Чуть лосьона на губы, чтоб они припухли, как от укуса пчелы. Ресницы завиты маленькой машинкой (думаю, она должна называться щипцами для завивки ресниц). Потом она достала небольшой тюбик и провозгласила:
– Сейчас мы уберем эти мешки у тебя под глазами из-за смены часовых поясов.
– Не надо, – запротестовала я самодовольно. – У меня крем для век «Радиант» с кучей всяческих эффектов.
– Радиант-фигадиант. Ты только попробуй это. – Она нанесла несколько капелек крема мне под глаза, и – о, чудо! – я реально почувствовала, как разглаживается моя кожа.
– Что это? Чье производство?
Я была готова помчаться в магазин косметики и отдать целое состояние, потому что этот чудо-крем не мог стоить меньше.
– Это «Анусол».
– Что?
– Мазь от геморроя. Пять долларов за тюбик. Эффект чудесный. Им пользуются все модели.
Теперь вы понимаете, что я имела в виду, говоря, что она готова к любой неожиданности?
Затем на пару секунд мои волосы подверглись воздействию щипцов для выпрямления. На безымянный палец нанесли крем с алоэ вера. Я сожгла на солнце нежную кожу на том месте, где было когда-то кольцо. (Да уж, звучит как слова из сентиментальной песенки в стиле кантри.)
Эмили пошла к двери, издавая разнообразные звуки. Цоканье каблучков, бряцанье застежки на сумочке, щелканье зажигалки, клацанье ногтей. Мне понравилось.
Мы собирались куда-то на Сансет, как сообщила Эмили. Трой прийти не смог, как и Конни, которая по уши была в приготовлениях к собственной свадьбе. Но Лара обещала быть как штык. И Джастин тоже.
– Кто-нибудь из них состоит в браке? – невзначай спросила я.
Эмили засмеялась.
– Господи! Нет, они одинокие.
– Одинокие одинокие?
– А что, бывают какие-то другие?
– Разведенные одинокие.
С сочувственным взглядом она сказала:
– Нет. Они одинокие одинокие.
Мы ехали по автостраде. Темные силуэты пальм выделялись на фоне неба. Солнце садилось, и небосвод переливался всеми цветами радуги. Внизу бледно-голубой. Чем выше, тем темнее. Наверху – ярко-синий, на фоне которого сверкали первые звездочки, словно булавочные отверстия на ткани.
Мы промчались мимо неоновых вывесок на автозаправке, мотелей, предлагающих водяные кровати, салонов хиромантии и домов с огромными номерами. Ведь не может же вдоль этой дороги стоять двадцать две тысячи домов, да?
– Может, их столько и есть, – заметила Эмили. – Сансет около двадцати миль длиной.
Сансет. Она имела в виду, что мы едем по знаменитому бульвару Сансет, подумалось мне. Я почувствовала себя героиней кинофильма.
На одном из перекрестков стоял мужик с плакатом из изорванной картонки. На нем большими корявыми буквами было написано «Требуется жена», и даже телефончик указан. Мужик был довольно-таки презентабельный, что самое удивительное.
– Эй, Мэгги, – Эмили показала на него. – Может, это то, что нужно?
– Я уже замужем, – на автомате сказала я.
Смешно, как легко забываешь некоторые вещи.
Мы остановились перед огромным белым зданием отеля. И сразу же около нас возникли какие-то парни. На какой-то момент у меня сорвало крышу, и я решила, что они клюнули на мои припухшие губки и завитые реснички. Но оказалось, что это всего лишь работники парковки.
– Ты просто отдаешь им ключи, они ставят машину, а потом пригоняют ее обратно, как только понадобится.
Я слышала о таком, но ни разу не видела эту услугу вживую. Для меня припарковаться равноценно стрессу, так что я пришла в дикий восторг от этой превосходной мысли.
– Но ты за это платишь. Они ничего не делают по доброте душевной, – поспешно добавила Эмили. – И еще надо дать водиле на чай. Ну, с богом!
В зале не было свободного места. Все были такие загорелые, красивые, блестящие. Однако меня уйти не попросили. Это классно.
Только мы уселись, как Эмили воскликнула:
– А вот и Лара!
Между столиками ритмичной походкой двигалась высокая блондинка. Первое, что мне пришло на ум при взгляде на нее, – поля пшеницы, по которым свободно гуляет ветер. Она вся была словно позолочена, будто ее окунули в золотистый сироп. В этом ресторане было много красивых людей, но она, вероятно, была самой привлекательной.
– Здоро-о-ово, – протянула она, когда Эмили меня представила.
– Здорово, – ответила я.
Обычно я говорю «привет» или «приятно познакомиться», но мне хотелось соответствовать местным традициям.
Подошел официант. Или стоит сказать «спектакль начался»? Мне говорили, что все официанты в Лос-Анджелесе – бывшие актеры. Этот Адонис был так хорош, что ему самое место на съемочной площадке.
– Здрасте, дамы, – ослепительно улыбнулся он. – Меня зовут Дэйян. Я буду обслуживать вас сегодня и собираюсь делать это, пока вам плохо не станет.
