Ауста заржала и чуть оторвала от земли оба передних копыта. Сара отчаянно вцепилась в луку седла.
– Снимите меня отсюда! – ахнула она. – У меня такое чувство, что до земли сорок футов!
Халид расхохотался.
– Теперь бери поводья, – сказал он, вкладывая Саре в руки кожаные ремешки. – И не тяни их, иначе сделаешь ей больно. Удила могут врезаться ей в рот.
– Сделаю ей больно?! А как насчет меня?
– С тобой ничего плохого не случится. Я же здесь. А теперь сядь прямо и не горбись.
Сара попробовала.
– Не надо так напрягать спину, – посоветовал Халид.
– Нечего на меня покрикивать. Делаю, как могу.
Подняв руки, он провел по ее позвоночнику, потом расправил ей плечи.
– Так лучше?
– Да, – неохотно призналась она.
– Прекрасно. А теперь крепче держи поводья, чтобы управлять лошадью, но не натягивай сильно ей голову. Попробуй.
Сара послушалась.
– Очень хорошо. А теперь я хлопну ее по крупу, и она пойдет вперед. Я буду идти рядом с тобой.
– Она может броситься бежать! – испугалась Сара.
– Нет. Она очень хорошо обучена.
Халид шлепнул кобылку, и та сделала несколько шагов, а потом остановилась.
Сара посмотрела на него сверху вниз.
– Ну?
– Легонько подтолкни ее коленями, – подсказал Халид.
Сара повиновалась, и лошадь рысцой двинулась вперед. Подпрыгивая, Сара еле удержалась в седле.
– Я сейчас упаду! – отчаянно закричала она.
– Сожми ее коленями, – терпеливо посоветовал Халид. – Она послушается.
Сара выполнила его указания и смогла управлять лошадью, которая неспешно двинулась вперед. Халид шел следом за ними, подсказывая Саре, что надо делать. Потом взял лошадь под уздцы и повел по кругу, а Сара держалась в седле, отрабатывая посадку и умение держать поводья под зорким присмотром Халида. Наконец он сказал:
– Хорошо. Пока хватит. Через несколько дней попробуем еще раз.
– А можно еще немного? – спросила Сара. Халид рассмеялся:
– А мне казалось, ты не желаешь учиться!
– Ну, по-моему, у меня начинает немного получаться.
– Да, конечно. Но лошади тяжело иметь дело с новичком. Ей надо отдохнуть. Слезай.
Халид снял Сару со спины Аусты и поставил перед собой. Она заглянула в его сверкающие карие глаза и прочла одобрение.
– Ты держалась хорошо, – сказал Халид.
Как ни старалась Сара не реагировать на его похвалу и ощущать радостное тепло, но ничего не могла с собой поделать.
– Я могу теперь идти? – спросила она деловито, чтобы прогнать незваное чувство.
– Конечно, нет. Мы едем кататься.
– Я только что каталась.
– Мы будем кататься вместе. На Хане.
Халид поймал своего огромного скакуна и легко вскочил в седло, а потом взял Сару за руку и одним движением втянул наверх, посадив позади себя.
– Держись крепче! – крикнул он, а потом ударил коня каблуками в бок. И скакун мгновенно рванулся вперед. Сара чуть не свалилась и отчаянно ухватилась за Халида. Увидев, что они приближаются к загородке вокруг выездной площадки, она крепко зажмурилась. Лошадь птицей перелетела через препятствие и поскакала по мощенной булыжником дорожке, ведущей прочь от дворца.
Только спустя какое-то время Сара решилась открыть глаза. А открыв, увидела, что они скачут галопом по широкому, залитому солнцем полю, покрытому дикими цветами, а вдали сверкают синие воды Босфора. Халид пригнулся к шее лошади, и Сара чувствовала, как играют под ее руками его мускулы. Чтобы управлять несущимся во весь опор конем, требовалась немалая сила. Ветер отбрасывал Саре на лицо пряди волос Халида, от которых пахло как от травы. Крепко держась за его стройную талию, она забыла обо всем, ее переполняло чувство наслаждения скоростью и безопасностью. И наконец, подавшись вперед, она прижалась щекой к его спине и снова закрыла глаза, но на этот раз не от страха, а отдаваясь магии минуты.
