Фатьма тоже встала, и когда Сара проходила мимо бывшей икбал, та выставила вперед стройную ножку.
Сара споткнулась, проехалась по гладкому полу хаммана и одетая плюхнулась в бассейн.
Фатьма пронзительно расхохоталась, беспомощно раскачиваясь и натыкаясь от смеха на своих подружек. Сара медленно вылезла из бассейна, отвела с глаз прилипшие ко лбу мокрые волосы. Все замерли, наблюдая за назревавшим столкновением двух женщин.
Сара подошла к насмешливо улыбающейся Фатьме, тоже улыбнулась ей, а потом, замахнувшись, ударила прямо по носу.
Фатьма вскрикнула, прижав руку к лицу, между пальцами появилась кровь. Потом с оглушительным криком бросилась на Сару, стараясь схватить ее за шею.
Мемтаз с воплем кинулась к дверям, вызывая евнухов. Как по волшебству мгновенно появилось сразу двое. Бросившись к сражающимся женщинам, они не без труда разняли их и растащили по разным комнатам.
– Позови хислара! – крикнула Мемтаз стражнику у двери. Он бросил свой пост в тот момент, когда мимо них протащили Фатьму, которая извивалась и лягалась. Из обоих концов купальных помещений доносились оглушительные крики. Наконец в хамман вбежал Ахмед, на ходу поправляющий тюрбан.
– Что за кошачий концерт? – осведомился он у Мемтаз. На крики начали сбегаться и другие обитательницы гарема, они хотели узнать, что происходит.
– Произошла драка между моей госпожой и Фатьмой, – тихо ответила Мемтаз, опуская глаза.
Ахмед со вздохом кивнул.
– И где твоя госпожа? – поинтересовался хислар.
Мемтаз кивком указала на соседнюю комнату. Ахмед прошествовал к двери, и женщины расступались перед ним, давая ему дорогу.
– Уходите к себе и занимайтесь своими делами! – крикнул он на них, и те неохотно послушались, стараясь по дороге все-таки узнать подробности происшедшего. Подобные события нарушали скуку гаремной жизни, их с нетерпением ждали, а потом долго вспоминали и пересказывали друг другу.
Ахмед вошел в комнату, для переодевания и обнаружил там мокрую и разъяренную Сару, которую не без труда удерживал евнух.
– Отпусти ее, – приказал Ахмед евнуху, и тот немедленно повиновался. Сара потерла руку в том месте, где он сжимал ее.
– Насколько я понял, вы участвовали в драке, – обратился Ахмед к Саре, уперев руки в бока. Сейчас он напоминал директора школы, укоряющего непослушного ученика.
– Пусть Фатьма рассказывает, она первая начала, – обиженно ответила Сара, понимая, что говорит, как десятилетний мальчишка, нашкодивший во время переменки.
– Сейчас я разговариваю с вами. Что случилось?
– Фатьма подставила мне подножку, когда я проходила мимо нее, и я упала в бассейн. За это я дала ей в нос.
– Вы дали ей в нос? – переспросил Ахмед, изумленно глядя на нее. Сара говорила по-турецки с сильным акцентом, так что на секунду хислару показалось, что он просто плохо понял ее слова.
– Да, вы правильно меня поняли.
– Вы считаете, что так нужно отвечать на шалость?
– Это была не шалость!
– Да? А что же?
– Попытка меня унизить, сделать предметом насмешек, – ровным голосом отозвалась Сара.
– Ясно. А почему она должна делать этого?
Сара подозрительно взглянула на Ахмеда, не веря, что он может серьезно ее об этом спрашивать. Но он спрашивал совершенно серьезно.
– Я стала фавориткой вместо нее, – коротко ответила Сара. – А она хочет вернуть себе прежнюю славу.
