Они не отводили взгляда друг от друга, пока он ритмично прижимал свое тело к ее.
– Поцелуй меня, Эдди…
Она сложила губы трубочкой. Он приблизил к ней рот и начал посасывать ее язык. Двигаясь на ней, он брал в руки ее соски и нежно сжимал их.
– Боже мой!
Ее оргазм наступил так быстро, что она не смогла удержаться и вскрикнула. Он прижал свою руку к ее рту, чтобы немного приглушить звук. Маккензи была поражена силой полученного наслаждения. Она сцепила ноги за спиной Эдди, чтобы он мог глубже войти в нее. Ей хотелось сильнее почувствовать его. Когда он начал двигаться быстрее, его крепкое коренастое тело почти закрыло ее лицо. Она почувствовала на себе капли его пота. Маккензи прижалась лицом к его груди. Ей так нравилась его мужественность! Элистер был белокожий, и на его груди не росли волосы. Эдди волновал ее своей животной силой, он был очень сексуальным!
Она испытала оргазм еще и еще раз. Могучие волны наслаждения вознесли ее в совершенно другое измерение. Они крепко прижались друг к другу, и у нее потекли слезы. Маккензи и Эд катались по полу. Эдди начал стонать ей в ухо, и она почувствовала, как напряглось его тело перед важным моментом. Она ощутила, что его член внутри нее стал огромным и начал пульсировать. Маккензи в тот момент поняла, что такое плотская любовь – полное сексуальное и эмоциональное освобождение. Те самые эмоции, которые отсутствовали при технически безупречных занятиях любовью с Элистером.
Она увидела, как дернулась назад голова Эдди, когда он кончил. Он прикусил губу, и его глаза были плотно закрыты.
Когда он перестал двигаться, его голова опустилась ей на грудь. Она обняла его и нежно привлекла к себе. Их пот смешался, его темные волосы щекотали ее шею.
– Боже мой, Эдди, – сказала она, когда прилив страсти начал понемногу затихать в ней. – Я никогда, никогда… – Она покачала головой, еще не придя в себя окончательно. – Все было так великолепно, мне, конечно, не стоит говорить тебе об этом, но…
– Почему не стоит? – спросил он, поднимая голову. – Ты что, считаешь, что для меня все было иначе? Ты не думай, у меня никогда не было так ни с одной женщиной!
– Я не знаю! Я знаю только одно: больше такого не случится никогда!
– Ну-ну! – Он засмеялся, откинувшись назад, чтобы заглянуть ей в лицо. – Ты полагаешь, то прекрасное, что произошло между нами, больше никогда не повторится? Просто когда мы станем заниматься любовью в третий раз, мне хотелось бы сделать это в постели!
– В третий раз? А как насчет второго?
– Это и был наш второй раз!
– Вот как? Когда же был первый?
Она посмотрела ему в глаза, они так хитро блестели.
– Ты действительно ничего не помнишь? – спросил Эдди. – Тебе было шестнадцать и тебе так хотелось иметь черную кожаную куртку, что ты бы разрешила трахаться с тобой любому парню из нашего квартала. Ты помнишь, что я как раз и был последним? Я до сих пор чувствую тот цементный пол! Но сегодня мы хотя бы лежим на деревянном!
– Боже!.. Ничего себе! – воскликнула Маккензи. – Теперь я вспомнила, ты был таким милым мальчишкой в самом конце. И первый оргазм у меня был именно с тобой! Конечно, я не поняла это в то время! – Она уставилась на него, широко раскрыв глаза от ужаса. – Ты знал об этом все это время и ничего мне не сказал?! Ты – просто ублюдок!
Он засмеялся.
– Ты, наверное, права. Когда твои братья представили нас друг другу, мне нужно было сказать: «Привет, я тот парень, с которым ты трахалась, чтобы получить кожаную куртку!»
