– Да, я закончила четырехдневные курсы.
– И вам не кажется необычным, что вы не заметили разницы, хотя сами их и готовили?
– Да, только я уже говорила: я заглянула в сковороду лишь мельком. Я тогда была невнимательна, думала совсем о другом, а он набрал еще много других грибов, не только те, что есть у вас, но еще и вешенок, и зонтиков; короче, пеструю смесь.
– И все же этот гриб… – она подцепила пантерный мухомор –…явно отличается от других, вам не кажется?
– Да, отличается, – согласилась я, – и для меня загадка, как это я его не заметила, но не заметила же, и мне очень жаль. Я уже говорила.
– Вам жаль, что вы его не заметили, или вы сожалеете о смерти мужа?
– Послушайте, я уже все объясняла глостерширской полиции. Тогда я ответила на все вопросы, неужели необходимо сейчас меня допрашивать?
– Боюсь, что да, миссис Медоуз. Видите ли, со времени прежнего допроса и рутинного допроса членов вашей семьи всплыли некоторые факты. Коронер послал запрос с требованием подробного расследования.
– Неужели? И почему же? – Я попыталась сделать вид, будто мне просто любопытно, но мой вопрос прозвучал очень встревоженно.
Тишина. Она перевернула страницу в папочке, что-то прочитала – или притворилась, что читает, – полностью меня игнорируя. Я чувствовала, что вся горю. Ладони взмокли, по лбу стекала капелька пота. Наконец она подняла глаза. Вид у нее был непроницаемый.
– Миссис Медоуз, в предыдущей беседе с полицией – и только что – вы упомянули, что, когда ваш муж показал вам грибы, вы были невнимательны. И думали о чем-то еще. О чем, не скажете?
– Ну… я точно не помню.
– Вы не думали о том, чтобы развестись с ним?
– О! Да, да, наверное, я могла думать именно об этом.
– Вы планировали развестись с ним?
– Да.
– И сообщили ему об этом?
– Да.
– И как он отреагировал?
– Ну, он… был не в восторге.
– Он был не в восторге. То есть он противился разводу.
– Да.
– Правда ли то, что он воспротивился до такой степени, что заявил, будто готов сразиться с вами в суде? И не только, – если процитировать слова вашей сестры, он собирался судиться за право опеки над вашим сыном. И, судя по всему, был уверен, что выиграет.
– Да, он хотел забрать Айво.
– И разве он не сказал, что готов лгать, обманывать, чернить ваше имя, выставить вас негодной матерью – одним словом, не останавливаться ни перед чем, будь то разумные или неразумные поступки, чтобы отнять у вас сына?
– Да, он так сказал, но…
– Как удобно, что он умер прежде, чем события приняли такой оборот. Вам не кажется?
– Вы что же, полагаете, что я убила его, чтобы он не забрал у меня Айво?
– Я не знаю, Рози. А зачем вы его убили?
– Господи, нет! Я его не убивала! Я не то хотела сказать, я просто… Господи, да не убивала я его!
Я замолкла под ее взглядом. Молчание было невыносимо. Я сильно впилась ногтями в ладони под столом. Спокойно, Рози, спокойно. Наконец она опустила глаза, медленно перевернула страницу в своей папке и скрестила руки.
– Скажите, ваш муж всегда сам собирал грибы к завтраку?
– Когда мы… – (Голос у меня получился пищащим, неестественным. Я откашлялась.) – Когда мы гостили у родителей, да. Он очень любил хорошо поесть, а рядом растет много грибов. Он считал их лакомством.
– Значит, было очень просто все подготовить, не так ли? Сорвать какой-то особенный гриб, положить его в карман, рассчитать время и потом, когда никто не смотрит, просто подкинуть его в сковородку?
– Я ничего подобного не делала! – Я встала, уронив стул. Сердце выпрыгивало из груди.
