Локлон растолкал пьяниц, толпившихся у входа в таверну «Голубого быка», и, войдя в зал, сразу увидел Лорка. Здоровяк стоял на страже у дверей, ведущих в отдельную столовую. Выражение его лица было таким зверским, что никто не решался даже мимо пройти. Локлон подошел к дверям, и Лорк с утробным рычанием преградил ему путь.
— Меня ждут, — сказал капитан.
Лорк злобно зыркнул глазами и посторонился. Локлон открыл дверь, шагнул за порог и замер. Кроме мистрессы Хинер и Гарануса, в комнате были пятеро кариенских жрецов и высокий человек в какой-то хламиде с капюшоном. Несмотря на такие предосторожности, Локлон сразу признал в нем кариенского вельможу.
Услышав, как хлопнула дверь, Гаранус поднял голову:
— О, капитан! Надеюсь, вы принесли нам хорошие новости?
Локлону захотелось убежать. Ситуация вышла из-под его контроля. Он мечтал увидеть страдания Р'шейл, но не хотел превращаться в предателя. Он месяцами убеждал себя в том, что его связь с мистрессой Хинер — просто тактический ход. Он заставил себя поверить, что информация, переданная им, не была очень важной и что скорее он использовал кариенцев, а не они его. Представ перед неопровержимым доказательством обратного, он услышал, как умирающая совесть издала последний крик.
— Ваша информация не подтвердилась. Р'шейл не сопровождала Верховную сестру.
Кариенский лорд хмуро посмотрел на Гарануса:
— Вы же говорили, что чувствуете ее!
— Я ее чувствую, — засуетился Гаранус и, ища поддержки, глянул на других жрецов. Те согласно закивали. Бледные, с лысыми макушками, они были похожи, как близнецы. — Мы все ее чувствуем. Капитан мог ее не заметить, но никакие чары не скроют дитя демона и ее прислужника от тех, кто близок к Всевышнему. Поверьте мне, лорд Терболт, она здесь.
Локлон скосил глаза на Терболта. Это имя ничего ему не говорило — кариенской политикой капитан не интересовался. Но этот тип явно был видной персоной. И его расположение могло Локлону понадобиться.
— Должно быть, они прибыли раньше. До парада.
Гаранус пожал плечами.
— Неважно, когда они прибыли. Главное — они здесь.
— И что теперь? Чтобы убить полукровку, надо его найти. Лорд Терболт кивнул.
— А до тех пор пока они неизвестно где, мы не можем сообщить о союзе харшини с Сестринской общиной. Послушайте, Гаранус, разве вы не можете использовать ваши… силы или что-то в этом роде, чтобы выследить их?
— Какой такой союз с харшини? — вмешался Локлон. Лорд Терболт повернулся к нему:
— Сестринская община много лет состояла в тайном союзе с харшини, капитан. Дитя демона выросло под ее покровительством. Теперь они вступили в открытый альянс с хитрианцами, и харшини, которых Сестринская община объявила вымершими более столетия назад, вдруг снова появились. Нам уже сообщали, что харшини появлялись в Гринхарборе. Вскоре они подчинят весь континент своим нелепым языческим богам. Мы должны их остановить.
Локлон не верил кариенцу, но в том, что он говорил, был некий смысл. До побега с Тарджей Р'шейл воспитывалась в Сестринской общине. Ее мать была Верховной сестрой. При мысли о том, что его карьеру угробила какая-то дрянь, которая тайно собиралась погубить Медалон, у него засосало под ложечкой.
— А чего вы хотите от меня?
— Думаю, мы должны нанести визит Верховной сестре, — ответил Терболт.
Дворец сестер был пуст. Все отправились на собрание. Пройти мимо охранников не составило труда. Локлон знал, как гаркнуть на солдата, чтобы тот принялся есть глазами начальство. Вместе с Гоуном он вел лорда Терболта, жрецов и безмолвного Лорка к главному крылу дворца сестер. Лица жрецов были закрыты капюшонами, посохи спрятаны в складках мантий. Ничем особым от других гостей Цитадели кариенцы не отличались.
Гоун попал в эту компанию случайно. Он столкнулся с ними на террасе таверны «Голубой бык», куда пришел в надежде встретить покладистую послушницу. Овдовев, он проводил свободное время в компании разбитных послушниц, которые были посговорчивей, чем дочери трактирщиков, и, забеременев, не предъявляли на дружка никаких прав.
При виде процессии Гоун выпучил глаза. Впрочем, к тому времени он увяз в предательстве почище Локлона и теперь вел себя так, словно верил во всю эту чушь про Всевышнего. Ибо Всевышний, кажется, наконец-то внял молитвам несчастного мужа: вот уж несколько недель как его благоверная грязнуля покоилась в могиле, приняв смерть от чрезмерной порции каких-то семян, собранных до срока. Увидев приятеля, Локлон схватил его за руку и потащил за собой, на ходу шепотом объясняя ситуацию. Гоун охотно согласился составить ему компанию.
