– осведомился он, застегивая брюки.
– Божий дар.
– Значит, подаренная Богом жемчужина. Мне правится твое имя. – Халид набросил себе на плечи рубашку и поцеловал Сару в лоб. – Ну, пошли, Жемчужина. Пора подкрепиться.
И они пошли к лошади.
Глава 12
Похищена бедуинами! – простонала Роксалена. – Ах, нет! Что станет с моей подругой-американкой?
– Халид отправился за ней, – успокоил девушку Осман.
– Ты уверен? – резко спросила Роксалена.
– Да. Турхан-ага присутствовал на аудиенции, которую Косем дала ее кузену Джеймсу, она-то и сказала Джеймсу, что ее внук в одиночку отправился спасать икбал. Турхан сообщил мне это, когда я встретил его на базаре в Бурсе.
– Тогда у Сары есть надежда, – облегченно проговорила Роксалена. – Если ее возможно выручить, то это сможет сделать именно Халид.
– А я думал, что он тебе не нравится, – заметил Осман, в котором шевельнулась ревность из-за того, что она была так уверена в другом мужчине.
– Я не хотела выходить за него замуж – так же, как он не хотел на мне жениться, но я с глубочайшим уважением отношусь к его способностям. Когда он чего-то хочет, то действует очень решительно. – Она помолчала. – И, похоже, он очень хочет добиться Сары, – задумчиво добавила она.
– Твоя подруга оказалась крепче, чем можно было предположить по ее виду. Она уже оправилась после отравления, которое устроила ей прежняя фаворитка паши.
Роксалена вздохнула.
– Да, Саре хотелось ознакомиться с гаремной жизнью. Думаю, теперь она многое узнала.
– Турхан сказал, что во Дворце Орхидей ходили слухи, будто Халид хотел казнить отравительницу и ее сообщника, но валиде пашана убедила внука их просто изгнать.
– И как это он послушался Косем?
Осман пожала плечами:
– Говорят, Косем сказала паше, что Сара будет недовольна, если он их убьет.
Роксалена кивнула:
– Да, Сара была бы недовольна. Потому что в Америке устраивают для таких людей суды присяжных, и никого не могут казнить по приказу одного человека.
– Что такое суд присяжных?
Роксалена пожала плечами.
– Группа американцев сидит в ложе и слушает, пока власти обсуждают дело и опрашивают свидетелей. А потом они решают, наказать пленного или отпустить его на свободу.
На лице Османа отразилось недоверие.
– Это правда! Сара мне об этом рассказала. Она считает, что такая система намного превосходит нашу. И я должна признаться, что скорее положилась бы на суждение нескольких простых турок, чем на прихоть одного человека, вроде моего отца.
Влюбленные замолкли, затаив дыхание: в нескольких футах от них прошел стражник с ружьем. Вскоре его шаги затихли в отдалении.
– Тебе лучше уйти сейчас, – прошептал Осман. – Увидимся завтра ночью в купальне.
Роксалена, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в щеку, а потом закрылась фераджой. Выйдя из тени, девушка скользнула на дорожку, ведущую через Сад Кадин к гарему.
– По-моему, тебе снова надо попробовать повидаться с послом Дэнфордом, – твердо сказала Беатрис Вулкотт.
Джеймс сделал еще глоток джина, а потом раздраженно ответил:
– Я уже говорил тебе, Беа: этот человек не хочет мне помогать. Его волнует только собственная карьера, он боится потерять работу. И ни за что не станет перечить местным властям из-за какой-то туристки.
– Так что же ты собираешься делать?
– Буду ждать известий от валиде пашаны.
– Ты действительно рассчитываешь на то, что старуха расскажет тебе, что происходит? Если паша захочет оставить Сару у себя, а похоже, что это так, то ты больше не услышишь от нее вообще ни слова, даже если он заберет ее у бедуинов.
