И впервые услышали, что за изгородью кто-то разговаривает. Козлобородые тоже коротали вечерок на заднем дворике.
Один из них сообщил:
– … слегка твердые и зеленоватые. Остальные застонали и начали охать «вот, блин!».
– И ссать больно, как будто бритвой режут, – добавил первый голос, чем вызвал новые стоны.
– Венерическое заболевание, – прошептала Эмили, ее лицо выражало отвращение. – Тихо, послушаем. У одного из них ЗППП.
Ну да, дальше разговор зашел о жжении во время мочеиспускания и визите к врачу.
– Который? – спросила Лара. – Итан? Кертис?
– Держу пари, это Итан.
– По голосу не похож.
– Кертис – конкретный урод, кто с ним спать-то будет?
– Ты бы удивилась, но с уродами тоже кто– то спит.
Мы еще чуток послушали. Кто бы это ни был, у него был не пенис, а просто зона военных действий, а доктор только усугубил его страдания, так как просунул бедняжке что-то типа зонтика и открыл его внутри. За забором вопли ужаса пронзили ночное небо. Да я и сама ощутила первый позыв к рвоте.
– Это не Луис, – настаивала я. – Он такой душка.
– А кто же тогда?
– Нужно выяснить, – заявила Эмили, подтащила свой шезлонг к забору, встала на него и высунула голову. – У кого из вас это? У тебя, Луис? Я удивлена.
Она повернулась к нам, не слезая с шезлонга:
– У Луиса! Они приглашают нас зайти. Пьют там текилу. Девчонки, это же супер!
Несмотря на ее сарказм, казалось, что она не прочь пропустить стаканчик. Лара тоже. Ну а мне вообще было море по колено. Почти все, что я делала в Лос-Анджелесе, было необычным и новым, и здесь исключения не наблюдалось. Мы шли по их темному дому, и тут я чуть не умерла от страха, увидев в углу двухметровую фигуру. Оказалось, это картонное изображение Дарта Вэйдера. Самое ценное имущество Кертиса.
– У меня еще есть С3РО и костюм Чубакки, – похвастался он. – И три оригинальных постера.
Господи, какой эксцентричный тип. Чтобы рассмешить его, я сказала весело:
– Так ты у нас трекки.
– Так это же герои «Звездных войн», – ужаснулся он. – А трекки – поклонники «Звездного пути».
Я услышала, как он тихонько буркнул с презрением:
– Ох уж эти бабы. И то правда.
Они вытащили старый цветастый диван на задний двор, где устроился Луис. Вокруг него витал дух его нехорошего заболевания. Он прикрыл дрожащими руками пах. А может, просто хотел отразить надоедливые взгляды. И Эмили, и Лара, и я пристально и долго пялились на «нездоровую область».
– Вы, девочки, смотрите так, будто у вас глаза-рентгены, – нервно заметил он.
– Тебе лучше в это поверить, – грозно подмигнула ему Лара.
Итан раздал маленькие стопки для текилы. Около меня он задержался.
– Ты какая-то другая, – задумчиво сказал он.
– Ага, без колготок на голове, – отозвался Луис.
– Нет, еще что-то, – Итан замолчал, пихнул Кертиса и зашикал на него, как мамочка: – Вали с дивана, пусть дамы сядут.
Согнав Кертиса с дивана, он возобновил изучение моего лица.
– Ты случайно не сбрила усы?
– Она брови выщипала, – подсказала Лара.
– А, точно!
На нас спустилась теплая нежная ночь. Все было прекрасно, пока не разразился спор, кому достанется червяк со дна бутылки.
– Стоп, – ругала я Лару и Эмили, пока они дрались за гусеницу. – Это же бутылка Итана. Он и должен ее съесть.
Потом мы пошли домой и спали крепким сном.
27
Когда я проснулась, то обнаружила маленькую женщину ростом метр двадцать, которая возила тряпкой по полу в моей комнате. Кончита, как я понимаю.
– Прости, что я тебя разбудила, – просияла она.