– Вы слишком прислушиваетесь к гаремным сплетням, – заметил Ахмед, но Сара не поняла, что он имел в виду. Не дав ей возможности задать вопрос, он продолжил: – Мы не можем допустить драк в гареме. Еще один подобный случай, и вы снова будете заперты в своих покоях.
– Не понимаю, почему я должна быть наказана из-за того, что Фатьма ведет себя, словно истеричка, – возразила Сара.
Ахмед воздел к небу руки, устав от ее упрямства.
– Вы меня слышали, добавить мне больше нечего. Не приближайтесь к Фатьме, иначе будете иметь неприятности.
Ахмед стремительно удалился, и вся его фигура выражала справедливое возмущение. Сара, подняв с пола одну из сабо, швырнула в закрывающуюся дверь.
Халид сидел в своем зале для аудиенций, выслушивая скучный доклад об урожае, когда в дверь постучал Ахмед, а потом осторожно ее приоткрыл и заглянул внутрь.
– Входи! – окликнул его Халид.
Хислар прошел и остановился, скрестив на груди руки.
– Мы продолжим этот разговор днем, после часа, – сказал Халид своему министру сельского хозяйства. Тот встал, собрал бумаги и, кланяясь, удалился.
– Что случилось? – спросил Халид у Ахмеда.
– Вы приказали докладывать вам о том, чем Сара занимается в гареме, – ответил хислар.
– И?
– И она только что схлестнулась с Фатьмой.
Халид изумленно уставился на него, а потом расплылся в улыбке.
– Рассказывай, что произошло.
Когда хислар закончил свой рассказ, Халид громко смеялся.
– Не могу поверить, что Сара дала Фатьме по носу! – проговорил он сквозь смех.
– Я сам видел распухший нос Фатьмы, а может, он сломан.
– Пусть ее осмотрит доктор Шакоз. Он уже вернулся из своей поездки.
Халид продолжал улыбаться, но лицо хислара оставалось каменным.
– Я вижу, ты не находишь случившееся забавным, – поддразнил Халид Ахмеда.
– Нет, господин. Я должен поддерживать в гареме порядок. Если этих женщин оставить без наказания, не могу даже предположить, какие беспорядки нас будут ожидать в дальнейшем.
– Хорошо. Пришли ко мне Сару.
Через несколько минут появилась Сара. Она просто накинула поверх рубашки отделанный золотом кафтан и стянула его пояском на талии. Ее волосы были еще влажными. Они не виделись с момента их последней ссоры, и Халид жадно разглядывал свою любимую, заметив, что без обычной гаремной косметики у нее лицо совсем юной девушки. Халид отослал сопровождавших ее евнухов, а потом, откинувшись в кресле, стал разглядывать безмолвно стоявшую Сару.
– Ахмед очень тобой недоволен, – начал он. Сара молчала.
– Он сказал мне, что ты дала Фатьме по носу.
– После того, как она подставила мне подножку.
– Как не солидно!
– Теперь вы собираетесь объяснить мне, что такое солидность?
– Я собираюсь объяснить тебе, как положено себя вести. Прежде я счел бы, что подобная потасовка ниже твоего достоинства.
– Ну, может, я поняла, что здесь надо многому научиться, чтобы выжить. Поэтому готова дойти до какого угодно низкого уровня.
– Какие яростные слова я слышу от благопристойной бостонской мисс.
– По-моему, я уже не такая благопристойная. Вы об этом позаботились. Мне хотелось бы знать, что вы собираетесь сказать Фатьме. Она тоже выслушает нотацию?
– С Фатьмой я обойдусь так, как сочту нужным.
– Могу себе представить, как. Пожалуйста, передайте вашей любовнице, что если она попробует еще раз выкинуть нечто подобное, то заработает фингал.
– Что такое фингал?
– Синяк под глазом. А как его называют в Англии?
– Фонарь, – ответил Халид.
– Ну, если вы не хотите, чтобы ваша рыжеволосая потаскушка получила фонарь, велите ей оставить меня в покое.