Очень нескоро лошадь замедлила свой бег, а потом и остановилась. Когда Сара подняла голову, то увидела перед собой оазис с многочисленными раскидистыми деревьями и светлым ручьем, бегущим в зеленой траве. Халид спрыгнул на землю и взял ее за руку, чтобы помочь ей спуститься. На этот раз, оказавшись перед ним, Сара не смогла не встретиться с ним взглядом.
– Тебе понравилось? – негромко спросил он, но по его тону Сара поняла, что ответ ему известен.
Она полуотвернулась, вытаскивая носовой платок из рукава, и опустилась на колени, чтобы окунуть его в ручей.
– Здесь так жарко! – вымолвила она, вытирая мокрым платком лицо и шею.
Халид, распустив шнуровку на рубашке, стащил ее через голову.
– После нескольких минут в тени ты почувствуешь себя лучше, – пообещал он, отшвыривая рубашку в сторону. Нагнувшись к ручью и зачерпнув воду, он плеснул ею на себя, и Сара завороженно наблюдала, как ручейки побежали по его сильному телу. Капли воды запутались в завитках волос на его груди и заблестели на медовой атласной коже. Обернувшись, он поймал на: себе взгляд девушки.
Сара поспешно отвела взгляд, почувствовав, как краска заливает ей лицо и шею.
Подойдя к ней, Халид уселся рядом на траву, вытирая тело рубашкой.
– Почему ты так упрямишься, Сара? – мягко спросил он. – Уступи своим чувствам. Я знаю, чего ты хочешь – я могу обещать, что дам тебе это. Как сегодня, так и в любой другой день.
Сара смотрела на свои бессильно опущенные руки и ничего не отвечала.
– Мы можем подарить друг другу столько наслаждения, користа, – глуховато проговорил Халид.
– Наслаждение в жизни не самое главное, – ответила Сара, стараясь не поднимать на него взора.
– А что же главное?
– Свобода! – вызывающе бросила она. Он покачал головой:
– Мне кажется, свобода для тебя лишь предлог, который позволяет себя обманывать. Ты меня боишься, так ведь? Боишься переступить границы дозволенного, всегда существовавшие в твоей жизни.
Сара с трудом сглотнула, терзая влажный носовой платок. Боже, как он хорошо знал женщин! Это заставило ее вспомнить его прежнюю возлюбленную – Фатьму. Да и другие женщины до Фатьмы, наверное, многому его научили.
– Я никак не могу забыть того, как попала сюда и что вы со мной сделали, – негромко сказала она.
– Почему? Почему ты не можешь об этом забыть? Неужели это так важно для тебя сейчас, когда мы одни? – нежно спросил он, лаская ей шею. Сара закрыла глаза и выгнулась навстречу его ласке – и в ту же секунду оказалась в его объятиях.
Сара ощущала его обнаженную кожу, и это было потрясающе. Запах тела опьянял и будил страсть. Ее руки невольно обвились вокруг его шеи, и он, уложив ее к себе на колени, приник к ее губам.
Халид никогда так не целовал Сару. Она ответила на его поцелуй, ощутив букет терпкого вина, которое он недавно пил, и приятную гладкость ровных зубов. Прижавшись губами к ее щеке, а потом к изгибу ушка, он высвободил подол блузки из-под пояса, ища ее мягкое тело под одеждами.
– Ты моя! – прошептал он, зарывшись лицом в ее волосы. – Я понял это сразу, как только увидел тебя.
Повернувшись, он бережно положил ее на землю и сам вытянулся рядом, осыпая поцелуями ее лицо. А потом страстно поцеловал в губы.
