Пошли к завалам побольше помощниц, чтобы оттаскивали раненых к тебе в пещеру. Но сама чтоб у входов не появлялась!
- Хорошо, Правительница. Сделаем, как ты приказала, не волнуйся.
- Вперед, друзья! - Редар увидел в глазах Айрис веру в своих людей. - Вперед! Защитим свой дом!

ГЛАВА 9

ОСАДА



Тамил, Саника! Вы - на северный склон. Глядеть в оба! Салестер выставил людей в дозоры задолго до рассвета. Только не в отроги - там было слишком опасно, - а поближе, на широкой и ровной площадке Укушенной скалы. Из-за этой-то площадки гора и получила свое название: снизу казалось, будто какой-то великан много лет назад вцепился в верхушку скалы крепкими зубами, да и отъел изрядный кусок.
Днем с Укушенной скалы узкая каменистая тропа, что вела с отрогов в Привратную пещеру, была видна как на ладони. А если приглядеться, то и кусок пустыни у самого подножья скал. Пока что, в непроглядную темень, когда дозорные едва видели друг друга, пользы от них было немного. Но муравьи точно не выйдут из ночного оцепенения, пока солнце не поднимется над горизонтом и не начнет как следует припекать. Тогда стоит только первым шестиногим появиться у отрогов, дозорные запалят загодя сваленные кучей сухие ветви. Такой сигнал нельзя не заметить.
Завалы на входах в пещерный город возводились быстро. В дело шло все - огромные камни, что не под силу поднять и двоим, домашняя утварь, высокие плетеные корзины, доверху набитые каменной крошкой. Проход у Сырой пещеры заложили быстрее - там он был не такой широкий. В Привратной провозились полночи, люди выбивались из сил, чуть не падали с ног от усталости. Но, наконец, перегородили и ее.
Охотники, разведчики, часть дозорных постарше заняли места на гребнях завалов. Тяжелые копья ждали своего часа. Их не так просто метать, как легкие гарпуны с узкими жалами, но зато они остановят почти любого врага на полном ходу, лишь бы выдержала рука. На случай, если древко сломается и обезумевшая раненая тварь вырвет копье из рук и унесет в себе, подмастерья Игнара принесли к месту предстоящего сражения изрядный запас.
Остаток ночи прошел беспокойно. Охотники укладывались отдохнуть прямо на камнях, подстелив принесенные своими подругами одеяла. Но глаз так никто и не сомкнул: прислушивались к каждому шороху, к каждому ночному звуку.
Редар сидел, привалившись спиной к гранитной стене у самого подножья Привратного завала. Он все примеривал к руке полученное копье: непривычно - чуть тяжелее, древко толще, как бы не подвело в бою. Следовало бы за своим сходить, конечно, да и пращу прихватить, но он боялся, что, если вернется к себе в комнату, то обязательно разбудит Киру. А ей лучше поспать, следующий день будет не из легких.
Его локтя осторожно коснулась чья-то рука. Юноша обернулся.
- Ликка!
- Привет. Тебя сюда поставили, да? А Ремру - только в подмогу, на верхний туннель. - Девушка ткнула пальцем вверх и хихикнула. - Он очень расстроился…
- Почему? Там безопаснее…
- То-то и оно! Если бы ты знал, как он тобой восхищается, Редар! Только о тебе и говорит, все уши мне прожужжал. Он на тебя хочет быть похожим, представляешь?
- Гм… - Редар даже не нашелся, что ответить. Впрочем, Ликка, похоже, и не нуждалась в ответе и продолжала болтать:
- Я ему говорю, говорю, а он… А-а-а, мальчишка. А кстати, где Кира?
Пустынник смутился. Как тут ответишь?
- Спит.
- Спит?! После всего этого шума?! И мама ее не разбудила?!
Этой только скажи, сразу по всему городу разнесет.
- Ну-у, дает! Я пойду, сама разбужу!
