Местечко – подлинный рай.
Есть здесь две небольшие гостиницы, бар да около шестидесяти частных домов. Туристов сюда не влечет – у этих берегов трудно бросить якорь. В это уединенное место наезжают для отдыха лишь люди знатные, богатые и знаменитые. Ибо уединение – последний оплот, редкая роскошь в стремительно сужающемся в размерах мире.
И более всего эта роскошь обнаруживает себя в архитектурных фантазиях, укрывающихся среди низких холмов и кедров, бугенвиллей и жасминов Мастика.
Все тут странно смешалось: английская крепость с бойницами, крохотная японская деревушка, индонезийские домики из тикового дерева, украшенные резьбой, мавританский дворец и даже собственный Тадж-Махал.
Названия этих причудливых архитектурных сооружений вполне соответствуют мистическому духу Мастика – «Океания», «Озарение», «Форт-Шенди», «Голубые воды».
Именно здесь, в этом Эдеме, и проводили свой медовый месяц наши новобрачные. Они заняли виллу «Нептун» – нечто вроде античного храма с колоннами, огибающего с трех сторон большой бассейн. Сплошь увитые жасмином стены за выступающими вперед глубокими тенистыми лоджиями выложены из кораллового песчаника и прорезаны множеством створчатых окон, так что комнат в обычном понимании здесь, по существу, нет – все на открытом воздухе.
Вокруг бассейна возвышаются мраморные статуи – Нептун, нимфы, дельфины, фавны, кентавры, сфинксы, морские божества. А за ними каскадом обрываются в аквамариновое море пышные сады.
Тут, в небольшой бухте, покачиваются на якоре белая моторная яхта и рядом остроносый, красного дерева, шлюп, напоминающий скорее лезвие ножа.
В этот мартовский полдень дом со всех сторон обтекал легкий пассат, небо синело лазурью. В неясной дымке виднелись соседние острова – издали они были похожи на китов, греющихся на солнце.
По крайней мере так казалось Зандре, нежившейся в шезлонге в тенистом полумраке лоджии.
– Что мне больше всего здесь нравится, – заметила она, – так это отсутствие окон. Они и не нужны. Тень... вентиляторы... пассат... Право, милый, здесь настоящий рай. Что? Мой ход? – Зандра перевела взгляд на шахматную доску, лежащую между ними на низком столике, и задумалась.
Карл Хайнц, раскачиваясь в шезлонге, с улыбкой смотрел на жену.
«Вот так бы всю жизнь глаз с нее не сводил», – думал он, прислушиваясь к ее беспрестанному щебетанию.
И в этом не было преувеличения. Одно лишь присутствие Зандры его опьяняло, наполняло удивительной радостью. Это живое, ликующее существо приводило его в такое состояние, что иногда казалось: еще чуть-чуть, и можно умереть от счастья. Только теперь Карл Хайнц понял наконец, что вдохновляет поэтов и почему только любовные песни, от которых раньше он отмахивался с таким пренебрежением, способны по-настоящему выразить его чувства.
– Слушай, Хайнц, – почти с отчаянием заговорила Зандра, – ну что это за игра, в которой надо непременно выигрывать? Дурацкие правила!
Зандра взяла ладьей ферзя противника и широко улыбнулась.
– Твой ход, – бодро проговорила она, протянула руку и, сорвав с соседнего куста жасмина целый пучок цветов, принялась лениво обрывать лепестки.
Но Карл Хайнц, казалось, вовсе забыл о шахматах. Он просто смотрел на жену, любуясь, с каким чисто физическим наслаждением она перебирает цветы.
«О Господи, ну когда же она поймет, что женитьба для меня – не просто сделка, я люблю ее, и только это имеет значение!»
– Ну, Хайнц, – нетерпеливо сказала Зандра, – о чем задумался?
– Смотри, пыльца попадет на нос, – негромко проговорил он.
– Так, наверное, уже попала. – Зандра наклонилась к нему и сморщила нос. – Ну как, есть?
