Зевая, Бреннан разглядывал толпы людей, ощущая
каким-то шестым чувством, откуда из гущи зевак на него направлена
видеокамера. Возможно, его белозубая улыбка будет сиять сегодня вечером

на экранах миллионов телезрителей. Машина затормозила, и Бреннан шагнул

в толпу журналистов. - Господин посол, не могли бы вы прокомментировать
слухи о том, что по состоянию здоровья вы подаете в отставку?
- Конечно, могу, - на ходу бросил Бреннан, в окружении помощников и
телохранителей проталкиваясь ко входу, - это не более чем слухи.
- Как вы себя чувствуете, господин посол?
- Отлично, - расплылся он в улыбке. Да, именно эти кадры дадут они
сегодня вечером вслед за теми, другими, где он зевает в автомобиле,
подумал Бреннан. Ну да черт с ними со всеми.
Вместе со своим помощником, посол прошел в конференц-зал и сел, как
обычно, рядом с госсекретарем. Этот крупный мужчина приветливо кивнул

Бреннану, но в его взгляде мелькнула какая-то тень. Филипп надеялся
только на то, что тот не будет лезть в душу, выпытывав зачем это Бреннан
летал в Рим, покинув свой пост, потому что оправданий у Бреннана не
было.
Ладно, сейчас надо забыть обо всем. И Бреннан действительно стал
вслушиваться в слова выступающих. Представители Сирии и Ливана сидели

рядом. Сзади - русские. Лидеры из ОПЕК расположились вместе, а
израильская верхушка находилась справа от американцев. По мере того как

Бреннан вслушивался, до него наконец начал доходить тот нехитрый факт,

что вот это все и есть реальный мир, его настоящая, действительная жизнь

- без сумасшедших священников, дьяволов и всяких там бесов. Он услышал
внушительный голос Питера Стивенсона:
- Предложения включают в себя обсуждение вопроса о районе Восточного
Иерусалима. Позвольте мне представить вам членов сирийской делегации.

Телекамера тут же крупным планом показала сирийца, легонько
постукивающего по микрофону и пробегающего взглядом свои записи.
Сириец заговорил на родном языке, и Бреннан вставил в ухо устройство,
позволявшее слышать синхронный перевод. В зале стояла тишина. До того
момента, пока выступавший, не коснулся имени Арафата - этого старика,
пережившего кучу покушений на себя и до сих пор цеплявшегося за власть.
При одном только упоминании этой "легендарной" фамилии один из
израильтян тут же вскочил на ноги. Это был Саймон. Бреннан вместе со
всеми собравшимися в изумлении уставился на него, пытаясь понять, что он

там выкрикивает на иврите.
Поднялся со своего места и Стивенсон, словно рефери на боксерском
ринге. Все заметили, что лицо его белее мела.
В этот самый момент Саймон бросился в сторону сирийца. Кто-то пытался
преградить ему путь, но было уже слишком поздно. В лучах прожекторов
мелькнул какой-то предмет и, когда израильтянин занес руку для удара,
яркий свет юпитеров отразился на массивной ониксовой пепельнице в руке

Саймона. Этой пепельницей он что есть силы ударил по губам сирийца. Из
горла последнего вырвался не то стон, не то рычание, и, залитый кровью,
он опрокинулся навзничь, теряя выбитые зубы. Саймон тем временем
навалился на свою жертву. При этом он истерически вопил. И прежде, чем
Саймона оттащили, ему удалось нанести сирийцу еще один удар.
Присутствующие в зале словно остолбенели на несколько мгновений. Они

тупо наблюдали за дракой, как будто находились в состоянии шока. Потом
наступил хаос. Такого ни один из участников не мог представить себе и в
кошмарном сне: израильтяне кинулись к Саймону, сирийцы и ливанцы
сгрудились возле поверженного. Спустя несколько секунд они яростно
набросились друг на друга, с пеной у рта доказывая что-то противникам. В
ход пошли кулаки. Стивенсон рухнул на свой стул, будто именно ему
заехали по губам ониксовой пепельницей.
Русские собрали документы и покинули зал. Вслед за ними направился и
госсекретарь США. Последним вышел Бреннан, за спиной которого продолжал
о
свирепствовать это фантастическое или, точнее, мистическое безумие.

