Вот почему решила выйти за тебя замуж. Я подумала, что ты наконец научился уважать чувства другого человека. А теперь узнаю, что Джеймс пытался со мной связаться, а ты даже не сказал мне об этом! Ты не изменился, Халид, просто говорил то, что мне хотелось услышать. Это была лишь уловка, чтобы успокоить меня!
Халид отвел взгляд.
– Ты можешь назвать мне хотя бы одну причину, по которой решил ничего мне не говорить? – настаивала она.
– Я думал, ты скорее захочешь остаться со мной, если будешь считать, что тебя за стенами дворца никто не разыскивает, – монотонно проговорил он.
– Другими словами, ты попытался устранить возможность выбора, – заключила она.
Он не стал отрицать.
– Халид, может, я хотела слишком многого от человека, в котором с детства воспитали уверенность в том, что он выше всех. Твои желания – это не единственное, что имеет значение. Я тоже что-то значу. Ты не задумывался над тем, как на меня повлияет твое молчание? Я ведь знала, что Джеймсу сообщили, где я нахожусь, и решила, что настолько мало для него значу, что он не стал даже ничего предпринимать.
– А для меня ты много значишь, – отрывисто бросил он. – И это должно быть главным для тебя. Кто мог сообщить твоему кузену, что ты находишься здесь? Опять Косем?
– Не вмешивай в это Косем! Дело касается только нас двоих! И речь идет об уважении ко мне, как к человеку. Как я могу выйти замуж за человека, который считает меня игрушкой?
Казалось, Халид по-настоящему встревожился.
– Что ты говоришь? – спросил он, беспокойно глядя на нее.
– Говорю, что не могу выйти за тебя замуж, – ответила Сара, не пытаясь больше сдерживать слезы. Сняв с головы тиару, она поставила ее на столик. – Я уезжаю с кузеном.
– О чем ты говоришь? – воскликнул Халид, крепко сжимая ее руку. – Ты же меня любишь. Я знаю, что любишь! Ты никогда не согласилась бы спать со мной, если бы не любила меня. Ты не можешь уехать!
– Я не говорила, что не люблю тебя. Я сказала, что не выйду за тебя замуж. А теперь отпусти меня!
Но он только сильнее сжал ей руку.
– И что ты собираешься сделать, Халид? – устало спросила Сара. – Бросишь в темницу, пообещаешь отстегать плетьми меня или снова Мемтаз? Скажешь, что выстроишь шеренгу новобранцев и выстрелишь каждому в голову, если я тебя ослушаюсь? Но что бы ты ни сделал или пообещал сделать, ты не превратишь меня в послушную игрушку для забав.
– Я вовсе не этого хочу, – с горечью проговорил он, не отпуская ее руку.
– Неужели?
– Да, Сара. Ни один мужчина, если он не сумасшедший, не стал бы с тобой связываться только ради секса – от тебя слишком много хлопот. У меня полон гарем женщин, которые охотно согрели бы мне постель, но на свою беду я влюбился в тебя.
– Ну что же, это наше общее несчастье.
Сара потянула руку, и он наконец отпустил ее – да так резко, что она чуть не упала. Сняв с себя золотые кольца и браслеты, она положила их на столик рядом с тиарой.
– Ты действительно уезжаешь?
Видимо, Халид до сих пор не мог поверить в это. После того, как он провел с Сарой столько времени, сейчас, перед их свадьбой, это казалось ему страшным и непонятным ударом.
– Да, уезжаю. Я только вернусь в гарем, чтобы переодеться. И, надеюсь, у тебя хватить порядочности не наказывать Косем и не мешать моему кузену торговать здесь после моего отъезда. Они поступили так, как считали правильным. Думаю, когда ты остынешь, сам поймешь это.
Халид молчал.
– Все остальные вещи я оставлю в покоях икбал, – сказала Сара, вынимая из ушей серьги и добавляя их к груде драгоценностей. – Я. хочу уехать так же, как сюда попала – ни с чем.
