Потом нагнулся, сорвал с шеи мальчишки амулет и поднял его вверх под радостные вопли зрителей. В сумраке тускло блеснули пятиконечная звезда и стрела Всевышнего. «Убей его!» — крикнул кто-то. «Убей! Убей!» — заорала толпа. Ученик кузнеца усмехнулся и вытащил из-за пояса кинжал. Тарджа обвел взглядом хитрианцев и с ужасом понял, что они действительно этого хотят.
— Хватит! — рявкнул он, шагнув в круг. Его красный мундир одиноко алел среди бурых кольчуг хитрианцев.
Толпа умолкла. «Что я делаю?» — мелькнуло в голове у Тарджи, стоявшего посреди оравы налетчиков, жаждавших крови. Все выжидательно смотрели на смельчака. Их молчание было страшнее, чем дикие вопли. Тарджа подошел к оторопевшему ученику кузнеца и вырвал у него кинжал.
— Иди работай, парень, — велел он тоном, не терпящим возражений.
Хитрианец посмотрел на него и отступил от своей жертвы. В толпе послышался недовольный ропот. Наконец вперед вышел какой-то тощий человек, горло которого пересекал страшный шрам от уха до уха. И как ему удалось остаться в живых после такого ранения?
— Ты тут не командуй, защитник, — промолвил он. — Убирайся к своим солдатикам и дай нам разобраться с этим кариенским мерзавцем.
Тарджа почти физически ощутил враждебность, исходящую от хитрианских наемников. Что делать? Защитники далеко, а о Дамиане, который мог бы привести их в чувство, они, поди, и думать забыли. Внезапно его как пронзило: «А ведь они могут меня убить!» Наемники подступили ближе, и Тарджа сделал то, что первым пришло в голову. Он ударил хитрианца локтем в лицо и пнул его по ногам. Хитрианец упал как подкошенный, остальные даже отреагировать не успели. Тарджа наступил сапогом на его изуродованное горло и обвел взглядом налетчиков.
— Ну? — спросил он, стараясь выглядеть грозно. — Кто следующий?
Человек отчаянно извивался под сапогом, судорожно хватая ртом воздух.
— Думаю, они вас поняли, капитан.
Увидев Альмодавара, Тарджа с трудом сдержал вздох облегчения. Хитрианский капитан проревел несколько слов своим людям, и толпа быстро рассосалась. Тарджа убрал ногу. Человек с трудом поднялся и, схватившись за горло, дал стрекача — только пятки засверкали. Альмодавар угрюмо усмехнулся.
— Я не думал, что вы ищете смерти, капитан, — заметил он, покачав головой. — Вам бы следовало знать, что нельзя мешать налетчикам, когда они требуют крови.
— Вашим налетчикам больше делать нечего, как подзадоривать убийцу.
Тарджа опустился перед мальчиком на колени, легонько похлопал его по щекам и, увидев, что его веки дрогнули, вздохнул с облегчением. Альмодавар посмотрел на парнишку и пожал плечами.
— Полегче, капитан. Этот пацан сам напросился. Он хотел умереть за своего Всевышнего.
Тарджа подхватил мальчика под мышки и поставил на ноги, но тот вдруг вырвался. Казалось, он был совсем не рад неожиданному спасению.
— Я не приму помощь безбожника, — сказал он на ломаном хитрианском, с трудом шевеля разбитыми губами.
Значит, он довольно долго пробыл в плену, коли лопочет по-хитриански. В Кариене он никогда не стал бы изучать этот варварский язык. Тарджа посмотрел на Альмодавара и снова уставился на мальчишку.
— Значит, ты неблагодарный маленький щенок? — сказал он по-кариенски.
Альмодавар, внешне напоминавший неграмотного пирата, прекрасно говорил по-кариенски, а также по-медалонски и по-фардоннски. Дамиан не уставал повторять, что знание вражеского языка — первый шаг на пути к пониманию неприятеля. Обнаружив, что большинство налетчиков бегло говорят на нескольких языках, Тарджа очень удивился. Его защитники, по крайней мере офицеры, могли изъясняться по-медалонски и по-кариенски. Умение беседовать с союзниками на их языках считалось признаком аристократизма, а вот язык южан изучали немногие. Тарджа быстро усвоил урок Дамиана, но убедить Дженгу в том, что защитникам необходимо освоить хитрианский, так и не смог.
— Вот именно, — подтвердил Альмодавар, без малейшего усилия перейдя на язык врагов. — Он петушится уже не в первый и, я уверен, не в последний раз. Они с братцем сообщили нам о союзе Фардоннии и Кариена. Братец, правда, быстро присмирел, а этот собирался одолеть нас одной левой.
Тарджа некоторое время с любопытством разглядывал парнишку.
— Так это кариенский шпион?
Услышав в голосе Тарджи издевку, мальчишка рассвирепел:
— Безбожник! Свинья! Всевышний утопит тебя в море отчаяния!
— Я начинаю жалеть, что спас тебя, мальчик, — предупредил его Тарджа. — Думай что говоришь.
— Меня спас Всевышний!