С охраной у входа они договорились быстро. Спорить с капитаном не осмелился никто. Со стражниками на лестнице разговор был еще короче: Локлон всыпал им по первое число за то, что попрятались от дождя, и приказал убираться на улицу. Солдаты отдали честь и убрались. Осталось самое трудное — разобраться с охраной в коридоре у покоев Верховной сестры. Эти люди подчинялись Гарету Уорнеру и плевать хотели на все распоряжения Локлона.
Локлон остановился в пролете покрытой ковровой дорожкой лестницы и, адресуясь к кариенцам, приложил палец к губам.
— Что будем делать, Гоун?
— Думаю, нам придется сражаться, — тихо ответил капитан.
— Не нужно ни с кем сражаться, — вмешался Терболт. — Лорк, поди разберись.
Локлон хотел было возразить, но здоровяк уже затопал по коридору к двум защитникам, стоявшим около двери покоев Верховной сестры. Завидев его, охранники насторожились. «Стой, кто идет?!» Лорк не ответил. И не остановился. Не успели они вытащить мечи из ножен, как Лорк уже был тут как тут. Не мешкая, он схватил за шиворот одного, потом другого и треснул их лбами. Услышав хруст ломающихся костей, Локлон бросился в коридор — и увидел бездыханных солдат у ног Лорка.
— Идиот! — зашипел он. — Ты же убил их!
— Они были пособниками зла, — послышался голос Гарануса. Вместе со всей честной компанией жрец уже стоял у Локлона за спиной. — Их смерть угодна Всевышнему.
— Их могут хватиться! Нужно спрятать тела.
— А давайте спрячем их здесь. — Терболт подошел к обитой бронзой двери. — Постучать, что ли?
Гоун открыл было рот, но кариенец уже грохнул кулаком в дверь. Та мгновенно распахнулась, и на пороге возник лорд Драко. Увидев мертвых охранников и жрецов с бритыми макушками, он попытался выхватить меч, но лорд Сетентонский его опередил и воткнул ему в грудь кинжал. Драко упал на ковер, обливаясь кровью.
Ошеломленный Локлон застыл на месте и стоял так до тех пор, пока невозмутимый Лорк не втащил в комнату тела охранников. Потом он втолкнул в комнату своих спутников, вошел сам и запер дверь. Локлон все еще не мог пошевелиться. Они убили двух защитников. Они убили Первое Копье Верховной сестры. Теперь, что бы ни случилось, ему конец.
— Отыщите Верховную сестру, — приказал Терболт.
Жрецы тотчас же разбежались по комнатам, проверяя многочисленные двери в апартаментах Верховной сестры. Локлон посмотрел на Драко. Раненый лежал, прижав руку к груди, и тихо стонал.
— Добейте его, капитан, — приказал Терболт. — Его стоны действует мне на нервы.
— Но он… — неуверенно произнес Локлон и умолк.
— Позвольте мне. — Гоун подошел к умирающему и несколько раз пронзил его грудь мечом. Но Драко не умер. Гоун ударил еще раз и еще…
Локлон смотрел, как Гоун уродует Драко, и вдруг почувствовал, что запах крови его возбуждает. Стараясь скрыть волнение, он отвернулся.
— Что, не можешь смотреть?
Локлон мысленно сосчитал до пяти и, стараясь казаться невозмутимым, повернулся:
— По-моему, ты слишком усердствуешь.
Гоун пожал плечами.
— Я думал, тебе нравится.
— Нравится? Смотреть, как ты кромсаешь старика?
— Он не просто старик, Локлон. Я думал, ты знаешь. Лорд Драко — отец Тарджи Тенрагана.
Не успел Локлон осознать то, что услышал, как в одной из комнат послышался крик жреца. Оба капитана бросились искать кричавшего.
На пороге комнаты лежало тело немолодой женщины с ножом в груди. На лице, закрытом спутанными волосами, застыло выражение страха. Локлон посмотрел на труп, потом поднял голову — и от изумления разинул рот.
Они нашли Верховную сестру.
Она сидела на полу, одетая в простую серую рубаху. Длинные седые волосы рассыпались по плечам. В руках она держала оборванную тряпичную куклу с одним глазом и, качая ее как ребенка, беззвучно шевелила губами. Джойхиния Тенраган, самая жестокая Верховная сестра в истории Цитадели, на совести которой были чистка и тысячи убитых медалонцев, смотрела на собравшихся в ее комнате и безмятежно улыбалась.
— Хотите поиграть с моей куклой?
Глава 44
Теперь, подружившись с Дэйсом, Майкл перестал возиться с лошадьми с утра до вечера. Всякий раз при появлении бога сержант Монтей ни с того ни с сего отпускал своего подручного на все четыре стороны и приказывал не приходить до ужина. Как Дэйсу это удавалось, непонятно, а лезть к нему с вопросами и искушать судьбу Майкл не решался. Быть может, так Всевышний избавлял его от непосильной работы.
Порой компанию мальчишкам составляла Кали. Первым, что слышал Майкл, встречая маленькую босоножку, были слова: «Ты меня любишь?» Поначалу он терялся: что значит «любишь» — но понемногу смирился с этой странностью девочки и стал отвечать «да». Услышав это коротенькое «да», Кали неизменно приходила в восторг, целый день бродила за Майклом как привязанная и даже перестала вести непозволительные, с его точки зрения, речи о Всевышнем.
