- равнодушно спросил Григор, приглядываясь к щитку и ощупывая пробки.
- Сирота она, - вздохнула бабуся. - Нет у нее никого. Какие-то дяди и тети есть, но не отзываются. Почему - не ведаю. Не признают ее. А мать и отец померли. Года три уже, как их нет. Так что она сиротка, и я ей как бы мать...
Григор искоса взглянул на хозяйку. Будто искренне говорит. Значит, Галя ей сказала неправду? Почему бы? Впрочем, глупый вопрос. Не станет же она говорить этой старой женщине о своем горе! Зачем? Тем более если она и сама ничего не знает. Что ж, из бабуси, как видно, не вытянешь ничего. Надо встретиться с Галей. А как? Снова притвориться монтером? Подозрительно. Да и хозяйка что подумает?
- А когда она дома бывает? - спросил Григор. - Поздно приходит?
- Когда как. У нее график. Сегодня, например, она днем дежурит, а завтра в ночь идет, а затем - снова днем. Послезавтра - выходной. Мы с нею и не видимся: она сюда, а я - туда.
- А вы разве работаете? - удивился парень.
- А как же, - довольно молвила хозяйка. - Еще хожу, убираю тут в одной конторе. Слава богу, свой хлеб ем. Дай бог, чтобы и не перейти на чужой.
Странно было Григору слушать ту речь, обычная встреча открывала ему целые миры в жизни, казалось бы, совсем незаметных людей. Он быстро попрощался с бабусей, пообещал, что теперь с электричеством будет все в порядке, и вышел на улицу. На душе было нехорошо. Будто он совершил что-то постыдное. Что ж, теперь следует прийти послезавтра, когда старухи не будет. Играть ва-банк! Будь что будет!
На следующее утро Григор проснулся раненько, побрился, небрежно сделал несколько упражнений с гирями. Моясь под душем, напряженно размышлял, как поступить дальше. В сознании внезапно прозвучал насмешливый голос шефа: "Хоть трубочистом переодевайся, но информацию добудь". Трубочист? А почему бы и нет? Смешно? Зато можно замаскироваться так, что и родная мать не узнает. Как ее? Маруся Григорук. Так, мол, и так, есть сигналы, что у вас давно не чистили дымоход, есть опасность пожара. Позвольте проверить и почистить. Я работник противопожарной инспекции, старший трубочист. Хо-хо! Можно еще главным назваться для солидности. Или шеф-трубочистом! Целую иерархию можно придумать. Смешно? Только надо расспросить у пожарников, как все это делается, чтобы хоть вид приобрести профессиональный...
Григор снова оделся в старое платье, зашел на кухню. Мокрина - толстая, веселая, живая бабка - хозяйничала около газовой плиты. Дед Микита читал газету, хмыкая что-то себе под нос. Увидев Григора, сложил газету, поднял очки на лоб.
- Снова чучелом оделся? Ты только взгляни на него, Мокрина, сыщики-пыщики ему надоели, так он уже в блатные поперся!
- Блатные теперь в модерных костюмах щеголяют, - засмеялся Григор. Бабуся, можно мне кофе покрепче, мне надо бежать!
- Балаганщики! - ворчал дед, снова закрываясь газетой. - Крученое, верченое поколение какое-то пошло!
- Может, ему так надо! - укоризненно отозвалась бабуся. - Что ты пристал к парню? Сейчас, Григорчик, закипит, достань там, в судничке, кофе...
- Хочу трубочистом стать, - пошутил парень. - Пойду сегодня на курсы.
- Этого еще тебе не хватало! Из университета в дымоход полезешь. А оттуда - в дурдом. В Павловскую больницу. Я всегда говорил, что ты добром не кончишь. Такие вы все - ученые-крученые!
- Не каркай, Микита! - доброжелательно молвила бабуся, ставя на стол дымящийся кофе. - Пей, сынок! Не слушай его, он и коту будет нотацию читать, старый ворчун, характер такой вредный. Должен кого-то пилить.