— Что-то я не заметил его здесь, — хохотнул Альмодавар и быстро перешел на медалонский: — Вы не хотите забрать его с собой? У нас этот мелкий наглец вряд ли долго протянет.
Тарджа нахмурился. Вот чего им в лагере не хватает, так это десятилетнего неуправляемого горлопана с его Всевышним. Однако Альмодавар прав: парень не заживется среди хитрианцев. Тарджа наскоро все обдумал и повернулся к капитану.
— Хорошо, я возьму его с собой, — сказал он по-кариенски, чтобы мальчишка мог следить за ходом беседы. — А братец его пусть остается у вас. Если этот фрукт станет зарываться, я вам сообщу. А вы в ответ на каждую мою жалобу будете присылать мне один братишкин пальчик. Когда кончатся пальцы на руках, начинайте кромсать ноги. Может быть, перспектива увидеть беспалого брата поможет ему научиться держать себя в руках. Очевидно, это достоинство не поощряется их Всевышним.
Залитое кровью лицо парнишки побледнело. В глазах заблестели слезы.
— Вы гадкие, зловредные, дикие ублюдки! — завопил он.
— Тэк-с, — произнес Тарджа. — Запомни это, мальчик, и не говори потом, что ничего не сказал. — Он старался не смотреть на Альмодавара. Хитрианский капитан издал звук, похожий на кашель, но Тарджа подозревал, что это была неудачная попытка сдержать смех. — Иди и собери свои манатки. Если не вернешься через пять минут, то увидишь, как выглядит твой брат без левого уха.
Мальчишку как ветром сдуло. Альмодавар громогласно захохотал.
— Капитан! Клянусь, вы превращаетесь в хитрианца.
— А чего ж вы хотите от гадкого, зловредного и дикого ублюдка?
— Действительно, — усмехнулся Альмодавар. — У вас сегодня интересный день. Сначала вы задали перцу моим налетчикам, потом этак запросто приручили кариенского фанатика. Что дальше?
— Я хотел вас об этом спросить, — ответил Тарджа. — От лорда Вулфблэйда не было вестей?
— Никаких. Да не волнуйтесь вы так, капитан. Он вернется.
Тарджа вздохнул — другого ответа он и не ожидал. «Вернуться-то он вернется. Вот только до или после войны?»
Глава 15
Размерами Ярнарроу мог сравниться с Талабаром, но больше ничем не напоминал красивую и светлую южную столицу. Рядом с капитальными зданиями, крытыми серой черепицей, теснились бедные лачуги, сложенные из всего, что их нищим обитателям удавалось где-нибудь стянуть. Над городом, словно огромный кулак, возвышался замок Ярнарроу — еще более мрачный, чем город, лежащий у его подножия. Адрина вспомнила Талабар — здания из розового камня с плоскими крышами, широкими балконами и решетками, увитыми плющом, зеленые деревья вдоль широких улиц, густой аромат, разлитый в неподвижном воздухе, веселых нарядных горожан — и приуныла. Здесь все было серым: дома, небо и даже люди. Над городом вечно висел тяжелый смог, и от удушливого запаха некуда было деться.
Адрина представила себе, что проживет здесь до самой смерти, и расстроилась вконец.
Свадьбу сыграли неприлично поспешно — через день после прибытия Адрины. Вонулус заставил ее выучить наизусть кариенскую свадебную клятву, а Мадрен наконец-то успокоилась, убедившись, что принцесса знает, как подобает себя вести невесте. Едва путешественники прибыли в Ярнарроу, Адрину сей же час водворили в огромные покои, где гуляли жуткие сквозняки, и велели готовиться к церемонии, назначенной на следующий день. Ее даже не представили королю Ясноффу или королеве Арингард, что принцессу несколько озадачило.
Наутро Адрину одевала к свадьбе Тамилан — ей единственной позволили остаться при госпоже. Фрейлины же бегали, суетились с озабоченным видом — короче, делали все, что Адрине было не нужно. Критически осмотрев унылое серое одеяние — свадебное платье, которое заботливо приготовила Мадрен, — принцесса швырнула его подальше и облачилась в традиционный фардоннский невестин наряд, который привезла с собой. Поначалу он предназначался для Кассандры, но, поскольку сестры были почти одинакового телосложения, — не пропадать же добру. И Адрина забрала его себе, чтобы не объяснять отцу и Лектеру, почему Джепинель не сшил ей новый. Правда, платье было немного тесным и весьма вызывающим, но Адрине очень уж хотелось насолить Кратину — пусть не воображает.
Во время короткой остановки в замке Сетентон Адрине довелось узнать много интересного, но самым любопытным оказалось то, что когда-то Кратин был помолвлен с Честити, но вмешались государственные интересы, и до свадьбы дело не дошло. «Ах, вот оно что, — подумала тогда Адрина. — Ну теперь понятно, почему принц так себя ведет. И отчего эта девица все время так жалобно смотрит на него, понятно тоже. Похоже, она втюрилась не на шутку. Сдается мне, что и Кретин отвечает ей взаимностью. Ну погоди же, я заставлю тебя позабыть эту глупую корову. Ты еще не видел, как я хороша в своем свадебном наряде».