Дэйсу же общество сестры особой радости не доставляло, но он не спорил, мало того — он ее баловал. На сей счет у Майкла было свое мнение: будь Кали его сестрой, сидела бы она дома как миленькая и брату поперек даже слова молвить не могла. Нет, все-таки у медалонцев женщины совершенно не знают своего места.
Когда Кали рядом не было, Дэйс и Майкл отправлялись в медалонский лагерь. Там их никто не спрашивал, кто они такие и почему шастают по военному объекту, и мальчишки часами болтались по территории. Еще интереснее было в обозном биваке. Пропуском везде и всюду им служила самая обаятельная в мире улыбка Дэйса. Никому даже в голову не приходило поинтересоваться, что здесь забыл этот симпатяга. Майкл так улыбаться не умел, а попытка научиться потерпела неудачу. Как-то раз, намереваясь проникнуть в башню и узнать, как поживает принцесса, он совершенно так же обаятельно улыбнулся угрюмому защитнику-часовому, но тот крепко шуганул обольстителя и пообещал надрать уши.
Дэйс все время подбивал Майкла что-нибудь украсть. Неважно что, неважно где — лишь бы стащить. Ценность уворованного значения не имела. Его интересовал сам факт. Но правоверный Майкл упорно не поддавался, чем, по собственному убеждению, оказывал благотворное влияние на молодого воришку и спасал его от греха.
Сегодня Дэйс, как обычно, предложил пойти на дело, на сей раз Майкл сопротивляться не стал. Ибо утащить предстояло гнездо голубой ласточки с башни старой крепости. Отложив яйца в преддверии зимы, ласточка-мамаша, как видно, подалась в теплые края, и теперь еще не вылупившимся птенцам грозила смерть. Гениальный план Дэйса был прост: утащить яйца — раз, поместить их в теплое место и дождаться появления птенцов — два, отпустить их на волю по весне — три. Уход за малышами и кормление их червями оговаривались особо.
Сколько Майкл ни старался, найти изъянов в плане друга ему не удалось. Спасение птенцов было поступком добрым и, безусловно, смелым — если учесть, где находилось гнездо. И хотя Дэйс упорно называл эту спасательную миссию кражей, Майкл охотно согласился в ней участвовать. Воришка пришел в восторг — так же бурно радовалась Кали, когда Майкл в очередной раз сообщал ей, что любит ее.
Странный все-таки народ эти медалонцы.
— А как мы проберемся в башню? — поинтересовался Майкл, шагая рядом с Дэйсом к старой крепости.
Судя по всему, Дэйс пока еще и сам толком этого не знал. Под ногами хлюпала грязная жижа — снег, выпавший ночью, успел растаять. Майкл ненавидел медалонскую погоду. По его стойкому убеждению, снег должен был выпадать правильно — раз и надолго, как в Ярнарроу или Кирхланде. Здесь же он валился с неба как попало и с одной лишь целью: немедленно растаять и загадить всю округу.
— Часовые меняются на закате, — сказал Дэйс. — Вот тогда мы и проберемся в башню.
Со времени разговора с Тарджей и лордом Вулфблэйдом Майкл не был в Башне Измены. Он старался не вспоминать тот день. Слишком тяжело это было. Даже само название башни казалось ему издевкой.
— А охрана на башне?
— Лорд Дженга сказал, что там находиться опасно, потому что крышу до сих пор не починили. Часовые стоят только на крепостных стенах. Нам бы только пробраться в башню, а уж там все пойдет как по маслу. — Дэйс говорил так уверенно, что возразить ему было нечего. Оставалось только молить Всевышнего, чтобы он оказался прав. — Кроме того, сегодня День Основательниц. Лорд Дженга объявил выходной. Часовых сейчас вдвое меньше.
— Что за День Основательниц?
— В этот день медалонцы похитили Медалон у харшини и с тех пор его отмечают. — Дэйс внезапно остановился и, посмотрев на Майкла, усмехнулся: — Интересное было времечко, должен тебе сказать. Все просто с ума посходили. Конечно, такая кража возвысила меня над Зигарнальдом на какое-то время, но потом Сестринская община затеяла чистку, все передрались, и я вновь вернулся к прежнему бедственному состоянию. Все это было весьма забавно.
— Дэйс, ты о чем?
Вор пожал плечами.
— Да так, ни о чем. Ладно, пошли. Нужно поторапливаться. Скоро солнце сядет, и мы не увидим гнездо в темноте.
Майкл покачал головой и двинулся вслед за приятелем. Странный он какой-то, этот Дейс — порой и не знаешь, как себя с ним вести.
Дэйс как в воду глядел: они вошли в ворота, пересекли двор, а защитники даже не пошевелились. Ступив на лестницу, ведущую на самый верх башни, Майкл понял, почему лорд Дженга был столь осторожен. Ступени прогнили и могли провалиться даже под его легким телом.
Мальчишки добрались до вершины башни, когда солнце уже коснулось макушек Священных гор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60