– Господи, Мэгги Уолш! Давно не виделись! Ну…
Не успел он задать свой вопрос, как я уже знала, что именно он спросит.
– Детей завели?
– Нет. А ты?
– У меня трое. Маленькие обезьянки.
Он скорчил гримасу.
– Уж надо думать. Ха-ха-ха!
– Ты потрясающе выглядишь! – заявил Шэй. Блин, либо он слепой, либо у него не все дома.
Он воскликнул это с таким жаром, что я даже наполовину ему поверила.
– Как твоя маман? – Можно подумать, его это искренне интересует. – Все готовит?
– Нет, она забросила это занятие.
– Она просто что-то! – воскликнул Шэй. – А папа? Все еще бесится из-за того, что вас так много?
– Типа того.
– А ты чем сейчас занимаешься?
– Работаю в юридической конторе.
– Да? Здорово.
– Здорово. А ты?
– Работаю в студии «Дарк стар».
– Я слышала о ней. – Я что-то читала об этой компании в газете, но не помнила, что именно. – Да, здорово.
– Рад был повидаться!
И он протянул мне руку. Я молча уставилась на его ладонь. Только через пару секунд до меня дошло, что он ждет, чтоб я пожала ее. Как будто мы партнеры по бизнесу. Моя ладонь соприкоснулась с его, и я вспомнила, как этой самой рукой он зажимал мне рот. Чтобы заглушить мои стоны. Во время секса.
Странная штука жизнь.
Шэй уже собрался уходить.
– Передавай привет родителям.
– И Гарву? – не смогла удержаться я.
– Конечно. Ему тоже.
По дороге к дому я пребывала в отличном настроении. Наконец-то мы встретились, я поговорила с ним, и со мной все прекрасно. Столько лет я думала о нашей возможной встрече. И все прекрасно. Я вприпрыжку, пританцовывая, устремилась к дому.
Но стоило мне зайти внутрь, как меня начало трясти. Так сильно, что я не могла даже расстегнуть молнию на куртке. Слишком поздно я вспомнила, что мне не нужно было быть такой милой с ним. Я должна была быть холодной и невежливой после всего того, что он мне сделал.
Мама вышла в прихожую.
– Видела кого-нибудь? – спросила она, ее обида на меня боролась с любопытством.
– Нет.
– Совсем никого?
– Совсем.
Ей нравился Шэй Делани. Он был мечтой любой матери. Он выглядел совсем взрослым со своими золотыми коронками. По сравнению с ним остальные парни смотрелись несформировавшимися щенками. Моя мама объясняла это тем, что их бросил отец, так что Шэю пришлось взять на себя роль главы семьи. Все остальные пацаны из нашей компании, Мико, Новичок, Техснаб и даже Гарв, стеснялись взрослых. Им казалось немыслимым смотреть в глаза кому-то, кто старше их больше чем на год. Но Шэй, единственный из сверстников, кого звали по имени, насколько я помню, всегда был приветлив и жизнерадостен. Иногда это даже граничило с кокетством. Клер, которая постарше его на пару лет, поговаривала с кривой ухмылкой: «Я – великий Шэй Делани. Всегда получаю то, что хочу».
Но сейчас у меня не было времени выслушивать мамины расспросы («У него большая машина?», «Думаю, у него прекрасная жена?», «Его отец оставил эту шлюху и вернулся в семью?»). Мне пришлось лечь в постель. Меня била дрожь, и я думала о Шэе.
Он учился вместе с Мико, Новичком, Техснабом и Гарвом, но не был по-настоящему членом их компании. Потому что сам так захотел, а вовсе не из-за того, что они не приняли его. Они-то были бы счастливы дружить с ним. Казалось, он курсирует между разными группировками, и везде ему были рады. Шэй – один из тех людей, которые обладают харизмой. Хотя в те времена я и не знала такого мудреного слова. Клер отлично сформулировала:
– Если даже Шэй Делани упадет в выгребную яму, он все равно выберется из нее, благоухая «Шанелью № 5».
И не только потому, что он был очень хорош собой. У него было хорошее качество: он не кичился своим внешним видом и не выставлял его напоказ, так что в придачу заслужил репутацию отличного парня. Разумеется, трагическая ситуация с его отцом, который бросил семью, тоже вызывала к Шэю немалое сочувствие. Он выглядел старше своих лет, был достаточно уверен в себе и обаятелен, так что мог просочиться мимо любого охранника на входе. Поэтому он побывал там, куда нам дорога была закрыта. Его жизнь отличалась от нашей, словно он пожил в другом мире. Но Шэй сделал для себя выбор и вернулся к нам. И он умудрялся без всякого бахвальства потчевать нас историями о том, как пил мятный ликер в доме для престарелых, как ездил в графство Мит на двадцатипятилетие какой-то девицы с лошадиной мордой. Разумеется, у него всегда была куча подружек, причем в большинстве случаев они уже окончили школу, работали или учились в колледже. Это производило неизгладимое впечатление на других парней.
