https://wodolei.ru/catalog/dushevie_kabini/nedorogie/
Мне не хотелось привлекать внимание к этой теме. И, по крайней мере в моем присутствии, Клер тоже помалкивала.
В конце сентября Шэй уехал в Лондон поступать на журналистский факультет. Это всегда входило в его планы, поскольку ирландские университеты не предлагали обучение по выбранной им специальности.
– Это ничего не меняет, – пообещал он мне, когда мы прощались в порту, откуда отправлялся паром. – Я буду часто писать, а на Рождество увидимся.
Но он не написал ни одного письма. У меня было предчувствие, что такое возможно. Мне даже стало сниться, как я пытаюсь остановить его, чтобы он не уезжал. Но когда это случилось, я отказывалась верить. Каждый день я проверяла почтовый ящик. После ужасных семи недель ожидания, я зажала свою гордость в кулак, навестила его мамашу и отдала ей письмо для Шэя.
– Может, я посылаю письма не на тот адрес, – сказала я.
Но она проверила адрес, и он оказался правильным.
– А вам он писал? – спросила я и вздрогнула при ее словах, что, разумеется, он писал и у него там все хорошо.
Я пересмотрела свои надежды, и решила, что буду ждать, когда же он приедет на Рождество. С двенадцатого декабря я превратилась в ходячую адреналиновую бомбу. Постоянно ждала, что раздастся звонок телефона или в дверь позвонят. Но ничего не происходило. Я начала прогуливаться возле его дома на холме в надежде увидеть его. Меня трясло от холода и нервов. Как-то я заметила одну из его сестер, Фи, подловила ее и спросила срывающимся, дрожащим голосом, притворяясь равнодушной:
– А когда приезжает Шэй?
Она была сбита с толку и сообщила мне пренеприятнейшее известие. Он не приедет. Устроился работать на каникулах.
– Я думала, ты знаешь, – сказала она.
– Ну, просто я думала, вдруг все-таки есть шанс, что он выберется сюда на пару дней.
Я даже начала заикаться, настолько была унижена.
Пасха. Я подумала, что он приедет на Пасху. Но он не приехал. И летом тоже. Я ждала его намного дольше, чем обычно люди кого-то ждут. Обычно надежда умирает раньше.
Тем временем я нашла себе работу и завела новую подругу, Донну. Как и мои подружки Шинед и Эмили, она любила развлекаться, охотиться за мужчинами и хорошо проводить время. Иногда я увязывалась с подругами, и они убеждали меня ответить согласием, если какой-нибудь добрый малый приглашал меня на свидание. На большее они меня не подстрекали. Был один молодой человек по имени Колм, он подарил мне на день рождения зажигалку с выгравированной надписью, хотя я и не курила. Потом в течение полутора месяцев я встречалась с одним социальным работником, который без конца обходил все пабы, где работали его подопечные, и брал меня с собой. Он дал мне от ворот поворот, когда я отказалась переспать с ним. После него я встречалась с симпатягой по имени Антон. Странное имя с учетом того, что он не был иностранцем. Я была выше него на шесть сантиметров, и он постоянно хотел гулять со мной по улицам. С ним я даже легла в постель. Позже меня мучили подозрения, что я сделала это лишь потому, что мне некомфортно было стоять рядом.
Но как бы я ни пыталась, у меня ни с кем из них ничего не выходило.
Поток жизни пытался нести меня вперед, но я сопротивлялась. Я предпочитала прошлое, все еще не уверенная, что у этого прошлого нет будущего. И никогда не поверила бы, прощаясь тогда в порту с Шэем, что в следующий раз увижу его через пятнадцать лет.
44
Из «Мондриана» я поехала к Эмили. Из садика за берлогой Козлобородых доносился хохот и пахло горелым. Но я прошла мимо, прямо в дом, слава богу, пустой, и улеглась на диван. Даже свет не стала включать. Так и лежала в темноте, чувствуя себя подавленной, вялой и потерянной.