- Ликка, погоди. Она у меня спит.
Сказать, что глаза девушки стали круглыми - значит, не сказать ничего. Наверное, впервые в жизни новость поразила Ликку до глубины души.
- У тебя?!
- Ну да. После дождя промокла вся, замерзла, да и устала. Вот ее и сморило. А будить я не стал…
«Ну да, ну да, ври больше», - говорили ликкины глаза.
- Знаю я ваше «сморило»…
- Да что ты понимаешь! - У Редара бы язык не повернулся объяснять, что и как. Ладно, пусть думает, что хочет.
Ликка еще посидела немного, но потом, пробормотав что-то вроде «меня ждут», умчалась быстрее ветра. Оно и понятно - такая новость! Надо всем рассказать. Охотник вздохнул. Он думал о Кире и снова, и снова, отчаянно стесняясь себя, представлял скачущие по ее спине отблески огня. Наверное, он задремал…
- Реди…
- А! Что?
Перед ним на корточках сидела Кира, ее глаза были почему-то влажные.
- Реди, почему ты не разбудил меня?
- Ты так спала… Я не хотел беспокоить. А потом все так закрутилось, ты не представляешь!
- Да, я знаю. Ликка рассказала. Я забегала к бабушке, но у нее там Римал, Кенгар, другие мастера, и меня оттуда прогнали. Это правда, что муравьи утром нападут на нас?
- Скорее всего. Их там целая армия.
- Мы будем драться?
- Мы?
- Ну да, мы, город, люди Угрюмых скал, разве не так?
- Мужчины будут.
- А девушки - нет?
Голос Киры дрожал от обиды, внутри закипал гнев. Да как он может! Неужели он думает, что она останется в стороне, когда он тут… когда его…
- Я буду тебе помогать! Где ты, там и я! И не смей меня гнать!
- Кира, пойми, это не игра! Не пряталки и не догонялки. И даже не поход в пустыню. Это война! Ты знаешь легенды? Слышала? Об Иваре, Скапте, Великом Найле? Знаешь, что такое война? Там погибают! Ты тоже хочешь?!
На них стали оглядываться. С гребня завала свесился вниз Аваллит, Кенгаров охотник, с интересом оглядел спорящих. Редар понял, что говорил слишком громко. Он взял Киру за руку, потянул за собой:
- Пойдем.
- Куда? - Она чуть не начала вырываться, гордость не позволила. - Никуда я не пойду! Я останусь здесь!
- Пойдем, мне надо оружие взять. По дороге поговорим.
Уговорить Киру оказалось сложным делом. Никакие аргументы, призывы к разуму не действовали. Всю дорогу до редаровой «комнаты» они проспорили, даже иногда кричали друг на друга в полный голос. Но стоило за их спинами опуститься покрывалу, как Кира порывисто обняла пустынника, прижалась к нему:
- Реди, не гони меня. Я хочу быть с тобой, я же буду за тебя беспокоиться! Что, ты хочешь, чтобы, пока ты сражаешься, я отсиживалась в пещерах и все время думала: жив ты еще или уже нет? Да я на месте не усижу! Тебе придется меня веревкой привязывать…
- И привяжу! Послушай, Кира, - Редар взял ее за плечи, отодвинул, заглянул в глаза, - послушай и пойми. Я уже похоронил однажды свою семью, потом… - он сглотнул, слова давались с трудом, - своего Учителя. Я не хочу, слышишь, не хочу хоронить еще и тебя! Ясно?
В конце концов, Кира согласилась, только расплакалась. Охотник стоял рядом и не знал, что делать: женские слезы были для него в новинку. Пришлось пообещать, что он будет осторожен, что не станет лезть на рожон… И еще тысячу вещей.
… да, да, да. Хорошо, Кира, так и будет. Я обещаю.
Девушка больше не плакала, она сидела, уткнувшись лицом в ладони, и лишь изредка всхлипывала. Редар разыскал свою старую пращу, взял отцовское копье. Вот это другое дело! Рукоять, будто влитая, легла ему в ладонь.
