Двадцать минут спустя вертолет сел рядом с частной больницей в живописном месте у подножия Баварских Альп.
Директор лично проводил Карла Хайнца в отделение интенсивной терапии. Здесь он и обнаружил сестру, несущую вахту у кровати пребывающего в коме отца.
– Ну, как он? – Карл Хайнц нагнулся и поцеловал Софью в щеку.
Но поцелуй пришелся в воздух: Софья мгновенно вскочила на ноги, поспешно хватая разбросанные по палате вещи. Посмотреть тут было на что: леопард (шляпа и пальто), черный крокодил (невероятных размеров сумка и туфли), слоновая кость (ожерелье, серьги, браслет).
– Наконец-то! – выпалила она. – Я тут сижу двенадцать часов кряду. Полагаю, мне следует поблагодарить тебя за избавление? – язвительно добавила Софья.
Громко цокая каблуками, она направилась к двери, открыла ее рывком и только тут обернулась.
– Добро пожаловать домой, – угрюмо сказала она.
Карл Хайнц бессильно рухнул на стул. Даже две минуты наедине с сестрой были для него непосильными. Неудивительно, что ее муж выбрал удобный момент, да и был таков. Можно представить, каково жить с такой женщиной.
Карл Хайнц перевел взгляд на больного.
Кто...
На какой-то момент ему показалось, что он не туда попал. Он заморгал и повнимательнее вгляделся в тощее тельце незнакомца, к которому тянулись трубки для искусственного дыхания.
«Одно из двух, – лихорадочно думал он, – либо я действительно не в той палате, либо произошла какая-то чудовищная ошибка...»
Ибо этот прозрачный, лишенный всяких половых признаков старичок не может быть его отцом. Невозможно себе представить такое превращение некогда цветущего мужчины, давшего ему жизнь. Нет-нет, это невозможно. Надо позвать врача, сказать, что произошло недоразумение...
Да только никакого недоразумения не было. Это все-таки был он. Его отец. Старый князь.
Быть может, всего лишь его призрак, и тем не менее...
Прижав руки к груди, Карл Хайнц закрыл глаза. До чего же несправедлива жизнь, молча повторял он.
Часы ползли один за другим. Время от времени бесшумно заходили врачи и сиделки, проверяли показания приборов, переворачивали больного, чтобы не было пролежней, тихо о чем-то переговаривались, сверяясь с записями. Вчерашний блестящий прием в «Метрополитене» казался отстоящим на миллионы световых лет, и только одна мысль стучала в голову: «Вот если бы Зандра оказалась здесь, рядом со мной...»
А Зандра, ничего не ведая ни о внезапном отъезде Карла Хайнца, ни тем более о его причинах, точно к десяти явилась в «Бергли». Час ушел на инструктаж в отделе кадров, заполнение анкеты на получение вида на жительство, после чего ей вручили чек на двухнедельный аванс и кредитную карту в ближайшее отделение «Ситибанка».
Далее Кензи, чрезвычайно довольная тем, что ее оторвали от телефона – уже дважды она бросала трубку, когда звонил Чарли, и только что повторила ту же операцию с Ханнесом, – повела ее в их общий отныне кабинет и познакомила с Арнольдом Ли.
– Добрый день, – вежливо приподнялся он, по своему обыкновению коверкая слова, и с безупречным азиатским поклоном протянул Зандре руку. – Можете называть меня просто Арнольдом. Добро пожаловать.
Поначалу Зандра попалась на этот крючок, но Кензи тут же все поставила на свои места.
– Он отлично говорит по-английски, – сердито бросила она. – И если позволишь дать тебе совет, то, как только он снова начнет эту бодягу, просто вели ему заткнуться.
– Хорошая мысль. – Зандра повернулась к Арнольду: – Заткнись!
Все трое расхохотались. Начало дружбе было положено.
Первый день в «Бергли» для Зандры прошел как в тумане. Наверное, об этом она всегда и мечтала. Настоящая работа, где она будет добывать себе пропитание, занимаясь в то же время полезным делом. В этот момент Зандра была уверена, что ничего лучшего в ее жизни уже не будет.
И как здорово, что свое место она нашла в известной ей области, словно долгие годы, проведенные среди шедевров живописи в величественных домах ее родичей, были специальной подготовкой именно к этой работе!
Всякие сомнения относительно ее профессиональной пригодности испарились в первый же день. Правда, в отделе царила столь хорошо ей знакомая, весьма специфическая атмосфера больших денег. Но в то же время она чем-то неуловимо отличалась от чопорного, на все пуговицы застегнутого мира, в котором она жила прежде. Зандра почувствовала себя птицей, которая после долгого плена в запертой клетке вырвалась на свободу.