После отъезда Шэя в Лондон время от времени до меня доходили новости о нем. Летом он работал где-то в Кейп-Код, окончил университет, ему предложили работу в Сиэтле. В какой-то момент я поняла, что все кончено, он никогда не вернется ко мне. Я изо всех сил пыталась построить отношения с другими мужчинами, но продвижения не было. Однажды вечером в одном из пабов в центре города я неожиданно встретила Гарва. Мне тогда был двадцать один год. Больше трех лет прошло с нашей последней встречи. Как и Шэй. он уехал и поступил в колледж. В его случае это был Эдинбург. Но он вернулся, нашел работу в Дублине. Пока мы делились новостями, я ощутила приступ вины за то, как обошлась с ним. И не могла даже посмотреть ему в глаза. В ходе разговора обо всяких пустяках я робко извинилась и, к моему облегчению, он рассмеялся:
– Все в порядке. Мэгги, забудь. Это было сто лет назад.
Он был таким милым, что впервые за долгое-долгое время во мне шевельнулось чувство.
К моему большому удивлению, я снова стала встречаться с Гарвом, моим самым первым бой-френдом, с которым я встречалась в семнадцать. Меня очень забавлял наш новый роман, как, впрочем, и всех остальных. Но в тот день, когда я сняла улитку с лобового стекла его автомобиля и бросила ее в микроавтобус с монашками, это перестало казаться таким смешным. Я поняла, что влюбилась в него.
Я очень любила Гарва. Он такой хороший человек. Хотя у него и не было такого яркого обаяния, как у Шэя, он тоже сумел очаровать меня. И я считала его замечательным. Гарв не был таким красавчиком, как Шэй, но его привлекательность была более изысканной, и она запала мне в самое сердце. Всякий раз при взгляде на него моя кровь начинала бурлить. Мне безумно нравилось в нем все: глаза, шелковистые волосы, рост, большие руки, его запах, напоминающий отутюженный хлопок. Более того, мы были еще и лучшими друзьями. Я обо всем могла рассказать ему. Я даже поведала ему все подробности моих отношений с Шэем и увидела с его стороны искреннее сочувствие. Он ни капельки не осуждал меня.
– Я ведь не убийца, которой предстоит гореть в аду? – взволнованно спрашивала я.
– Разумеется, нет. Никто не может сказать, что тебе легко далось это решение.
Я чувствовала облегчение, что мне посчастливилось встретить такого великодушного человека, как Гарв.
Однако, когда мы объявили о своей помолвке, некоторые повели себя странно. В частности, Эмили.
– Я боюсь, тебе нужно все взвесить, прежде чем выйти за него.
– Я думала, он тебе нравится, – обиделась я.
– Я его обожаю. Но ты так сохла по Делани, а Гарв от тебя без ума… Слушай, я просто хочу, чтобы ты была уверена, что хочешь создать семью именно с ним. Подумай над этим.
Я обещала подумать, но не стала, так как знала, чего хочу.
Мы поженились. Переехали в Чикаго. Вернулись в Дублин. Завели кроликов. Попытались завести ребенка, пережили один выкидыш, потом второй, и видели, что мое прошлое не отпускает меня.
Долгое время я была единственной, кто делал аборт. Потом, в двадцать пять, аборт сделала Донна, а сестра Шинед избавилась от ребенка, когда ей был тридцать один год. Оба раза меня просили рассказать, как это было со мной. И я честно говорила им, что думала: это их тело и у них есть право выбора. Не нужно верить тому, что кричат противники абортов. Но, по крайней мере, им, как и мне, не стоит рассчитывать, что этот опыт никак на них не скажется, необходимо подготовиться к последствиям. Нужно будет пройти весь путь: от вины до любопытства, от шока до сожаления, от ненависти к себе до облегчения.
Хотя я была рада, что теперь я не одна такая, эти аборты снова всколыхнули мои воспоминания. Я чувствовала себя так, словно мне пришлось снова пройти через это. Но шло время. И я жила дальше с памятью об этом аборте. С каждым годом я думала о нем все меньше. Только в годовщины мне было тяжело, я даже не понимала почему, по крайней мере, не сразу понимала. А потом вспоминала, какой сегодня день, и начинала думать, как сейчас выглядел бы мой малыш в три, шесть, восемь, одиннадцать лет…
Правда, я надеялась, что это растворится в моем прошлом, пока во время последнего визита к доктору Коллинзу, в тот судный день, я не поделилась своей тревогой, терзавшей меня.
– А могли ли быть выкидыши связаны с тем, что я что-то повредила?
– В каком смысле повредили?
– Я делала операцию.
– Какую? Прерывание беременности?
Я поморщилась от его тупости и пробормотала:
– Да.
– Вероятность мала. Очень мала. Мы можем проверить, но это маловероятно.