Мы с Гарвом встречались уже шесть месяцев, мне было с ним хорошо, когда на меня обратил внимание сам великий Шэй Делани. Он тепло улыбался мне и вел со мной разговоры тет-а-тет таким тихим шепотом, что все остальные даже при желании не могли поучаствовать. Казалось, он все время наблюдает за мной. Мы тусовались у заборчика, курили, толкались. Короче, обычное времяпрепровождение подростков. И я замечала, что он смотрит на меня в упор. Будь на его месте кто-то другой, я решила бы, что это флирт, но это был Шэй Делани. Птица другого полета. Целую неделю он одаривал меня улыбками и вел задушевные беседы. А потом была вечеринка. У меня сосало под ложечкой. Что-то должно было произойти. Без сомнения. Гарва отправили за выпивкой, и, когда я выходила из кухни, Шэй загородил мне дорогу и затолкал меня в кладовку под лестницей. Я, задыхаясь, сопротивлялась, но он только рассмеялся и закрыл за нами двери. Его комплименты звучали как насмешка. Он говорил, что я свожу его с ума. А потом попытался поцеловать меня. Всем своим весом он навалился на меня в темном и тесном пространстве кладовки. Я осознала, что даже и понятия не имела о его интересе ко мне. Он приблизил свое лицо и… Я о таком и мечтать не могла.
– Я не могу, – сказала я, отворачиваясь.
– Почему?
– Из-за Гарва.
– Если бы ты не встречалась с Гарвом, то позволила бы мне поцеловать тебя?
Я не могла ответить. Неужели это так бросается в глаза?
– Но почему я? Почему я тебе нравлюсь?
– Нравишься, и все тут. Ты классная, – ответил он и провел пальцем по моим губам. У меня закружилась голова.
Я так до конца и не поняла, почему он захотел меня. Я совершенно не походила на его подружек. Не была такой же красивой и утонченной. Единственное объяснение, которое родилось у меня: его отец ушел из семьи, так что дома обстановка была несколько сумбурная, а я воплощала стабильность. Так что моя нормальность привлекла его больше всего.
И пустоголовая Мэгги порвала с Гарвом. Мы притворились, что разрыв произошел по обоюдному желанию, решили остаться друзьями, и все такое. Короче, бред, который говорят друг другу подростки. Но, по-настоящему, я бросила Гарва ради Шэя. И Гарв это знал не хуже меня. С того момента, как Шэй Делани захотел меня, у Гарва не осталось ни малейшего шанса.
Позже в тот день ко мне в комнату прокрался папа с коричневым бумажным пакетом под мышкой.
– Макдоналдс! – сообщил мне он. – То, что ты любишь.
Ага, может быть. Любила, когда мне было одиннадцать. Но я рада была его обществу.
– Чикен-нагетс! – с гордостью объявил он. – С двумя разными соусами.
– Думаешь, поможет?
– Тебе надо покушать… А мама… – Он замолчал и вздохнул, лицо его стало грустным. – Она старается изо всех сил.
С того самого вечера, как я рассталась с Гарвом, сама мысль о еде для меня стала проклятьем. Нет, меня не начинает тошнить, просто еда вызывает у меня удивление. Но сегодня я решила попробовать, потому что кроме чикен-нагетс папа принес мне еще большую порцию жареной картошки и кока-колу, а для себя – «Хэппи Мил». К его обеду прилагался в подарок робот.
– Съешь соломки, – настаивал папа.
Он считал глупым называть картошку «фри» и говорил «картофельная соломка».
Я бы с большей радостью предпочла съесть робота, но мне было жалко папу, так что пришлось попробовать. Первая же «соломка» (ну или «фри», кому как нравится) застряла у меня в горле, как инородное тело. Папа с беспокойством наблюдал, как я давлюсь несчастной картошкой.
– Хочешь выпить? – спросил он. – Бренди, водка, сидр?
Я была в шоке. Это самый странный вопрос, который мне когда-либо задавали. В барах – не считается. Мои родители пили только во время рождественского ужина. Тогда нашему взору представала бутылка тепловатого «Блю Нан». При условии, что ее не обнаружили и не выпили накануне. Да и есть ли хоть что-то из предложенного (водка, бренди, сидр) у нас в доме? Потом я поняла, что папа и не предлагал мне выпить. Просто поинтересовался, пытаясь проверить, насколько мне хреново.
Я прокачала головой.
– Не хочу.
Это было бы большой ошибкой. Когда мне плохо, то от выпивки веселее никогда не становится. На самом деле, только хуже. Я начинаю реветь и жалеть себя.
– Если я напьюсь, то, наверное, покончу с собой.
– Ну ладно. Чудесно, – просиял папа. С удовольствием съев содержимое своего пакета, он попытался поиграть с роботом. – Как работает эта ерунда?
С этими словами он удалился, но через несколько минут вернулся.
– Эмили на проводе.
5
Эмили – мой лучший друг. Сначала она была только лучшей подругой, но когда у нас с Гарвом начали портиться взаимоотношения, она стала и лучшим другом тоже.
