Доктор Соломон, протирая очки, ждал окончания фразы.
– Ну, мне не нравилась сама мысль об отце – и о том, что у него есть подружка.
– Что ж, не так скверно. Мне кажется, совсем неплохо, что вы сумели распознать эту слабину.
– В самой себе? – Возможно, в вас обоих.
– Но мой отец вовсе не был слабым.
Доктор Соломон наморщил лоб.
– Знаете, разговаривая с вами, я представляю себе огромный пьедестал – и на нем толпятся все мужчины, игравшие в вашей жизни важную роль, – ваш дед, ваш отец, ваш Том…
Патриции удалось выдавить из себя натянутую шутку:
– Дед и Том с этого пьедестала уже слетели.
Доктор Соломон ухмыльнулся.
– Скажите-ка мне, а встречался ли вам хоть раз в жизни мужчина, которого вы ухитрились бы не возвести на пьедестал. На которого вы бы гневались – но вместе с тем – им бы восхищались? В котором вы одновременно умели бы оценить силу и распознать уязвимость?
Патриция задумчиво посмотрела на него.
– Что ж, возможно…
– Кто же это?
– У Мигеля есть качества, о которых вы толкуете.
– И вас к нему тянет?
– О Господи, да нет же! Он такой высокомерный, такой бесцеремонный. Я не прогнала его только потому, что он замечательный мастер верховой езды… Он как-то по-особому чувствует лошадей… всегда обращается с ними невероятно нежно. И учитель из него замечательный, но… но…
Доктор Соломон внезапно расхохотался и Патриция, резко скомкав рассказ, спросила:
– А что тут такого смешного?
– Когда вы рассуждаете о Томе, заметно, что вы воздвигли этого человека на пьедестал. А когда говорите о Мигеле, может показаться, что вы в него влюблены.
– Что? Вы меня совершенно не поняли.
– Вот как? А он никогда не проявлял к вам сексуального интереса?
– Ах нет! Он… собирается на ком-то жениться.
И вдруг образ Мигеля, страстно целующего ее на конюшне, промелькнул в мозгу у Патриции. Ей сразу же стало жарко и как-то неуютно.
Глава X

СТОУН РИДЖ
Харпало и Ультимато паслись на лугу. Они вскинули головы и затрясли гривами, увидев, как к ним, пружиня на каждом шагу, торопится Мигель. Он и сам заметил, что предпочитает перепрыгивать через лужи, которые прежде, хромая, обходил, – такую радость доставляет ему сам процесс беспрепятственной ходьбы. Двух недель в Сиэтле – одна ушла на изготовление протеза, другая – на физиотерапию, – оказалось более чем достаточно. Доктор Берджес гордился результатом своих трудов. В качестве прощального напутствия он сказал Мигелю:
– Ваши быки теперь никуда от вас не денутся!
Мигель сразу же приступил к проверке обоих жеребцов. Они оказались в прекрасной форме; Эдгар отменно потрудился, надлежащим образом и кормя их и тренируя. Затем Мигель поспешил в хозяйский дом, втайне надеясь, что Патриция выглянет из окна и увидит, что он пересекает двор без малейших усилий.
Он постучал у черного входа и услышал из кухни нетрезвый голос:
– Давай, заходи!
Сидя за столом, на котором высилась бутылка шотландского виски, его встретила Лаура Симпсон.
На кухне был ужасный беспорядок – грязные тарелки в раковине, пустые жестянки и недопитые чашки из-под кофе на всех полках.
Прежде чем он успел сказать хоть что-нибудь, Лаура хмыкнула:
– Ага, иностранец!
И, обойдясь без стакана, поднесла бутылку ко рту.
– Мне бы хотелось повидаться с мисс Деннисон.
– Мне бы тоже, – ухмыльнулась Лаура, – да только ее здесь нет.
– А когда же она возвращается?
– А кто ее знает…
Старуха-лахудра явно мало что соображала. Мигель решил отказаться от дальнейших расспросов и собрался было уйти.