– Я всего лишь предположила, что это было бы просто, – спокойно проговорила она. – Прошу вас, миссис Медоуз, сядьте.
Дрожащей рукой я подняла стул и снова села.
– Миссис Медоуз в гневе встала и снова села, – продиктовала она для протокола. Я уставилась на нее; вся потная, взмокшая, напуганная до смерти.
– Скажите, имя Тимоти Маквертера вам о чем-нибудь говорит?
– Нет. А что?
– Уверены?
– Да, уверена.
Она поджала губы и вытащила из папки фотографию. Протянула мне. Я знала, что она следит за моим лицом. И уже приготовилась отдать ей снимок, как…
– О! Это же Тим.
– Значит, вы его знаете.
– Ну да, знаю, но только как Тима, а не Тимоти Как-Там-Вы-Его-Назвали. – Я передала ей фотографию. – Он работает упаковщиком продуктов в супермаркете «Сэйнсбери», в Уондсворте. Мы едва знакомы, так, пару раз разговаривали. Болтали.
– У вас была с ним связь?
– Нет! – ахнула я. – Господи, нет, конечно!
– И тем не менее ваш муж, как-то днем вернувшись неожиданно домой, застал вас с ним в спальне.
– Откуда вы…
– Откуда я узнала? Мы же детективы, миссис Медоуз.
– Послушайте, я знаю, что это выглядит… странно, даже компрометирующе, но все было не так. Он помог мне донести покупки из «Сэйнсбери» и, пока я говорила по телефону, отнес мыло и пену для ванны наверх, в ванную.
– А потом пошел в спальню.
– Да, но…
– Куда вы и последовали за ним через несколько минут. Там муж вас и обнаружил. Знакомая ситуация, не правда ли? Домохозяйка и симпатичный молодой парень из местного супермаркета? Можно предположить, – задумалась она, изогнув бровь и сосредоточенно постукивая карандашиком, – что могло бы произойти, если бы ваш муж не пришел домой в тот самый момент. Можно предположить, по какому сценарию развернулись бы события. И можно предположить, как часто этот парень помогал вам донести покупки до дома, поднимался наверх, чтобы положить мыло в ванную, салфетки в спальню, потом замирал у кровати, садился и…
– Никогда! – закричала я, давясь слезами ярости. – Это неправда, ни одно слово, все было по-другому. Боже, да спросите его, если не верите мне!
– О, Рози, мы спрашивали.
– И?
– И он признался, что у вас была связь.
– Он признался… но это же невозможно! Это абсурд, вы лжете, это неправда, спросите кого угодно!
– Спросили. Сотрудники универмага «Сэйнсбери» подтвердили, что он за вами ухаживал; ваша соседка видела, как он входил к вам в дом; его друзья говорят, что вы двое были той еще парочкой.
– Где он? – прошептала я, собрав последние силы. – Позвольте мне с ним увидеться. Дайте поговорить с ним. Вы поймете, поймете по его реакции, что все это неправда! – Волосы у меня встали дыбом. Я была в ужасе.
– Увы, это невозможно. Во-первых, подозреваемым по закону запрещено сопоставлять показания. И во-вторых, мистер Маквертер в данный момент находится под стражей по другому делу, так что свидания запрещены.
– Хотите сказать, вы его арестовали? За что?
– Рози, я еще раз вас спрашиваю. У вас была связь с Тимоти Маквертером или нет?
– Нет! Не было никакой связи!
– А я говорю, была, и вы вдвоем сговорились убить мистера Медоуза с целью получить наследство, которое полагалось ему от дяди, Бертрама Медоуза.
– Вы с ума сошли. Это бред!
– Неужели? – Ее губы растянулись в тонкой, лицемерной улыбочке.
Я открыла рот, но мне не хватило ни духу, ни слов. Я сидела неподвижно, в ступоре, глядя на нее, а она невозмутимо сверлила меня глазами. Наконец ко мне вернулся дар речи.