Но я ему не верила. И знала, что Гарв не верит тоже. И хотя мы никогда не обсуждали это, именно в тот момент наш брак потерял равновесие и рухнул.
Через какое-то время, не знаю точно когда, в гостиной зазвонил телефон. Я не собиралась брать трубку. Пусть звонит. Я ждала, когда же включится автоответчик, но кто-то выключил его, и, ругаясь, я потащилась к телефону.
В ту секунду, когда я подняла трубку, я вспомнила запрет Эмили и молча помолилась, чтобы это был не Ларри. Но это был Шэй.
– О, привет, – он удивился. – А я думал, сейчас сработает автоответчик.
– Нет, сегодня вместо автоответчика я.
– Мне очень жаль, что все так получилось сегодня вечером. – В его голосе звучало такое раскаяние, что моя обида начала таять. – Мне срочно пришлось уйти по работе.
– Ты мог бы позвонить мне.
– Было слишком поздно, – быстро нашелся он. – Ты уже должна была выехать.
– Ты возвращаешься во вторник?
– Да, так что у нас нет времени.
– Но еще есть завтра. Как насчет завтрашнего вечера?
– Но…
– Всего на час.
Шэй молчал. Я задержала дыхание.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Завтра. В то же время.
Я положила трубку. Мне стало чуть-чуть получше. И я даже решила сходить к Козлобородым. посмотреть, как там барбекю. К моему удовольствию, меня приветствовали как героиню, словно я отсутствовала несколько лет, а не пару часов. А потом я поняла, что они просто набухались. Морды у всех были красные. Они буянили, как буянят обычно, напившись текилы на голодный желудок. Тлеющий гриль был брошен без присмотра. На решетке лежали сморщенные угольки, которые, возможно, в прошлом были котлетами для гамбургеров. Когда ко мне робко подошел папа и спросил, не завалялась ли у меня в сумке шоколадка, стало ясно, что их тут не кормили.
Трой и Элен уютно устроились на цветастом диванчике. Следов Керсти не наблюдалось. Или Трой ее не взял с собой, или же она отказалась зайти в этот дом, поскольку это было риском для здоровья. Анна, Лара, Кертис и Эмили участвовали в непонятном споре почему завтрак лучше телевизора. Я бы с радостью присоединилась к ним, но я не была пьяна в зюзю, как остальные, так что мы существовали в разных диапазонах, и говорить с ними было бессмысленно.
– На завтрак ты пьешь свежевыжатый апельсиновый сок, – горячо отстаивала свою точку зрения Лара. – Твой телик когда-нибудь делал для тебя то же?
– Зато по нему можно позырить мультик про Симпсонов. Это тебе на гренки никто не намажет, – возразил Кертис.
Я пошла туда, где стояли мама с Итаном, но у них была схватка один на один.
– Кто умер за наши грехи? – пронзительно спросила мама.
– Но…
– Кто умер за наши грехи, я спрашиваю?
– А…
– Говори же, давай. Кто умер за наши грехи? Просто назови мне имя.
Ощущение было, как в камере для допросов.
– Имя, я жду!
Итан опустил голову и буркнул:
– Иисус.
– Кто? Громче, я не слышу.
– Иисус, – огрызнулся Итан.
– Правильно. Иисус. – Мама даже причмокнула от удовлетворения. – А ты умирал за чужие грехи? А?
– Нет, но…
– Так что вряд ли тебя можно считать новым мессией, да?
Возникла пауза, потом Итан признался:
– Да, думаю, нельзя.
– Правильно думаешь. Так что изучай свои компьютеры, как хороший мальчик, и поменьше богохульствуй, если можно. – Тут она повернулась и накинулась на меня: – Где Шэй?
– Работает.
– Блин, – мрачно буркнула она и, пошатываясь, пошагала куда-то.
Я пошла и села к остальным. Только тут мы заметили, что Трой и Элен исчезли.
– Где они? – пристала ко мне Эмили.
– Не знаю. Похоже, уехали.
– Уехали, – простонала она и прикрыла рот ладонью. – Уехали! Он же в нее влюбится!
Внезапно по ее лицу потекли пьяные слезы, она всхлипывала и кашляла от плача. Когда через пять минут рыдания стихли, я сказала:
– Пошли, я отведу тебя домой.
Я подхватила Эмили. Пока мы шли домой, она согнулась пополам от безудержных рыданий.