- Напилил я тебя. Только опилки вокруг валяются. Совсем извелась баба, в тень превратилась.
Григор посмеивался, попивая ароматный напиток. Ему приятно было слушать старческое ворчание своих хозяев, потому что он знал: за теми скрипучими словесами прячется огромная стыдливая нежность, детская, искренняя, не желающая открываться в повседневной жизни, маскирующая свою вечную ранимость и чувствительность.
Целый день Бова провел в противопожарной инспекции; предъявив документы, попросил проинструктировать его. Младший лейтенант, худощавый парень, с ироническим видом рассказал Григору о секретах своей профессии, о немудрых причиндалах трубочистов, о способах чистки дымоходов и технике безопасности. На всякий случай Бова попросил справку о том, что он действительно работает старшим трубочистом в противопожарной инспекции. Справку дали с условием, что он ее вернет после выполнения задания.
На следующий день Григор долго спал. Резкий стук в дверь разбудил его. Он подхватился с кровати, протирая глаза. У порога стояла обеспокоенная бабка Мокрина.
- Ты случайно не заболел, Григорчик?
- Нет, а что такое?
- Да все спишь, спишь, словно после маковки. Никогда ж такого не было. Я и думаю, а вдруг заболело дитя!
- Не заболело, а сдурело! - отозвался дед Микита из кухни. - Ты же видела - комедию какую-то строил. Оставь его. Здоровый он. Его и палкой не добьешь!
- Скажешь тоже! - укоризненно ответила старуха. - Палкой! Тебя бы хорошеньким дрыном за такие слова. Сердца у тебя нет, Микита!
- А нет! - насмешливо подхватил дед. - Зачем теперь сердце? Мне в больнице транзисторы, или как их там, поставили...
- Завел уже свое радио, - вздохнула бабуся, прикрывая дверь.
Бова покачал головой. Так можно проспать и свидание. Уже около двенадцати. Надо спешить.
Натянув на себя лохмотья, Григор подошел к зеркалу, взглянул на себя. С отвращением плюнул. И в таком виде он хочет знакомиться с девушкой? Да еще о чем-то беседовать? Идиот! Она его выгонит из хаты, не захочет даже рядом стоять. А если не выгонит, так что ему делать? В самом деле чистить дымоход? Она, кроме прочего, может еще приметить, что тут не все так просто, насторожится, и тогда...
Нет, нет! К черту дымоходы! Надо вернуться к предыдущему плану, хоть он и рискованный. Поднять давление и лечь в биотрон. Шефу не скажу. Попрошу только, чтобы позвонил Сенченко. В самом деле, это отлично! Не он будет таскаться за нею, а она сама придет. Сядет рядышком, заведет разговор, измерит температуру. Он еще, дурень, сомневался.
Вскоре Бова был уже на квартире знакомого студента-медика. Тот собирался отправиться на Днепр и заводил в коридоре подвесной мотор, испытывая его. От рева и треска дрожали стены дома, где-то внизу ругались соседи. Григор, закрывая уши руками, вошел в коридор. Товарищ выключил двигатель, весело закричал:
- Слышишь, как ревет? Зверь!
- Не знаю, как двигатель, а соседи твои рычат похуже Зверей! - сказал Бова. - Кости твои перемалывают!
- Пускай! - засмеялся студент. - Аппетит улучшают! Ты кстати пришел. Поедем кататься на Днепр. Я, моя девушка и ее подруга. Ты будешь для пары!
- Служба, - покачал головою Григор.
- А ко мне ты нагрянул разве по службе?
- Именно так, Выручай. Деликатное дело. Преступник симулировал гипертонию. Мне надо знать, как искусственно поднимают давление.
- Мелочи, - пожал плечами товарищ. - Симулировать можно что угодно. Давление, температуру, воспаление аппендикса. Даже весьма опытный врач не всегда разберется.
- Аппендикса не надо, - сказал Бова. - Давай о давлении.