– Послушайте, – промямлила я. – Я передумала. Я вам больше ничего не скажу. Я требую адвоката.
– И я очень вам рекомендую поскорее его найти. Если хотите узнать мое личное мнение, он вам понадобится. Я прерываю беседу с миссис Медоуз ровно в… – Она выдвинула часы из-под рукава… – девять часов двадцать одну минуту. – Она вытащила пленки, положила одну в карман, протянула вторую мне, встала и сунула документы под мышку. Я подняла голову.
– Куда вы меня отведете? Куда мне идти?
– Домой, наверное.
– Н-но… вы же сказали…
– Мы не предъявляем вам обвинение. Пока еще нет. Нужно уточнить некоторые мелкие детали, но будьте покойны, Рози, мы скоро опять встретимся. Думаю, это всего лишь вопрос времени, и скоро мы будем видеться очень часто. Желаю приятно провести день.
И с этими словами она выплыла из комнаты.
Глава 21
Первое, что я сделала, вернувшись к себе в коттедж, – это схватила бутылку джина и налила себе гигантскую порцию. При этом рука у меня дрожала так что я даже остановилась и в страхе взглянула на нее. Я безразлично опрокинула стакан. Нос поморщился от отвращения. Черт, ну и гадость: все равно что принимать лекарство; но я была настроена притупить боль немедленно, не прибегая к смягчающему действию тоника. Я сделала еще глоток, но на этот раз жидкость показалась мне уже не такой вонючей. Жадно вцепившись в стакан, я развернулась и уже почти дошла до дивана, но колени подкосились, и я кучей рухнула на ковер у камина. Как была, в пальто, я уронила голову на руки и разрыдалась не на шутку. Господи!
Я должна немедленно с кем-нибудь поговорить, сказала себе я и тут же поняла, что хочу, чтобы этим «кем-нибудь» оказался Джосс. Мне хотелось услышать его раздраженный властный голос, хотелось, чтобы он сказал: не говори глупостей, Рози. Если ты этого не делала, то никакой проблемы нет, и точка. Они же не могут заставить тебя признаться, бога ради, все их предположения – полный абсурд. В общем, он нашел бы, что сказать, что-нибудь столь же утешительное. Но мне ни в коем случае нельзя было говорить с Джоссом. Во-первых, он наверняка еще летит на самолете, а если и нет, я была почти уверена, что Аннабел присоединилась к нему в аэропорту. И если бы она подошла к телефону, то была бы не очень рада услышать, как я требую разговора с ее мужем по поводу маленького дельца об убийстве, в котором меня обвиняют. И кстати, Аннабел, мне очень жаль, что я проболталась про презервативы; надеюсь, я не разрушила ваш брак? Нет, это невозможно.
Звонить родителям еще более немыслимо. Филли? Нет, она все скажет маме. Элис?
Бедная Элис. Этот Майкл, будь он неладен! И все же – получается, что мне больше не к кому обратиться за советом.
Я набрала номер и чуть было не бросила трубку, когда подошел Майкл. Он первым оправился от неприятного изумления.
– Рози. С Новым годом! – (Вот ублюдок – как ни в чем не бывало!)
Я сразу же поняла, что Элис, наверное, стоит рядом, и, в свою очередь, от души поздравила Майкла с Новым годом.
– Наверное, ты хочешь поговорить с моей женой?
– Да, пожалуйста.
Последовала долгая пауза, а потом раздался довольный, безмятежный голос Элис.
– Рози! Счастливого Нового года, моя милая. Черт, мы же совсем забыли вчера созвониться, да? Я вообще заснула сразу после одиннадцати: так устала, и по телевизору какое-то дерьмо показывали, скажи? Погоди минутку. – Она прервалась, и я услышала, как она прощается с детьми. – Пока, девочки! Ведите себя хорошо, передавайте привет бабушке! – Она вернулась к телефону. – Майкл отвозит детей к моей матери на весь день, – объяснила она. – Хочет дать мне передышку, ведь вчера вечером он веселился, а я нет.
