разошлись с Марлен, я больше всего скучал по ее утреннему банному ритуалу. Она закрывала стеклянную дверь ванной, примыкавшей к нашей спальне, а я лежал в постели и любовался ее фигурой в клубах пара. Смотрел, как она взбивает пену, ополаскивается, вытирается. Роскошное начало дня! Правда, для Марлен все, наверное, выглядело немножко иначе. Она-то оглядывалась в спальню, где видела (предельно ясно, и пар не мешал) своего никчемного мужа: валяется в кровати, пока она собирается на работу, – опять! Что ж, в этом есть доля истины. Я и не скрываю – мне доставался лучший вид, чем ей.
– Вам что-нибудь нужно, Гордон? – Джули Тринкер стояла в прихожей и говорила со мной через дверь собственной ванной. – Я сварила кофе. Будете торт?
Не знаю, сколько я там проторчал – как можно следить за временем в стране чудес? Но когда я увидел за дверью Джули с улыбкой на лице, что-то изменилось. Вся напряженность между нами куда-то делась, и я в первый раз – клянусь, в первый раз! – как следует взглянул на Джули Тринкер.
И что же я увидел? Да, конечно, она была издергана. И сбита с толку. И не на шутку затрахана жизнью – похуже многих других. Но это не все. Еще Джули Тринкер была – tr?s, tr?s jolie.
– Девяносто девять процентов, что это ее трусики раскрыли мне глаза.
Я объяснял Томасу Корелли, что у Джули и ванной увидел трусики на полу рядом с корзиной для белья и что они, видимо, и разожгли во мне интерес к их хозяйке. Я собой не гордился. Просто смотрел в лицо фактам.
Мы возвращались от Джули, у которой провели сеанс номер три (в рамках нашей новой программы «Помощь на дому»). После той размолвки я уж и не ждал от нее вестей, как вдруг она позвонила – «поблагодарить за вино». Какое вино? «И за цветы – я была очень тронута». Цветы? «Может, Томас как-нибудь зайдет еще раз?» Томас? Еще раз?
– Ты что, рылся в ее белье? – Томас был просто убит. – Ну знаешь ли! Это даже не антиулогично! Это неэтично!
Нелегко принять всерьез рассуждения об этике, когда они исходят от человечка, под которого пришлось подложить четыре телефонных справочника, чтобы он смог вести машину. Томас Корелли правил моим «ситроеном», и я сильно нервничал. Но знал, что Томас в восторге. Я пустил его за руль в лечебных целях – чтобы он почувствовал себя выше. Он и почувствовал. Томас вообще очень изменился с нашей первой встречи. Просто не узнать! Например, после очередного сеанса он отказался от обуви на платформе.
– Когда выбросишь свои бульдозеры? – спросил я.
Томас опешил:
– Какие бульдозеры?
Наверное, в каждом из нас есть что-то такое, чего мы никак не желаем признать. Мы с Томасом дружно посмотрели вниз, на его ботинки. Сделано на заказ: черная кожа, шнуровка плюс те пятнадцать сантиметров, про которые забыл Бог.
– Они тебе не нужны.
– Кто не нужен?
Я уже говорил, что Томас – очень красивый мужчина? Прямо «Мистер Вселенная» удобного карманного размера.
– Друг, ты же симпатичный парень и умный… как правило. Эти штуки недостойны тебя. Когда на тебе такие туфли, всякому видно, в чем твоя проблема.
Уж поверьте, мне нелегко было ему это выложить!
– Стало быть, ты считаешь… – Голосок у Томаса стал еще меньше, чем он сам.
– Пора выпрямиться во весь рост, брат. Даже если это значит стать ниже.
Но вернемся к нашим трусикам. Я вовсе не копался в белье Джули (хотя прежде мне случалось порыться в женском бельишке). Я просто наклонился над корзиной, чтобы понюхать лавандовое масло для ванн на одной из полочек. Трусики завалились за корзину, и этот позабытый лоскутик показался мне очень эротичным. Да, конечно, достойнее было бы сначала отметить ее ум и оценить ее как личность, но что поделать? В плане сексуального влечения мужчины – существа примитивные.