Через полчаса Григор был уже в аптеке, купил необходимые препараты и шприц. Из телефонной будки позвонил шефу, кратко информировал о своем плане лечь в биотрон, попросил связаться с больницей, замолвить словечко.
- Ого! - отозвался одобрительно шеф. - Сразу в атаку? Молодец. Только смотри - не навреди себе. А то ты такой!
- Какой?
- Неуравновешенный. Заводной. А к Сенченко позвоню. Отправляйся. Тебя примут.
Бова заскочил домой, прокипятил шприц, ввел препарат в бедро. Предупредил бабусю, что уезжает на несколько дней. Выйдя на улицу, поймал такси.
В регистратуре уже ждали. Молоденькая русоволосая девушка отвела его в кабинет врача, посадила на топчан, покрытый клеенкой.
- Подождите здесь. Сейчас придет дежурная сестра, она вас примет.
- А кто дежурит? - равнодушно спросил Григор, держась за голову, как заправский больной.
- Куренная Галина. Разве вам не все равно?
- Все равно, - согласился Григор, хоть у самого сердце застучало.
Девушка вышла. Парень ощутил; как горячая волна хлынула в голову, раскаленный обруч внезапной боли опустился на затылок. Вот оно - начинается! Это действительно не шутки! Интересно, стоило ли начинать эту игру? А вдруг давно уже нет - этого Куренного, а ему приходится такими странными и опасными способами гоняться за химерой.
Дверь отворилась, в кабинет зашла сестра. Пересиливая боль, парень поднял лицо и остолбенел от неожиданности. Подхватился с места. Сестра, не обращая на него внимания, направилась к столу. Открыла толстый журнал.
- Сядьте, почему вы встали? - тихо молвила она.
Григор смотрел на нее и молчал. Как он сможет спрашивать у нее об отце? У такой королевны? Удивительное создание. Словно незримый знак на ее челе - знак скорби и красоты. Лицо худощавое, бронзовое: черные, с синим отливом волосы, а под бровями, похожими на крылья орла, готового к полету, - прозрачно-лазоревые глаза, словно небесные самоцветы. Под белым халатом угадывается гибкое тело, как у лесной серны. Он забыл обо всем, не знал, что говорить. Сестра о чем-то спросила. Григор не ответил, кровь стучала молотом в уши.
- Вы что - онемели? - спросила она и отвернулась.
Теперь Бова видел ее профиль - заостренный, какой-то сосредоточенно-злой. Казалось, что в ее глазах мерцали, переливались искорки гнева. Неужели она всегда такая? Почему?
- Фамилия?
- Бова, - ответил парень. - Григор Бова.
Она взглянула на открытое крутолобое лицо, впервые улыбнулась. Григору показалось, что льдинки в ее глазах растаяли, резкая морщинка возле уст исчезла.
- Бова, - повторила она, записывая. - Странная фамилия. Будто в сказке. Бова-королевич...
- А может быть, мы и живем в сказке? - прошептал Григор, пересиливая боль и любуясь девушкой.
- Слишком суровая сказка, - снова нахмурилась она. - Безжалостная...
- Сказки бывают жестокие, - возразил Бова. - Героев убивают, предают...
- Но в сказке непременно есть живая вода, - насмешливо ответила она. Героев воскрешают. В жизни так не бывает.
Григор промолчал. Не хотел касаться какой-то тайной струны, которая (он это ощутил остро) натянута в ее душе предельно. Еще одно усилие - и разрыв!
- Профессия?
- Юрист, - неохотно ответил Григор.
- Такой молодой прокурор - и уже гипертония? - удивилась Галя. - Тогда вам нельзя работать в юстиции. Слишком тонкая организация для таких дел...
- Почему непременно прокурор? - пожал плечами Бова. - Юриспруденция необъятное поле. Это - космическая наука.
- Вот как? - молвила она. - Что-то не замечала такого за нею. Ковыряется в грязи людской...
- Дети тоже играют в пыли. А затем строят дворцы и сеют цветы...
