Он будет учить тебя до тех пор, пока ты не научишься рисовать.
– Мы еще не обсуждали стоимость обучения.
– Я давно ждал этого вопроса, – сказал Жан-Поль.
Когда же он назвал цифру, то у Челси глаза полезли из орбит.
– Что, слишком дорого? Можно будет поговорить с ним о скидке.
– Думаю, не стоит, – ответила Челси, на ходу соображая, сколько у нее осталось денег после развода. – Я не ожидала, что это будет так дорого. Судя по всему, мне придется искать работу.
– Ты будешь учиться у лучшего мастера. К тому же все американцы очень богаты, – сказал Жан-Поль и рассмеялся. Он отошел от нее и, сев на кровать, стал шнуровать ботинки. – Я почти готов идти.
Челси была удивлена, что он считает ее богатой. Она никогда не думала о деньгах – их у нее просто не было. А все ее дорогие наряды были куплены еще в замужестве.
Когда Жан-Поль ушел в ванную, Челси подошла к зеркалу проверить макияж. Надо ли говорить ему, что ее единственный капитал – деньги от развода? Что в Техасе после расторжения брака алиментов не выплачивают и что наследства от богатого американского дядюшки ей ждать не приходится?
Прикидывая в уме, как помягче сказать Жан-Полю о своем шатком финансовом положении, Челси машинально закрыла чемодан, впопыхах оставленный на кровати, и увидела лежавший за ним дамский шарфик. Медленно она взяла его в руки. Где-то ей уже встречался этот шарфик… Челси не сразу вспомнила, что именно такой вот шарф она подарила Карен на последний ее день рождения.
– Эй! Отзовись! – крикнул из ванной Жан-Поль. – Ты, случаем, не ушла?
– Нет, я еще здесь. – Челси быстро свернула шарфик и положила в сумочку.
– Я уже готов, – входя в комнату, констатировал Жан-Поль.
Челси попыталась улыбнуться. «Может, это вовсе и не ее шарфик, – думала она, садясь в машину. – В конце концов, магазин мог продать несколько таких платков… Странно, что после обеда Карен не было дома, и что Райн сомневался по этому поводу».
Когда они подъехали к дому Морганов, Челси, извинившись, отвела Карен на кухню и молча передала ей шарфик.
Карен заколебалась, но затем взяла его.
– Спасибо. А я думала, как мне заполучить его назад.
– Что ты делала у Жан-Поля в номере? – спросила Челси.
– Тихо. Нас могут услышать… А в чем, собственно, трагедия? Жан-Поль сказал, что у вас дружеские отношения. Он позвал меня, и я приехала.
Челси смотрела на нее с презрением и злостью.
– Ты приняла его приглашение и даже не хочешь извиниться?
– Это почему же я должна извиняться? В конце концов, я там была не единственной. – Карен отвернулась и подошла к духовке. – Я надеялась, что ты не узнаешь об этом, но на самом деле мне безразлично. В конце концов, мы рождены женщинами. Я не буду перед тобой отчитываться. – Карен холодно посмотрела на нее.
Челси почувствовала, словно ей дали пощечину. Ее дружба с Карен прошла через годы, но сейчас с болью в сердце она осознала – все кончено. Очевидно, Карен не только не волновало, что Челси знала о ее отношениях с Жан-Полем, более того, она хотела заставить ее ревновать.
Челси медленно попятилась назад. Слезы навернулись ей на глаза. Вот он – последний день их дружбы. Но пусть этот день не станет для Карен днем триумфа.
Челси сделает все, лишь бы ее бывшая подружка не чувствовала себя победительницей.
Когда Жан-Поль спросил Челси, готова ли она выходить, она кивнула и встала из-за стола. Уходя с ним, Челси поймала на себе острый, как кинжал, взгляд Карен.
Когда они подъехали к гостинице, Челси, сославшись на головную боль, отказалась подняться к нему в номер: ничто не могло заставить ее лечь в постель, на которой еще днем лежала Карен.
Вернувшись домой, она всю ночь пролежала, думая о том, стоит ли ей лететь в Париж, стоит ли ей, как и прежде, доверять Жан-Полю, который в один день переспал и с ней, и с ее подружкой. Но в Париже главным для нее был Менэйр, а не Жан-Поль. К тому же ей было бы трудно оставаться в Далласе сейчас после предательства Карен.
К утру Челси твердо решила ехать.
Глава 25
Париж был большим городом. Он возбуждал и вдохновлял. В детстве Челси бывала в Париже, но город, показанный ей Жан-Полем, оказался совсем другим. Она влюбилась в маленькие улочки с их крохотными кофейнями и молочными магазинчиками, словно из прошлого века. Старые особняки и древние мостовые заставили забыть о времени, о бешеном ритме истории…
Одним из любимых Челси мест стала галерея Вивьен, где в конце семидесятых еще никому не известный выставлялся Жан-Поль. Со временем он рассказал ей, что эта улочка принадлежала художнику по имени Хугует Спенглер. Поначалу Спенглер выставлял здесь прямо на мостовой работы известных и неизвестных художников, и только уже потом появилась галерея. Жан-Поль нашел ей квартиру над антикварным магазином на крошечной улочке под названием Руа Бенон. На этаже была еще одна комната, которую занимали новобрачные. Челси все это понравилось с первого же взгляда.