– Я уже не спала, – соврала я, хватая какую– то одежду.
На кухне Эмили второпях надевала сандалии.
– Я забыла купить булочку для Кончиты, так что придется бежать в «Старбакс». Она отказывается и пальцем пошевелить в нашей ванной, пока мы не повысим ей уровень сахара в крови.
– Давай я схожу, – предложила я, все еще желая направить свою энергию в полезное русло.
– Ты уверена? Спасибо. Только запомни, что она не ест ничего с бананами и черникой! – крикнула она мне вслед.
На улице моему вниманию предстал новый прекрасный день. Хотя это было утро понедельника, мир был заполнен ликующе-желтым цветом, и все было красивым, как на картинке. Хорошенькие домики, ровные газончики, бархатные лепестки ярко-розовых цветов.
В «Старбакс» я купила нам всем по шоколадному пончику, хотя знала, что Эмили раскрошит свой на кусочки, а потом будет охать, как она объелась. Потом я отправилась домой, по дороге миновав салон Резы. Она была там, безжалостно терзала волосы какой-то несчастной. Я помахала ей, а она в ответ ослепительно улыбнулась. Как будто так и надо. Бог есть, а жизнь прекрасна!
Но в ту секунду, как я вошла в дом, я поняла: случилось нечто ужасное. Эмили раскачивалась на уголке дивана, а над ней хлопотала Кончита.
– Провалили, – объявила Эмили.
На мгновение я не поняла и решила, что она говорит о чьем-то экзамене или о получении водительских прав.
– Кто и что провалил?
– Морт Рассел. «Хотхауз» провалил мой текст. Только что звонил Дэвид.
От шока я не могла сдвинуться с места. Не может быть. А как же Джулия и Кэмерон? Как же три тысячи кинотеатров? Мне потребовалось какое-то время, чтобы надежды растаяли, и я поняла, что всего вышеперечисленного не произойдет. Эти козлы все наврали!
Эмили дышала как рыба, вытащенная из воды. И дрожала, словно вот-вот заплачет. Но глаза были сухие.
– Что мне делать? Меня послали на три буквы. На три буквы, понимаете? У меня нет денег, ни цента. О господи! Господи!
Из кармана передника Кончита достала маленький пузырек и пояснила:
– Это ксанакс. Чтобы она успокоилась.
Я махнула обеими руками, мол, давай, нечего тут разглагольствовать.
– Можно мне две таблетки?
– Конечно.
Но когда Кончита потрясла пузырек, выпало сразу несколько, и я не успела даже ничего сообразить, как Эмили схватила четыре, а не две штуки и запихала их в рот.
– Извините, – пробормотала она, но уже после того, как проглотила лекарство.
Мы с Кончитой переглянулись. Да кто мы такие, чтобы запрещать ей?
Меня снова одолел приступ неверия.
– Но они же были в восторге! – сказала я. – Все выглядело, как решенный вопрос.
– Так они ведут дела.
– Они объяснили свой отказ?
– Сказали, что сейчас им нужно не совсем это, – задыхаясь, сказала Эмили. – Но почему на самом деле это произошло, я не знаю. Наверное, им просто не понравился мой сценарий.
– Тихо-тихо, – успокаивала ее Кончита, прижав к груди и поглаживая ее волосы.
– Но… – снова начала я, в голове роились тысячи возмущенных вопросов, однако Кончита сурово покачала головой, пресекая их на корню.
Мы сидели в тишине, пока часы отстукивали ход этого безнадежного дня. Я совершенно потерялась. Вся наша жизнь вертелась вокруг их согласия, и хотя я беспокоилась о чем-то своем, но никогда не думала, что студия не даст положительного ответа. Что теперь будет делать Эмили? Вернется вместе со мной в Ирландию? Но мне не хотелось в Ирландию. Особенно сейчас. Потому что Трой… И только тут до меня дошло, что он до сих пор не звонил. Хотя, возможно, он звонил, пока я ходила за пончиками, но сейчас не самое подходящее время спрашивать…
– Может, в кроватку? – предложила Кончита, и Эмили послушно кивнула.