– Просто я так устала! – без конца повторяла Эмили. – Я столько работала и так устала.
Я уложила ее в постель. Но не успела выключить свет в ее комнате, как Эмили сказала:
– Постой, Мэгги, я хочу поговорить с тобой.
– Ну что еще? – резко спросила я. Она собирается отговорить меня от встречи с Шэем. но я не в настроении обсуждать это.
– Я хочу сделать предложение Лу, попросить его жениться на мне и завести детей.
– Ой. Почему?
– Потому что не хочу его больше видеть.
45
В понедельник утром должна была прийти Кончита. Поэтому, проснувшись, я тут же принялась торопливо наводить порядок. Однако она позвонила сказать, что приболела и не придет. Я тут же забросила работу по дому, но уже через час возобновила уборку, так как мне было скучно. Эмили все еще дрыхла. Мои тоже не приходили и не звонили. Поэтому, когда в пять минут первого в дверь кто-то постучал, я чуть не сорвала ее с петель. Настолько обрадовалась, что у меня будет компания. Это была Анна.
– Заходи, заходи, – сказала я. – Скажи, а Элен вернулась?
– Да, часа полтора назад.
– Господи, должно быть, она переспала с Троем.
– Ага. Тебе это неприятно?
– Нет, ни капельки.
А вот Эмили будет неприятно. Что же такое между ними произошло?
– Сядь, – велела я. – Что она тебе рассказала?
– Он ее привязывал, это было классно. Слушай, я пришла поговорить с тобой.
– Ой. – У меня появилось нехорошее предчувствие.
– Ты должна пообещать, что не убьешь меня.
– Обещаю.
Это я просто так сказала, чтобы она мне рассказала то, что хотела. Но на самом деле ничего не обещала.
– Я нашла работу.
– И?
– В Дублине.
– Рада за тебя.
– В компании у Гарва. Ой.
– Ну, Дублин – город небольшой, совпадения случаются.
– Это не было совпадением, – сказала она тихо. – Он сам подыскал для меня место.
– Что? Когда?
– После того, как я разбила твою машину. Прости, прости меня! Я не нашла у тебя в комнате документов на страховку и позвонила Гарву. Он велел прийти и забрать у него эти бумаги. – Она смотрела на меня почти вопрошающе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
В конце сентября Шэй уехал в Лондон поступать на журналистский факультет. Это всегда входило в его планы, поскольку ирландские университеты не предлагали обучение по выбранной им специальности.
– Это ничего не меняет, – пообещал он мне, когда мы прощались в порту, откуда отправлялся паром. – Я буду часто писать, а на Рождество увидимся.
Но он не написал ни одного письма. У меня было предчувствие, что такое возможно. Мне даже стало сниться, как я пытаюсь остановить его, чтобы он не уезжал. Но когда это случилось, я отказывалась верить. Каждый день я проверяла почтовый ящик. После ужасных семи недель ожидания, я зажала свою гордость в кулак, навестила его мамашу и отдала ей письмо для Шэя.
– Может, я посылаю письма не на тот адрес, – сказала я.
Но она проверила адрес, и он оказался правильным.
– А вам он писал? – спросила я и вздрогнула при ее словах, что, разумеется, он писал и у него там все хорошо.
Я пересмотрела свои надежды, и решила, что буду ждать, когда же он приедет на Рождество. С двенадцатого декабря я превратилась в ходячую адреналиновую бомбу. Постоянно ждала, что раздастся звонок телефона или в дверь позвонят. Но ничего не происходило. Я начала прогуливаться возле его дома на холме в надежде увидеть его. Меня трясло от холода и нервов. Как-то я заметила одну из его сестер, Фи, подловила ее и спросила срывающимся, дрожащим голосом, притворяясь равнодушной:
– А когда приезжает Шэй?
Она была сбита с толку и сообщила мне пренеприятнейшее известие. Он не приедет. Устроился работать на каникулах.
– Я думала, ты знаешь, – сказала она.
– Ну, просто я думала, вдруг все-таки есть шанс, что он выберется сюда на пару дней.
Я даже начала заикаться, настолько была унижена.
Пасха. Я подумала, что он приедет на Пасху. Но он не приехал. И летом тоже. Я ждала его намного дольше, чем обычно люди кого-то ждут. Обычно надежда умирает раньше.
