– Пока.
– Если что услышишь, дай знать, ладно? Нам, девушкам, надо держаться вместе, не так ли?
– Разумеется. Ладно, бегу. Счастливо.
Она поспешно выбралась из толпы оживленно переговаривающихся девиц, которые с ее уходом скорее почувствовали, нежели увидели, что перед зеркалом образовалось несколько свободных дюймов драгоценного пространства.
Выскочив в вестибюль, Бэмби кинулась к телефонной будке, захлопнула дверь и бросила в прорезь четвертак. Из кабинета звонить не хотелось – а вдруг эти трое вернутся с обеда раньше? Звонок был из тех, что требуют совершенной секретности – и срочности.
Набрав прямой и совершенно конфиденциальный номер Голдсмита на Уолл-стрит, она принялась отсчитывать гудки – один, второй, третий...
И наконец...
– Роберт? – промурлыкала она голосом примерной девочки. – Это я, Бэмби. Слушай, я звоню из автомата, так что прямо к делу.
Она прикрыла ладонью мембрану и быстро осмотрелась по сторонам – нет ли кого поблизости?
– Я только что узнала, что мой шеф уходит в отставку, – прошептала она прямо в трубку. – И я хочу занять его место, Роберт, очень хочу. – Бэмби перевела дыхание. – Все отдам, лишь бы получить это место. И когда я говорю «все», то это и значит – все!
Бэмби осталась одна в кабинете и уже собиралась уходить, когда негромко зазвонил телефон. Она с укором посмотрела на аппарат, решая, поднимать трубку или не стоит. Кто ей мешает сегодня уйти пораньше? Не наплевать ли на эту беспрерывно звонящую штуковину?
Но тут ей вдруг пришло в голову, что это может быть Роберт, и она поспешно схватила трубку.
– Мисс Паркер, – бойко проговорила она. – Отдел картин старых мастеров.
– Здравствуйте. – Голос явно не принадлежал Голдсмиту. – Говорит Захария Бавоза из юридической конторы «Калвет, Баркхорн, Уолдбургер и Слокум». У меня поручение от одного из наших клиентов.
– Чем могу быть полезна? – Бэмби подавила вздох разочарования.
– Этому клиенту... имени своего он предпочел бы не называть... досталась по наследству одна картина. Гольбейн.
– Ну и...
– Эксперты от «Кристи» и «Сотби», а также несколько частных торговцев подтвердили ее подлинность и оценили в двадцать–тридцать миллионов долларов.
– Насколько я понимаю, вам нужна еще одна экспертиза? – Бэмби явно оживилась.
– Нет, нет, мисс Паркер, – усмехнулся ее собеседник. – В подлинности картины мы совершенно уверены. Наш клиент хотел бы ее продать.
«Что-то тут не так, – удивленно подумала Бэмби. – Будь это и впрямь Гольбейн, „Кристи“ и „Сотби“ должны были бы ухватиться за это дело. Чего же он нам звонит?»
– Мы с удовольствием посмотрим картину, – осторожно сказала она и вдруг, отбросив всякие колебания, нырнула в реку с головой: – Да что там, мы будем счастливы выставить ее на продажу!
Последовала короткая пауза.
– Я мог бы доставить полотно завтра вместе с соответствующей документацией. Скажем, в одиннадцать утра. Устроит?
У Бэмби учащенно забилось сердце.
– Отлично, в одиннадцать. Буду ждать. Не забудьте – Бэмби Паркер.
«Так, так, так, – молча приговаривала она, вешая трубку. – Вот это да! Если все выгорит, этот Гольбейн станет сенсацией на ближайшем аукционе полотен старых мастеров. – Перед глазами у нее встала вся картина. – Иллюстрацию поместим на обложке каталога. Разошлем пресс-релизы. От предложений отбоя не будет. Может, даже удастся установить рекорд. – Бэмби места себе не находила от возбуждения. – То-то у Кензи и Арнольда лица вытянутся. Да они от зависти глаза мне будут готовы выцарапать!»
Глава 7
Пятая авеню, 832
Изящные белые буквы с черной каймой четко выделялись на тяжелом кремовом козырьке, нависавшем выпуклым ромбом над улицей.
На медных табличках, сверкающих, как начищенный пятак, по обе стороны стеклянных дверей в стиле ар-деко, трехзначное число повторялось.
Голдсмиты занимали в этом фешенебельном жилом доме два этажа. Снаружи стены величественного старинного здания, похожего на крепость, отчистили от копоти пескоструйными аппаратами. Изнутри его круглосуточно охраняла небольшая армия: помимо привратника в униформе, два охранника в вестибюле, а вдобавок наиновейшая система электронной защиты и скрытые камеры у черного входа.
Эти меры предосторожности отнюдь не казались лишними, ибо совокупная стоимость имущества жильцов составляла около восемнадцати – двадцати миллиардов долларов. Зандра фон Хобург-Уилленлоу, которой, впрочем, уже приходилось здесь бывать, по достоинству оценила эту мощную крепость, и отнюдь не за обслугу в белых перчатках. Для нее это было идеальное убежище. Если лондонские бандиты и отыщут ее здесь, то дальше вестибюля им не пройти, ибо даже посетители, знакомые охране, подвергаются тут проверке не менее строгой, чем туристы у ворот Белого дома.