– Четыре таблетки ксанакса. Она проспит до среды.
Я чуть было не попросила пару таблеточек для себя, но тут зазвонил телефон. Я тут же подумала о Трое, но на другом конце женский голос сказал:
– Это из приемной Дэвида Кроу. Можно услышать Эмили О'Киффи?
– Она сейчас занята, – ага, у нее нервный срыв. – Я – ее ассистент. Чем могу помочь?
Но женщина уже испарилась, в трубке что-то пару раз щелкнуло, и я услышала голос Дэвида.
– Привет, Эмили! – весело воскликнул он.
– Это Мэгги. Эмили слегка расстроена.
– Разумеется. Но у меня хорошая новость. Ларри Сэведж из «Империи» ознакомился с ее текстом. Он хочет с ней встретиться.
– Да? Отлично! Когда?
– Прямо сейчас.
– Очень досадно, – сказала я с сожалением. – Но прямо сейчас она никуда пойти не может. Она только что выпила четыре таблетки ксанакса.
Пауза. Не предвещающая ничего хорошего.
– А теперь послушай меня, – сказал Дэвид, всю его вежливость как корова языком слизнула. – Ей нужно сейчас же прийти в себя и припереться в «Империю». Мы не можем перенести эту чертову встречу. Ей нужно притащить свой зад туда до того, как Ларри выяснит, что «Хотхауз» забил болт на ее сценарий. Так что насрать мне, что она там приняла, ксанакс или что еще. Кофе, кокаин. Мне плевать, как именно она приведет себя в норму, но лучше ей постараться. А если она не сможет, то придется идти тебе. Надеюсь, я понятно высказался.
У меня пересохло во рту. Слизистая стала сухой, как дорожное покрытие. Что случилось с Дэвидом, этим льстивым дьяволом? Он меня напугал, действительно напугал. Он говорил так зловеще, понятно было, что этот человек не потерпит отказа.
Но я уловила суть происходящего. Путем каких– то коварных интриг Дэвиду удалось убедить Ларри, что Морт Рассел все еще заинтересован в сценарии. И есть крохотная возможность втюхать ему текст до того, как он узнает, что Рассел отказал Эмили. Если Ларри это обнаружит, то Дэвид по уши в дерьме. И последний шанс Эмили будет потерян. Так что необходимо провести презентацию прямо сегодня.
Я заглянула в спальню Эмили. Она лежала на кровати с закрытыми глазами. Кончита поглаживала ее лоб. Так что бесполезно спрашивать Эмили, что нам делать. А сама я представления не имею. Я вспомнила о Ларе. Вот кто мог бы помочь, но она по горло погрязла в организации обеда для какого– то фильма «Голуби». Может, попросить Троя?
– Не могли бы вы дать мне пару часов? – я посмотрела на свои часы, было двадцать минут одиннадцатого. – Например, до полудня?
Этого должно хватить, чтобы приехал Трой или Лара, они смогут взять проблему на себя, они знают, что делать.
– Нет. Могу дать тебе, черт побери, пять минут, – оборвал меня Дэвид. – Часы идут, а хорошие вести не лежат на месте в этом городе. Или прямо утром, или никогда. К обеду все будет кончено.
В отчаянии я попыталась сосредоточиться и мыслить логически. Господи!
– Ладно. Что вы можете рассказать мне о Ларри Сэведже?
– Ларри, Ларри, Ларри… что сказать? – Раздался треск, словно Дэвид стукнул ручкой по зубам. – Ну-у-у-у, по слухам он занимается сексом с животными. Но это только сплетни!
Я справилась с разочарованием и спросила:
– А что-нибудь о его профессиональной деятельности?
– Пару лет назад он снял фильм «Фред». Про овчарку, которая спасла цирк от закрытия.
Да, я помнила этот фильм.
– Смотрела?
– Нет. Я тогда уже была постарше пяти лет.