Он снова начал целовать ее, и она расслабилась в его объятиях. У него был такой рот, который она желала бы целовать постоянно, и ей все было бы мало. Но она сделала над собой усилие и оттолкнула его, потом поднялась на ноги, ухватившись за край стола.
– Мне нужно идти. – Она собрала одежду и быстро оделась. – Я пришла, чтобы… – она нахмурилась, завязывая пояс, – сказать, что мы больше не должны встречаться! И я не хочу, чтобы ты бегал и жаловался моей матери! Я выхожу замуж за Элистера!
– Не морочь мне голову, – сказал он, начиная одеваться. – Ты так же сходишь по мне с ума, как и я по тебе! Я чувствую это здесь.
Он положил руку ей на холм Венеры и слегка сжал его. Она прижалась к нему и позволила приласкать себя. У нее снова возникло желание, и она застонала.
– Боже, Эдди, я могла бы начать все сначала, и прямо здесь. – Она отошла от него и поискала свои туфли. – Мне нужно бежать.
– Я люблю тебя, Маккензи, – сказал Эдди, глядя, как она надевает туфли. Его глаза сверкали от удовольствия. – Я никогда никому не говорил этого…
– Вот здорово, – пошутила Маккензи, не поворачиваясь к нему лицом. – Мне кажется, ты готов жениться на мне и усыновить моего маленького светловолосого ребенка, когда он родится у меня?!
– Я это сделаю, – сказал он, не сводя с нее глаз, когда она наконец повернулась к нему. – Я сказал тебе, что люблю тебя!
Она посмотрела ему в глаза и кивнула.
– Да, – подтвердила она.
Ей так хотелось сказать ему: «Я тоже люблю тебя, мой милый Эдди. Боже, я просто схожу по тебе с ума! Но я собираюсь выйти замуж за Элистера!»
Ей даже не нужно было говорить этого. Она видела по его лицу, что он знал все, о чем она думала. Ее молчание объяснило ему больше, чем любые извинения. Он закончил одеваться в мрачном безмолвии. Они больше ничего не сказали друг другу, все и так было ясно! Даже их страсть ничего уже не могла изменить.
Перед тем, как она открыла дверь, чтобы уйти, он крепко прижал ее к себе.
– Не выходи за него замуж, – сказал он. – Ты совершишь огромную ошибку.
Она смерила его ледяным взглядом и открыла дверь, послав ему прощальный поцелуй.
В этот вечер она договорилась с Элистером о дате их свадьбы.
Майя осторожно вылезла из-под Дэвида. Он совсем прижал ее к стенке. Он перекатился на другой бок и что-то пробормотал во сне. Часы на столике показывали три. Майя оделась и встала перед ним. Она видела перед собой тело пловца. Его грудь поднималась и опускалась, он спокойно дышал во сне. Он был таким соблазнительным и красивым и мог доставить удовольствие любой женщине. Майя откинула покрывало и посмотрела на его тело. Его член вяло лежал между ног. Почему она так боялась его, когда он становился большим и твердым? Она прикрыла Дэвида, и он во сне натянул покрывало до самых плеч.
Майя прижалась лбом к холодному оконному стеклу его спальни. Она видела резкий свет уличных фонарей. Майя подумала: может ли где-нибудь быть более одиноко и мрачно, чем в Манхэттене в три часа ночи? Проехали такси и полицейская машина, спотыкаясь, тащился пьяный.
«Филипп, Филипп, может быть, ты тоже не спишь в Париже и тоже думаешь обо мне?! Ты бы мог мне помочь…»
На кухне она нашла блокнот и написала в нем: «Дэвид, дорогой, ты такой милый! Я всегда хочу оставаться тебе другом. Пожалуйста, прости меня, я не могу спать. Пошла домой. Увидимся. С любовью М.»
Майя на цыпочках пошла в спальню и оставила записку у него на подушке. Она нашла свое пальто и шла к двери, когда ее плеча коснулась рука. Она вскрикнула и от испуга вздрогнула. Резко повернувшись, она увидела в темноте обнаженного Дэвида.