– Угу. Да. И как он отпраздновал?
Да так, довольно скучно, хотя какой-то пьяный идиот умудрился ударить его пивной кружкой по голове. Бедняжка. Судя по всему, в баре завязалась драка, и Майкл просто попался под горячую руку. На лбу у него огромная шишка, и голова ужасно болит. А у тебя как дела?
– Вообще-то, не очень, Элис. У меня тут проблема. Понимаешь… – При этих словах я разрыдалась и под драматический аккомпанемент всхлипов и воплей, прерываясь, чтобы высморкать нос, изложила события последних нескольких часов во всех кровавых натуралистичных подробностях. Когда я закончила, на другом конце провода воцарилась убийственная тишина.
– Боже милостивый, – услышала я наконец.
– Вот именно! – завыла я. – Ох, Элис, что же мне делать?
– Ничего, – твердо ответила она. – Оставайся на месте и сиди тихо. Я еду.
Элис приехала через два часа. За это время я привела себя в норму и позвонила Марте, попросив ее подержать у себя Айво. Милая девушка охотно согласилась. У нее был радостный голос, и, задав вопрос и получив ответ, я тоже обрадовалась: отцу ее стало значительно лучше – настолько, что скоро его должны были выписать из больницы.
Я почти успокоилась, но, когда Элис наконец приехала, я с рыданиями рухнула в ее объятия:
– Ох, Элис!
Она обняла меня, но вскоре решительно высвободилась из моих тисков и отвела меня обратно на диван. Усадила и взяла бутылку джина.
– Вижу, ты уже налегла на крепкие напитки.
– Пришлось, – хлюпнула я. – В тюрьме коктейлей не делают.
– Теперь слушай, Рози, – сказала она. – По дороге я хорошенько поразмыслила и поняла, что чем больше задумываешься, тем более абсурдным все это кажется. Ты впадаешь в истерику без причины.
– Правда? – удивленно спросила я.
– Конечно! Послушай, они тебя арестовали?
– Нет.
– Предъявили обвинения?
– Ну, нет, но…
– Значит, просто допросили?
– Да, но очень агрессивно, Элис!
– Разумеется, они же хотят страху на тебя напустить! Классический случай манипуляции страхом, дорогая моя. У них на тебя ничего нет, но, поскольку любовничек по непонятной причине заявил, что у вас был бурный роман, они сложили два и два и решили: ай-ай-ай, у нее же муж только что умер! Очень удобно, раз она путалась с кем-то еще; так, может, она его и пришила? И что же они делают? Вызывают тебя, устраивают взбучку, запугивают до обморока, а потом дают немного отойти и смотрят, проглотишь ли ты наживку. Решишь ли признаться.
– Но что, если они все равно навесят на меня обвинение? Ведь все более-менее сходится, не так ли?
– Они этого не сделают, Рози, можешь мне поверить. Дай им время, и они поймут, что заблуждаются. Готова поспорить, что они и так понимают: достаточно было допросить тебя сегодня утром. Ставлю все что угодно, что после твоего ухода мисс Стальные Трусы вернулась к своим коллегам в конце коридорчика и сказала: «Нет, ребята, ошибочка вышла. Она на это неспособна». Они же не дураки, знаешь ли: у них нюх на такие вещи. Все равно как я замечаю превосходную картину у кого-нибудь дома, или ты изобретаешь потрясающий новый рецепт. Детектив учует злодея с двадцати шагов, и поверь мне, дорогая, ты на преступницу не похожа. Не способна ты на такое.
Ох, Элис, хотела бы я тебе поверить, но ты же не слышала все те кошмары, которыми она меня пугала! Уверена, она считает меня озлобленной и чокнутой и знает, что я ненавидела Гарри. К тому же, сама посуди, девяносто процентов убийств случаются внутри семьи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53