– Ах да, мистер Кардига… Он остановился у дверей.
– В ваших услугах здесь больше не нуждаются. Можете возвращаться к себе в Испанию… или в Португалию… словом, туда, откуда вы прибыли.
Не веря собственным ушам, Мигель уставился на Лауру: На лице у нее была какая-то скабрезная ухмылка.
– Прошу прощения, не понял!
– Таковы были распоряжения.
– Чьи распоряжения? – вырвалось у Мигеля.
Она поглядела на него поверх горлышка своей бутылки и фыркнула:
– Распоряжения госпожи владелицы.
– Мисс Деннисон?
– А чьи же еще?
Мигель был настолько поражен, что все еще не мог стронуться с места.
– И какие даны по этому поводу объяснения?
Голова Лауры пьяно качнулась на плечо. Она выдохнула:
– Она платила вам кучу денег, так что объяснений давать не должна.
– Понятно!
Он резко развернулся и пошел прочь.
– Да, погодите-ка! – в руках у Лауры появился клочок бумаги. – Вам звонила из Лиссабона ваша подружка.
Но Мигель проигнорировал ее слова.
– Ну, и пошел ты!..
Лаура скомкала записку и швырнула в раковину.
Идя в сторону конюшни, Мигель утратил совсем недавно обретенную пружинистость походки. Почему Патриция так резко вышвырнула его на улицу? Что же здесь все-таки произошло?
ЛОЗАННА
Патриция провела беспокойную ночь. Ее тревожили странные сновидения: она скакала верхом на Харпало по бесконечному лугу, поросшему дикими розами. Оглядываясь, она видела, что позади, на некотором расстоянии от нее, скачет верхом на Ультимато Мигель, но затем его образ начал таять и в конце концов превратился в белое облако. «Мигель!» – позвала она, но так и не дождалась ответа.
Проснулась, почувствовав неизъяснимую потребность немедленно поговорить с ним. Даже не поднявшись из постели, она позвонила на ферму.
– Конча?
– О Господи, у меня что – появился мексиканский акцент?
– Ах, Лаура! Как славно услышать твой голос. Именно сейчас мне необходима верная подруга.
– За чем же дело стало? Давай, возвращайся!
– Я скоро приеду. А как идут дела?
– Все в порядке. Только Конче внезапно пришлось уехать в Мексику.
– Но почему?
– У нее заболела сестра.
– Ах ты, Боже мой! Надеюсь, ничего серьезного?
– Да нет, вроде бы. Я подбросила ей немного баксов на дорогу сверх того, что ей причиталось. Я поступила правильно?
– Ну, разумеется, Лаура. Я была уверена, что могу на тебя положиться. Ну, а как все остальные? Как…
– Ни о чем не беспокойся. Я слежу за всем. Я переехала в твою студию, сплю на диване, иногда даже позволяю улечься рядом со мной Таксомотору.
– Ты такая надежная подруга!
– Да, уж конечно. Я даже за твоим жукоторием приглядываю.
– Ах, большое спасибо, хотя сейчас там просто нечего делать. Хорошие жучки все равно не появятся до апреля. А уж тогда их надо будет сразу же выпустить в розарий.
– Бр-р, как подумаешь, что придется до них дотрагиваться!
Патриция рассмеялась.
– Да я ведь куда раньше вернусь.
– Ну, и слава Богу!
– Окажи мне еще одну маленькую услугу – напомни, пожалуйста, Эдгару, чтобы он проверил автоматическую поливку люцерны.
– Люцерна – это та штука, которую поедают хорошие жучки?
– Да, ты все верно запомнила.
– Что ж, особого ума на это и не требуется – ты мне об этом тысячу раз говорила. Плохие жучки – черные, хорошие жучки – красные.
Патриция опять рассмеялась.
– Ну, а как лошади?
Ей хотелось незаметно для подруги перевести разговор на Мигеля.