– Как ты можешь убегать от меня подобным образом? – мрачно спросил он.
– Я-я не могла спать, – заикалась она. – Я оставила тебе записку.
– Ты что, стараешься, чтобы я снова почувствовал себя прокаженным?
Майя вздохнула.
– Нет, нет, ты же знаешь, что это не так. Я просто… Она беспомощно покачала головой.
– Майя… – Он обнял ее. – Ты разрешишь мне любить тебя?
Она застыла.
– Было бы лучше, если бы ты не делал этого…
– Но я ничего не понимаю! – воскликнул он. – Это же была твоя идея. Ты что, не помнишь?
Она отошла от него, опустилась в кресло у двери и закрыла лицо руками.
Он присел рядом с нею на корточки.
– Неужели все было так ужасно? Неужели я настолько неуклюжий?
Она подняла голову и посмотрела на него. Она видела обиду на его лице. Его сильное тело и широкие плечи белели в свете, проникавшем с улицы.
– Дэвид, мне вообще не нравится секс! – вдруг выпалила Майя. – Мне бы так хотелось почувствовать что-то! Я так хотела этого сегодня. Я думала, что сегодня все будет по-иному. Мне казалось, если я сама захотела, то все станет менее… Я не знаю, как объяснить – менее страшным.
Дэвид недоумевающе покачал головой.
– Майя, я хотел доставить тебе удовольствие.
– Я знаю. Я все понимаю!
Она посмотрела на него, и у нее по щеке скатилась слеза.
– У тебя так только со мной? Или со всеми мужчинами? – спросил он.
– У меня не было мужчин…
– Разве мы не можем найти какой-то выход? – Он взял ее за руку. – Майя, это ведь и моя жизнь. Если у тебя какие-то трудности, мне следует помочь тебе избавиться от них.
Он некоторое время смотрел на ее грустное лицо, потом улыбнулся.
– Нам, наверно, стоит попрактиковаться! Она отодвинулась от него.
– Да, тебе бы это было приятно!
Они оба встали, и его лицо помрачнело.
– Ты до сих пор влюблена в Филиппа Ру, не так ли? Значит, все дело только в этом.
Она устало прислонилась к стене.
– Нет, ты ничего не слышал из того, что я сказала тебе, Дэвид. Я написала правду в записке. Я хочу, чтобы мы были друзьями. Ты мне нравишься. Ты согласен? Но сейчас мне нужно идти домой.
Сначала он как будто хотел остановить ее, но потом его лицо стало каменным. Он молча открыл дверь.
Майя вышла, стараясь не прикоснуться к нему. В лифте она начала плакать. «Только не жалей себя, – приказала она сама себе. – У тебя есть все, о чем может мечтать любая девушка, но, наверное, с тобой не все в порядке. Что-то не срабатывает. Нет! Не следует так думать о себе. Просто ты до сих пор влюблена в Филиппа!»
Наконец, пришло ей в голову, она хотя бы рассталась со своей девственностью. Чтобы как-то подбодрить себя, она дала клятву, что ни один мужчина не станет спать с ней, кроме Филиппа.
Он просто околдовал ее. И это колдовство воздвигало непреодолимую стену между ней и любым другим мужчиной.
Она почти убедила себя в том, что это никакая не проблема, а просто чудесный секрет между нею и Филиппом.
Она схватила такси и приехала к дому Уэйленда в половине четвертого.
Тихонько закрыв за собой входную дверь, она на цыпочках вошла в квартиру. Из его спальни доносился шум: крики, вопли и звук разбившегося стекла. Она слушала, широко раскрыв глаза, ей показалось, что кто-то избивает Уэйленда. Взволнованная, она постучала в дверь спальни. Наступила тишина. Наконец Уэйленд сказал:
– Да?
– Это я, Майя. У тебя все в порядке?
Он открыл дверь и выглянул. Она поняла, что он голый.