Жан-Поль жил рядом через квартал в более фешенебельном районе Руа Делакруа. Он занимал двухэтажный небольшой особняк. Казалось, что люди постоянно и днем, и ночью заходили в его дом, но когда он хотел работать, то запирался на верхнем этаже и ни с кем не общался.
Челси не испытывала такого спокойствия со времен окончания колледжа, но она не наслаждалась покоем, а учила французский язык. Ей казалось, что ее школьный французский совершенно отличается от теперешнего.
Когда Челси собиралась впервые встретиться с Менэйром, она безумно волновалась. И если бы не Жан-Поль, ей, наверное, так и не удалось бы постучать в дверь к великому художнику. Их встретила полная женщина. Она улыбнулась, узнав Жан-Поля, и пригласила их войти в дом.
Пройдя в кабинет, Челси решила, что там никого не было. Однако в дальнем углу послышался шорох, и из-за холстов показался пожилой человек. Менэйр – его ни когда не называли иначе – в свои восемьдесят лет хорошо выглядел: несмотря на возраст, его глаза были молодыми и ясными. Он осмотрел ее внимательно, затем, улыбнувшись, сказал:
– Вы и есть та самая женщина, о которой мой друг так часто рассказывал.
С облегчением она услышала, что тот говорит по-английски.
– Судя по всему, да. Меня зовут Челси Кэвин.
Жан-Поль улыбнулся своему старому учителю и сказал:
– В ней что-то есть. В противном случае я бы не стал просить вас посмотреть ее работы. – Он опустил на пол картины, которые все это время держал в руках. – Здесь, конечно, не все, но этого довольно, чтобы иметь представление о ее способностях.
Челси с нетерпением наблюдала за Менэйром, разглядывавшим молча одну картину за другой.
– Да. Работы многообещающие, – сказал он, пристально посмотрев на художницу, – Жан-Поль поступил правильно, пригласив вас сюда. Мы будем много работать. Я старый человек, и у меня осталось мало времени. И я не собираюсь тратить его впустую, занимаясь с ленивым студентом.
– Это мне подходит. Я хочу учиться и буду работать столько, сколько нужно.
Менэйр жестом показал Жан-Полю, чтобы тот сложил картины.
– Мы начнем завтра утром, – сухо сказал он. – Жду вас в семь.
Челси поблагодарила его, и они расстались. – Он собирается учить меня! – заплакала Челси от радости, когда они вышли на улицу. – Он действительно хочет меня учить?
– А ты что, сомневаешься?
– Да. Это слишком здорово, чтобы быть правдой. И потом он мне не сказал, понравились ли ему мои работы.
– Менэйр никогда не раздает бесполезных похвал. И никогда не тратит время на то, что ему неинтересно.
– Он намного старше, чем я думала. Сможет ли он со своим здоровьем учить меня? Ведь это требует много времени и сил.
Жан-Поль улыбнулся:
– Он бы не стал ничего обещать, если бы не чувствовал в себе силы. В нем еще большой запас энергии.
– Подумать только! Я ученица Менэйра!
– Это надо отметить. Я позову своих друзей, и будем праздновать всю ночь.
Челси лишь счастливо засмеялась в ответ.
Наутро она отправилась к Менэйру в студию. Повсюду в доме висели картины, некоторые из них были его, а некоторые принадлежали его друзьям – Матиссу, Соутину и Бонарду. Что и говорить, Менэйр был знаком с великими мира сего…
К обеду Челси почти уже освоилась и сконцентрировалась на работе. Менэйр говорил по-английски, и ей с ним было легко общаться. Она прекрасно понимала то, что он хотел ей сказать.
Несмотря на преклонный возраст, казалось, Менэйр никогда не устает. Он заставил стоять ее перед мольбертом целый день, разрешая делать небольшие перерывы на чашечку кофе и зарядку. Он не отпускал ее до тех пор, пока не наступила ночь и на улицах не зажглись фонари.
– Завтра, – сказал на прощание Менэйр, – в это же время. Мы должны будем изрядно поработать.
Челси валилась с ног от усталости. Она кое-как дошла до своей квартиры и рухнула на кровать. Закрыв глаза, она почувствовала, что засыпает.
Через какое-то время Челси проснулась от стука в дверь. Зная, что это мог быть только Жан-Поль, она заставила себя встать и открыть дверь. Он вошел в квартиру, излучая энергию.
– Что ты делала? Спала? В такую дивную юную ночь!
– Ночь была старой, когда я возвращалась от Менэйра, измотавшего меня до полусмерти.
– Надеюсь, ты не жалеешь о том, что приехала сюда? – спросил Жан-Поль.
– Вовсе нет.
Челси улыбнулась. Здесь, в Париже, Жан-Поль был в своей стихии. Она почти уже забыла о том, что он спал с Карен, хотя с той ночи они больше не были близки. Но Челси понимала, что это вопрос времени.