– Моя рыжеволосая потаскушка? – шепотом повторил он, изумленно раскрывая глаза.
Сара кинула на него неприязненный взгляд.
– Наверное, вам это доставило удовольствие, не так ли? Кинули меня к Фатьме на ее территорию и позволяете ей мною забавляться!
– Территорию? – переспросил Халид.
– Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду. Ну, так последствия могут вас очень удивить. Не забудьте заглянуть в местную газету, чтобы не пропустить продолжение нашей истории!
Резко повернувшись, Сара прошествовала к двери.
– Тебе не разрешалось уйти! – крикнул Халид ей вслед.
Сара снова повернулась к нему.
– Можно просить вашего высочайшего соизволения на мой уход? – саркастически осведомилась она.
Взгляд, который Халид кинул на нее, иначе, как печальным, назвать было нельзя.
– Неужели нам обязательно быть врагами, Сара? – тихо спросил он.
– Это не я решила, донме паша, – равнодушно ответила она, не глядя на него.
– Хорошо, – вздохнул Халид. – Можешь идти.
Сара вышла за дверь, и ее эскорт пристроился следом. В коридоре она встретила хислара, направлявшегося к Халиду:
– Ты опять здесь? – раздраженно спросил Халид. – Ну, что еще?
– Я получил известие от Дурхан-аги.
– И что хочет сказать капитан моих алебардщиков? – осведомился Халид, нетерпеливо постукивая пальцами по подлокотнику.
– Турхан-ага просит аудиенции. Он получил для вас письмо от посланца, явившегося к воротам Каретного дома.
– И почему он не передал это письмо тебе? – осведомился Халид, удивленный такой чрезмерной церемонностью.
– Он пообещал, что доставит письмо лично.
Халид взмахнул рукой:
– Пришли его сюда.
Турхан-ага, занимавший во Дворце Орхидей тот же пост, что и Осман-бей – в Топкапи, был пожилым уроженцем Измира, беззаветно преданным паше. Постепенно поднимаясь вверх по служебной лестнице, он, наконец, занял свой нынешний пост. Будучи впущен в покои Халида, капитан алебардщиков опустился на одно колено – такое приветствие он усвоил от турок-христиан своего родного города и остался ему верен.
– Что у вас для меня? – спросил Халид, любивший капитана своей охраны.
Турхан извлек из своей куртки конверт и вручил его своему повелителю.
Увидев на обратной стороне конверта печать американского посольства, Халид спрятал письмо в карман.
– Спасибо, Турхан. Можете идти.
Капитан поклонился и быстро удалился. Хислар направился было за ним следом, но Халид попросил ею остаться.
Халид подождал, пока за Турхан-агой закрылись двери, и только тогда сказал:
– Письмо из американского посольства.
Ахмед бесстрастно наблюдал, как Халид вскрыл письмо и быстро пробежал его глазами. Там оказалось два абзаца английского текста, а ниже – перевод на турецкий.
– Посол, некая личность до имени Дэнфорд, просит как можно скорее принять его в связи с исчезновением американской женщины, Маргарет Сары Вулкотт.
– Маргарет? – переспросил хислар. Халид пожал плечами:
– Я сам впервые слышу это имя. Игнорировать такое письмо я не могу. На него надо ответить.
Ахмед хмыкнул:
– И что они будут делать? Объявят войну Турции?
– Ах, мой друг, ты не дипломат, не понимаешь правил игры. Я просто напишу, что в настоящее время слишком занят внутренними проблемами – и это правда – и что не смогу предоставить им аудиенцию в течение нескольких недель.
– А это неправда.
– Этот Дэнфорд не посмеет назвать меня лжецом. Он дождется назначенного срока.
– И чего вы надеетесь добиться отсрочкой?
– Сары! – просто ответил Халид.
Ахмед прекрасно знал, когда надо молчать, поэтому не стал выражать своего отношения к одержимости паши завладеть американкой.