– Да, и выглядит очень симпатично.
– В таком случае не буду стирать. Будем считать, что я просто чумазый мальчишка.
Зандра засмеялась и вскочила на ноги, нарочно опрокинув доску. Фигуры со стуком покатились по полу, Зандра схватила мужа за плечи и рывком подняла с шезлонга.
– Слушай, милый, ведь необязательно доигрывать, правда? Особенно в такой чудесный день. Давай искупаемся.
– Давай. – Он направился в дом. – Сейчас вернусь.
– Эй, куда ты? – Зандра удержала его за руку.
– За плавками.
– О Господи, да кому нужны твои плавки? Не будь таким ханжой. К тому же слугам все равно ничего не видно, а если не подходить к самому обрыву, то и с яхты тоже.
Она посмотрела ему прямо в глаза и добавила с легкой хрипотцой в голосе:
– А если ты меня стесняешься, то я твоя жена.
Зандра выпустила его руку, ловко стянула через голову майку и тряхнула волосами.
Карл Хайнц задохнулся. Под майкой у Зандры ничего не было. Малиновые соски дерзко выпячивались вперед.
– Ну что, разденешься ты наконец, или, может, помочь?
Не сводя с нее глаз, Карл Хайнц скинул рубашку и принялся расстегивать брюки.
– Слава Богу! – бросила Зандра и бегом кинулась к бассейну.
Карл Хайнц засмотрелся на жену, а полюбоваться было чем: Зандра сложила над головой руки, легко подпрыгнула и ласточкой ушла в воду, совершенно не потревожив поверхности.
Карл Хайнц восхищенно покачал головой. И как это у нее все так получается? За что ни возьмется – чистое совершенство. Ну не может быть, чтобы у нее вовсе не было недостатков.
Зандра вынырнула в противоположном конце бассейна, у статуи Нептуна, и, отбросив назад слипшиеся волосы, помахала мужу рукой.
– Ну, что же ты? Давай сюда! Вода замечательная!
Сбросив брюки и трусы, Карл Хайнц прыгнул в воду и вынырнул, яростно тряся головой и рассыпая вокруг себя тучи брызг, прямо рядом с Зандрой.
– Ну как? Здорово, правда?
Вода под лучами солнца ослепительно сверкала.
– Действительно, неплохо, – снисходительно кивнул Карл Хайнц.
– Неплохо? – Зандра брызнула на него водой. – Всего лишь неплохо?
Карл Хайнц широко ухмыльнулся и произвел ответный выстрел.
Зандра взвизгнула, набрала в грудь побольше воздуха и нырнула.
Карл Хайнц закрутился на месте, высматривая жену: что это она задумала?
Внезапно его резко потянули под водой за ноги. Карл Хайнц захлебнулся и, беспорядочно молотя руками, вынырнул на поверхность.
– Это еще что за фокусы?
– А что? – Зандра заразительно рассмеялась.
Карл Хайнц ринулся вперед.
Прикинувшись испуганной, Зандра быстро поплыла в сторону. Он погнался за ней, но силы были не равны, и догнать ее не удалось.
– Ага, боишься? – крикнул он.
– Чего именно?
– Не чего, а кого. Меня!
– И чего мне тебя бояться?
– Потому что знаешь, что будет, если догоню. – Глаза у него заблестели.
– И что же?
Трудно сказать, нарочно ли она сбросила скорость, но, во всяком случае, он схватил ее за лодыжку и притянул к себе.
– А вот это. – Притянув Зандру к себе, Карл Хайнц впился ей в губы.
Зандра почувствовала, что ее охватывает жар. Она обхватила его ногами, и, не разжимая объятий, жадно впиваясь друг другу в губы, они погрузились в аквамариновую глубину.
Даже в воде Зандра чувствовала, как сильно колотится сердце Карла Хайнца, и со всем пылом отвечала на его ласки. Они подпрыгивали, кувыркались, ныряли. Волосы у Зандры длинными прядями налипли на лицо, и она походила сейчас на речную фею. А дно бассейна, о которое ударялись солнечные лучи, напоминало подводный танцевальный зал.