Тем временем я нашла себе работу и завела новую подругу, Донну. Как и мои подружки Шинед и Эмили, она любила развлекаться, охотиться за мужчинами и хорошо проводить время. Иногда я увязывалась с подругами, и они убеждали меня ответить согласием, если какой-нибудь добрый малый приглашал меня на свидание. На большее они меня не подстрекали. Был один молодой человек по имени Колм, он подарил мне на день рождения зажигалку с выгравированной надписью, хотя я и не курила. Потом в течение полутора месяцев я встречалась с одним социальным работником, который без конца обходил все пабы, где работали его подопечные, и брал меня с собой. Он дал мне от ворот поворот, когда я отказалась переспать с ним. После него я встречалась с симпатягой по имени Антон. Странное имя с учетом того, что он не был иностранцем. Я была выше него на шесть сантиметров, и он постоянно хотел гулять со мной по улицам. С ним я даже легла в постель. Позже меня мучили подозрения, что я сделала это лишь потому, что мне некомфортно было стоять рядом.
Но как бы я ни пыталась, у меня ни с кем из них ничего не выходило.
Поток жизни пытался нести меня вперед, но я сопротивлялась. Я предпочитала прошлое, все еще не уверенная, что у этого прошлого нет будущего. И никогда не поверила бы, прощаясь тогда в порту с Шэем, что в следующий раз увижу его через пятнадцать лет.
44
Из «Мондриана» я поехала к Эмили. Из садика за берлогой Козлобородых доносился хохот и пахло горелым. Но я прошла мимо, прямо в дом, слава богу, пустой, и улеглась на диван. Даже свет не стала включать. Так и лежала в темноте, чувствуя себя подавленной, вялой и потерянной.
После отъезда Шэя в Лондон время от времени до меня доходили новости о нем. Летом он работал где-то в Кейп-Код, окончил университет, ему предложили работу в Сиэтле. В какой-то момент я поняла, что все кончено, он никогда не вернется ко мне. Я изо всех сил пыталась построить отношения с другими мужчинами, но продвижения не было. Однажды вечером в одном из пабов в центре города я неожиданно встретила Гарва. Мне тогда был двадцать один год. Больше трех лет прошло с нашей последней встречи. Как и Шэй. он уехал и поступил в колледж. В его случае это был Эдинбург. Но он вернулся, нашел работу в Дублине. Пока мы делились новостями, я ощутила приступ вины за то, как обошлась с ним. И не могла даже посмотреть ему в глаза. В ходе разговора обо всяких пустяках я робко извинилась и, к моему облегчению, он рассмеялся:
– Все в порядке. Мэгги, забудь. Это было сто лет назад.
Он был таким милым, что впервые за долгое-долгое время во мне шевельнулось чувство.
К моему большому удивлению, я снова стала встречаться с Гарвом, моим самым первым бой-френдом, с которым я встречалась в семнадцать. Меня очень забавлял наш новый роман, как, впрочем, и всех остальных. Но в тот день, когда я сняла улитку с лобового стекла его автомобиля и бросила ее в микроавтобус с монашками, это перестало казаться таким смешным. Я поняла, что влюбилась в него.
Я очень любила Гарва. Он такой хороший человек. Хотя у него и не было такого яркого обаяния, как у Шэя, он тоже сумел очаровать меня. И я считала его замечательным. Гарв не был таким красавчиком, как Шэй, но его привлекательность была более изысканной, и она запала мне в самое сердце. Всякий раз при взгляде на него моя кровь начинала бурлить. Мне безумно нравилось в нем все: глаза, шелковистые волосы, рост, большие руки, его запах, напоминающий отутюженный хлопок. Более того, мы были еще и лучшими друзьями. Я обо всем могла рассказать ему. Я даже поведала ему все подробности моих отношений с Шэем и увидела с его стороны искреннее сочувствие. Он ни капельки не осуждал меня.
– Я ведь не убийца, которой предстоит гореть в аду? – взволнованно спрашивала я.
– Разумеется, нет. Никто не может сказать, что тебе легко далось это решение.
Я чувствовала облегчение, что мне посчастливилось встретить такого великодушного человека, как Гарв.
Однако, когда мы объявили о своей помолвке, некоторые повели себя странно. В частности, Эмили.
– Я боюсь, тебе нужно все взвесить, прежде чем выйти за него.
– Я думала, он тебе нравится, – обиделась я.
