Послышался шорох опадающей на пол ткани, потом дернулось одеяло, и он ощутил мягкий толчок в спину. Девушка, забравшись в постель, повернулась к нему спиной и замерла.
Сквозь повязку молодой человек ощущал тепло, исходящее от обнаженного девичьего тела. Пожалуй, даже не тепло, а жар, как от полуденного солнца. Редар и не подозревал, что вдвоем под одним одеялом может быть настолько горячо.
Вдобавок, у охотника сильно затек бок, на котором он лежал. Некоторое время юноша боролся с болью, потом откинулся на спину. Левая рука его случайно попала девушке на бедро. Кира ощутимо вздрогнула, но ничего не сказала. Пустынник тоже не торопился убрать руку, ощущая под ладонью мягкую сухую кожу, и то, как от нее исходит какое-то странное, непривычное тепло - невероятно приятное, но настолько обжигающее, что все тело бросает то в жар, то в холод, сердце бьется, словно он полдня улепетывал от черного скорпиона, а низ живота скручивает болью, одновременно и острой, и томительной, и сладостной.
Его неожиданно передернуло, он убрал с Киры руку, повернулся на левый бок, сильно изогнувшись, чтобы одеревеневшая плоть не упиралась девушке в спину, но при этом как-то само собой получилось, что правая его ладонь оказалась все на том же месте - у нее на бедре.
Гостья затаила дыхание, не шевелясь и ничего не говоря. Редар тоже замер, чтобы случайно не разбудить ее, не обидеть неловким движением или поступком. Он только провел рукой снизу вверх по ее боку, отчего Кира неожиданно изогнулась почти так же круто, как он.
Ладонь скользнула вперед, оказавшись у нее на груди, и охотник явственно ощутил пальцами упругий выступ соска. Девушка застонала, словно он причинил ей боль, - но тут его тело внезапно вырвалось из повиновения разума и сделало несколько резких толчков бедрами вперед, а с губ сорвался жалобный стон. По лицу скользнули жесткие волосы, он ощутил под губами ее ухо, тихонько сжал его губами, борясь с неожиданным желанием сжать свою гостью со всей силы, смять, подломить, изничтожить, как загораживающие дорогу заросли колючего кустарника. И он действительно стиснул ее за плечи, но Кира не закричала от боли, а наоборот, откинулась на спину, метнулась навстречу, покрывая поцелуями его лицо. Девушка так же сильно стискивала его, прижимала к себе, а тело ее, словно сведенное судорогой, выгибалось, опираясь на постель только пятками и плечами, а бедрами рвясь куда-то в высоту. Казалось, она пытается разорваться, оставив верхнюю часть тела у него в объятиях, а нижней - подняться в небеса, умчаться прочь. Она билась, как линяющая саранча, застрявшая в своем старом покрове и всеми силами рвущаяся наружу, в новое будущее.
Редар, еще сохранявший остатки разума, попытался удержать ее. Он опустил руку к низу ее живота, накрыв ладонью растущие там волосы, с удивлением почувствовал там горячую влагу. Кира громко закричала, снова забившись в судорогах. Она падала спиной на постель, потом вновь выгибалась, пытаясь столкнуть удерживающую ее руку, мотала головой из стороны в сторону и тяжело дышала, окончательно потеряв рассудок.
Охотник навалился на нее сверху всем телом, обнимая руками за плечи, а бедрами прижимаясь к бедрам - но его тело тоже заразилось исходящей от девушки сладостной и страшной болезнью.
Он снова с силой рванулся бедрами вперед и почувствовал, как плоть его, словно прорвавшийся сквозь пелену черных туч поток дождя, неожиданно устремилась вперед, оказавшись в обжигающе горячем и влажном, но нестерпимо желанном месте.
Кира тонко вскрикнула, вцепилась в его плечи ногтями, раздирая их в кровь - но тут уже Редар не мог больше ничего с собой поделать, продолжая раз за разом наносить удары своей окаменевшей плотью в открывшиеся перед ним врата.
Девушка больше не кричала. Она округлила глаза, широко распахнула рот и тяжело дышала, при этом запустив пальцы Редару в волосы и с неожиданной силой удерживая его голову прямо перед собой. Тело ее рвалось навстречу ударам охотника, иногда попадая в такт, иногда срываясь в собственный ритм, и тогда Кира с болезненным стоном прижимала пустынника лицом к своей шее.
- А-а-а! - Редар окончательно потерял контроль над своим телом, над эмоциями, желаниями, поступками, ломился в подругу со всей силой, на которую только был способен, нисколько не соизмеряя это с тем, что его ночная гостья - слабая девушка.
Внезапно внизу живота возникло еще более жесткое напряжение, которое внезапно разорвалось неизъяснимым наслаждением.
Странное бешенство мгновенно исчезло, сменившись мгновенной слабостью. Некоторое время он лежал, совершенно обессилев, прямо на Кире. Потом, сделав над собой немалое усилие, скатился набок и лег рядом.