– Пожалуйте, мадам, – строго сказал привратник, переговорив предварительно с кем-то по внутреннему телефону. – Четырнадцатый этаж.
Когда Зандра вышла из лифта, парадная дверь в жилище Голдсмитов уже была распахнута, а в роскошном холле ее поджидал безукоризненно одетый мужчина.
– Меня зовут Хулио, – небрежно бросил он. – Я служу здесь мажордомом. Мадам велела мне вас встретить.
Не поворачивая головы, он поднял руку и щелкнул пальцами. Мгновенно и как бы ниоткуда возникла горничная в белоснежном переднике. Глаза у нее были опущены, в движениях ощущалась какая-то суетливость.
Хулио неодобрительно посмотрел на потертую сумку Зандры, и горничная немедленно выхватила ее из рук хозяйки.
– Не угодно ли последовать за мной, мадам? – торжественно осведомился Хулио. – Я провожу вас в гостевые покои.
Они миновали широкую мраморную лестницу со стальными перилами, богато украшенными золоченой бронзой, ведущую на второй этаж. На стенах были в изобилии развешаны картины старых мастеров.
Куда ни глянь, все выглядело совершенно иначе и гораздо шикарнее, чем два года назад, когда Зандра была здесь в последний раз.
Через открытую дверь в глаза ей бросились старинная тисненая кожа на стенах, портреты работы Тиссо, Балдини и Сарджента во весь рост, не говоря уж о кадках с серебристыми пальмами футов восемнадцати в высоту.
И вообще, куда ни кинь взгляд, в глаза бросалась вызывающая роскошь: ковры с загадочными узорами, волнующиеся под ногами океанской волной; горящие камины; абажуры из зеленого и алого шелка; обитые парчой банкетки, пышные подушки, благородная старинная мебель, огромные зеркала.
Совершенно новая обстановка, подумалось Зандре. Дина в своем репертуаре. «Если в чем сомневаешься – обновляй дом, вот мой девиз!» – как-то со смехом поделилась с ней подруга.
Вспомнив этот разговор, Зандра улыбнулась. Да, у Дины слова не расходятся с делом. Но к сожалению, вместе с обстановкой она полностью поменяла и обслугу. Зандра не заметила ни единого знакомого лица.
– Мадам велела передать, что постарается не задерживаться, – холодно сообщил Хулио, открывая дверь красного дерева и отступая в сторону.
Зандра вошла в гостевые покои. Хулио последовал за ней, деловито обошел помещение, включил свет, где только можно, раздвинул тяжелые парчовые (XVII век!) шторы.
– Если вам кто-нибудь понадобится, – пояснил Хулио, – можно воспользоваться одним из этих телефонов слоновой кости. Рядом с кнопками имена всех служащих, начиная с кухарки и кончая мной.
– Как в гостинице! – весело воскликнула Зандра.
– Да. – Хулио даже не улыбнулся. – Если захотите позвонить в город, в вашем распоряжении два телефона, номера написаны на каждом. Ну а теперь, если я больше ничем не могу быть полезен...
– Пока нет, благодарю вас.
С его уходом температура в комнате, так, во всяком случае, показалось Зандре, повысилась градусов на двадцать.
На пороге двери, соединяющей гостиную со спальней, появилась горничная и с робкой улыбкой сказала:
– Прикажете разложить ваши вещи, мадам?
– Спасибо, не стоит. – Зандра отрицательно покачала головой.
– В таком случае чем еще могу быть полезна?
– Если не трудно, я бы не прочь выпить чашку чая.
– Ну что вы, мадам! Сию минуту, мадам. Между прочим, меня зовут Лиза. – Горничная сделала книксен и бесшумно удалилась.
Зандре предоставилась возможность осмотреть апартаменты.
Стены роскошной гостиной были обиты зелеными панелями с позолотой и украшены небольшими натюрмортами Фонтен-Латура. Четыре французских окна вели на крытую террасу с пышной зеленью и золочеными креслами и канапе в стиле Людовика XVI, обитыми алым бархатом. На столиках были расставлены разнообразные керамические фигурки и вазы со свежими цветами.
Примыкающая к гостиной спальня предназначалась явно для женщины: на стенах шелковые обюссонские ковры, бледно-розовые, слегка выцветшие от времени, лепной потолок, окна задернуты малиновыми шторами из парчи, покрывало на кровати – того же цвета. В нише, на столике в форме полумесяца, – телевизор. В общем, прямо королевские покои.
На противоположных сторонах спальни были две строго симметричные двери. Зандра толкнула левую и оказалась в огромной ванной из мрамора, со множеством зеркал, в которых под разными углами отражалось абсолютно все, включая и ее самое.