- Кира… - негромко позвал он. - Я пойду? Не плачь, ладно? Все будет хорошо.
Девушка подняла голову, несмело улыбнулась. На ее щеках блестели мокрые дорожки.
- Не плачь.
Юноша осторожно погладил ее мягкие волосы. Потом взял в руку ее маленький кулачок, обхватил своим, сказал: - Помнишь, как ты учила меня здороваться по-вашему? Я - хороший ученик. Привет, Кира!
- Привет, - несмело прошептала девушка.
- Видишь, - весело сказал Редар, - мы не прощаемся, а здороваемся! Значит, скоро, совсем скоро увидимся.
Внезапно Кира обняла Редара рукой за шею, притянула к себе и неумело поцеловала. Губы ее были горячие и сухие. Девушка покраснела и стремительно, так, что Редар ничего и сказать не успел, выскочила из комнаты.
На свое место он шел как в тумане. Ему все чудилось ласковое и теплое прикосновение кириных губ. Попробовать бы еще раз!
У загороженного входа в город все так же царило беспокойное ожидание. У подножья пылали костры, разбрасывая по стенам яркие тревожные отблески. Охотники немногословно переговаривались, некоторые отдыхали с закрытыми глазами, но никто не спал.
Редар растянул пращу, несколько раз раскрутил ее, примериваясь, потом полез наверх, на гребень. На шорох обернулся Аваллит, узнал, оскалился в одобрительной усмешке:
- Ну что, парень, разобрался со своей? Пустынник неопределенно пожал плечами.
- И то верно. Моя-то тоже хотела пойти, только я ей сказал: женщинам на охоте не место. Что, скажешь, не очень все это похоже на охоту? Да-а, на деле - все тот же загон… На тебя будет лезть всякая озверелая живность, а ты знай не зевай, да копьем орудуй посноровистей. Вот и всего делов…
На его слова отозвался кто-то невидимый, разлегшийся в тени громадной корзины.
- Парни, что давеча еле доползли до города, с тобой не согласятся. Это не охота, Аваллит, это война! Как в легендах.
- Кто это? Ты, Умаду?
- Я, кто же еще? Так что готовься, старый хрыч, скоро все в легенды попадем!
- Ладно, языком-то трепать! Вон, смотри, у парня глаза-то разгорелись…
- А у тебя будто не разгорелись? Ты еще с молодости все об Иваре грезил, забыл что ли? Всем на него старался походить. Перед нами все хвастался, что имя у тебя похожее…
Слушая их перепалку, юноша впервые подумал: «А если был бы жив Крегг, как бы он себя повел?» Отдал бы свою огненную смесь на защиту пещерного города или сохранил бы в тайне? Муравьи - вот ныне подлинная опасность, похлеще смертоносцев. Пока, во всяком случае. Имеет ли право он, Редар, использовать наследие Крегга против муравьев? Идеальной смеси пока нет, но он чувствовал, что вот-вот и она будет найдена. И что тогда? Скрывать ее от всех, лелея безумную мечту однажды истребить последнего смертоносца в мире? Или защитить людей пещерного города, друзей, Ликку, Ремру, Киру, наконец, от несметных орд врагов, подступающих к порогу? Вон они - стоят ночевкой у отрогов. А наутро пойдут искать людей. И они не остановятся, пока не найдут… Что делать тогда?
Утро, которое все ждали с нетерпением и страхом, наступило неожиданно. Обычно в пустыне задолго до появления солнца на восходе постепенно разгорается зарево на полнеба. А здесь горизонт скрыт сплошной стеной горных пиков. И только, когда солнечные лучи озолотили верхушки скал, а ветер за ночь разредил тучи на небе, тьма стала постепенно отступать, и проглянула ослепительная бездонная голубизна.
