В этот момент за стеклянными дверями показались Райн и медсестра. В руках он держал матерчатый сверток, настолько небольшой, что Челси не сразу поняла, где ребенок.
– Как они могли доверить ему нести ребенка? – вырвалось у Сесилии.
– Он был во время родов рядом с Карен. На нем стерильный халат. – Пытаясь лучше разглядеть Райна и девочку, Челси наклонилась вперед.
Райн устало посмотрел на Бейкеров, но, увидев Челси, он радостно улыбнулся и осторожно приподнял край одеяла, чтобы показать личико своей дочери. Глаза у девочки были закрыты, но она открыла маленький ротик и протестующе закричала, задвигав ручками и ножками.
– Она красивая! – воскликнула Челси, глядя на пищавшую изо всех своих младенческих сил девочку: волосы такие светлые и тонкие – их почти не было видно – покрывали ее головку.
– Господи! Ну, вылитая Карен, – Сесилия всплеснула руками. – Фултон, ты помнишь нашу Карен? Не правда ли, одно лицо?
– Я полагаю, да, – он улыбнулся ребенку. – Легкие у нее, что надо.
– И посмотри, какие у нее длинные ноги. Она просто копия Карен. – Сесилия улыбнулась Райну, желая и его одарить своим великодушием.
Медсестра что-то сказала Райну, и он пошел за ней, не сводя глаз со своей крошечной дочери и с таким довольным видом, словно изобретение малышей было его личным достижением.
Внезапно у Челси заломило в висках и заныло в груди. Нет, она радовалась за Райна и Карен, но, увидя Райна с ребенком на руках, ей вдруг вспомнилось то, что казалось давно забытым. Челси мучительно думала о том, как выглядел бы ее ребенок. Ее и Райна… Вся дрожа, она извинилась перед Бейкерами и поспешила уйти.
В следующие дни Челси, воспользовавшись предложением одной галереи устроить выставку, работала, не покладая рук – надо было закончить несколько новых полотен, которые смогли бы занять место тех, что, по ее расчетам, в скором времени будут проданы. Работа помогала ей не думать о своем вновь выплывшем из небытия горе. К тому же это был хороший предлог, чтобы избегать приглашений Карен и Райна прийти к ним в гости.
Карен решила стать хорошей матерью. Она прочитала множество современных книжек про грудных детей и знала теперь буквально все о том, как заботиться о новорожденных. Челси же была недостаточно компетентна в этом вопросе, так что подругам на данном жизненном этапе поговорить было не о чем. Все мысли Карен, казалось, вертятся вокруг приготовления еды для ребенка, упражнений для развития координации движений новорожденных и прочее, прочее, прочее. Не обращая внимание на рекомендации врача, она решила не кормить ребенка грудью, что шло несколько вразрез с образом идеальной мамаши. Но в остальном Карен соответствовала выбранному имиджу на все сто.
– Я нашла черно-белую коляску, – чуть ли не с пеной у рта рассказывала Карен. – Ты не представляешь, как трудно было найти такую. Все коляски пастельных тонов, а грудным детям необходимы только яркие вещи.
– Откуда нам знать? – пыталась возразить Челси. – Грудные дети не могут говорить.
– Я уверена, что специалисты знают еще и не такое. Поскольку черный и белый цвета составляют сильный контраст, ребенку должно это нравиться. Сочетание типа зебры приковывает их взгляд. Видишь, она уже изучает его. Бетани просто гениальна.
Челси протянула руку и прикоснулась к малышке.
– Кожа, словно бархат, – с нежностью сказала она.
– Я делала с ней упражнения и для ног. – Карен взяла ножку Бетани и стала аккуратно сгибать ее в колене. – Говорят, что в раннем возрасте такая гимнастика развивает координацию.
– Смотри не пожалей об этом, когда она начнет бегать и штурмовать все на своем пути.
– Я уже записала ее на дошкольные занятия у Мантесори. Список желающих там разбух до размеров бухгалтерской книги. Мама говорит, что подобные занятия не только престижны, но и в высшей степени полезны.
Челси засмеялась:
– Карен, ей всего лишь две недели. Ты ее и в школу уже записала?
– А что тут смешного? Я хочу, чтобы у моего ребенка было все! – Карен внимательно посмотрела на малышку. – У меня появились некоторые сомнения на счет ее имени.
– Слишком поздно его менять. У тебя было девять месяцев, чтобы выбрать имя. И чем тебе не нравится Бетани?
– Звучит несколько старомодно. Мама и Джойс говорят, что это может помешать общению со сверстниками.
– Ерунда! – Челси взяла ребенка на руки. Бетани смотрела на нее с интересом. – Это красивое имя, и оно подходит ей. Никогда не видела такого красивого ребенка.
Карен пристально посмотрела на подругу:
– Чел, ты когда-нибудь думала о… Ты знаешь.
– Да, – ответила честно Челси. – Это беспокоит меня с того момента, как родилась Бетани. Но, честно говоря, не уверена, что сейчас я поступила бы по-другому. И тогда я тоже не могла поступить иначе. Это было бы хуже для всех нас.