Все здесь нравилось Зандре. Ни о каком другом месте и думать не хотелось. Даже самые обычные вещи казались ей необыкновенно интересными и захватывающими.
Кензи и Арнольд познакомили ее со служащими из других отделов, объяснили, чем придется заниматься в отделе старых мастеров, завалили каталогами прежних аукционов и отчетами по продажам. В конце концов они повели ее вниз, где в огромных стальных сейфах под землей со специальной, поддерживаемой на определенном уровне температурой хранились триста двенадцать полотен старых мастеров, которые предстоит выставить на продажу на ближайших торгах.
И именно тут, оказавшись в сверкающем мире красок, Зандра удивила не только Кензи и Арнольда, но и себя самое – таких познаний она за собой не подозревала.
– О Господи, Одри. У него потрясающе получались эти славные зверьки.
И еще: – Так. Французская школа. XVIII век. По платью можно узнать. А натурщица скорее всего была англичанкой.
И: – Ну на что это похоже! Какой, интересно, сапожник реставрировал эту картину? И кто на нее теперь позарится?
И: – Вот это натюрморт! Если только зрение мне не изменяет – Кристофаро Мунари. На таком состояние можно заработать!
И: – А это еще как сюда попало? По-моему, явная подделка. Советую тщательно проверить. Похоже, кто-то хорошо потрудился.
Арнольд и Кензи смотрели на нее, открыв рот.
– Ой, кажется, я слишком заболталась! Прощу прощения, мне вовсе не хотелось показаться всезнайкой. Просто, гостя у родичей, я видела такие собрания...
– Да не в этом дело, – мягко прервал ее Арнольд. – Просто мы с Кензи и вообразить не могли, что на место Бэмби Паркер придет такой толковый сотрудник. Да и дело ты, видно, любишь.
Польщенная Зандра залилась краской.
– Бэмби Паркер, – повторила она. – А кто это такая?
– Скоро узнаешь, – заверила ее Кензи. – О Господи, и как же это мы умудрились проморгать? – засуетилась она. – Хорошо, что ты заметила...
– Не волнуйся, дорогая, – сказала Зандра. – Сейчас займусь этим. Да, кстати, в какой газете лучше всего искать объявления о жилье?
– Ты имеешь в виду квартиры? – уточнила Зандра.
– Ну да. Жить где-то надо.
– Ну что ж, удачи! Хотя вообще-то квартиры на Манхэттене дороги. Работать здесь, конечно, почетно, однако на шампанское с икрой не хватит. Разве что на рис с зеленым горошком, – сухо добавила Кензи.
– Что же делать? Жить, повторяю, где-то надо.
– А запросы у тебя большие?
– С моими деньгами? Спальня, кухня, туалет – вот и все.
– Э-э... вообще-то я как раз ищу соседку.
– Отлично!
– Не спеши. Перед тем как прыгать в воду, неплохо хотя бы ногу окунуть. Словом, загляни как-нибудь в мою берлогу, осмотрись.
– Сегодня после работы годится?
– Вполне. Но должна тебя предупредить, ты будешь разочарована.
– Вряд ли, – улыбнулась Зандра.
После двенадцати Зандра сбегала в «Ситибанк» и открыла счет, получив попутно наличными по чеку. На обед она перехватила на бегу сандвич, а оставшееся до конца рабочего дня время посвятила изучению сомнительных полотен и их происхождения – процедура длинная и утомительная.
Зандра тем не менее нашла это занятие весьма интересным – скорее ребус разгадываешь, чем трудишься в поте лица.
После работы они отправились с Кензи к ней домой.
– Боюсь, ты привыкла к большей роскоши, – пробормотала Кензи, возясь с замком.
Раздался последний щелчок, Кензи толкнула дверь, включила свет в передней и отступила в сторону:
– Проходи.
Зандра с любопытством огляделась вокруг.
– Потрясающе! Так много места и такой... почти английский комфорт. И как это тебе удалось так устроиться?
Поворачивая по пути выключатели, Кензи повела ее по квартире.
– Кухня. Сейчас таких на Манхэттене уже не строят, это примерно двадцатые годы... ванная... моя спальня.
Зандра заглянула внутрь.
– Здорово! И так уютно.
– Тесно, ты хочешь сказать, – улыбнулась Кензи, пожимая плечами. – Ну да что поделаешь, другое не по карману. – Она открыла дверь напротив. – А здесь никто не живет. То есть пока не живет. Твоя территория. Надеюсь, тебя не смущает, что она уже обставлена?
Зандра перешагнула через порог и огляделась. Такой симпатичной эклектики в обстановке она еще не встречала.