Мы, два неуклюжих подростка, познакомились в двенадцатилетнем возрасте. Еще тогда, в средней школе, мы распознали друг в друге родственные души. Мы были аутсайдерами. Ну, не полными изгоями, но и далеко не самыми популярными девочками в классе. Частично проблема заключалась в том, что обе мы имели отличные оценки по физкультуре. По-настоящему крутые девчонки курили, как паровозы, и подделывали записки от родителей с просьбой освободить их от занятий из-за бородавок. Еще одним минусом было то, что мы не увлекались обычными для подростков экспериментами с сигаретами и спиртным. Я ужасно боялась влипнуть в историю, а Эмили считала это пустой тратой денег. И мы обе говорили, что это «тупо».
В школе она была маленькой, худенькой и походила на инопланетянина из фильма «ЕТ», только с дешевой химической завивкой. День и ночь по сравнению с тем, как она выглядит сегодня. Она все еще такая же миниатюрная и стройная, но теперь-то мы знаем, что это классно, да? Особенно быть худой! А дешевая «химия» (хотя это была вовсе и не «химия», а ее настоящие волосы) уже в прошлом. Сейчас у нее гладкие блестящие волосы. Очень впечатляет, хоть она и говорит, что с ее натуральными волосами она все еще могла бы подменять кого-то из пятерки Джексонов. Чтобы выпрямить непослушные кудри, ее парикмахеру приходится иногда упираться ногой Эмили в грудь и тянуть изо всех сил.
Эмили очень подтянутая и уверенная в себе. Когда что-то входит в моду, я обычно покупаю что-то из «новенького» и комбинирую с вещами из своего старого гардероба. Мне кажется, получается неплохо. Но у Эмили другое мнение. Помните, например, в моду вошел образ рокерши? Я купила себе футболку с розовыми блестящими буквами «Рокерша» и думала, что уже одета по моде. Эмили же предстала перед публикой в обтягивающих брючках из змеиной кожи, розовых ковбойских сапожках на шпильках и в ковбойской кожаной шляпе в тон. Но нелепо она не выглядела, хотя могла бы, шляпа была уже на грани. Напротив, я ей мысленно поаплодировала. А еще она знает толк в аксессуарах. Цветные туфли (не черные, а именно цветные), сумочки в форме цветочных горошков, замысловатая заколка в волосах, если необходимо.
Ну, я тоже не лохушка какая. Я читаю журналы, с увлечением хожу по магазинам, живо интересуюсь длиной юбок, формой каблуков и светоотражающими свойствами тональных кремов. Но вам стоит посмотреть на моих незамужних подруг, и увидите, что все они более эффектные и стройные, чем я. Их косметички – это просто рог изобилия всяких сногсшибательных чудо-новинок. Пока я читаю о чем-то, мои подруги уже это носят. Знаете, сколько понадобилось времени, чтобы до меня дошло, что голубые перламутровые тени снова в моде? Стыдно даже сказать. И хотя это только избитое выражение, но определенно это связано с тем, что у меня уже есть муж. Я не «по ту сторону».
Наши жизни различаются, да и живем мы за тысячи километров друг от друга, но наша дружба выдержала испытания временем. Мы обмениваемся письмами по электронной почте два-три раза в неделю. Она пишет мне о своих губительных страстях и расспрашивает о моей скучной замужней жизни, и мы обе возвращаемся домой счастливыми.
Мне было очень грустно из-за того, что нам никак не удается поселиться на одном континенте. Прошло всего несколько месяцев с нашей свадьбы, как мы с Гарвом уехали на пять лет в Чикаго. А за месяц до нашего возвращения в Ирландию Эмили перебралась в Лос-Анджелес.
Случилось нее вот что. Эмили всегда мечтала быть писательницей. Она пыталась писать короткие рассказы и романы, но ничего не вышло. Мне ее произведения всегда нравились. Но что я понимаю? Как говорит Элен, у меня и воображения-то нет.
Затем, лет эдак пять назад, Эмили написала сценарий короткометражного фильма под названием «Чудесный день», который был снят кинокомпанией «Айриш Продакшн» и показан по ирландскому национальному телевидению. Фильм был странный, но очаровательный в своей странности. С короткометражками обычно так: раз покажут, и фильм исчез. Считается, что это опыт начинающих кинематографистов. Но с «Чудесным днем» произошло нечто беспрецедентное. А все из-за того, что он длился четырнадцать с половиной минут. Странная цифра. Если в Ирландии происходит какой-то скандал на почве коррупции (а бывает это чуть ли не каждые две недели), то в девять идет экстренный выпуск новостей. Потом надо чем-то заполнить эфир до десяти часов, когда программы опять будут показываться по расписанию. Три раза за четыре месяца таким «заполнением» был «Чудесный день», так что он проник в самое сердце нации. Внезапно по всей Ирландии рядом с водоохладителями, ксероксами и на автобусных остановках люди стали спрашивать друг друга: «А вы видели вчера после выпуска новостей этот прелестный фильм?»
Вот так за пару вечеров имя Эмили стало известно каждой семье, по крайней мере в Ирландии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55