– Я его обожаю. Но ты так сохла по Делани, а Гарв от тебя без ума… Слушай, я просто хочу, чтобы ты была уверена, что хочешь создать семью именно с ним. Подумай над этим.
Я обещала подумать, но не стала, так как знала, чего хочу.
Мы поженились. Переехали в Чикаго. Вернулись в Дублин. Завели кроликов. Попытались завести ребенка, пережили один выкидыш, потом второй, и видели, что мое прошлое не отпускает меня.
Долгое время я была единственной, кто делал аборт. Потом, в двадцать пять, аборт сделала Донна, а сестра Шинед избавилась от ребенка, когда ей был тридцать один год. Оба раза меня просили рассказать, как это было со мной. И я честно говорила им, что думала: это их тело и у них есть право выбора. Не нужно верить тому, что кричат противники абортов. Но, по крайней мере, им, как и мне, не стоит рассчитывать, что этот опыт никак на них не скажется, необходимо подготовиться к последствиям. Нужно будет пройти весь путь: от вины до любопытства, от шока до сожаления, от ненависти к себе до облегчения.
Хотя я была рада, что теперь я не одна такая, эти аборты снова всколыхнули мои воспоминания. Я чувствовала себя так, словно мне пришлось снова пройти через это. Но шло время. И я жила дальше с памятью об этом аборте. С каждым годом я думала о нем все меньше. Только в годовщины мне было тяжело, я даже не понимала почему, по крайней мере, не сразу понимала. А потом вспоминала, какой сегодня день, и начинала думать, как сейчас выглядел бы мой малыш в три, шесть, восемь, одиннадцать лет…
Правда, я надеялась, что это растворится в моем прошлом, пока во время последнего визита к доктору Коллинзу, в тот судный день, я не поделилась своей тревогой, терзавшей меня.
– А могли ли быть выкидыши связаны с тем, что я что-то повредила?
– В каком смысле повредили?
– Я делала операцию.
– Какую? Прерывание беременности?
Я поморщилась от его тупости и пробормотала:
– Да.
– Вероятность мала. Очень мала. Мы можем проверить, но это маловероятно.
Но я ему не верила. И знала, что Гарв не верит тоже. И хотя мы никогда не обсуждали это, именно в тот момент наш брак потерял равновесие и рухнул.
Через какое-то время, не знаю точно когда, в гостиной зазвонил телефон. Я не собиралась брать трубку. Пусть звонит. Я ждала, когда же включится автоответчик, но кто-то выключил его, и, ругаясь, я потащилась к телефону.
В ту секунду, когда я подняла трубку, я вспомнила запрет Эмили и молча помолилась, чтобы это был не Ларри. Но это был Шэй.
– О, привет, – он удивился. – А я думал, сейчас сработает автоответчик.
– Нет, сегодня вместо автоответчика я.
– Мне очень жаль, что все так получилось сегодня вечером. – В его голосе звучало такое раскаяние, что моя обида начала таять. – Мне срочно пришлось уйти по работе.
– Ты мог бы позвонить мне.
– Было слишком поздно, – быстро нашелся он. – Ты уже должна была выехать.
– Ты возвращаешься во вторник?
– Да, так что у нас нет времени.
– Но еще есть завтра. Как насчет завтрашнего вечера?
– Но…
– Всего на час.
Шэй молчал. Я задержала дыхание.
– Хорошо, – наконец сказал он. – Завтра. В то же время.
Я положила трубку. Мне стало чуть-чуть получше. И я даже решила сходить к Козлобородым. посмотреть, как там барбекю. К моему удовольствию, меня приветствовали как героиню, словно я отсутствовала несколько лет, а не пару часов. А потом я поняла, что они просто набухались. Морды у всех были красные. Они буянили, как буянят обычно, напившись текилы на голодный желудок. Тлеющий гриль был брошен без присмотра. На решетке лежали сморщенные угольки, которые, возможно, в прошлом были котлетами для гамбургеров. Когда ко мне робко подошел папа и спросил, не завалялась ли у меня в сумке шоколадка, стало ясно, что их тут не кормили.
Трой и Элен уютно устроились на цветастом диванчике. Следов Керсти не наблюдалось. Или Трой ее не взял с собой, или же она отказалась зайти в этот дом, поскольку это было риском для здоровья. Анна, Лара, Кертис и Эмили участвовали в непонятном споре почему завтрак лучше телевизора. Я бы с радостью присоединилась к ним, но я не была пьяна в зюзю, как остальные, так что мы существовали в разных диапазонах, и говорить с ними было бессмысленно.
