Только Ариман мог знакомиться с материалами Секретного Тартара и его личные уполномоченные.
Меркурий не терял времени напрасно. Он быстро разыскал в кристаллотеке нужный код, и психостраж Тартара сообщил ему, где хранится запись Легенды о Корсаре.
И вот что открылось Космоследователю в пространственном объемном экране...
Глава 2
Астероид Свободы
Голубое Светило склонялось к горизонту, рассыпало в море щедрыми пригоршнями искристые зерна. Теплая волна ласково пела материнские колыбельные песни, манила вечным покоем, элегией, нескончаемым наслаждением.
Гледис блаженствовала. Море обнимало ее, нежило, наполняло ароматами далеких тропических лесов и цветов, дыхание которых доносилось от буйно-зеленых экваториальных островов. Что еще нужно? Вот так бы вечно ощущать себя нераздельной частицей Великого Моря, Беспредельного Неба, лучом Голубого Светила, играющего мерцающим светлым мотыльком в глубинах Океана Бытия.
Гледис пошевелилась, нарушая сладость изнеможения. Лежа на спине вверх лицом, она загребала руками воду, все дальше и дальше заплывая в море. Над нею в лазоревом небе проносились тонкокрылые серо-голубые кералы, мелодично вскрикивая. Девушке казалось, что она плывет вместе с ними в неведомую даль, и этому сказочному полету не будет конца.
- Зона безопасности окончилась, - послышался резкий голос над нею. Возвращайтесь назад.
Гледис вздрогнула. Чары развеялись. О, эти нестерпимо пунктуальные механические создания - стражи безопасности. Они всюду, где и не надеешься их встретить: на воде, в воздухе, под водою, в лесу. Невозможно даже покончить самоубийством - биостражи перехватят, введут медицинские стимуляторы, перевяжут раны, при необходимости вызовут срочную помощь, чтобы отправить потерпевшего в лечебницу. Это прекрасно - забота о здоровье человека, но иногда хочется забыть, что ты не сам. Думать, что под тобою - лишь бездонная глубь моря, а вверху - необъятное небо и в нем - прекрасные серо-голубые птицы...
Она сердито взглянула вверх. Над нею кружил розовый диск, на нем пульсировали золотистые огоньки киберрецепторов. Гледис махнула рукою, крикнула-:
- Ты мне надоел. Лети прочь!
- Не могу! - ответил страж. - Вы нарушили зону безопасности. Прошу вернуться.
- Не вернусь. Я хочу дальше. Мне хочется побыть наедине. Лети прочь, не то пожалуюсь Кареосу!
- Закон - для всех! - возразил старик. - Правитель Ораны тоже подчиняется ему. Назад!
Девушка, смеясь, нырнула под воду, углубилась в прозрачную толщу. Страж вспыхнул тревожными малиновыми огнями, к нему мгновенно приблизились два помощника и, разбрызгивая зеленоватые волны, кинулись вслед за Гледис. Длинными мягкими щупальцами они опутали ее и вытащили на поверхность, несмотря на отчаянное сопротивление девушки.
- К берегу, - приказал страж.
Вскоре Гледис уже стояла на чистом песке пустынного пляжа, раздраженная тем, что механические чудовища так безжалостно испортили ей купание. Впрочем, и тут они не оставили ее в покое - набросились с пенистыми губками и начали обмывать ее тело пахучими растворами, а затем высушивать теплыми потоками искусственного ветра.
- Вас отнести к вилле? - деловито спросил страж.
- Этого еще не хватало, - гневно сказала девушка. - Я не маленький ребенок и не больная.
- Как хотите, - равнодушно ответил страж. - Передвигаться древним способом разрешается. Этим не нарушается ваша безопасность.
- Заткнись. Ты мне надоел!
Она еще раз взглянула на море, на пламенный окоем, наливающийся багрянцем, и направилась домой. Песок еще сохранял дневное тепло, нежно целовал босые девичьи ноги. Дальше ее встретили горбатые дюны, заросшие сизым высокотравьем, искривленными смолистыми деревьями, стволы которых мерцали в лучах заката сиреневыми каплями пахучей живицы. Гледис, не останавливаясь, сорвала один такой нарост, начала жевать. Живица приятно холодила во рту, взбадривала сознание. Эта привычка осталась у девушки еще с детских лет.
Девушка достигла площадки, выложенной зеленоватыми плитками. Биостраж оставил ее, уважительно пожелав ей доброго настроения. Отсюда начинались самодвижущиеся дороги, оборудованные всеми хитростями безопасности. Девушка ступила на серую ленту путетранспортера. Пышные сады по обе стороны дороги дышали ароматами спелых плодов, подстриженные кусты цветущих асалий поплыли назад, из отверстий кондиционеров в лицо веял освежающий ветерок.