***

Сев в автомобиль, Бреннан услышал новости, передаваемые по радио. По
всем каналам транслировалось сообщение о скандале. А когда посол
добрался до своего кабинета, стол его оказался заваленным телексами. Все

телефоны надрывались. Часа три Бреннан только и занимался тем, что,
отвечая на звонки, как попугаи повторял одни и те же, ничего не значащие
фразы.
В кабинет заглянула секретарша:
- Господин посол, звонила ваша жена и просила передать, что
сегодняшнее приглашение на ужин от господина Бухера остается в силе.
Бреннан оторопело уставился на секретаршу. Он и слыхом не слыхал ни о
каком приглашении.
- На ужин, сэр, - повторила секретарша. - В Пирфорде. Вас ждут от
восьми до восьми тридцати. Ваша жена сказала, что вы можете позабыть об
этом и просила напомнить.
Бреннан поблагодарил секретаршу, А та добавила:
- Еще ваша жена просила передать вам слова господина Бухера. Он дал
ей ясно понять, что, судя по последнему происшествию, это может
оказаться ваш последний ужин, господин посол.
- Потрясающе, - заметил Бреннан. Они посмотрели друг на друга: на
губах у обоих играла ослепительная дежурная улыбка.

Глава 18

Бреннана неизменно возбуждала Маргарет, находящаяся перед зеркалом.

Что бы она при этом ни делала: наносила ли на лицо макияж или же
переодевалась, Филипп всегда восхищался ею. Его самого удивляло то, что

с годами эта страсть нисколько не притупилась. И это после шести лет
супружества. Даже сейчас, со всем этим кошмаром, свалившимся на его
плечи, Бреннан поймал себя на мысли, что ему приятно наблюдать за
плавными, грациозными движениями жены, расчесывающей волосы.
Однако Филипп попытался сосредоточиться на делах. Новости сообщали о

"нападении с пепельницей в руках". Комментатор добавил, что теперь
русского посла, возможно, отзовут из Тель-Авива, ибо сирийцы направили
письмо протеста в Кнессет. Других новостей пока не было. Но Бреннан,
который прочитал все до единого телексы, поступившие от различных
дипломатических корпусов и, кроме того, располагавший донесениями служ
бы
безопасности, ясно осознавал, что на самом-то деле ситуация куда более
серьезная, что мир находится на грани катастрофы, и что война на Ближнем

Востоке неизбежна.
- Как ты думаешь, чем все это кончится? - Маргарет словно читала
мысли мужа. Она покрутилась на стульчике и, повернувшись к Филиппу,
уставилась на него своими огромными, широко раскрытыми глазами.
Бреннан молча глядел на жену, с трудом понимая, что она сейчас
говорит. Никогда за всю их совместную жизнь желание обладать этой
женщиной не захлестывало его с такой силой, как в эти минуты. Ему
страстно захотелось ее прямо сейчас. Внезапно в мозгу вспыхнула странна
я
мысль, что перед лицом неотвратимой смерти заняться любовью - наиболее

удачная затея. Может быть, может быть. А вдруг эта неудержимая страсть
греховна? Впервые подобное сомнение закралось в его душу.
- Все выглядит далеко не самым лучшим образом, - возвестил Филипп
ровным голосом, приближаясь к жене. Он не желал посвящать ее в
подробности: половина той информации, что он утаивал от Маргарет,
испугала бы ее до смерти. Бреннан нежно обнял жену, но та никак не
отозвалась на ласку, что показалось Филиппу необычным. Маргарет
повернулась к зеркалу и принялась красить губы.
Глубоко вздохнув, Бреннан спросил:
- Скажи, пожалуйста, а когда Поль прислал это приглашение?
- Я же говорила тебе: на прошлой неделе. Он оставил официальное
приглашение. Ну я же тебе говорила. Ты тогда еще пробормотал в ответ
что-то невразумительное.
Бреннан пожал плечами. Он никак не мог вспомнить тот разговор.
Возможно, он просто позабыл о нем. Но если Маргарет говорит, что такой
разговор состоялся, значит, так оно и было.
Какое-то время оба молчали. Затем Маргарет поинтересовалась:
- А как дела у президента?
- Думаю, "закручивает гайки". Где только можно. Бреннан никак не мог
сообщить ей, что президент в окружении военных советников уже
давным-давно находится на важнейшем стратегическом объекте и держит ру
ку
чуть ли не на кнопке.
- Но он еще далеко не самый противный из них, - заметила Маргарет, -
он просто не может позволить себе быть самым ужасным.
- Он слабовольный. А для американцев - это катастрофа.
- Насколько я знаю, человек, к которому мы собрались сегодня в гости,
поддерживал и продолжает поддерживать президента, не так ли? - в голосе
Маргарет прозвучало едва уловимое презрение. - Как ты пойдешь на ужин к
такому типу, как этот Поль Бухер, дорогой? И сможешь ли ты оправдаться,
хотя бы в собственных глазах, после того, как разделишь с ним трапезу? И
это с человеком, проложившим дорогу к нашей национальной катастрофе?
Бреннан слабо улыбнулся и, наклонившись, легонько чмокнул жену в
щеку:
- Надо же знать и своих врагов, - твердо стоял он на своем.
Маргарет хмыкнула и отстранилась от мужа. Затем принялась облачаться