– Кроме воспоминаний, – заметил Халид.
Она направилась прочь от него, с трудом различая все вокруг из-за застилавших глаза слез.
– Я не дам тебе покоя, – пообещал он сдавленным голосом.
Сара обернулась, чтобы в последний раз посмотреть на несостоявшегося жениха в свадебных одеждах.
Он был также красив, как в день их первой встречи.
– Нет, дашь.
– Ты будешь по мне скучать.
Она выбежала из комнаты. Халид рванулся за ней следом, потрясенный до глубины души случившимся.
– Так он не заставлял тебя выйти за него замуж против твоей воли? – недоверчиво спросил Джеймс.
– Нет. Наверное, тебе трудно это понять, Джеймс, но я его полюбила. Я просто не могу быть для него такой женой, какую он хочет.
Джеймс удивленно посмотрел на Сару, словно видел перед собой незнакомку. Они дожидались в Каретном доме эскорта, который должен был проводить их за пределы Дворца Орхидей. Сара уже успела проститься с Мемтаз и Косем, и теперь была одета в юбку для верховой езды и блузку – единственную одежду, которую она брала с собой. Ее заплаканное лицо было печальным, но решительным.
Она не видела Халида с той минуты, как оставила его в тронном зале.
– Но он тебя украл, Сара! Он заплатил за тебя султану, напоил каким-то зельем и увез посреди ночи!
– Да, именно так все началось. И поначалу я была возмущена этим не менее твоего. Но после того, как я его узнала… Ну, он может быть совсем не таким, каким ты его видел сегодня.
– Он очень хорош собой, – сказал Джеймс. – Я удивился, когда увидел Халида. Надо полагать, это тоже способствовало твоим чувствам.
Сара вздохнула.
– Все очень… непросто, Джеймс, но его попытка скрыть от меня то, что ты разыскиваешь, непростительна.
– Он это сделал, потому что хотел удержать тебя рядом с собой.
– Такие побуждения не оправдывают поступка Халида. И дело не только в этом. Мне вообще не нравится, как он ведет себя. Но казалось, что в отношении меня он стал другим, а теперь вижу – я ошибалась. Однажды Халид пригрозил выпороть мою подругу, рабыню, которая прислуживала мне во дворце, когда я отказалась что-то сделать по его желанию.
– Он пригрозил выпороть служанку, чтобы заставить тебя делать то, чего хотел?
– Да.
– О, в таком случае он хорошо тебя изучил и понимал.
Сара печально кивнула.
– Не представляю, как ты теперь сможешь вернуться в Бостон к своей прежней жизни, – недоумевал Джеймс.
– Ты прав, наверное, не смогу. Я очень изменилась.
– Не знаю, сохранили ли за тобой место в школе.
Сара изумленно взглянула на кузена. Об этом она даже не думала.
– После твоего исчезновения я написал в школьный совет, что ты… вынуждена задержаться, – объяснил Джеймс.
– Можно назвать это и так.
– Мне ответили, что если ты вернешься к весеннему семестру, они, возможно, сохранят за тобой место.
Сара положила руку кузену на плечо.
– Джеймс, благодарю тебя за все, что ты для меня сделал.
Он похлопал по лежащей у него на плече руке:
– Беа будет рада тебя видеть! Она так тревожилась.
– Джеймс, может, нам лучше не рассказывать ей о свадьбе и о моих отношениях с Халидом? Мне кажется, она этого не поймет, а огорчать ее не хотелось бы.
Джеймс согласно кивнул.
В дверях появился Турхан-ага.
– Карета ждет вас, мисс Сара. Она отвезет вас на железнодорожную станцию. Поезд на Константинополь будет через два часа.
– Спасибо, Турхан.
Они с Джеймсом встали.
– Попрощайтесь за меня с хисларом, – попросила она Турхана.