Правой рукой Карл Хайнц прижимал к себе голову Зандры, левой ласкал ее грудь, мягко придавливая пальцами соски. Жар внутри ее разгорался все сильнее. Зандра негромко застонала.
Его руки поползли ниже.
Зандра задрожала всем телом. Дышать стало нечем, и они разом вынырнули на поверхность.
Зандра жадно, как рыба, выброшенная на берег, хватала воздух ртом. В ее глазах полыхал неукротимый огонь желания, а ведь никогда прежде она не считала себя особенно страстной, скорее, напротив, сдержанной.
– Пошли, – сказал Карл Хайнц, слегка подтолкнул жену и поплыл вслед к бортику бассейна.
Слова больше были не нужны. Едва ее плечи коснулись стенки, как она обернулась и отдалась ему, как нимфа отдается фавну.
– Еще, еще, – стонала Зандра со слезами на глазах.
Откинув голову назад, она мотала ею из стороны в сторону, выгибала спину, прижималась к нему бедрами. А его движения становились все быстрее, все яростнее, и вот вода вокруг них уже клокотала, вскипая пенящимися бурунами.
Зандра чувствовала, что оргазм близок, и вот ее всю затопило, подбросило вверх, поглотило. Она хрипло вскрикнула.
Но это было только начало.
Принцесса – не принцесса, в любви она ничем не отличалась от шлюхи.
Глава 48
«Ровно в три». Так сказала мисс П.
Кензи была на месте за двенадцать минут до назначенного времени. Она испытывала странное ощущение оттого, что все это уже было и сейчас только повторяется, причем в малейших деталях.
Что, разумеется, соответствовало действительности.
Все было как в первый раз.
Тот же подъезд, нырнув в который она тогда, как и сейчас, сменила кроссовки на свои лучшие туфли. Та же сумка, в которую вновь отправились кроссовки.
Заходящее солнце отбрасывало косые лучи на Пятьдесят Вторую улицу и, далее, на противоположный берег Ист-Ривер, ярко освещая ряды окон многочисленных фабрик и складов.
Приближаясь к дому, где жила мисс П., Кензи почувствовала на себе изучающий взгляд привратника. Что первое испытание она прошла, стало ясно, когда он открыл ей дверь и пригласил в вестибюль. Но не дальше. На стене красовалось объявление, из которого следовало, что любой посетитель должен назвать свое имя. Это явно касалось даже президента Соединенных Штатов. Ну что ж, в конце концов, это Ривер-Хаус, здесь живут избранные.
– Чем могу быть полезен, мэм?
Скрипучий голос привратника тоже не изменился.
Кензи сразу его узнала. Тот самый старикашка, что отшил ее в прошлый раз.
Слегка откинув голову, она попыталась обольстить его улыбкой мощностью в тысячу ватт.
Он твердо ее выдержал, сохранив непроницаемое выражение лица.
– У меня свидание с мисс П., – бодро заявила Кензи, отметив про себя попутно: «Ну вот, хотя бы что-то новенькое, в прошлый раз я назвала ее „мисс Понс“. Может, это подействует?»
Не подействовало.
– А почему вы решили, что здесь живет какая-то мисс П.? – Голос привратника был столь же бесстрастен, сколь и выражение его лица.
Кензи улыбнулась еще лучезарнее:
– А потому что вчера она мне позвонила.
– Ах вот как?
– Именно так. – «Господи, ну и Фома неверующий!» – А вы меня не помните? Однажды я здесь уже была. Я работаю в «Бергли», вот моя визитка. – Кензи принялась рыться в сумочке.
– В этом нет нужды. – Привратник поднял трубку внутреннего телефона. – Прошу прощения, мэм, еще раз – как вас зовут?