Вдруг Аваллит подскочил на месте, ткнул пальцем куда-то вправо:
- Дым!
Над срезанной верхушкой Укушенной скалы поднимался столб серого клубящегося дыма.
Сигнал! Шестиногие, значит, зашевелились, пробуждаясь.
- Скоро надо ждать гостей.
На завал вскарабкался Кенгар - Айрис поставила его командовать. Он глянул на скалы, потер рукой подбородок. Потом приказал:
- Охотники - наверх! Только охотники, я сказал, ты-то куда лезешь, парень! Все, у кого есть пращи - зарядить! И наберите запас камней - потом не до этого будет…
Пещерники засуетились. Редар вложил в пращу камень размером с кулак, небрежно пропустил ремень между пальцами - только сунься!
Аваллит зарядил свою, одобрительно кивнул. Рядом с ним Умаду погладил рукой отполированное годами древко копья немалых размеров, сказал с усмешкой:
- Ну, вы, ребята, встречайте мурашей булыжником в лоб, а если им покажется мало, то пусть подходят поближе… Я их сам поприветствую!
Из-за поворота тропы выскочил разведчик. Он несся со всех ног:
- Иду-ут! Готовьтесь!
Одним прыжком взлетел на загораживавшую проход груду камней, навстречу ему протянулись сразу несколько крепких рук, подхватили и усадили на гребень. Разведчик дышал тяжело, с хрипом.
- Где Кенгар?
- Здесь я, - обернулся мастер охоты. - Рассказывай.
- Мураши снялись… с ночевки. Они… не знают, где мы… но по всем ущельям… по всем тропам разбежались разведчики… по пять-десять, не больше… скоро будут здесь… основные силы пока медленно… втягиваются в отроги… Их очень много…
- Муравьи! - неожиданно закричали сверху, с Привратной галереи.
Полдюжины рыжих гигантов, поблескивая на солнце глянцевым хитином, устремились к каменному завалу. Свистнули пращи, Редар тоже раскрутил свою и увидел, как заряд ударил одну из тварей точно под жвалы, выворотив правую начисто, с мясом. Муравей замер на месте, затряс головой. Рядом с ним, сбитый сразу двумя камнями, покатился второй, подняв тучу пыли. Еще двое шестиногих заметно припадали на передние конечности. Вдруг у ближайшего муравья правая нога с хрустом переломилась, и он завалился на бок. Трое оставшихся насекомых, словно по команде, развернулись и поспешили назад. Еще два камня настигли их, и последний из муравьев забился на каменной тропе с проломленной спиной. - Ага, твари! Не любите!
Люди радостно закричали. Первая победа далась легко. Никто из защитников даже не был ранен.
- Рано радуетесь, - остудил особенно горячих Кенгар. - Это они нас только прощупывали. Разведка. Сейчас основные силы подойдут. Вот тогда будет не до веселья. * * *
Редар потом припомнил его слова. Шестиногие лезли и лезли, всю тропу у подножья завала усеивали трупы муравьев, но по ним, как по лестнице, упорно карабкались вверх новые бестии.
- Навались!
Верхний муравей в живой пирамиде насекомых получил слаженный удар в грудь двумя тяжеленными копьями. Толщине древка позавидовали бы и деревья - не из самых маленьких. Это бился Имела, старший сын мастера Харлена, каменотес, только он один способен был сражаться двумя копьями. Что для его могучих рук, привыкших к неподъемной тяжести каменных глыб, эти тоненькие деревяшки! Имела сбрасывал муравья вниз - рушилась и вся пирамида. Но насекомые не отступали - с неослабевающим упорством они тут же принимались строить новую.
Затрещал хитин - с Привратной галереи ухнул на сверкающие ряды громадный булыжник. В сторону полетели клочья рыжих панцирей, начисто срезанные ноги, выплеснулась на камни какая-то противная зеленовато-серая слизь. Камень прокатился по рядам, сея смерть, остановился, покачиваясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36