Прошло немало томительных мгновений, прежде чем измученная девушка тоже смогла шевельнуться, негромко закашлялась. Охотник думал, что сейчас, собравшись силами, она обрушится на него со словами ненависти, что без жалости отругает за жестокий и бессмысленный поступок, но Кира, повернув к нему голову, неожиданно мягко улыбнулась:
- Редар… Как хорошо с тобой…
Охотник удивленно приоткрыл рот, но тут же вспомнил, как хорошо в этом безумии было ему самому, поэтому ничего не сказал, а просто нащупал ее ладонь и крепко зажал в своей. Девушка ответила несильным пожатием, снова улыбнулась.
- Наконец-то мы вместе, Редар. Я уж думала, этого никогда не случится. Думала, тебе нравится другая.
- Лучше тебя нет никого в целом свете, - искренне ответил охотник.
Кира повернулась на бок, подперев голову рукой, и выражение на ее лице неожиданно сменилось ужасом:
- Редар, да ведь ты же ранен! Какая я глупая! Наверное, тебе было ужасно больно?!
- Больно? - удивился охотник, прислушиваясь к своим ощущениям. - Нет… Ты знаешь, нет. Мне наоборот, стало намного легче.
- Правда? Ты не обманываешь? - Кира протянула руку и погладила его по груди, по пропитавшимся кровью тряпкам. - Ты в этом совершенно уверен?
- Да, боль почти совсем отпустила.
И Редар сделал то, чего никогда и в мыслях не мог допустить? Он погладил кончиками пальцев ее розовый, призывно выступающий вперед сосок, потом накрыл ладонью всю грудь. Девушка никак не противилась его смелым действиям, прикрыв глаза и как бы прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Охотник отпустил грудь, погладил ее плечи, шею, снова прикоснулся к небольшой упругой груди, скользнул рукой по боку, по бедру, по ноге, дотянувшись до самого колена - и снова вернулся к груди, завораживающей его одним своим существованием.
- Кира, ты знаешь… Ты очень, ты невероятно красивая. Ты самая прекрасная во всем мире!
Девушка немного приподняла левую ногу, и Редар не смог удержаться от того, чтобы не потрогать растущие у нее внизу живота темные густые волосы, проникнуть сквозь кудри своими пальцами. Кира опять тяжело задышала - а он, ощутив под пальцами горячую влагу, ласково погладил ее, заставив гостью тряхнуть головой, потом слегка нажал, проникая внутрь тела.
Кира жалобно стонала, крутила головой, кусала губы, иногда мелко вздрагивала, и охотник никак не мог понять: причиняет он ей нестерпимую боль или доставляет столь же сильное наслаждение. Однако она никак - ни словом, ни жестом - не пыталась остановить его, а потому Редар продолжал свои ласки.
Ему казалось немного странным то, что он находится внутри самой прекрасной девушки города, и она полностью согласна с его действиями, полностью, без остатка, отдается его власти и желаниям, в чем бы они ни заключались.
Плоть пустынника снова напряглась, и он, теперь уже с полной ясностью представляя смысл своих поступков, опрокинул Киру на спину, слегка раздвинул ей ноги и проник внутрь ее тела.
Бедра девушки рванулись навстречу, а ее руки сомкнулись у него за спиной:
- Да, Редар, еще, еще! - зашептала она. - Сильнее, Редар, сильнее, желанный мой, еще, еще!
Охотник осознал, как внутри него снова нарождается уже знакомое напряжение, означающее скорое прекращение столь приятной телесной близости, он попытался ослабить свои удары, замедлить их, но тут уже девушка схватила его за бедра и сильными рывками заставила продолжить так, как хотелось именно ей. И снова его тело полыхнуло от невыразимого наслаждения, от ощущения полного, всеобъемлющего счастья, а потом навалилась слабость.
Проснулся от острой боли в пораненном боку. Заворочался, пытаясь принять более удобную позу, нащупал рядом посапывающую спиной к нему девушку. В голове моментально вспыхнуло воспоминание того, что произошло вечером.
Охотник придвинулся, погладил Киру по боку, скользнул рукой вперед, нащупал ее грудь.
- Ну, что ты, Редар? - сонно откликнулась девушка. - Поздно…
- Болит… - пожаловался юноша.
- Бедный мой… - Она закинула руку себе за спину, нащупала его волосы и запустила в них проворные пальцы. - Что же делать?..
Редар опустил руку ниже, тоже проникнув пальцами в короткие густые кудри.
- Редар-Редар, - вздохнула она. - Где же ты раньше был? Ты хоть понимаешь, как много мы потеряли? Вместо ответа он стал целовать ей сзади шею, плечи, спину, а пальцами опять проник внутрь.
- Ой! - испуганно вскрикнула Кира и резко дернула бедрами назад. Как раз туда, где уже успела напрячься плоть юноши.
Он легко вошел в нее, но в этот раз уже не позволил гостье превращать близость в стремительную гонку. Он двигался не торопясь, замедляя свои движения, когда понимал, что внутри нарастает неодолимое напряжение, и ускоряя толчки, когда оно притихало. Он ласкал ее грудь, целовал плечи, шею, покусывал мочку уха.