– Тернер. Маккензи Тернер. – Кензи огляделась, делая вид, что рассматривает убранство вестибюля.
– Это Арти. Тут некая мисс Тернер. Из «Бергли». Утверждает, что ей назначено свидание с мисс П. Что? Да-да... слушаю.
Кензи исподтишка посмотрела на привратника, но выражение его лица ничуть не изменилось.
– Ну что, – улыбнулась она, – прошла я проверку КГБ?
– Нет. – Он покачал головой. – Весьма сожалею.
– Что-о?
Привратник скромно откашлялся и отвел глаза.
– Домоправительница говорит, что мисс П. в Клостере. Это где-то во Франции.
– В Швейцарии, – машинально поправила его Кензи. – И когда же она уехала?
– Понятия не имею, мэм. Может, это было не в мою смену.
– Но ведь не далее как вчера я сама с ней разговаривала!
– Ничем не могу помочь, мэм. Может, в другой раз зайдете?
– В другой раз! Мне было назначено на сегодня!
– Тогда, возможно, надо было позвонить заранее...
– Так в этом же все и дело! Понимаете? У меня нет ее номера. Она сама со мной связывается.
– Повторяю, мэм, ничем не могу помочь. – Привратник с каменным лицом двинулся к двери. – Прошу, мэм.
Но Кензи не сдавалась.
– Слушайте, это чрезвычайно важно, – настойчиво заговорила она. – Может, сделаем так: я сама позвоню...
– Это абсолютно невозможно! – в ужасе воскликнул привратник и круто повернул назад, исполненный решимости защищать, если понадобится, телефон до последней капли крови.
– Тогда позвоните еще раз сами.
– Никак не могу, мэм. – Он сожалеюще покачал головой.
– Но почему?
– Потому что здесь действуют строгие правила. Один посетитель – один звонок. И никаких исключений.
– Но ведь бывают же ситуации...
– Не бывает. – Привратник скупо улыбнулся. – Во всяком случае, когда речь идет об апартаментах 5С.
«5С», – мысленно отметила Кензи. Кто знает, может, пригодится.
– Что же мне делать? – Кензи выжидательно посмотрела на привратника.
– Я уже сказал.
– Вот черт! – от души выругалась Кензи.
– Извините, мэм, но правила устанавливаю не я.
А еще говорят о Кафке, раздраженно подумала Кензи. Какой уж там Кафка! Подобного можно ожидать в какой-нибудь автомобильной компании, но уж никак не в самом знаменитом из нью-йоркских домов.
Круто повернувшись, она толкнула тяжелую дверь и, не успел привратник и глазом моргнуть, вылетела наружу.
Стремительно удаляясь от дома, Кензи пыталась привести в порядок расстроенные чувства, когда...
...то же самое!
Колеблющаяся занавеска.
Странное, неприятное ощущение, что за тобой наблюдают.
Кензи замедлила шаг и пристально вгляделась в знакомое по прошлому визиту окно на пятом этаже.
У нее перехватило дыхание.
– Клостер, как бы не так! – пробормотала Кензи.
Лила Понс! Собственной персоной. Стоит за гардинами, на голове тюрбан, одна рука на животе, в другой дымится сигарета – ни дать ни взять героиня очередного фильма.
На мгновение их взгляды как будто встретились, и тут же призрачная фигура исчезла.
Представление закончено, подумала Кензи и двинулась вперед. Она и так уже без толку потратила кучу времени.
Глава 49
– Что же такое случилось со старыми добрыми кофейнями? – печально произнес Чарли.
Был ранний вечер, и в одной из восьми десятков кофеен, что, как грибы, выросли на Манхэттене чуть ли не за одну ночь, толпились неряшливо одетые молодые люди.
– Что, что? – сварливо откликнулась Кензи. – Вместо кофе подают бурду.
Кензи сидела напротив, расправляясь с шоколадным тортом и отхлебывая капуччино.
– Что нужно этому городу, – пробурчал Чарли, – так это закон о нераспространении кофеен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71