Кое-какие образы всегда будят в мужчине Интерес и порождают лавину фантазий, у которых один финал – обладание женщиной. Встречая молодую маму с коляской, я обязательно смотрю ей вслед. И похоть тут ни при чем. Просто меня бесконечно волнует сам образ. Может, все дело в таинстве рождения: женщина-мадонна, женщина – хранительница жизни на земле. Ну, вы поняли.
Во время домашнего сеанса, о котором я упоминал, как раз и всплыла тема мужской сексуальности. Всплыла как-то сама собой. Я вышел из ванной (слегка вздрюченный, как вы помните), и мы стали пить кофе с тортом, который Джули специально испекла к нашему приходу. Тут-то все и началось. Семейный крах вызвал у Джули ненасытный интерес к тому, как же все-таки устроены мужчины. Томас все время хранил улогическое молчание, предоставив отдуваться мне.
Я пытался объяснить кое-что на примере с коляской, как вдруг Джули перебила:
– То есть вас привлекает любая женщина с коляской?
Мы сидели на полу в ее гостиной, на зеленом коврике, который, похоже, влетел ей в копеечку. Кстати, у Джули оказался неожиданно стильный дом (я-то ожидал обстановку родом из ИКЕА).
Джули пристроила локти на старый, добротный журнальный столик, опустила подбородок на руку и собрала лоб гармошкой. Ни дать ни взять ребенок на уроке математики: ой, как все сложно и непонятно!
– Вообще любая женщина с коляской, Гордон? Меня аж передергивало от этого имени.
Правда, Джули искренне считала, что меня так зовут.
– Ну да, если она молодая или хотя бы моложавая. – Мне уже стало неуютно от хода ее мыслей. – Вряд ли меня потянет к бабушке с коляской.
– Ладно. Значит, если она не старая, то вам все равно, как она выглядит?
– Ну почему же? Конечно, лучше, если женщина симпатичная. – Я оглянулся на Томаса, ища поддержки. – По-моему, это естественно. Разве нет?
Томас промолчал, и, судя по его лицу, мне тоже стоило бы закрыть рот.
– Значит, симпатичная. Иными словами – стройная? – уточнила Джули.
– Не обязательно. – Я понял, что с ответом попал в точку и что не мешало бы остановиться. Но конечно, не остановился. – Скажем так, с хорошими формами. Мне нравятся женщины с формами. По-моему, я не исключение.
Джули принялась кивать, медленно и размеренно, из чего я сделал вывод, что она составляет в уме уравнение с примерно такими неизвестными:
X = молодая
Y = фигуристая
Z = с коляской
– Значит, привлекательная женщина? Стандартно красивая? И с ребенком? Это все? Такова ваша эксклюзивная эротическая фантазия?
Она что, пытается меня подколоть? Похоже, она вывела-таки формулу:
X + Y + Z = пошлые фантазии заурядного мужика
Она шла к свету, а за мной тем временем захлопнулась дверца мышеловки. Попался!
– Ну а все-таки, Гордон, при чем тут коляска? – выпытывала Джули. – Вы так и не объяснили до конца. Это что, особо эротичная деталь?
– Язвите сколько хотите, солнышко. Но наличие коляски – ключевая деталь.
– Может, все дело в колесах? Интересно, а магазинная тележка действует таким же образом?
Я снова оглянулся на Томаса, но тот куда-то смылся. Потом я увидел, как его голова мячиком скачет за окном – все дальше по дорожке, все ближе к садовому шлангу. (Пока мы шли к дому, он буркнул что-то там про гардении – мол, они почти засохли.)
– Это мужская заморочка, Джули. Без Y-xpoмосомы не поймешь. Наверное, в женских ушах звучит жалко.
Мне уже осточертел ее допрос, и я с радостью сменил бы тему. Есть вещи, которые женщинам трудно понять, а тем более принять как есть. Тестостерон, к примеру.
– Я на вас не нападаю, – быстро сказала Джули.
От мысли, что я мог обидеться, она сразу растеряла боевой дух и как-то сникла. Даже съежилась, будто игрушечный мишка, из которого высыпалась набивка. (Тот телефонный мастак наверняка крутил ею как хотел!)