– Я напишу ответ сегодня же, а ты отправь Турхана-агу или кого-нибудь из янычар, чтобы они доставили письмо в посольство.
Ахмед поклонился.
– Посмотрим, как американцам удастся решить этот вопрос, – вслух размышлял Халид. – Мы, жители Востока, издревле владели такими тонкостями, но они – новички. Их стране всего сто лет.
– Но она очень сильная, – напомнил ему Ахмед.
– Ты думаешь, президент Соединенных Штатов отправится в Константинополь искать школьную учительницу? – насмешливо спросил Халид.
Ахмед ничего не ответил. Он понятия не имел, что могут предпринять американцы.
– У меня все, Ахмед. Я хочу остаться один, пока не вернется министр сельского хозяйства.
Ахмед, поклонившись, вышел, а Халид стал перечитывать письмо.
Роксалена вышла из-за большого куста в Саду Кадии в Топкапи и поманила к себе Осман-бея. Тот опасливо осмотрелся, а потом в четыре размашистых шага преодолел разделявшее их расстояние. Роксалена схватила его за руку.
– Ты говорил с кузеном Сары? – прошептала девушка.
– Всего несколько секунд. Султан все время был рядом, и я только смог сказать ему пару слов, когда он уходил.
– Ты сообщил ему, что она пыталась бежать из Дворца Орхидей?
Осман кивнул.
– Прекрасно! Это заставит его упорнее стараться вызволить оттуда Сару! – воскликнула Роксалена. – Жаль, что я не смогла присутствовать на аудиенции. Отец мне запретил.
– Он, наверное, понял, почему ты хотела туда попасть.
Роксалена вздохнула:
– Я видела, как подъехала карета из посольства, но у меня не было никакой возможности передать мистеру Вулкотту записку. Если я и дальше буду давать столько взяток, то у меня совсем не останется украшений, и рано или поздно султан это заметит.
– Ты делаешь все, что в твоих силах, Роксалена, – утешил ее Осман, сжимая ее тонкие пальчики.
– Но достаточно ли этого для того, чтобы помочь Саре?
Осман пожал плечами. Кто же мог это знать?
* * *
Что Халид сказал Фатьме по поводу их «разногласий», осталось загадкой для Сары, но после того дня рыжеволосая женщина практически исчезла из ее жизни. Когда Сара входила в хамман, Фатьма сразу же удалялась оттуда, если Сара лежала в тепидариуме и туда случайно забредала Фатьма, то она тут же поворачивалась и исчезала. Им было совсем нетрудно избегать друг друга: территория гарема была велика. Сара, конечно, была рада, что проблема разрешилась, но в то же время была немного разочарована тем, что не имеет возможности еще раз схлестнуться с Фатьмой.
Сара уже несколько дней ничего не слышала о Халиде и была раздражена.
Однажды вечером, спустя дней десять после того, как Сара в последний раз видела пашу, Мемтаз с серьезным видом вошла к ней в спальню, объявив:
– Госпожа, произошла кража.
– Кража чего?
– Вашего аметистового ожерелья.
– Оно никогда не было моим, Мемтаз, ожерелье находилось в шкатулке с украшениями икбал, когда я здесь появилась.
– Сейчас вы икбал. Значит, оно ваше.
– Ладно, хорошо. И что, по-твоему, с ним случилось?
– Оно было у Фатьмы. Помните, она попросила его у вас?
«Как я могла бы забыть? – подумала Сара. – Ну что ж, если его взяла Фатьма, пусть оставляет себе. Все равно оно когда-то ей принадлежало».
– Мне не жаль этого ожерелья, Мемтаз. И ей необязательно его возвращать.
– Но обо всех случаях кражи я обязана сообщать хислару, – упрямо отозвалась Мемтаз.
Сара вздохнула:
– Может, Фатьма просто забыла его вернуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32