в одно из своих лучших платьев. Переодеваясь, женщина заметила, что ее
муж прикрепил к внутреннему карману пиджака крошечное пластиковое
устройство.
- Что, все действительно так плохо, раз тебе ежесекундно надо торчать
на связи? - изумилась Маргарет.
- Я обязан все время находиться на связи, - отрезал Бреннан, - ну
что, ты готова? Она кивнула.
- Тогда я завожу машину.
Филипп покинул комнату, заметив краешком глаза, что жена не
последовала за ним. Тогда он прошел в свой кабинет и, выдвинув ящик
письменного стола, достал кожаный кошель, сквозь который Филипп
чувствовал остроту клинков. Выйдя из кабинета, он мельком взглянул на
лестницу. Филипп распахнул входную дверь, с наслаждением вдохнул влажны
й
вечерний воздух. И тут же зашелся в кашле: последствия аварии то и дело
давали о себе знать. Филип посмотрел на небо и увидел, что на востоке
сгущаются тяжелые кучевые облака. Если бы его "старик" был еще жив, он
непременно бы заявил, что "чует приближение дождя".
Бреннан торопливо зашагал по скрипучей гальке к гаражу. В этот момент
он, конечно же, не догадывался, что из-за портьеры за ним внимательно
наблюдает жена, Забросив кожаный кошель под водительское сиденье, Филип
п
завел машину. Хлопнула входная дверь: Маргарет бежала к машине,
придерживая подол длинного платья. Первые дождевые капли уже падали ей

на волосы. Филипп наклонился, чтобы открыть автомобильную дверцу и
заметил, что одна из лямок кожаного мешочка зацепилась за рычаг коробки

скоростей. Филипп принялся судорожно засовывать лямку под сиденье. В это

мгновение Маргарет скользнула в машину.
- Что ты там возишься? - нетерпеливо полюбопытствовала она.
Бреннан ничего не ответил, просто еще раз коснулся губами ее щеки и
заметил:
- Ты выглядишь сегодня просто потрясающе, обалдеть можно.
Маргарет засмеялась и глянула в зеркальце, небрежно и в то же время
грациозно приглаживая волосы.
Они мчались по пустынным улицам, слушая музыку, доносящуюся сзади из
двух небольших динамиков; Маргарет время от времени подпевала. Бреннан

снова взглянул на свою жену. Да, действительно, сегодня она выглядела не

просто восхитительно; казалось, от нее исходило прямо-таки волшебное
сияние, будто она вся светилась изнутри.
Филиппу вдруг нестерпимо захотелось защитить ее от этого ужасного и
жестокого мира, хотя в то же время он прекрасно понимал, что уж кто-кто,
а Маргарет менее кого бы то ни было нуждалась в подобной защите, ибо не
принадлежала к породе слабеньких.
Лента в магнитофоне кончилась, и теперь Филипп задал наконец
вертящийся у него на языке вопрос:
- Слушай, Маргарет, а если я на какое-то время исчезну с ужина, ты
займешь Поля? Она от души рассмеялась:
- Ну и дела Что ты хочешь этим сказать? Чтобы я с ним немного
"поразвлекалась", а? Переспала, что ли?
- И ты считаешь, что я смог бы об этом заикнуться? - расхохотался
Филипп, в свою очередь.
Маргарет поуютней устроилась в кресле и занялась магнитофоном. А
Филипп облегченно вздохнул: она даже не подумала спросить, куда это ему

приспичит удалиться? В чужом-то доме. Как будто это ее вообще не
занимало. А вот интересно, если бы она все-таки спросила, что бы он
тогда наплел ей?
Бреннан взглянул на часы, остановил магнитофон и включил программу
новостей.
"...угроза расширения конфликта на Ближнем Востоке возросла с того
момента, как русские эвакуировали свое посольство в Тель-Авиве. Наш
политический обозреватель сообщает, что..." Бреннан слушал вполуха. Он
поражался, что, имея такие факты, комментатор тем не менее оставался в
рамках принятых условностей и не наводил на людей панику. Интересно, а
насколько этот комментатор на самом деле информирован? Филипп нащупал в

кармане радиопередатчик. Хватит ли ему времени разыскать Торна-младшег
о?
Вполне возможно, он вообще ничего не успеет, и эта кошмарная миссия,
выпавшая ему, отпадет сама по себе? Но ведь еще сегодня днем он твердо
решил: пусть Бог, которому молится де Карло, действует его - Бреннана -
руками, пусть Он руководит им. И пусть будет совершено то, что должно
быть совершено: если, действительно, такова воля Божья.
Что же касается Филиппа Бреннана лично - так ему достаточно просто
увидеть этого юношу - если вообще это юноша, как таковой. А вот
остальное будет зависеть от Божьего промысла и Его вмешательства. Филип
п
же сделает только то, что повелит ему Бог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100