– Мне необходимо кое-что понять, а вы единственный, кто всегда говорит правду.
Нечего качать головой, читатель! Я тоже осознал, как иронично прозвучали ее слова в нашей ситуации. Мне стало очень, очень тяжко. Особенно если учесть, что Джули в тот момент посмотрела прямо мне в глаза – тоже, между прочим, в первый раз.
– Боюсь, вам не очень понравится то, что я скажу, – предупредил я и прислушался к звуку льющейся воды, который донесся из сада. – Ладно, давайте работать. Коляска – примерно то же, что беременность. Вы ведь знаете, что мужчин влечет к беременным?
Джули помотала головой. Господи, какая-то сказка про белого бычка!
– Короче, так: при виде беременной женщины или женщины с коляской в голову мужчины приходят две мысли. Первая: эта женщина занималась сексом. И вторая: для занятий сексом она выбрала не его, а кого-то другого. И это его бесит.
– Да какая ему разница? Ведь та женщина его даже не знает! – В мозгу Джули шла бешеная работа: столько новой информации! – Мы ведь говорим о женщине вообще? О первой встречной? На улице, в магазине?
Прилежная ученица, спору нет.
– А ему неважно, что они никогда не встречались и у той женщины не было возможности его выбрать, – пояснил я. – Это к делу не относится. Мужчине важно одно: кто-то другой успел раньше. Не он застолбил этот участок.
– И часто мужчин посещают подобные мысли?
– Постоянно. Отдохнуть невозможно – гормоны не дают. Мужчина – он же как цыпленок в микроволновке. Снаружи кажется, что внутри ничего не происходит, а на самом деле каждая частица в его теле мечется, врезается в другие частицы и производит тепло. Жар.
– Тяжело, должно быть!
– Да уж. Случаются дни хуже некуда. Скажем, летом. На улице теплынь. Все женщины в тонких платьях и босоножках, волосы подобраны, шея голая. Многие беременны. Многие хотят забеременеть. Это пытка для нашего брата. Такое чувство, что кругом тебя женщины, которые занимаются сексом с другими мужчинами.
– Но ведь так и есть!
– Да, но про это лучше не думать. Одно сплошное расстройство, и ничего конструктивного. Как будто ты фермер, у тебя десять тысяч гектаров земли и их надо вспахать. Думать о них невозможно. Надо думать про те сто гектаров, которые ты пашешь сейчас. И верить, что с божьей помощью ты в конце концов дойдешь до остальных девяти тысяч девятисот.
– Да, но фермерские земли где-то кончаются, а женщины – нет. Где же выход?
– В самое яблочко, дорогая! Выхода нет. Тупик. Просто кошмар какой-то! Женщины все время размножаются. Обработал одну – а в результате на свет может появиться новая женщина. Как в дрянной голливудской фантастике. «В каждой женщине скрыто тайное оружие, человеческая яйцеферма, способная породить тысячу копий этой женщины. Яйца ждут своего часа. Один-единственный мужчина, одно неосторожное движение, и – бац! – маленькая женщина вылезла на свет. И растет!» Война миров.
– Получается, женщина – как матрешка.
– Именно.
– Но ведь только половина всех детей – девочки, – сообщила Джули, словно это должно было меня утешить.
– И как по-вашему, это хорошая новость или плохая?
– Вопрос с подвохом?
– Это плохая новость, потому что вы и моргнуть не успеете, как маленький мальчик вырастет. И что мы тогда получим?
– Еще одного мужчину с флажком, который рвется застолбить новый участок, – просияла Джули.
Почему-то наша беседа здорово улучшила ей настроение.
– Так, значит, мужчине нипочем не победить? Да? – Неожиданно окрыленная, Джули забралась на кресло с ногами.
– Пожалуй, все не так безнадежно. – Я начал уставать от ее энтузиазма.
– Это еще почему? Сами ведь сказали, женское лоно – вечный генератор мужских проблем. Вечное соперничество, вечное беспокойство.
– Да уж, природа не дает нам расслабиться, – признал я.
– Мужчины думают о сексе… сколько раз в день?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31