Почувствовав, что пальцы Халида прикоснулись к пуговицам ее блузки, Сара резко села, оттолкнув его.
– В чем дело? – спросил он, задыхаясь. Его разгоряченное лицо было совсем близко.
– Разве я должна что-то объяснять?
Сара отошла к ручью, заправляя блузку в юбку-брюки.
Сзади послышались шаги Халида – и в следующую же секунду он схватил ее за плечо и повернул лицом к себе. Лицо у него было чернее тучи.
– Наверное, мне надо было бы оставить тебя здесь! Тебя не нашли бы несколько дней! – гневно бросил он.
– Вы этого не сделаете. И знаете почему? Потому что великому паше нужно продемонстрировать, что он способен меня сломить!
– Я могу переломить тебя пополам голыми руками, и это не изменит ни одной ослиной мысли в твоей упрямой голове, – устало проговорил Халид, отпуская ее.
– Правильно. Так почему бы вам просто от меня нe отказаться? Уверена, в вашем гареме найдутся более податливые женщины.
Его лицо застыло в непреклонной маске, и он твердо сказал:
– Запомни вот что, користа. Я никогда от тебя не откажусь. Если ты не захочешь со мной спать, конечно, принуждать тебя я не стану, но, пойми, ты ведь состаришься в гареме, станешь дряхлой, высохшей и никому не нужной, ни один мужчина не пойдет на ту глупость, которую проявил я. А теперь иди к коню, пока я все-таки не захотел оставить тебя здесь.
Сара повиновалась, она устала сражаться с этой прекрасной скалой, с виду походящей на мужчину; устала строить планы побега, которые, как уже поняла, никогда не будут осуществлены, устала гадать, почему никто не приходит к ней на помощь. Неужели это правда, что она осталась одна в такой дали от дома?
Халид посадил ее себе за спину и в ту же секунду пустил лошадь вскачь. Обратная дорога ничем не напоминала поездку к оазису: Халид всю дорогу молчал и не оборачивался. Когда они подъехали к конюшням, он спешился, снял Сару с седла, даже не взглянув на нее. Евнухи дожидались, чтобы провести ее обратно в гарем.
Глава 5
Джеймс и Беатрис Вулкотт сидели за столом, когда их слуга, Листак, вошел в столовую и объявил:
– Гость, мадам. Мне сказать, чтобы зашли потом?
Джеймс встал из-за стола, утирая рот салфеткой.
– Нет-нет, я выйду. Ты продолжай есть, Беатрис, – наверное, это управляющий складом. Я велел ему прийти ко мне с докладом, когда он завершит учет товара. Не ожидал, что он так быстро закончит. Можешь убрать мой прибор, Листак. Кофе принеси в гостиную. И две чашки.
Слуга поклонился и вышел, а Джеймс прошел по коридору к своей гостиной. Небольшая комната, заставленная всяческими безделушками в стиле викторианской моды, была застелена его лучшим афганским ковром. На антикварных столиках были расставлены лампы.
В европейское убранство гостиной фигура Осман-бея совершенно не вписывалась. Когда Джеймс вошел, гость поднялся ему навстречу.
Джеймс моментально обратил внимание на мундир алебардщика, широкие плечи анатолийца и серьезное выражение его лица.
– Что-то случилось с Сарой? – с тревогой спросил Джеймс.
Беатрис Вулкотт доедала десерт, когда муж снова присоединился к ней в столовой. По глубоким складкам, которые пролегли у его рта, она сразу поняла, что-то случилось.
– Джеймс, в чем дело? – вскрикнула она.
С мертвенно-бледным лицом Джеймс сел напротив нее и, положив руки на стол, низко склонил голову.
– Ради всего святого, Джеймс, что случилось? – спросила Беатрис, вставая и направляясь к нему.
– Сару продали.
Казалось, Беатрис вот-вот потеряет сознание.
– Что… что? – чуть слышно переспросила она.