– Я безумно рада, что мне не пришлось принимать такого решения. – Карен тронула мягкие волосы Бетани. – Мне не было бы дела, расстроит это Райна или нет. Я бы сказала ему, что он должен жениться на мне, и все. Не так ли, Бетани? Да, именно так. – Она погладила щечки ребенка, и та заулыбалась.
Челси не хотелось продолжать этот разговор.
– А где сейчас Раин?
– Работает как обычно допоздна. С каждым днем он приходит домой все позже и позже. Я надеялась, что с рождением ребенка наша жизнь изменится к лучшему. Но он говорит, что папа не успевает делать всю работу и кто-то должен ему помочь. Представь себе, до того, как Райн там появился, папа прекрасно справлялся и сам. Я думаю, это просто отговорки.
– Он выглядит в последнее время уставшим. Ему надо больше бывать с тобой и с Бетани.
– Кто бы спорил? Если бы на его месте была я, то непременно сказала бы папе, чтобы меня разгрузили по случаю рождения ребенка.
– Нелегко иметь своим боссом собственного тестя.
– Пойдем на кухню. Время купать Бетани.
– Я не могу остаться. Надо забросить несколько картин в галерею.
Карен удивленно вскинула брови:
– Так ты уезжаешь? Жаль. Но, может, заедешь на обратном пути? Я совсем одна, мне так одиноко! Бетани просто чудесна, но она пока только спит.
– Я попытаюсь, но не обещаю наверняка; нужно обсудить предстоящую выставку, подобрать картины, оговорить контракт, обсудить вопросы с прессой, ну, и так далее. На это и дня может не хватить. У меня раньше не было персональных выставок, и поэтому я еще не знаю, как себя вести в подобных случаях.
– Хорошо, но завтра ты приезжаешь к нам на обед. И никаких отговорок.
– Завтра? С удовольствием. – Челси осторожно взяла ребенка за ручку. – Всего хорошего, Бетани. Я вернусь завтра и поиграю с тобой.
– Я уверена, она уже сейчас почти все понимает, – сказала Карен, с любовью глядя на дочь. – Посмотри на ее улыбку.
Выйдя из дома, Челси рассмеялась. Определенно Карен была чудесной матерью, и это не могло не радовать. Раньше она сомневалась в материнских способностях Карен, теперь же и представить ее без дочери не могла.
Картинная галерея была расположена в новом торговом центре – на углу между двумя магазинами. Человек, который не знал, что она здесь, легко мог ее не заметить. Челси припарковала машину и достала картины из багажника. Все они были небольшого размера, так что отнести их в здание не составляло особых хлопот. В дверях ее встретил владелец галереи. Алфред Бэйн – так звали владельца – взял у нее картины и понес их в свой офис, расположенный в задней части помещения. В кабинете Алфреда их встретил незнакомый Челси молодой человек. Он пристально посмотрел на художницу.
– Я хочу, чтобы вы познакомились с моим зятем Джейсоном Рэндолом. У него галерея в деловой части города. Можно сказать, картины – наш семейный бизнес. Джейсон, это Челси Кэвин. Помнишь, я как-то тебе о ней рассказывал?
Бэйн вытащил картины из упаковки и начал расставлять их вдоль стены, словно уже работая над экспозицией. Не отрывая глаз от Челси, Джейсон обошел стол, чтобы не мешать тестю.
– Я очень много слышал о вас и не только от Алфреда, – сказал он. – Это ваша первая выставка?
Челси кивнула.
– Должна признаться, я слегка нервничаю.
– Не волнуйтесь. Вы хорошая художница. Очень оригинальная.
– Спасибо. – Она нетерпеливо посмотрела на Бэйна. – Через день-два я привезу другие картины: они еще не совсем хорошо высохли, чтобы их перевозить.
Бэйн посмотрел на нее так, словно совсем забыл, что она еще здесь.
– Ваши картины превосходны. Мне нравятся и цвет, и композиция. Это приковывает взгляд. Да, именно приковывает.
– Может быть, у вас найдется что-нибудь для моей галереи? – спросил Джейсон.
Челси согласно кивнула:
– Да, конечно. Если мистер Бэйн не будет возражать.
– Нет-нет, – сказал Бэйн и замахал руками. – Мы одна семья. Поместить картины у Джейсона даже выгоднее, чем у меня. – Он взял одно из полотен в руки. – Вот чудесное решение. Как вы назвали эту картину?
– «Может быть», – коротко ответила Челси.
Она начала писать ее, когда узнала, что Карен беременна. В этой картине было все – и ее боль, и ее потерянные надежды. До сих пор Челси никому не показывала эту работу.
– Превосходно. Просто превосходно. Я могу купить ее сам.
Она улыбнулась:
– Она не продается.
– Удивительно, что я никогда раньше с вами не встречался и не видел ваших работ, – сказал Джейсон.
Он смотрел на нее, а не на картины.
– Вы давно живете в этом районе?