– Это кого вы изображаете? – Лара пристально разглядывала официанта с озадаченным видом. – Кевин Клайн во «Входе и выходе»? Или тот парень из сериала «Уилл и Грейс»?
Дэйян был встревожен и неохотно признался:
– Это моя вариация Джека из «Уилл и Грейс».
– Я так и подумала! – просияла Лара. – Знаешь что, Дэйян? Мне сегодня не особо хочется Джека. Обслуживай-ка нас в стиле…
Ее синие глаза остановились на нас с Эмили.
– Кого бы нам захотеть? Выберите актера? Арни? Ральф Файнес?
– Мне нравится Николас Кейдж, – призналась я.
– Как у тебя с Кейджем, приятель? – спросила Лара у Дайяна.
– В каком фильме? – спросил он сердито.
– «Дикие сердцем»? – попробовала предложить я. – «Город Ангелов?»
Он замер. Выражение лица какое-то отсутствующее. Я решила, что ему не по душе мое предложение. Вдруг его тело вытянулось, словно у него не было костей.
– Отличный выбор, – протянул он. Господи, он превратился в обаятельного Ника Кейджа с такими же припухшими веками.
И тут я услышала собственный смех и поняла, что уже сто лет ничто не казалось мне смешным.
– Могу я принести прекрасным дамам напитки? – медленно и с расстановкой спросил Дэйян.
– Мне коктейль «Водкатини» с водкой «Грей Гуз». Льда не надо. Четыре оливки, – сказала Лара.
– А мне яблочный мартини с водкой и колотым льдом, – объявила Эмили.
– И мне, – пробормотала я. – Яблочный.
– Будет сделано, крошки!
Надо признаться, меня поразила Лара. Когда я сначала хлопала глазами на ее пушистые волосы с прядями медового цвета, на ее крепкое тело с золотистым загаром, то сразу решила, что если вы посмотрите в словаре сочетание «пустоголовая красотка», то Лара будет фигурировать в качестве иллюстрации. Но она была столь же умна, сколь и красива. Я не совсем уверена, что это справедливо.
Подойдя к барной стойке, Дэйян внезапно остановился, слегка согнулся, словно готов упасть на одно колено, повернулся к нам, показал на нас пальцем и подмигнул. Что-то сказал. Одно из слов точно было «крошки». Мне пришлось похлопать ему. Уж очень он старался.
Потом он вернулся с напитками. Все еще пребывая в роли, он начал:
– Наше специальное предложение сегодня… И тут мой мозг переключился в «спящий режим».
Мне очень хотелось узнать, что же сегодня предлагают по специальной цене, но длительный зрительный контакт почему-то блокировал работу органов слуха. Такое всегда случается. До меня доносились лишь отрывки.
– … готовится с черничным…
– Ой, – пробормотала я с благодарностью, все еще не в силах оторвать глаза.
– …добавляется…
– Кто-нибудь слушал эту фигню? – спросила Лара, когда он ушел. – Я всегда отключаюсь, когда они заводят эту пластинку.
Я ужасно обрадовалась, что не я одна такая, и воскликнула:
– У меня то же самое, когда кто-то мне рассказывает, как проехать. Вся моя энергия уходит на то, чтобы кивать головой и изображать внимание.
Лара сказала:
– Ну, ты крута!
Это высшая похвала по-американски.
– Я тоже такая. Начало я понимаю – «сначала направо», а потом такое впечатление, что собеседник строчит, как пулемет, а я улавливаю одно слово из двадцати…
– «На втором светофоре…»– встряла я.
– «А на Догени-драйв налево». Где ты ее взяла? – Лара посмотрела на Эмили и показала на меня. – Она суперская!
Ее ярко выраженное дружелюбие плескалось через край, но меня все равно жгло чувство собственной ущербности. Кто эта Лара? Оказалось, она работает на студии.
– На киностудии?
Она бросила на меня удивленный взгляд. А что, бывают еще какие-то? Но потом просто кивнула.
– Ну да, на киностудии. Независимой.
– Это значит, – сказала Эмили, – что они делают кино «не для всех».
– И получают за него копейки, – засмеялась Лара.
– Много работы?
– Не особо. Следующие две недели я буду занята подготовкой торжественного обеда для съемочной группы фильма «Голуби», а пока простой.
– А у меня простой уже столько времени! – вздохнула Эмили.
Я внимательно слушала. Кажется, «простой» значит «период спокойствия и бездействия». Вот это мне нравится в поездке в Штаты. Можно нахвататься всяких новых сленговых словечек до того, как они дойдут до Ирландии. Для справки: я первая в районе Блэкрок стала использовать словосочетание «и ежику понятно», которое услышала в Нью-Йорке, когда навещала Рейчел. Это все равно что посмотреть фильм за полгода до того, как он пойдет в прокате у тебя дома.
– Думаю, у меня, кроме простоя, ничего уже не будет до конца жизни, – от алкоголя Эмили стала сентиментальной. – Чертов сукин сын этот агент!
– Прошло всего три дня! – напомнила Лара. – Дай парню шанс!
– Пять дней. Сценарий у него с пятницы.
– Но рабочих дней всего три. Ничего страшного. А как дела с новым текстом?