– Нагуляли жирок.
– Что ж, приеду – и сама о них позабочусь. – Теперь Патриция почувствовала себя вправе задать главный вопрос. – А что поделывает Мигель?
– Уехал на родину.
– Что?
– Исчез, как тать, во мраке ночи. И увез с собою серого коня.
Патриция едва не выронила телефонную трубку. – Эй, детка, ты меня слышишь?
– Да… да, конечно… я не ослышалась, что он забрал Ультимато?
– Совершенно верно.
– И вернулся в Лиссабон?
– Так сказал мне Эдгар.
Патриция была не в состоянии поверить собственным ушам. Лаура продолжала нести какую-то чушь – что-то насчет Тумана, – но девушка ее уже не слушала. Она была разозлена и обижена. Почему Мигель исчез так внезапно?
Разумеется, она и сама сбежала из дому, не оставив ему никаких объяснений. Поэтому вправе ли она упрекать его? И чего она, собственно говоря, ожидала? Ему захотелось продолжить ту жизнь, которая его манила, – повидаться с возлюбленной, жениться на ней…
Все это, – внушала она самой себе, – вполне понятно и объяснимо, но с какой стати ему вздумалось забрать Ультимато? Это было нечестно! Она прекрасно ездила на этом коне – сам Мигель признал это. Все обязательства, предписанные ей контрактом, она выполнила, она даже сумела вынести его бесцеремонность, его унизительные для нее методы обучения. Она смирилась со всем – а он почему-то решил попрощаться с нею именно таким образом! А ведь лучше было бы для него повнимательней перечесть контракт. Такое ему с рук не сойдет – она этого не допустит.
ЛИССАБОН
Эмилио следил за тем, как Мигель выводит Ультимато из грузового самолета в лиссабонском аэропорту. Ему бросилось в глаза, что Мигель совсем не хромает. Что за чудо приключилось в Сиэтле? Но вновь прибывший друг был мрачнее тучи.
– Послушай, Мигелино, что за черт? Ты вернулся в Лиссабон, ты привез с собой Ультимато, и ты движешься, как солист балета. Почему же ты так уныл?
– Это долго рассказывать.
– И наверняка в таком рассказе найдется место для женщины. – Эмилио невольно заулыбался одними глазами. Он толкнул Мигеля в бок и шепнул ему – Половину этой истории я уже и сам вычислил, когда ты сообщил мне, что богатая наследница вовсе не старуха и не толстуха. Ну, а вторую половину я надеюсь услышать от тебя за бокалом доброго вина.
Мигель ничего не ответил. Нахмурившись, он проследил за тем, как Ультимато увозят в автофургоне с фирменным знаком Центра Кардига на борту. Потом сел в «феррари».
Эмилио с места рванул машину.
– Ну, и когда же ты прибудешь в мой замок?
– Как только смогу вырваться.
– Смотри, не задерживайся. Потому что тебя дожидается самая красивая… – и каждое дальнейшее определение он произносил со смаком и с расстановкой, – самая маленькая, самая округлая, самая сисястая, самая сексуальная… – Здесь он сделал паузу, и затем закатил глаза и, наклонившись к уху Мигеля, прошептал, – телочка!
Мигель хмыкнул. Эмилио, как всегда, умел вывести его из плохого настроения.
– Я приеду, как только Ультимато оправится после перелета. А для начала мне придется разобраться с отцом.
Но это оказалось еще более трудным делом, чем он предвидел. В строгих синих глазах Пауло Кардиги сквозило ледяное бешенство.
– Мигель, как ты не можешь понять! Ты не имел права забирать Ультимато.
– Прекрати разговаривать со мной, как с ребенком!
– Ты только вдумайся в собственные слова! Ты ведь сам признал, что она превосходная наездница, – какое же у тебя право забирать коня?
– У меня есть на то свои причины.
– Мне наплевать на твои причины! У меня есть контракт – и я должен выполнить его.