– Если у тебя есть какие-то другие предложения, Беа, я с удовольствием их выслушаю, – устало проговорил Джеймс, допивая рюмку. – Я уже потратил три дня, пытаясь пробраться во Дворец Орхидей, и мне удалось узнать только то, о чем я тебе только что рассказал.
Беатрис замолчала и осмотрела свою гостиную, словно надеялась найти в одном из углов какую-нибудь идею.
– Я подожду неделю и снова попытаюсь, – пообещал Джеймс, смягчаясь.
Беатрис согласно кивнула мужу.
Тишина, воцарившаяся в комнате, давила на душу.
– Добро пожаловать домой! – радостно сказала Косем, тепло обнимая Сару. – Ты прекрасно выглядишь, если учесть, что тебе пришлось пережить. Мы все очень о тебе беспокоились.
– Я хорошо себя чувствую, спасибо, – ответила Сара, украдкой глядя на Халида, который ей улыбнулся. Сара смущенно покраснела.
От Косем ничего не ускользнуло.
– Ты не хочешь помыться и отдохнуть в гареме? – спросила Косем. – Мемтаз тебя ждет.
Сара кивнула.
– Я увижу тебя в моих покоях после вечерней еды, – обратился Халид к Саре, и та опять смутилась, пряча глаза.
– Отведите икбал в гарем, – приказал Халид ожидавшим евнухам.
Он проводил Сару взглядом до дверей зала аудиенций, а потом уселся на трон, закинув одну ноту на подлокотник, и ухмыльнулся Косем..
– Насколько я понимаю, все получилось хорошо, – сухо заметила та.
– Она отдалась мне.
– Да, это заметно. Сара не отводит от тебя взгляда, старается при каждой возможности к тебе прикоснуться и во всем ведет себя, как страстно влюбившаяся в своего наставника.
Халид закрыл глаза.
– Я ни о чем не могу думать, только о ней.
Косем достала из своего широкого рукава листок бумаги и протянула его внуку.
– Что это? – резко спросил Халид.
– Константинопольский адрес ее кузена. Он побывал здесь, пока тебя не было, и мне пришлось его принять. Я обещала сообщить ему, если появятся известия о Саре.
Взглянув на листок бумаги, Халид разорвал его и швырнул обрывки на ковер.
– Почему ты допустила этого человека во дворец? – гневно спросил он у своей бабки. – Он уже послал мне письмо через американское посольство, и я ответил, что некоторое время не смогу его принять.
– Я была в отчаянии, Халид! Я не знала, увижу ли снова кого-нибудь из вас, и прекрасно понимала, что испытывает Сарин кузен. Как ты можешь оставлять его в неведении, он же беспокоился о своей двоюродной сестре?
– Ты же только что ее видела! Разве можно подумать, что она больна или несчастлива? Теперь, когда я наконец сумел ее завоевать, ты хочешь, чтобы я допустил к ней ее родственника, который попробует убедить ее уехать с ним?
– Если Сара тебя любит, она останется.
– Не глупи! Мне нужно еще некоторое время, чтобы заставить ее понять, что без меня у нее нет будущего.
– И ты даже не расскажешь Саре, что приезжал ее кузен.
– Не расскажу. И тебе запрещаю говорить об этом.
Косем открыла рот, собираясь возразить внуку.
– Я запрещаю, ты слышишь? – повторил Халид, вставая и грозя ей пальцем.
– Я не советую тебе так поступать, – негромко сказала Косем.
– Когда мне понадобятся твои советы, я к тебе обращусь, – резко отозвался Халид. – А теперь иди.
Косем продолжала стоять перед ним, в упор глядя на внука своими ясными темными глазами.
– Иди и не мешай мне думать, – повторил он, и Косем неохотно повиновалась, но, уходя, еще раз оглянулась.
Халид заметил на ковре обрывок бумаги и яростно отбросил его ногой.
Ничто не должно стоять между ним и Сарой, ничто не помешает им быть вместе.
Ничто.