– Пойдем. Бери свою сумочку: Я устраиваю ужин. Пойдем, пойдем. Ты должна познакомиться с моими друзьями.
Челси послушно взяла сумочку, говоря себе, что отдохнет чуть позже.
Казалось, что у Жан-Поля было море друзей, многие из которых менялись изо дня в день. Челси не стала даже, и пытаться запомнить всех по именам и лицам. Она просто наслаждалась этим вечером.
Окружение Жан-Поля отличалось от далласского круга общения Челси. Если бы она не была гостьей, то никогда не разрешила бы у себя курить марихуану или что-нибудь в этом роде. Жан-Поля это не заботило. Челси нервничала до тех пор, пока не поняла, что здесь другие законы.
После нескольких часов, проведенных за беседой, гости стали разъезжаться. Жан-Поль обратился к Челси:
– Они чудесны, не так ли?
– В Париже свободно можно курить марихуану? Я даже видела, как некоторые нюхают кокаин.
– Это, наверное, Франциска. Она, увы, не может без него.
– А как же закон? – удивленно спросила Челси. Жан-Поль ходил по комнате и собирал бокалы.
– Никто никому не мешал, и это ли не главное? – Он поймал ее за талию и поцеловал. – Иди. Давай уберемся вместе и в постель.
Челси задумалась. Она не хотела спать с ним, но не знала, как отказать ему. В конце концов, он сам говорил, что его помощь ей ни к чему ее не обязывает. Да и она отдалась ему тогда в Далласе не из корыстных побуждений, поскольку это случилось до того, как он предложил ей поехать в Париж.
– Я очень устала, – сказала Челси.
Жан-Поль сдвинул бокалы на край стола и повел ее в спальню.
– В таком случае мы уберемся завтра. Моя протеже должна отдохнуть.
– Но мне лучше отдохнуть у себя дома. Я не захватила сменного белья.
– Нет проблем. Я встаю очень рано. Вот увидишь, у тебя будет время, чтобы собраться перед тем, как идти на занятия к Менэйру.
Челси знала, что он не отстанет, и позволила ему раздеть себя.
Следующие пять месяцев пролетели незаметно. Лето сменилось осенью, а теплые дни дождливыми. Челси все свое свободное время проводила за мольбертом или в общении с Жан-Полем.
Она не стала сдавать в аренду свою квартиру в Далласе и время от времени посылала туда свои картины.
Райн присматривал за ее жильем и регулярно писал о последних новостях. С Карен она не переписывалась.
Челси все еще скучала по дружбе с ней, но вместе с тем почувствовала свободу от того, что больше не заботится о Карен. Раньше ей не приходило в голову, как сильно Карен влияла на нее. С годами Челси привыкла во всем ей уступать.
Жан-Поль удовлетворял ее, он оказался хорошим любовником, но Челси даже не думала влюбиться в него. И каково же было ее удивление, когда он однажды признался ей в любви.
– Почему у тебя такой вид, как будто это не может случиться с тобой снова? – спросил он, лежа с ней в постели. – Впрочем, не важно. Ты должна знать о моих чувствах.
– Ты мне не безразличен, но я не хочу выходить замуж.
– Я тоже.
Челси закинула руки за голову.
– Ты любишь меня, но не хочешь жениться на мне?
– Да. Я хотел бы, чтобы ты переехала ко мне. Зачем тебе снимать квартиру, когда ты там почти не бываешь?
– Я подумала, что тебе самому нужно пространство. Когда ты пишешь картины, никто не должен мешать тебе.
– А ты и не помешаешь. Ты ведь постоянно пропадаешь у Менэйра и, таким образом, моя студия тебе не нужна.
– Но мне приходится работать и дома. Кажется, ты не представляешь, как много я работаю.
На мгновение он задумался, а затем произнес:
– Я мог бы выделить тебе для студии маленькую комнату на первом этаже. Ну, как?
Ей понравилось его предложение – денег у нее было немного, а аренда квартиры в Париже обходилась недешево.
– Звучит заманчиво. Тогда бы я могла оставаться у тебя подольше.
– Значит, договорились. Ты переезжаешь сюда. Ну, а теперь вставай и беги к Менэйру. Ты знаешь, каким он бывает, когда кто-нибудь опаздывает.
Челси надеялась, что она сделала правильный выбор. С финансовой стороны это было просто чудесно, да к тому же она действительно проводила много времени у Жан-Поля. Ее несколько встревожило его признание в любви, но, в конце концов, жениться на ней он не собирался, и этого было довольно. Челси допускала, что он виделся с другими женщинами. Она, скорее всего не понимала его, да и, наверное, никогда не поймет.
К концу занятий у Менэйра Жан-Поль уже переговорил с хозяйкой квартиры, где жила Челси, и договорился о перевозке ее вещей к себе в дом. Челси, правда, немного обескуражила подобная поспешность, но так как аренда ее квартиры заканчивалась завтра, то все складывалось как нельзя кстати.
Улетая в Париж, Челси не брала с собой много вещей (ведь она и предположить не могла, что задержится здесь надолго), поэтому переезд в дом Жан-Поля прошел на редкость гладко.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53