– Султан продал ее паше Бурсы. Сейчас моим гостем был капитан охраны Топкапи. Он сообщил, что Сара понравилась паше, и султан обменял ее на какую-то семейную реликвию и крупную сумму денег.
– О Господи! – ахнула Беатрис, тоже побледнев и сжимая руки.
– Оказывается, по турецкому закону все женщины гарема являются собственностью султана, и он может делать с ними все, что захочет.
– А ты знал об этом, когда договаривался, чтобы Сара там работала? – спросила Беатрис.
– Конечно, не знал! За кого ты меня принимаешь? – возмущенно ответил Джеймс, глядя на жену.
– О Джеймс… Ты так настаивал на том, чтобы ее туда устроить, считая, что это поможет твоему бизнесу.
– Беатрис, ну, пожалуйста! Обвинения сейчас ничему не помогут. Мне надо найти способ вернуть ее.
– Иди в посольство. Ведь нельзя же так обращаться с американской гражданкой!
Джеймс вздохнул.
– Мы живем в Турции и находимся под юрисдикцией султана. Здесь действуют местные законы. Я, конечно, буду пытаться, но не уверен, что представители Соединенных Штатов смогут что-либо предпринять.
Беатрис похлопала мужа по руке.
– А почему стражник султана пришел к тебе с этим сообщением? Уверена, что это связано для него с некоторой долей риска.
– Стражника прислала принцесса Роксалена. Она подружилась с Сарой и тревожится за нее, но мы прекрасно знаем, что принцесса не пойдет против отца.
– Что же будет с Сарой? – тихо спросила Беатрис.
Джеймс отвел глаза.
– Паша мог пожелать ее только по одной причине – и, боюсь, никто не сомневается в том, какова она.
Беатрис надолго замолчала.
– Он не убьет ее? – слабым голосом спросила она наконец.
– Вряд ли. Паша может отослать ее прочь, когда она ему надоест, но к тому времени у нее самой может появиться желание умереть.
– Джеймс, мне так жаль! – воскликнула Беатрис. Трагичность сложившейся ситуации перебила в ней привычку ворчать.
– Ты была права, Беа, я понимаю. Мне не следовало отправлять Сару в гарем.
– Не отчаивайся. Завтра ты пойдешь в посольство и узнаешь, что можно предпринять.
Джеймс мрачно кивнул, ничуть не ободренный ее словами.
– Ты поговорил с братом Сары? – прошептала Роксалена, отступая в тень при виде поваренка, который поспешно прошел мимо них, неся на голове корзину с рубиновыми плодами граната.
Осман кивнул.
– Я с ним говорил, он будет пытаться помочь ей, но не уверен, что он сможет хоть что-то сделать.
– Халид ее не отдаст. Он не будет слушать ни представителей правительства, ни кого-то еще. В достижении своих целей он очень упорен.
– А что, по-твоему, будет делать Сара? – спросил Осман.
– Думаю, попытается убежать.
Осман вздохнул.
– Навряд ли ей это удастся. Куда она направится, кто ей поможет? В Бурсе она никого не знает. У нее нет друзей.
– У нее есть друзья в Топкапи, – решительно заявила Роксалена. – Мне надо подумать, Осман. Я должна найти способ ей помочь.
– Мы должны найти способ.
Муэдзин с минарета начал выкрикивать призыв на вечернюю молитву.
– Мне надо идти, – сказал Осман. – Встретимся в полночь у купальни?
– В полночь, – подтвердила Роксалена, проскальзывая в дверь кушан.
Вода в бассейне была чиста и прозрачна, на ее поверхности плавали лепестки роз. Окруженный мраморными колоннами, он отделялся от гарема массой полупрозрачных занавесей. Зубчатый потолок над купальней был расписан золотыми арабесками, пол выложен глазурованными лазурными плитками. Сам бассейн был из розового мрамора, а на дне виднелся узор из орхидей, составленный из контрастных плиток с мозаикой из перламутра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32