– Ах, вы так прекрасны, госпожа! Паша будет очень доволен.
На Саре была блузка из тонкой шелковой ткани с широкими рукавами и перламутровыми пуговицами впереди. Рукава и подол были расшиты золотом, сквозь тонкую ткань просвечивало тело. Поверх кофты она надела кафтан из розовой парчи и атласный пояс, который застегивался аметистовой пряжкой. На голове – из-под тюбетейки темно-красного бархата, расшитой жемчугом, волной спадали на спину распущенные волосы. Ансамбль завершали жемчужные нити, свисавшие с вдетых в уши аметистов, и белые лайковые сапожки.
– Такая чудесная одежда! – восхищалась Мемтаз. – Хотя, думаю, вы долго в ней не останетесь!
И она захихикала.
Сара с улыбкой покачала головой.
– У вас такой счастливый вид, госпожа! Почему вы так долго не уступали паше?
– Это… трудно объяснить, Мемтаз.
– Почему трудно?
– Потому что дело было во многих вещах, и я… А, оставим этот разговор. Позови евнухов, и пусть они отведут меня в мабейн.
Халид ждал Сару в своей скромно обставленной прихожей. Увидев ее, он раскрыл объятия, и она кинулась к нему.
– Идите, вы не нужны, – сказал он через ее плечо слугам, которые поспешно удалились, обмениваясь понимающими взглядами.
–: Я по тебе соскучилась, – вздохнула Сара. Халид уже начал расстегивать пряжку ее пояса.
– Зачем столько одежд? – осведомился он.
– Мемтаз настояла, чтобы я оделась, как подобает! – со смехом ответила Сара.
Халид швырнул пояс, а потом и кафтан на пол, снял с нее обувь и принялся расстегивать шелковую блузку. Как только обнажилась нежная грудь, он припал губами к ее соску. Несколько секунд он сражался с ее сорочкой, пытаясь спустить ее ниже пояса, чтобы тело было открыто его ласкам. А потом, к изумлению ахнувшей Сары, схватив ворот сорочки обеими руками, нетерпеливо разорвал ее и отбросил в сторону.
Быстро подхватив Сару на руки, он отнес ее к себе в спальню и посадил на постель. А сам поспешно стал снимать с себя рубашку. Сара подошла к нему и обняла его.
– Дай мне любить тебя, – прошептала она, целуя ему грудь и линию темных завитков, уходившую под пояс брюк. Халид прислонился к стене у постели, и она двигалась вниз вдоль его тела, пока не опустилась перед ним на колени, расстегивая ему брюки. Его голова откинулась назад, глаза полузакрылись.
Сара ласкала его, пока Халид не застонал. Дыхание его лихорадочно участилось, тело напряглось так сильно, что она, ощущала его мгновенную реакцию на малейшее свое движение. В конце концов он запустил пальцы ей в волосы и отстранил ее голову, задыхаясь.
– Я хочу быть в тебе. Сейчас, – выдохнул он, поднимая ее с пола и укладывая на постель. Скинув с ног брюки, он лег рядом и перевернул ее лицом вниз, обнимая сзади.
– Халид?
Он ответил:
– Следуй за мной.
Нежно подпихнув ей колени вперед, он просунул под нее руки и поднял к себе. В следующее мгновение Халид уже вошел в нее, и Сара закрыла глаза, замерев or блаженства.
– Хорошо? – спросил Халид, начиная двигаться и увлекая ее за собой.
В ответ Сара только беспомощно застонала.
– Хочешь, чтобы я перестал?
Она вскрикнула, без слов протестуя. Потом с большим трудом выговорила:
– Не останавливайся!
И он не остановился, и к тому моменту, когда они были на верху блаженства, оба покрылись потом и измучились, как достигшие финиша пловцы в дальнем заплыве. Несколько минут они лежали неподвижно, и постепенно дыхание у них выровнялось и сердцебиение стало медленнее. Халид встал и, надев брюки, раскрыл двери, выходившие на террасу. Сара тоже встала, накинув на себя сброшенную Халидом рубашку, ее разорванная сорочка валялась в соседней комнате. Она вышла вслед за Халидом на улицу и увидела, что он, облокотившись на каменный парапет, смотрит вниз, на вымощенный плитками внутренний дворик.