– Она нарушила условия контракта. Сперва она исчезла, а потом рассчитала меня.
– Рассчитала тебя? Но почему же?
– Сам не знаю. Я работал с ней каждый день, она делала заметные успехи, замечательные, строго говоря, успехи, пока не появился ее возлюбленный… – Внезапно он скомкал свой рассказ. – Она просто безответственна.
– Тогда почему же ты оставил ей Харпало? Готового ответа на такой вопрос у Мигеля не было.
– Ну, у нее хорошие конюхи… но недостаточно искусные, чтобы надлежащим образом обращаться с Ультимато… и это – мой конь. Я хочу выступить с ним на корриде.
– Вот как? Тогда изволь выписать мне чек на сто пятьдесят тысяч долларов!
– Да черт с ними, с деньгами! Или я не отработал своего долга? Ты дал мне коня, с которым не мог управиться никто. И если он стоит таких денег – то только благодаря моим стараниям.
– Поэтому ты и решил погубить его на арене для боя быков?
– Мне тридцать лет. Позволь мне хоть раз в жизни поступить так, как мне самому хочется.
– А чего тебе хочется? Ты становишься эгоцентристом!
– Я – эгоцентристом? Наоборот, это ты всегда стремился быть в центре внимания. Великий Пауло Кардига! Никто не в состоянии сравниться с тобой. Ни австрийцы.
– Мигель!
– … ни немцы…
– Мигель, с меня этого хватит! Вся моя карьера была построена исключительно на любви к лошадям.
– Тогда почему же ты не хочешь понять, что я люблю Ультимато? Точь-в-точь так, как ты любил свою Аманту?
Пауло замолчал. Из открытого окна до них доносился голос Филипе, отдающего распоряжения ученикам школы.
В конце концов Пауло принял решение.
– Хорошо. Я продам тебе Ультимато – за пятьдесят тысяч долларов.
– Ты прекрасно знаешь, что у меня вообще нет денег Мигель пробормотал это сквозь стиснутые зубы.
– Тогда отработай эти деньги, если уж хочешь воссоединиться со своей великой любовью, – потребовал Пауло.
– Что ты имеешь в виду?
– Возвращайся в Центр. Начни преподавать здесь. Помоги мне подготовиться к следующей выставке. Выступи вместе со мной.
– Выступить вместе с тобой?
– Да. Единственный раз в жизни мне хотелось бы выступить вместе с сыном. Потому что на всей земле нет другого человека, который не уступил бы мне ни в одном маневре.
ЛОЗАННА
Искусно ведя машину по петляющей над пропастью дороге, доктор Соломон вез Патрицию в аэропорт Глубоко задумавшись, она едва замечала, что из-под здешнего снега уже начали пробиваться крокусы.
– Вы крайне удивили меня внезапным решением вернуться домой.
Голос доктора вывел Патрицию из оцепенения.
– Доктор, я провела здесь два месяца, этого вполне достаточно. Вам следует позаботиться о тех больных, которые и впрямь нуждаются в вашей помощи.
Девушка произнесла это резче, чем ей самой хотелось. Он бросил на нее быстрый взгляд из-под очков с толстыми стеклами.
– Вы сердитесь?
– Да, но не на вас.
– Что ж, по крайней мере, это меня радует.
– Можете себе представить – он уехал с фермы и забрал одного из моих коней.
– О чем это вы?
– А я заплатила его отцу за этого коня сто пятьдесят тысяч долларов!
– Это Мигель поступил так? Должно быть, произошло какое-то недоразумение.
– Я всегда чувствовала, что ему не хочется отдавать мне этого коня.
– Иногда мы ошибочно судим о мотивах, которыми руководствуются другие.
– Это он поступил ошибочно!
– А не лучше ли было бы вам сперва поговорить с ним, а уж потом принимать определенное решение?
– Нет, я вообще не хочу с ним больше разговаривать. За меня это сделают мои адвокаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40