- И возводят темницы, и пушки отливают, - подхватила Галя. - И начинают войны, жгут сады, дворцы, храмы...
- Правда ваша, - вздохнул Григор. - Но нельзя и перегибать палку. В мире больше прекрасного.
- Как кому, - горько молвила девушка, записывая что-то в журнал. - Это зависит от того места, на котором человек стоит. Или от чувства черного юмора. Помните известную народную усмешку... "Цыган, твоего отца повесили!" - "О, пошли наши вверх!" А впрочем, что это мы начали с вами философствовать? Раздевайтесь, измерим давление. А затем - в палату.
- Мне бы хотелось поговорить с вами по-дружески, - сказал Григор, снимая рубашку. - Вот как выйду из больницы, встретимся и тогда...
- Вы считаете, что мы встретимся? - удивилась Галя.
- А вы думаете, что... нет? - тревожно спросил парень.
Галя промолчала, готовя прибор для измерения давления.
- Почему вы... не отвечаете?
- А зачем... встречаться? - наконец отозвалась она.
- Не могу сразу сказать, - тихо ответил Григор. - Не хочу банальных слов. Очень хочется увидеть вас... много, много раз...
Лицо девушки вспыхнуло, загорелись самоцветы очей. Она остро взглянула на парня, обожгла, снова отвела глаза.
- Если вы хотите...
- Очень.
- Тогда я подумаю.
- Где? И как?
- Какой быстрый! - засмеялась она. - Вы теперь больной.
- Не больной! - возразил он энергично. - Не знаю, поможет ли мне биотрон профессора, а вы...
- Не надо, - попросила она. - Не надо так...
- Как?
- Тривиально. Как у всех. Пусть будет молчание. Еще есть время. Подумайте. Если не передумаете - встретимся...
Григор старательно побрился, надел серый спортивный костюм. Выглянул в окно - на небе кучились белые облака, воздух был душный и влажный. Подумав, Григор решил захватить плащ.
Баба Мокрина пригласила парня к завтраку. Он вошел в кухню сияющий, веселый. Дед Микита одобрительно взглянул из-под бровей.
- Теперь другой табак! На человека похож. А то - словно забулдыга, оборванец. Не иначе как на свидание собрался. Правду говорю?
- Э, такое скажете! - махнул рукою Григор.
- Не твое дело, - вмешалась баба Мокрина. - Хлопец самостоятельный, что хочет, то и делает.
- "Самостоятельный"! - скептически сказал дед. - Пока сам. А набросит сеть какая-нибудь девка размалеванная, расфуфыренная - где эта хваленая самостоятельность денется! Будет танцевать под ее дудку!
- Ты много танцевал?
- Было, было! - вздохнул дед, уткнув нос в неизменную газету - Отплясывал, как медведь на цепи. У вас, женщин, колдовская сила!
- Пока молодые, - засмеялся Григор, отхлебывая чай из стакана.
- Ясное дело, - согласился дед. - Вот я: уже одна нога в гробу, а как увижу ясные глазки и все другое... где и сила берется! Будто живчик какой-то пробуждается в тебе...
- Молчал бы уж! - сердито рявкнула баба. - Еще тебе, седому дураку, о живчиках болтать? Постыдился бы Григора!
- А чего стыдиться? - удивился дед. - Дело житейское. Я ее хвалю, а она гневается. Ну и пошутить нельзя!
- Меры не ведаешь, старый греховодник!
- А где она - эта мера? Смотри, Григор, как полюбится фифа намалеванная, то лучше и не приводи к нам, не пущу на порог
- Не слушай, Григорчик, успокоила баба, - лишь бы по сердцу, а размалеванная иль нет, дело десятое. Умыться всегда можно, а вот если нутро нечистое - тогда уж не отмоешь!
Так со смехом и шутками выбрался парень из дому. Бросился сразу же к ближайшему цветочному магазину. На витрине были какие-то пузатенькие кактусы и чахлая травка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54