– Обязательно. – Взяв ее руку, он прижался к ней губами. – Мы все будем по вам скучать, – добавил он. – Много женщин появляется в гареме и исчезает из него, но ни одна не запомнится так, как вы.
Сара улыбнулась ему:
– Какие приятные слова!
Вынув какой-то предмет из нагрудного кармана, Турхан протянул его Саре:
– От Мемтаз.
Это оказалась икона русского святого, искусно вырезанная на дереве и в окладе, украшенном мозаикой из цветного стекла.
– Она сказала – «на счастье», – добавил Турхан.
Сара зажала иконку в ладони.
– Счастье мне очень нужно.
Турхан с поклоном открыл дверь, выходившую на подъездную аллею. Сара быстро осмотрела комнату, надеясь запомнить ее. Она никогда не забудет это место и людей, которых здесь встретила.
– Джеймс, я готова ехать, – сказала наконец Сара, и они вышли вместе за двери.
– Хочешь чашку чая, милочка? – спросила Беатрис. – Я тебе принесу.
– Я же не больна, Беа. Я и сама могу себе налить.
Встав, Сара налила чаю из чайника, стоявшего на сервировочном столике в гостиной Вулкоттов, а потом вернулась в комнату к Беатрис. Прежде она никогда не замечала, насколько неудобна ее собственная одежда: китовый ус корсета врезался в тело, высокий жесткий воротник платья не давал возможности шевелить шеей. Ей сейчас так не хватало свободных одеяний, которые она носила в гареме.
– О чем ты все думаешь, Сара? – спросила Беатрис.
Сара только пожала плечами.
– Забудь о пережитом. Постарайся выбросить это из головы, – добавила Беатрис.
– Я пытаюсь.
Размешивая в чашке сахар, Беатрис тихо сказала:
– Если тебе захочется поговорить со мной, я буду рада тебя выслушать.
– Спасибо.
– Может, ты хочешь побеседовать с нашим пастором? Здесь есть христианская церковь, основанная европейскими поселенцами. Уверена, доктор Хастингс будет рад уделить тебе время.
– Хорошо, я подумаю.
После долгой паузы Беа снова заговорила:
– Милочка, ты кажешься такой грустной. Мне бы хотелось тебе помочь.
– Ты помогаешь уже тем, что рядом со мной, и я могу жить у тебя, пока не куплю билет домой.
– Это было ужасно? – спросила наконец Беа, впервые за весь день посмотрев ей в глаза.
– Нет.
– Но… тебя принуждали?
– Меня не изнасиловали, если ты об этом спрашиваешь.
– Но ты ведь жила в гареме, да?
– Да.
– А разве гарем не для того существует, чтобы поставлять паше любовниц?
– Да, но он меня не принуждал.
– Ты хочешь сказать, он тебя не выбирал?
– Он меня выбрал, но я сама этого хотела.
Ну вот, правда сказана. Беа чуть покраснела.
– О! Понимаю.
– Джеймс тебе мало что рассказал о моей жизни в гареме.
– Да.
– Это я его об этом попросила, но, похоже, тебе хотелось бы узнать. Я готова была выйти замуж за пашу Бурсы в тот момент, когда Джеймсу удалось наконец меня увидеть.
– Выйти за него замуж?! – поразилась Беатрис.
– Да. Но когда я узнала, что мой будущий муж скрыл от меня, что Джеймс пытается меня отыскать, я поняла, что у нас нет будущего.
Беатрис молчала: она не находила слов.
– Понимаю, ты шокирована, Беатрис. Я не хотела тебе ничего рассказывать, повторяю. Но тебе йнтересно, поэтому я предпочла бы, чтобы ты услышала все, как было на самом деле, от меня.
– Ты хочешь к нему вернуться? – спросила наконец Беа.
– Хочу, – мрачно ответила Сара.
– Тогда почему же не возвращаешься? – осведомилась Беа, удивив Сару этим вопросом.
– Я считала, что помогла этому человеку посмотреть на все по-другому, но ошиблась. Я не могу провести жизнь с мужчиной, который считает меня своей собственностью, которую необходимо прятать от других, чтобы ее не отняли.