Осмотревшись в ванной, Зандра вернулась в спальню и толкнула правую дверь. Внутри сразу же автоматически включился приглушенный свет, и ее взору открылся гигантский, размерами напоминающий небольшой модный магазин, шкаф. Сейчас он пустовал, но в любой момент готов был заполниться. Были здесь ящики для белья, угловые полки для обуви, помещения для шляп, зеркала, не говоря уж о множестве пластмассовых мешков для одежды. К каждой вешалке, обитой розовым шелком, был прикреплен мешочек с благовониями.
«Ну, мне-то хватит и одного ящика», – усмехнулась про себя Зандра.
Услышав негромкий стук в дверь, она вернулась в гостиную. На пороге появилась Лиза с подносом.
– Замечательно! Все, Лиза, можете быть свободны. Спасибо. – Зандра улыбнулась.
Оставшись наконец в одиночестве, она налила себе чашку чая, добавила каплю сливок и кусок сахара и побрела в спальню. Поставив чашку на столик, Зандра извлекла из дорожной сумки ее скудное содержимое. Повесила на вешалку свою рокерскую куртку. Сложила в ящик – действительно, с лихвой хватило одного – смятое белье.
Покончив с этим, она печально оглядела гигантскую гардеробную. Да, ей явно не хватает даже самого необходимого.
Впрочем, она тут же наказала себе не думать об этом. Право, нехватка одежды – это самая малая из ее проблем. Благодаря Дине у нее есть крыша над головой, и весьма недурная. Нечего гневить Бога. Учитывая обстоятельства и ту спешку, с которой она, выскользнув из рук своих тюремщиков, покинула Лондон, не жаловаться надо, а радоваться. Довольно хандрить! Все могло быть гораздо хуже.
Нахлынули мысли о брате.
Рудольф... Рудольф...
Зандра шумно вздохнула. Печальная правда состоит в том, что неопределенное будущее брата и ее ставит в сомнительное положение.
Ее зеленые русалочьи глаза наполнились слезами.
О Господи! Как подумаешь, что эти звери сделают с Рудольфом, если...
Руки у нее задрожали, несколько капель чая пролилось на блюдце. Отставив чашку, Зандра вскочила на ноги и принялась нервно расхаживать по спальне, то и дело запуская руку в гриву волос.
Бросившись на кровать и сдвинув апельсинового цвета брови, она выхватила из сумочки записную книжку в переплете из страусовых перьев и начала стремительно ее перелистывать.
«Надо что-то делать, – твердила про себя Зандра. – Хоть что-нибудь... Иначе я никогда себе не прощу...»
Ее глаза слепо блуждали по комнате, но на лице появилось упрямое выражение, губы сошлись в жесткую линию.
Но все по порядку. Главное сейчас – найти Рудольфа.
А для этого надо обзвонить всех его друзей и знакомых на Британских островах, включая Ирландию, Шотландию и Уэльс.
Да-да, именно так! Оставить сообщения везде! Тогда, если он залег на дно у какого-нибудь из друзей или просто с кем-нибудь случайно столкнется, будет хотя бы знать, как связаться с ней.
Оставалось лишь молиться, чтобы ее упрямый братец так и поступил. Только вместе – сообща – они смогут обдумать сложившуюся ситуацию и решить, что делать дальше. Одна голова хорошо, а две лучше.
Немного успокоившись и обретя способность рассуждать здраво, Зандра быстро допила чай, вышла в спальню и налила себе еще чашку. Сделав глоток, она села на стул с изящно изогнутой спинкой, поставила чашку на столик и потянулась к трубке.
Поставив аппарат на колени, Зандра открыла книжку на первой странице. Она начнет с «А» и, если понадобится, дойдет до самого «Я».
– Черт! – Зандра оттолкнула аппарат, швырнула на пол записную книжку и, бросившись ничком на малиновое покрывало, застыла в неподвижности.
Внутри у нее все кипело, что и неудивительно, если принять во внимание, что последние два часа она названивала по различным номерам, и все впустую. Никто Рудольфа не видел и даже ничего не слышал о нем.
Мало того, семеро знакомых брата – семеро! – сказали, что тоже его разыскивают и не затруднит ли ее, Зандру, передать брату, когда она его найдет, чтобы тот им позвонил? Дело в том, что он наделал кучу долгов... конечно, они все понимают и давить не хотят... но неплохо все же, чтобы он хоть как-нибудь расплатился...
На щеках у Зандры зажглись два ярких пятна.
– Да пошел он к черту! – выдохнула она, устало откидываясь на спину.
Прищурившись, девушка рассеянно посмотрела на яичного цвета изнанку нависающего над кроватью парчового балдахина. Надо бы, конечно, довести до конца начатое. Ведь она дошла только до «Г». К тому же не все телефоны на первые три буквы ответили, следует повторить. Но Зандра чувствовала себя слишком подавленной. И уж вовсе не могла примириться с мыслью, что последующие звонки принесут лишь новые напоминания о долгах.
– Эй!
Чей-то внезапно прозвучавший голос заставил Зандру стремительно вскочить с постели.
– Дина! – Она прижала руку к сердцу и посмотрела на приятельницу округлившимися, как блюдце, глазами. – Я так испугалась. Даже не слышала, как ты вошла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71