Кира быстро сдалась и теперь полностью отдалась его воле, жалобно постанывая и подлаживаясь всем телом под его ритм, иногда она поворачивала голову и пыталась поймать губами его губы. Редар тянул мгновения близости сколько мог, но внезапно его тело в очередной раз за эту ночь взбунтовалось, вопреки его воле сорвалось на стремительные удары и - полыхнуло наслаждением.
- Ну как, тебе стало легче, мой хороший? - на губах Киры заиграла ехидная улыбка.
- Можешь смеяться сколько хочешь, - с наслаждением вытянулся во весь рост Редар. - Но сейчас у меня снова ничего не болит.
- А знахарка, дурочка, травами всех лечит, - еще шире улыбнулась Кира. - Надо обязательно ей рассказать, что есть более простой и приятный способ.
- Нет, - замотал головой охотник. - Если знахарка, то пусть лучше болит.
- Редар, милый мой, - рассмеялась девушка. - Нет, лечить тебя я не доверю больше никому и никогда. Я стану делать это только сама.
Она придвинулась и крепко его поцеловала.
- Только сама!
- Я согласен, - кивнул юноша. - Мне не нужен больше ни один лекарь, кроме тебя…
- Вот и хорошо, - Кира обняла его и прикрыла глаза. - Давай тогда спать. Но если тебе станет хуже… ты меня обязательно разбуди… * * *
Странное Жилище. Голые, безжизненные скалы, почти нет пищи, что понадобилось тут этим мягкотелым? Он недоумевал. Бессмысленный выбор. Может, это Жилище бродячих двуногих, которые из-за примитивности своего разума не смогли выбрать место для дома получше? Почему ж тогда они так сопротивляются? Что ими движет?
Нет, нельзя отступать, решил он. Нужно взломать их бесполезное сопротивление, уничтожить до последнего существа и обыскать скалы. Если внутри найдется какой-нибудь источник пищи, то для контроля над этой местностью можно будет подселить сюда Младшую Семью. * * *
Проснувшись утром, юноша осторожно, чтобы не потревожить Киру, снял со своей шеи ее руку, выскользнул из-под одеяла. Девушка вздыхала во сне, ночью с ее ног сполз краешек одеяла, и они замерзли. Кира так трогательно поджимала под себя свои тонкие босые ножки, пыталась спрятать одну под другой, что Редар чуть не расхохотался. Бедняжка! Он получше накрыл ее одеялом и пошел умываться к Белому проходу.
К завалу он пришел самым первым. Солнце еще даже не взошло - но день пустынника начинается еще до восхода, с солнцем надо выходить в пески. От старых привычек Редар так и не избавился. На гребне зевали пятеро бывших дозорных. С ними охотник был мало знаком, поприветствовал кивком, прислонился к стене на то же место, что и вчера. Пламя сторожевого костра отвлекало от мыслей, Редар просто бездумно смотрел на живой огонь.
За ночь натаскали новых зарядов для пращи, поднесли копий. Наверху, в галерее, тоже то и дело что-то громыхало - похоже, для муравьев заготовлено немало полновесных сюрпризов. Еще вчера кто-то из смекалистых защитников придумал сдирать хитин с мертвых муравьев, обтачивать его о камни и делать себе страшные на вид, но довольно удобные и прочные щиты - пяток таких лежал сейчас у самой стены. Редар решил, что непременно тоже сделает себе нечто подобное.
Вдруг в глубине пещерного города звонко разнеслись тревожные удары.
- О! - сказал один из дозорных. - Било! Побудка. Ну, значит, скоро начнется…
Постепенно к заграждению стали подтягиваться и другие бойцы. Все уважительно здоровались с Редаром - своим вчерашним поведением в битве он, оказывается, заслужил немалое уважение охотников. Одним из первых его хлопнул по плечу Аваллит:
- Э-хой, пустынник! Как ночь, отдохнул или… - он едва заметно подмигнул. - Ладно, ладно. Ваше дело молодое. Ну что, как думаешь, покажем сегодня шестиногим?
Редар улыбнулся:
- Думаю, покажем!
Аваллит присел рядом, положил копье поперек колен. Потом неожиданно помрачнел, сказал угрюмо:
- Я вчера к Умаду зашел, проведать…
- Как он?
- Он-то ничего, выкарабкается. На следующий дождь танцевать будет. Но знаешь что, парень, посмотрел я на пещеру Кивинары, и стало мне нехорошо. Столько искалеченных! Кто без ноги, а то и двух, кто руки по локоть лишился… И это все охотники, разведчики. Я и подумал: вот мы все поляжем завтра, а кто город-то кормить будет?
И, правда. Редар о таком даже не думал. Вчера потеряли лучших охотников - если и не погибли, то стали навсегда калеками. Да даже если и не стали! Как тот же Умаду. Все равно на какое-то время в пустыню ему пусть заказан: хромой он там и до полудня не проживет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36