– На завтрак ты пьешь свежевыжатый апельсиновый сок, – горячо отстаивала свою точку зрения Лара. – Твой телик когда-нибудь делал для тебя то же?
– Зато по нему можно позырить мультик про Симпсонов. Это тебе на гренки никто не намажет, – возразил Кертис.
Я пошла туда, где стояли мама с Итаном, но у них была схватка один на один.
– Кто умер за наши грехи? – пронзительно спросила мама.
– Но…
– Кто умер за наши грехи, я спрашиваю?
– А…
– Говори же, давай. Кто умер за наши грехи? Просто назови мне имя.
Ощущение было, как в камере для допросов.
– Имя, я жду!
Итан опустил голову и буркнул:
– Иисус.
– Кто? Громче, я не слышу.
– Иисус, – огрызнулся Итан.
– Правильно. Иисус. – Мама даже причмокнула от удовлетворения. – А ты умирал за чужие грехи? А?
– Нет, но…
– Так что вряд ли тебя можно считать новым мессией, да?
Возникла пауза, потом Итан признался:
– Да, думаю, нельзя.
– Правильно думаешь. Так что изучай свои компьютеры, как хороший мальчик, и поменьше богохульствуй, если можно. – Тут она повернулась и накинулась на меня: – Где Шэй?
– Работает.
– Блин, – мрачно буркнула она и, пошатываясь, пошагала куда-то.
Я пошла и села к остальным. Только тут мы заметили, что Трой и Элен исчезли.
– Где они? – пристала ко мне Эмили.
– Не знаю. Похоже, уехали.
– Уехали, – простонала она и прикрыла рот ладонью. – Уехали! Он же в нее влюбится!
Внезапно по ее лицу потекли пьяные слезы, она всхлипывала и кашляла от плача. Когда через пять минут рыдания стихли, я сказала:
– Пошли, я отведу тебя домой.
Я подхватила Эмили. Пока мы шли домой, она согнулась пополам от безудержных рыданий.
– Просто я так устала! – без конца повторяла Эмили. – Я столько работала и так устала.
Я уложила ее в постель. Но не успела выключить свет в ее комнате, как Эмили сказала:
– Постой, Мэгги, я хочу поговорить с тобой.
– Ну что еще? – резко спросила я. Она собирается отговорить меня от встречи с Шэем. но я не в настроении обсуждать это.
– Я хочу сделать предложение Лу, попросить его жениться на мне и завести детей.
– Ой. Почему?
– Потому что не хочу его больше видеть.
45
В понедельник утром должна была прийти Кончита. Поэтому, проснувшись, я тут же принялась торопливо наводить порядок. Однако она позвонила сказать, что приболела и не придет. Я тут же забросила работу по дому, но уже через час возобновила уборку, так как мне было скучно. Эмили все еще дрыхла. Мои тоже не приходили и не звонили. Поэтому, когда в пять минут первого в дверь кто-то постучал, я чуть не сорвала ее с петель. Настолько обрадовалась, что у меня будет компания. Это была Анна.
– Заходи, заходи, – сказала я. – Скажи, а Элен вернулась?
– Да, часа полтора назад.
– Господи, должно быть, она переспала с Троем.
– Ага. Тебе это неприятно?
– Нет, ни капельки.
А вот Эмили будет неприятно. Что же такое между ними произошло?
– Сядь, – велела я. – Что она тебе рассказала?
– Он ее привязывал, это было классно. Слушай, я пришла поговорить с тобой.
– Ой. – У меня появилось нехорошее предчувствие.
– Ты должна пообещать, что не убьешь меня.
– Обещаю.
Это я просто так сказала, чтобы она мне рассказала то, что хотела. Но на самом деле ничего не обещала.
– Я нашла работу.
– И?
– В Дублине.
– Рада за тебя.
– В компании у Гарва. Ой.
– Ну, Дублин – город небольшой, совпадения случаются.
– Это не было совпадением, – сказала она тихо. – Он сам подыскал для меня место.
– Что? Когда?
– После того, как я разбила твою машину. Прости, прости меня! Я не нашла у тебя в комнате документов на страховку и позвонила Гарву. Он велел прийти и забрать у него эти бумаги. – Она смотрела на меня почти вопрошающе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55