– Мило, – нелюбезно буркнул Дэвид. – Ну солги. Скажи, что ты в восторге.
– Ладно. Теперь расскажите мне, как добраться до «Империи».
Дэвид раздраженно объяснил мне, как проехать. И чувствуя, что я вот-вот успокоюсь, он словно решил все испортить и закончил разговор так:
– Это последний шанс Эмили. Убедись, что она его не профукает.
– Хорошо.
Сердце бешено колотилось. Я бросила трубку и поспешила к Эмили.
Она уже уплывала на розовом облачке ксанакса и слышать ни о чем не хотела.
– Все завтра, – пробормотала она сквозь сон.
– Завтра будет поздно! – В моем голосе послышались нотки истерики, пока я объясняла всю тяжесть ситуации.
К счастью, Кончита быстро поняла все хитросплетения сложившегося положения.
– Когда один узнает, что другой не принял текст, то он не очень рад!
Она начала стаскивать испуганную Эмили с постели.
– Эмили, надо, чтобы тебя вырвало, – быстро сказала я.
– Что?
– Засунь два пальца в рот и пусть тебя вырвет. Надо избавиться от таблеток.
Несмотря на бессознательное состояние, эта идея показалась ей отвратительной.
– Извини. Безвыходная ситуация требует крайних мер.
Мы с Кончитой отволокли Эмили в ванную. Несмотря на ужасающие звуки, исходящие из ее горла, вызволить ксанакс из желудка Эмили не удалось.
– Нкда не страдала булмией, – заплетающимся языком сказала она, наклоняясь над унитазом. На лбу от напряжения аж испарина выступила.
– Еще разик, – ободрительно воскликнула я. – Попытайся еще разик.
– Хршо.
Она напряглась так, что лицо покраснело, потекли слезы, но похвастаться все еще было нечем. Что же мне с ней делать?
Кончита взяла все под контроль.
– Эмили, тебе нужен душ! А ты, – она ткнула к меня, – свари кофе! Крепкий!
Вынув Эмили из душа, мы одели ее и попытались продраться расческой сквозь ее шевелюру.
– Ты отлично выглядишь, – ободрила Кончита.
Эмили покачала головой и сказала:
– Все плохо.
– Что плохо?
– Мой дорогой кстюм в хмчистке, я не схдила на сеанс рэйки, а на глве прича как у Джексона в детстве.
– Ну и плевать, – возразила Кончита, силой вливая в нее чашку приторного кофе. – У тебя презентация, дорогая!
Когда мы уже собирались выходить, Кончита выхватила бутылек со святой водой и щедро побрызгала на нас. Когда капелька попала Эмили на лицо, она в замешательстве повернулась ко мне:
– Мэгги, это все на самом деле или мне только снится?
– На самом деле, – сурово сказала я и поволокла ее к своей машине, размышляя, как мне добраться до этой чертовой Долины.
Поездка была ужасна. Сердце у меня колотилось где-то под ребрами, а дыхание никак не хотело прийти в норму. Нет ничего хуже, чем автострады Лос-Анджелеса, особенно если не знаешь, куда ехать. По обеим сторонам от тебя ряды агрессивно настроенных водителей. Моя правая рука умоляла, чтобы я ее почесала. Я пыталась заставить Эмили отрепетировать презентацию.
– Камера крупным планом – грудь…
– Хорошо, – попробовала я ободрить ее. – Хорошо.
Я увидела ответвление дороги и стала озираться вокруг в поисках знака.
– Мы здесь должны повернуть?
И как же мне пересечь три полосы, чтобы это сделать?
К тому времени, как я поняла, что это не наш поворот, Эмили замолчала. Я умудрилась оторвать глаза от полотна дороги, как раз чтобы увидеть, что подбородок Эмили упирается в грудь и слюна тонкой струйкой стекает вниз на второй дорогой костюм. Господи! Только этого нам и не хватало. Она заснула посреди презентации.
Я начала трясти ее и умолять:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55