А наряд был просто загляденье: коротенький лиф из темно-синего кружева, расшитого бриллиантами, с узкими рукавами и умопомрачительным декольте, оставлявший талию обнаженной, и такого же цвета пышная юбка из прозрачного струящегося шелка. Юбку держал серебряный плетеный пояс, на котором висел усыпанный драгоценными камнями кинжал в ножнах, принадлежавший когда-то ее матери. Много лет назад фардоннской невесте полагалось иметь меч, но традиция претерпела изменения, и нынче Клинок невесты был скорее украшением, чем предметом необходимости. Однако лезвие по-прежнему оставалось острым — в этом Адрина убедилась, когда больно порезалась об отцовский подарок еще в Талабаре.
Не забыла Адрина и о фардоннских свадебных украшениях. В пупке уютно гнездился большой голубой алмаз, точно такие же бриллианты, только поменьше, и сапфиры сверкали в ожерелье, обвивавшем точеную шею. По традиции не прибранные в прическу волосы черными мягкими волнами ниспадали до пояса. Завершала все это великолепие голубая мерцающая фата, закрывавшая пол-лица. Длинная, легкая как перышко, она летела по воздуху за невестой, шедшей по нескончаемому проходу огромного храма Хафисты мимо онемевшей от изумления кариенской знати.
Войдя под величественные своды, Адрина ошеломленно застыла: вот это великолепие! После мрачного, строгого монастыря на острове Сларн храм Хафисты казался ослепительным. В центре собора вкруг стояли высокие резные колонны из мрамора с золотыми прожилками, поддерживавшие сводчатый потолок, который над алтарем превращался в купол. Крохотные перламутровые изразцы, украшавшие нефы, ловили солнечный свет и проливали его дождем на головы прихожан.
Храм был заполнен до отказа — каждый, кто получил приглашение на королевскую свадьбу, не преминул им воспользоваться. Адрина слышала возбужденный шепот. Ни одного приветливого лица, ни одной ободряющей улыбки! Тристану и его воинам в храм войти не разрешили — дабы дикари не осквернили священное место своим присутствием. Единственным знакомцем, которого Адрина увидела, шествуя к алтарю, оказался Вонулус. Одетый в соответствующее случаю облачение, со своим вечным посохом, он стоял вместе с другими жрецами неподалеку от алтаря. Перехватив взгляд принцессы, он укоризненно покачал головой.
У алтаря томился принц, с головы до пят одетый в черное. Строгость наряда разнообразили лишь золотой обруч на голове да блестящий серебряный амулет с изображением звезды и стрелы Всевышнего. Едва глянув на него, принцесса Адрина поняла: Кратин взбешен. Видеть его таким ей еще не доводилось. «А чтоб ты провалился, — подумала она. — И все эти уроды вместе с тобой».
К счастью, церемония была короткой. Поклявшись Кратину в верности, а церкви — в преданности, Адрина и глазом не успела моргнуть, как стала супругой принца. Ведущий церемонию верховный жрец, стараясь не смотреть на обнаженные прелести невесты, объявил их мужем и женой и во весь рост распростерся перед алтарем. Заранее проинструктированная Вонулусом, Адрина знала, что следует делать, и вместе с Кратином последовала примеру жреца. Мраморный пол оказался ледяным. «Зря я так разоделась», — подумала она, чувствуя, как от холода зашлось сердце. Принцесса прикусила губу. Позади послышался шум: вслед за молодоженами на пол укладывались гости, и, судя по вздохам и сдавленному кряхтению, не для всех эта задача была легкой.
Минут десять, пока все лежали на полу, в храме стояла мертвая тишина. В это время следовало думать о Всевышнем и мысленно каяться в грехах. Адрине хотелось плюнуть на все, встать и уйти — пол был ужасно холодным.
Наконец верховный жрец с трудом поднялся на ноги, за ним стали вставать остальные. Адрина посмотрела на Кратина и улыбнулась: нужно соблюдать приличия — хотя бы на людях. Тот осторожно взял ее под руку и повел к выходу. Гости вяло захлопали в ладошки.
У крыльца ждали Тристан и отряд гвардейцев в белых мундирах, которые должны были сопровождать молодоженов в замок. Увидев сестру, Тристан подмигнул ей. Его люди быстро оттеснили толпу, и Кратин подвел жену к экипажу. Адрина уселась, расправила юбку и посмотрела на новоиспеченного супруга. Тот же глядел на крыльцо храма, где стояла зареванная леди Честити. Адрина нахмурилась. И как прикажете соперничать с этой серой мышью?
— Знаете, дорогой муж, вы могли бы и улыбнуться. Свадьба считается радостным событием. По крайней мере, в Фардоннии.
— Мы не в Фардоннии, — буркнул Кратин. Карета качнулась и тронулась с места. — Извольте этого не забывать!
«Ого, каков нахал!» — изумилась Адрина и брякнула, не задумываясь:
— А вы извольте не забывать, на ком женились!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60