Между высокими деревьями появилось старинное строение: полуовальный дворец из розового гранита, окруженный грациозными колоннами. Во внутреннем дворе лениво плескалась вода в глубоком бассейне, там плавали экзотические рыбы, расцветали лилии с нежно-лазоревыми лепестками. А дальше - за дворцом сплошная стена реликтового леса, высокий каменный вал и полоса желтых сыпучих песков шириной на пять ми. Ни одна нога не смеет ступить на заповедную территорию - ведь здесь живет сам Кареос, Правитель планеты Орана. Ничто не должно нарушать покой первого гражданина Всемирного Союза, ведь каждая минута его жизни принадлежит человечеству.
Путепровод передал Гледис эскалатору, и она очутилась перед входом на виллу. Стрельчатые двери, окованные старинной медью, бесшумно открылись, девушка прошла в широкий сферический зал. Сквозь многоцветные витражи на куполе проникали радужные лучи, они мерцали на суровых мордах сказочных химер, поддерживающих мощными спинами все сооружение. А внизу - на стенах - темнели матовые экраны дальней связи, несколько из них вспыхивали световыми диаграммами, набором цифр, символов, на одном появилось лицо пожилого человека, что-то говорившего. В кресле перед пультом управления сидел Кареос. Ощутив, что кто-то вошел, он повернул лицо к Гледис, ободряюще улыбнулся. В черных живых глазах мелькнуло одобрение.
- Погуляла? - спросил Правитель, взглянув на ее стройную фигуру в полупрозрачной короткой тунике.
- Я купалась.
- Отдохнула?
- Отлично. Только надоедливый страж остановил меня. О Кареос! Как иногда хочется побыть в одиночестве, заплыть далеко в море, забыться. А механические чудовища...
- Достаточно, Гледис, достаточно, дитя мое! - мягко, но властно прервал ее речь Правитель. - Ты ведь знаешь - жизнь человека священна, она под защитой наших искусственных помощников. Так велит Хартия Космического Закона. Чего же ты желаешь - отменить Закон?
- Ничего, извини, - смущенно молвила девушка, останавливаясь у бассейна среди зала. - Это так - настроение.
Она склонилась над водою, увидела свое отражение: чудесная головка с огромной волной зеленоватых волос, удлиненные темно-синие глаза с опахалами густых ресниц. Правитель заметил, что она любуется собою, довольно кивнул.
- Ты счастлива, Гледис? Я рад, что подарил тебе полноту жизни. Еще минуточку погоди. Покончу с делами - и я твой...
Гледис села в кресло-качалку, раскачалась, голова закружилась, разноцветные стекла витражей сплетали странные узоры, ей казалось, что она улетает. Что Кареос спросил? Счастлива ли она? Смешной! Разве это не ясно и так, без ответа? Она безмерно, бесконечно счастлива. Разве не ей, одной-единственной на целой планете, выпала честь и преимущество быть подругой всесильного Правителя Ораны? Кто она была до того?
Она жила с отцом и матерью среди Южных гор, в ущелье между ледяными вершинами, достигающими острыми пиками высоты в пятнадцать ми. В долине протекала бурная горная река, на небольших лугах по ее берегам зеленела сочная трава, росли густые кустарники съедобных хао. А по взгорьям высились стройные стволы хвойных деревьев. Их смолистые орехи были вкусны и питательны. Гледис не ведала, когда родители поселились в той долине. Сколько помнила себя, они не выходили оттуда в широкий мир. Она даже не знала, что есть что-то за горами. Считала, что белый свет кончается в долине, между белоснежными вершинами. Год за годом, день за днем. Песня водопада, громы и молнии, яростные грозы, белая пелена зимних метелей, сказочным пологом одевающая горы и леса. И еще - золотые искры, пламенные самоцветы далеких звезд. Гледис принимала все это как продолжение своего естества, ей не надо было спрашивать у матери или отца о сути того или иного явления, как не спрашивает цветок у дерева, что ему делать, когда на окоеме всходит солнце.
Так минули годы. Девушка расцвела. И вдруг случилось чудо. Над долиной появился летающий корабль. Родители и соседи испугались, но не успели спрятаться. С борта корабля сошли люди. Они были серьезны, важны. Никого не тронули, никого не взяли. Любовались видом гор, пили воду из горного потока. Искусственные существа по их приказу рыли ямы у подножия гор, выбрасывали наружу кучи сверкающих камешков. Но Гледис это не интересовало. Ее заворожили люди, невиданный корабль. Она была поражена, взволнованна. Значит, где-то за горами есть иной мир? Там дивная, неведомая жизнь. Почему же родители молчали об этом? Почему ничего не сказали ей?
Среди ученых и исследователей был Правитель Ораны. Он приметил юную девчонку, дикою козочкой выглядывающую из-за бедной избушки, прочитал в ее взгляде интерес и жажду неведомого. Он понял ее душу. И не надо было слишком уговаривать, чтобы она согласилась лететь в широкий мир.