– Сегодня мальчики очень шумят, – шепнул он ей. – Прости, малышка, я скажу им, чтобы они вели себя потише.
Он закрыл дверь, она почувствовала, что ее начало тошнить, и побежала в туалет. Ей показалось, что все это уже было когда-то. В смятении она встала под горячий душ, потом энергично растерлась полотенцем. Ею вдруг овладело сумасшедшее желание позвонить матери, потом заказать разговор с Филиппом, чтобы просто услышать его голос, сесть на самолет и улететь куда-нибудь, чтобы это был не Париж и не Нью-Йорк. Нужно просто вылезти из старой кожи.
Майя легла и попыталась заснуть. Она погрузилась в полузабытье, ее мучили сексуальные кошмары. Она видела оргию, в которой участвовали все знакомые ей люди: Уэйленд с его обычными мальчиками-проститутками, Маккензи с огромным животом, Элистер, который трахался с безликой моделью, ее мать, пытающаяся соблазнить Филиппа. Дэвид щелкал огромным кнутом. Она сама тоже была обнаженной, и ей было страшно стыдно. Ее руки были привязаны к кольцу, торчавшему из стены. Внезапно очнувшись, вся в поту, она села в постели. Было 6:45 утра. Она дрожала и чувствовала сильную усталость. Майя поняла, что в Нью-Йорке есть только один человек, который может ей что-то посоветовать.
В половине восьмого Майя медленно шла по Лексингтон-авеню к квартире Бомона. Она не могла объяснить себе, почему это делает. Она совершенно не отдохнула, в голове была путаница. Было ясно только одно – ей необходимо с кем-то поговорить и привести в порядок свои мысли. Она не так хорошо знала Колина, но о нем много говорили, сначала ее мать, а потом Уэйленд.
Когда они встречались, он всегда интриговал ее, и ей хотелось побольше узнать о нем, задать ему много вопросов. Она слышала, что к нему часто обращаются за советом. Наверное, это происходило потому, что он такой маленький и талантливый. В нем существовало что-то, что притягивало к нему людей. Как и ее в это утро.
Оно было ветреным, а улицы почти пусты. Нью-Йорк вдруг показался ей незнакомым городом. Было открыто несколько кафе. Она заглянула в одно: там завтракали угрюмо и молча.
Майя не могла даже подумать о еде. Из автомата она позвонила Колину.
Казалось, что он не удивился, услышав ее голос, хотя было еще очень рано, и она до этого никогда не звонила ему.
Он сказал:
– На углу Лексингтон и Пятьдесят первой улицы есть кафе. Давайте там встретимся? Я буду через пятнадцать минут…
Майя нашла это кафе и ждала там, заказав кофе. Она не представляла, что же ему скажет?
Он влетел через десять минут и сел напротив Майи. Он, как обычно, был в черных вельветовых брюках и черной водолазке.
– Какой чудесный сюрприз!
Перегнувшись через столик, он поцеловал ее в щеку.
– Я волновался о тебе – ты живешь в одной квартире с Уэйлендом и не поддерживаешь никаких отношений со своей матерью.
– Как она? – вырвалось у Майи. – Мне нужно о многом спросить вас.
Колин серьезно посмотрел на нее. Подошла официантка. Она приняла его заказ и подлила кофе Майе.
– Ты хочешь услышать голую правду? – спросил он. – Ты готова ее выслушать? Я знаю, что тебе самой сейчас очень нелегко…
– Откуда вы знаете? Он тихо засмеялся.
– Ну, я не настолько самоуверен, чтобы принять звонок от чудесной девушки, да еще так рано утром, только на свой счет. Ты позвонила мне потому, что у тебя какие-то неприятности, не так ли? Если судить по твоему лицу, то они – эмоционального плана…
Майя отвела свой взгляд от его добрых, но проницательных глаз.
– Мне действительно нужно поговорить с кем-то, – пробормотала она. – Я понимаю, что у нас не те отношения, но… вы всегда казались мне нормальным и милым человеком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71