– Плохо. Отвратительно.
– Все из-за того, что ты не веришь в себя. Эй, а вот и Джастин.
Да, Джастина красавчиком назвать было сложновато. Он носил очки. Короткие кудрявые волосы. Немного пухловат. Хотя, если откровенно, лишнего весу в нем было всего килограмм-полтора. Но в Лос-Анджелесе все были такие стройные, что он казался сравнительно пузатеньким.
– Простите, что опоздал, ребята. – У него был слишком высокий голос для мужчины. – У Дезире такая депрессия. Я не хотел оставлять ее одну.
Я думала, что Дезире, должно быть, его девушка, но оказалось, что это его собака.
Эмили шепнула мне, что Джастин – актер.
– А я могла тебя видеть в какой-нибудь картине? – спросила я его.
– Возможно, – ответил он, но, кажется, отнесся к вопросу не слишком серьезно. – Я играю в эпизодических ролях. Обычно жирных парней. Знаешь, в кино часто команда приземляется на планету, и на кого-то из ее членов нападает недружелюбный пришелец. Обычно роль этого пушечного мяса играю я. Или копа, которого убивают в результате перестрелки.
– Да ладно тебе, – сказала Эмили. – У тебя больше предложений, чем ты в состоянии принять.
– В точку! В фильмах про инопланетные приключения жирдяев убивают вагонами! – воскликнул Джастин и обратился к Эмили: – Ну и как твое свидание вслепую в субботу? Ты вроде собиралась на вечеринку, где все знакомятся вслепую.
– О, – простонала Эмили. – Я пришла туда. Оказалось, что Эл, которого устроители вечеринки уготовили мне в пару, очень даже ничего.
– Это всегда плохой знак, – сухо заметила Лара.
– Он рассказал мне, что работает в сфере трансплантации органов. Я решила, что обязана в него влюбиться, ведь он спасает жизни. И попросила его рассказать о работе.
– Типичная ошибка, – сказала мне Лара. – Ты просишь кого-нибудь передать тебе графин с водой и это выливается в десятиминутный монолог о том, какой он клевый чувак.
Эмили кивнула.
– Он ездит туда, где произошли автокатастрофы, осматривать трупы, чтобы потом их органы отдать для пересадки. Так что он стал мне рассказывать про один несчастный случай. Там у мужика отрезало – господи, какой ужас! – голову. А Эл мне и говорит: «Его голова была в тридцати метрах. Ее нашли только на следующий день. Она отлетела от автострады и свалилась во двор какого-то дома, а там уже ее нашла собака».
– Брр! – Лара и Джастин вздрогнули.
– Он взахлеб рассказывал мне эту ужасную историю, – сказала Эмили. – Меня даже затошнило, и я побежала в туалет. А когда я вернулась, то услышала, как он вещает на всю комнату: «Собака нашла ее во дворике». Не смотрите на меня так. Я очень хорошо поладила с другим парнем по имени Лу. Он даже взял мой телефон. Но до сих пор не позвонил. – Внезапно она протрезвела и коротко сказала: – Я просто не могу построить нормальные отношения. И работа моя никому не нужна. Я – самая худшая неудачница из всех моих знакомых.
– Нет. – Я отчаянно пыталась успокоить ее. Сглотнув комок в горле, я заставила себя произнести вслух: – Я вот-вот разведусь. Разве может быть хуже?
– По крайней мере, ты уже побывала замужем, – мрачно возразила Эмили. – Хотя сейчас я была бы рада и просто сексу. Из-за того, что Бретту некачественно сделали операцию по увеличению пениса, у меня не было мужика уже четыре месяца. А у тебя, Мэгги?
– Ну, конечно, не так долго.
Я стеснялась обсуждать свою интимную жизнь в присутствии Лары и Джастина. Хватит уже того, что я с таким трудом призналась, что мне грозит развод.
– Ну, – ослепительно улыбнулась Лара. – У меня не было мужика уже восемь лет.
Она, должно быть, пошутила. Я все еще ждала развязки. Понимаете, это была шикарнейшая женщина, ее красота просто зашкаливала. И если она не может найти себя парня, то на что надеяться остальным?
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
Я слышала о таких женщинах. Эмили говорила, что в Лос-Анджелесе их просто полно. Красивые, умные, не истерички. Но их обижали столькие мужчины, охотящиеся за красотой, что они решили отказаться от личной жизни и не отдаваться во власть чувств.
– Но почему?
– Я гомосексуалка.
Гомосексуалка. Лара лесбиянка. До этого мне не приходилось сталкиваться с настоящими лесбиянками. По крайней мере, никто мне в этом не сознавался. Геев я знаю до фига. Но это что-то новое. Я даже не знала, что и сказать. Поздравляю? Изыди, ты слишком красивая?
– Извини, – заржала Лара. – Мне не стоило этого говорить.
– Так значит, ты не гомосексуалка? – Внезапно ко мне вернулась легкость.
– Не нет, а да.
9
На следующее утро снова было ясно и солнечно. Тенденция, однако.
– Как ты? – спросила Эмили, подавая мне коктейль.
Как я?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55