Родители плакали, умоляли. Гледис твердо заявила: она желает знать, что там, за горами. Чего она дождется в этом диком ущелье?
На следующий день, когда Голубое Светило посеребрило вершины ледяных великанов, корабль был готов к отлету. Гледис попрощалась с отцом и матерью. Они решительно отказались оставить уютный уголок в горах. Отец поцеловал единственную дочку в глаза, не стыдясь слез, плакал долго, приговаривая:
- О моя несчастная доня! Ты, словно глупенький мотылек, летишь на яркий луч. шумного мира! О, ты еще пожалеешь!
Мать лишь прижала Гледис к груди, благословила, еле слышно прошептав:
- Не забывай нас, доня! Если станет тяжко, помни, что в этой забытой богом долине тебя ждут...
Будто кто-то сорвал повязку с очей Гледис. После глухой долины вся планета Орана. Огненным потоком ворвалось в ее мозг новое знание. Ускоренным психометодом она овладела необходимой суммой школьной информации и за полгода знала уже не меньше, нежели ее ровесники.
Кареосу было приятно удивлять неопытную девочку. Он словно гордился своим могуществом, необъятностью владений, возможностью предстать перед нею властителем жизни и ее тайны, планеты и всех жителей Ораны. Он не разлучался с нею. Поселил в изолированной вилле, откуда руководил Ораной и ее спутниками, а когда отправлялся в путешествия, то непременно брал Гледис с собою.
Девушка увидела необъятные поля, где все работы были механизированы. Ни одного человека! Разумные киберсеятели самостоятельно выходили на вспаханные поля весною, а в конце лета их механические братья киберкомбайны собирали богатый урожай разнообразных культур, чтобы передать все это в мегалополисы исполинские планетные города, где жили миллиарды оранцев. Кроме плодов леса, сада и полей, граждане Мирового Союза получали множество изделий заводов и фабрик: там удивительные синтезаторы без устали трансформировали в биореакторах неорганические вещества в еду, машины, приборы, игрушки, парфюмерию, одежды, различные напитки - хмельные и безалкогольные.
Мегалополисы гремели от музыки, песен и буйного веселья. Колоссальные кинозалы демонстрировали увлекательные фильмы о подвигах космонавтов, о морских походах древних героев, об ужасных муках минувших поколений, о революционных потрясениях прошлого, когда были посеяны зерна современных достижений. На стотысячных стадионах бушевали стихии чувств, сторонники спортивных кумиров чествовали своих любимых героев после побед над противниками. Океанские и морские пляжи были переполнены миллионными толпами. На тысячах кораблей, воздушных лайнерах, магнетолетах, астролетах оранцы путешествовали по планете и к спутникам Ораны, открывая для себя тайны и красоту необъятного мира.
Гледис была всем этим поражена, восхищена. Зная о чудовищной истории ушедших веков, когда каждый подвиг героев, любое стремление к свободе жестоко преследовалось власть имущими, она переполнялась чувством благодарности к ученым, вождям человечества, освободившим мыслящих существ от ужаса темного прошлого.
Несколько путешествий к спутникам Ораны открыли для девушки красоту, величие и таинственность Вселенной. Она осознала настоящие масштабы планеты, ощутила ее относительность перед беспредельностью пространства, исполнилась уважением к тем, кто стремился подчинить, завоевать далекие миры для блага людей. И она отдала свое сердце Кареосу, человеку сказочного могущества, который непонятно за что так высоко поднял ее, обычную девочку.
После забот дня Правитель возвращался к вилле и шел к ней. Ее удлиненные глаза,, похожие на темно-синие плоды хао, искрились радостью и наполнялись таким неподдельным восторгом, что суровое сердце Кареоса начинало волноваться от давно забытых чувств, а на худощавом мужественном лице лучилась искренняя улыбка. Он целовал ее чистые девственные уста, вдыхал горную прохладу зеленоватых кос, закрывал глаза. И тогда Правителю казалось, что исчезает все: Орана, непрерывная тяжесть руководства, неведомые простым людям заботы о будущем. На минутку он забывал обо всем на свете. Но волна не останавливалась, вихрь жизни снова и снова увлекал Кареоса.
Гледис казалось, что так будет всегда. Вечный сон - прекрасный, нежный, будто мглистый призрак на окоеме. Кто ты - никто не скажет! Облачко или волна, птица или солнце, песня или цветок среди благоухающего луга? Зачем размышлять об этом?
В ее думы внезапно ворвался тревожный голос. Замутил покой души, посеял смущение. Гледис отогнала видения, взглянула на Правителя. Он сидел в кресле, подавшись вперед, пальцы рук побелели от напряжения, на высоком челе залегли грозные морщины. С экрана на него смотрел пожилой оранец. Сухое, усталое лицо несло печать взволнованности, глаза излучали неуверенность и страх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54