– Халид! – позвала Сара, он повернулся к ней и протянул навстречу руки, готовясь ее обнять. Она подошла к нему, и он прижал ее спиной к себе, скрестив свои руки у нее на груди й уткнувшись подбородком ей в макушку.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она. – После захода солнца становится так прохладно!
– Климат пустыни, – откликнулся он. – Днем жарко, а ночью холодно. Как ты думаешь, ты сможешь к этому привыкнуть?
– Я уже привыкла. Бостон ведь, знаешь ли, тоже не рай. Летом влажно, а зимой очень морозно.
– Ты по нему скучаешь?
– Больше нет.
Халид облегченно закрыл глаза. Потом начал растирать ей руки со словами:
– Что это на тебе надето?
– Твоя рубашка. Ты мне мало что оставил.
– Ты дрожишь, користа. Замерзла? Войдем в дом?
– Нет. Просто… Кажется, я еще не пришла в себя.
– Мне нравится, когда я заставляю тебя слабеть, користа, – проговорил он, прикасаясь губами к ее волосам.
Сара так долго молчала, что Халид обеспокоенно спросил:
– Что случилось?
Она только молча пожала плечами.
– Скажи мне! – тихо попросил Халид.
Сара в ответ повернулась и сказала, глядя ему в глаза:
– Ты, наверное, многих женщин заставлял испытывать то, что испытала сегодня я. Я не могу не думать о твоих прежних возлюбленных…
– Ни одна из них на тебя не походила.
– Но ведь они должны были… лучше уметь это? – не поверила ему она.
– Лучше умереть? – шутливо спросил он, но, увидев, что Сара даже не улыбнулась, тут же сказал: – Нет, не лучше.
– Но их же обучали искусству любви…
– И именно поэтому они так не похожи на тебя. Можешь ли ты себе представить, что я чувствую, зная, что я первый прикоснулся к тебе? Что я первый, кого ласкала ты?
– Но именно об этом я и говорю, Халид! Я сама не знаю, что делаю.
– Нет, знаешь. Тобой руководит страсть, а страсть – это лучший учитель.
– Ты – лучший учитель, – возразила Сара и, приподнявшись на цыпочки, поцеловала его в губы.
– Это потому, что я никогда никого не хотел так, как хотел тебя, – с готовностью откликнулся он, страстно прижимая ее к себе.
Она странно обмякла в его объятиях, и только через несколько секунд он понял, что Сара смеется.
– Что же тебя так позабавило? – спросил Халид, чуть отстраняя Сару, чтобы заглянуть ей в глаза. Масляные лампы, установленные в углах террасы, отбрасывали на ее лицо неровные тени.
– Вспомнила первый вечер, когда я оказалась здесь, после того, как ты увез меня из гарема султана. Как я тебя боялась!
Она убрала прядь густых черных волос с его лба и постаралась уложить ее на место.
– По тебе не было видно, что ты боялась. Насколько я помню, ты влепила мне пощечину.
– Я притворялась.
– Очень убедительно. Я решил, что ты меня ненавидишь.
– Я никогда не испытывала к тебе ненависти, Халид. Я хотела тебя ненавидеть, а это – совсем другое.
– И почему это тебе хотелось меня ненавидеть, мисс Маргарет Сара Вулкотт из Бостона?
– Из-за того, как ты меня сюда привез. Из-за того, что заставлял меня чувствовать.
– Я заставлял тебя чувствовать сильное желание меня убить, – с улыбкой сказал он, подхватывая ее на руки.
– Иногда. Но гораздо чаще ты заставлял меня чувствовать, что я таю при твоем прикосновении.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32