– Да, но выставляюсь в галерее недавно. Сначала училась в колледже, потом уезжала к родителям и вот теперь я здесь. Это мои первые картины, написанные специально для выставки.
Челси намеренно не стала говорить о тех своих работах в викторианском стиле, которые предназначались туристам и декораторам: она немного стеснялась их.
– Мне хотелось бы увидеть что-нибудь еще из ваших работ. Можно я как-нибудь загляну к вам в мастерскую? – Джейсон смотрел ей в глаза. Его улыбка была выразительна. На Челси давно уже никто не смотрел с таким интересом.
– Да, – ответила она, слегка покраснев от смущения. – Можете заходить в любое время. Ну, например, завтра после обеда.
– Завтра? Прекрасно.
Она дала Джейсону свой адрес и номер телефона. И только после того, как Челси осталась одна, она вдруг вспомнила, что Бэйн представил молодого человека как своего зятя. Значит, ей показалось, что он обратил на нее внимание как на женщину? Значит, он интересовался только картинами?..
Глава 9
В назначенное время Джейсон Рэндол был у Челси. Его приезд почему-то сильно встревожил ее. «Неужели он так серьезно понравился мне?» – недоумевала Челси. Джейсон занимал ее мысли больше, чем ей хотелось признаться себе в этом. Он был высокий и привлекательный, хотя красивым назвать его было трудно. Несколько раз ей приходила в голову мысль о том, что было бы жаль, если бы он действительно оказался женатым. Джейсон ходил по гостиной, внимательно разглядывая ее картины, не обращая внимания на кровать, стоящую в углу комнаты, на кухню и на все остальное. Когда Челси привела его в комнату, где она работала, Джейсон не стал скрывать своего восторга.
– Фантастика, – сказал он, беря в руки картину, которую она закончила накануне.
– Будьте осторожны. Краска еще не высохла. Впрочем, предостережения явно были лишними, Джейсон занимался картинами не первый день, и он умел брать полотна в руки таким образом, чтобы его пальцы не касались написанного.
– Расскажите мне вот об этом, – многозначительно произнес он, указывая на взятую им картину.
– Я назвала ее «Грезы». Я начала ее писать месяца два назад, когда мои друзья ожидали своего первого ребенка.
– Она говорит об одиночестве. – Он неожиданно посмотрел на Челси.
Челси отвернулась, боясь выказать свое волнение.
– Да. Тогда мне было одиноко.
Он положил картину и подошел к ней:
– Глядя на вас, невозможно поверить, что вы когда-нибудь были одиноки.
Слова Джейсона удивили Челси безмерно:
– Вы совсем не знаете меня. И, по всей видимости, неправильно обо мне думаете.
– Я не знаю вас, – с грустной улыбкой отвечал он, – но чувствую, что мы с вами очень похожи. – И, не объяснив сказанного, Джейсон отвернулся и взял следующую картину. – Это многообещающее полотно.
– Спасибо. Мне надо еще немного поработать над ним. – Челси чуть было не сделала книксен, она слишком робела.
Он подошел к закрепленному на мольберте холсту.
– Во всех ваших работах чувствуется печаль.
– Не вижу причины почему? – сказала она, защищаясь. – Я не отшельница. У меня есть друзья, и не могу сказать, что я одинока.
– Нет? – Джейсон посмотрел на нее так, словно он знал об этом лучше нее.
– Не больше, чем остальные.
– Я понимаю, что вы имеете в виду. – Он подошел к ней совсем близко. – Умение быть одинокой даже в толпе – привилегия избранных, привилегия настоящего художника.
Челси покраснела, как школьница.
– Я сам одинок и могу почувствовать это в других, – продолжал наступление Джейсон.
– Поскольку мистер Бэйн ваш тесть, я полагаю, что вы женаты на его дочери, – вдруг выпалила Челси.
Джейсон отвернулся:
– В некотором смысле вы правы.
– Это все равно, что быть немного беременной. Или вы женаты, или вы не женаты.
– Я женат, но мы не живем вместе. – Он поднял левую руку, показывая, что не носит обручального кольца. – Мы подаем на развод.
– Мистер Бэйн, однако, относится к вам чересчур тепло при таких обстоятельствах.
– У нас с ним деловое сотрудничество. Мы не хотим, чтобы мои отношения с Одри повлияли на наш бизнес.
– Я не думаю, что это возможно.
– Отчего же? У нас с ней дружеские отношения. Одри прекрасный человек, просто мы не хотим больше жить вместе.
– А дети?
– Детей нет. Если бы они были, все было бы намного сложнее. – Джейсон отвернулся, и Челси показа лось, что он переживает по поводу развода гораздо больше, чем старается показать. – К тому же я очень хотел детей.
– Понимаю, – посочувствовала Челси. – Я так была счастлива, что у моей подруги Карен родился ребе нок. Но временами, – она застенчиво хмыкнула, – я почти ревную.
Джейсон выразительно посмотрел на Челси своими почти черными глазами, казалось, они пытались проникнуть ей в душу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53