– Они здесь все такие, – грустно сказала Беа. – Разве ты не поняла?
– Да, наверное, ты права. Он просто так воспитан.
– Но ты его любишь.
– Да, я его люблю, – призналась Сара. – Понимаю, что тебя это шокирует.
– Я не собираюсь тебя осуждать, – решительно проговорила Беа, вставая. – Хоть я никак и не могу привыкнуть к жизни на Востоке, мне не нравится здесь, но не считаю, что все должны соглашаться со мной и думать так же. Пойду посмотрю, как у нас обстоят дела с обедом.
Как только Беатрис вышла из комнаты, чтобы посоветоваться с прислугой, вошел Джеймс и, стянув с шеи галстук, сразу же направился к выставленному на буфете хересу.
– Извини, но у меня дурные вести, – сказал он, наливая в рюмку немного янтарного вина.
– Какие?
– Я только через месяц смогу достать тебе билет до Парижа на Восточный экспресс.
– Почему?
– Двадцать девятого в Париже состоится какое-то собрание, и все места на поезд до конца месяца забронированы. Тебе придется ждать.
Сара молчала.
– Извини, – расстроенно проговорил Джеймс. – Знаю, тебе будет совсем невесело сидеть здесь без дела, вспоминать Дворец Орхидей да слушать жалобы Беа.
– Ничего. Я потерплю. Уверена, что Бостон никуда не денется.
– И к тому же, боюсь, нас ждет плохая погода, – добавил Джеймс. – Поздней осенью здесь обычно все время идут дожди. Тебе придется постоянно сидеть дома.
– Ну что ж, займусь чтением, – беззаботно отозвалась Сара.
Джеймс тяжело опустился в одно из мягких кресел.
– К сожалению, свои каникулы на Востоке ты провела вовсе не так, как планировала.
– Да.
– И хочу сказать тебе, Сара, вот еще что. Я, конечно, сожалею, ведь это была моя «гениальная» идея – отправить тебя работать в гареме. Считаю себя ответственным за все, что с тобой случилось.
– Джеймс, я – взрослая женщина. Я сама принимала решение и сама должна расхлебывать последствия.
– Ты не жалеешь о случившемся?
– Нет. Разве можно жалеть о том, что полюбил кого-то. Из этого, правда, ничего не вышло, потому что мы оказались слишком разными, но, наверное, я буду любить Халида до самой смерти.
– Он так много для тебя значил?
– Да.
– В таком случае, как же ты могла от него уехать?
– Не знаю. Откуда-то взялись силы. Очень умный, он заставил меня верить в то, во что мне хотелось верить. Но когда ты приехал, я вдруг поняла, насколько все это было ненастоящим. Халид никогда не изменится, а оставаться с человеком, который считает меня вещью, я не могу.
– Ты боялась, что он тебя бросит? Так часто поступают с женщинами, для этого у восточных мужчин и существует гарем.
– Нет, этого я не боялась… почти. По-своему Халид был… мне очень предан.
– Тогда в чем же дело? Может, культурный разрыв был слишком велик? Например, Беа так и не смогла его преодолеть.
– Отчасти дело, наверное, в этом. В конце концов, именно культура сделала его таким, какой он есть.
В дверях появилась Беатрис.
– О, привет, Джеймс. Я не знала, что ты уже дома. Листак подаст обед через десять минут.
Сара с Джеймсом встали, чтобы пройти в столовую.
– Убирайся с моих глаз, пока я не приказал четвертовать тебя и подать янычарам в виде супа, – мрачно произнес Халид, глядя на Косем.
– Мне надо с тобой поговорить, – ответила его бабка, не обращая внимания на алебардщиков, готовых по малейшему знаку Халида выбросить ее вон.
– По-моему, ты уже сказала гораздо больше, чем требовалось.
Косем села рядом с ним и похлопала по руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32