– Все это за бесценок скуплено на аукционах, ушами только не надо хлопать, – с хитрой улыбкой похвастала Кензи. – Как видишь, я умею обделывать делишки. Во всяком случае, люблю.
– Восторг! Беру. Ну вот, кажется, опять наглею. Беру, если, конечно, ты берешь меня.
– Скажешь тоже! – поразилась Кензи. – Разумеется, беру, – решительно заявила она. – А как же иначе?
ЦЕЛЬ: «БЕРГЛИ»
Обратный отсчет времени
Пустошь, Невада, 22 ноября
«Пустошь» – не название населенного пункта; на уединенном плато неподалеку от федерального шоссе действительно ничего нет на много миль вокруг, кроме разве что совершенно заброшенной ныне заправочной станции, поставленной здесь десять лет назад.
Но этим вечером к ней с разных сторон подъехали один за другим два автомобиля. Выключив фары, они незаметно припарковались сзади, так что с шоссе заметить их было невозможно.
Джип «Чероки» прибыл из Вегаса.
Четырехдверный пикап – из Рино.
Стали они друг к другу багажниками, так что водителям, обоим в кожаных перчатках, надо было переговариваться через опущенные стекла.
Никто их не сопровождал. И оба выглядели точь-в-точь как в Макао – только в общих очертаниях люди, а в остальном – чистые роботы. Оба в комбинезонах и масках, закрывающих половину лица, опутанные проводами, искажающими голос, они смотрели друг на друга сквозь темные очки.
Первым заговорил тот, что был в джипе.
– Какие новости? – отрывисто спросил он скрежещущим голосом.
– Удалось связаться со всеми десятью специалистами, о которых вы говорили, – в тон ему ответил человек из пикапа. – Пять уже в надежном месте, включая одного из тех, что отбывали срок. Мы вытащили его из тюрьмы только на прошлой неделе.
– Из Мексики? На вертолете?
– Точно. И в тот же день переправили в Техас.
Раздался смех – словно косой прошлись по ржавому железу.
– А эти болваны все еще ищут его в Мексике, полицию всей страны на ноги поставили!
– Остальные трое пока в тюрьме?
– Мы с ними работаем. Тот, что в Колумбии, и другой, в Турции, считайте что на свободе. А вот со взрывником из Ирландской армии освобождения дело потруднее. Он сидит в английской тюрьме, а это – настоящая крепость. Насколько я понимаю, точный график еще не составлен?
– Пока нет, но только до тех пор, пока не вытащим нашего приятеля из Англии. Все упирается в него.
– И некем заменить?
– Невозможно! – Человек из джипа решительно покачал головой. Вообще-то взрывников найти нетрудно, но эту работу он мог доверить только ирландцу. Донахью Килдер был настоящим артистом в своем деле, мог поднять на воздух целое здание, используя лишь подручные средства, на вид такие безобидные, что их не заметит даже команда самых придирчивых и опытных экспертов.
Несчастный случай – таково будет задание, которое он даст ирландцу. Все должно выглядеть, как результат несчастного случая. Именно к такому заключению следует подтолкнуть розыскников и аналитиков. Смерть в результате несчастного случая – и только так! Ибо взрыв – это основа, краеугольный камень всей операции. И после «несчастного случая» пойдет отсчет времени.
Одна-единственная попытка – больше ирландцу не дано, иначе вся тщательно, до последней мелочи рассчитанная операция пойдет прахом.
– Да, только Килдер! – твердо повторил человек из джипа. – Его необходимо вытащить!
– Ясно. А цель?
– Это вам знать совершенно не обязательно. Более того, избыток информации влечет за собой немедленную и неминуемую смерть.
Усиленное многочисленными датчиками предупреждение прозвучало особенно угрожающе.
– А как же ирландец? – помолчав, спросил водитель пикапа. – Уж его-то вам придется посвятить во все детали. Что с ним будет после выполнения задания?
– А вы как думаете? Мертвые молчат.
Человек в пикапе согласно кивнул:
– А что с полагающимися ему десятью миллионами? Как ими распорядиться?
– А это нам с вами маленький подарок. Разделим пополам. Но только еще раз напоминаю: ирландца необходимо вызволить, в противном случае все отменяется. Ясно?
– Вполне.
– Ну вот и отлично. В таком случае, если вопросов больше нет, можно разъезжаться. При необходимости буду связываться как обычно.
Приняв эти слова за приказ, водитель пикапа повернул ключ зажигания, включил первую скорость, медленно, с потушенными фарами объехал заправку и огляделся по сторонам.
Машин на шоссе не видно.
Резко вывернув руль вправо, он нажал на акселератор и только после того, как пикап рванулся вперед, включил свет и сквозь ночь направился на север.
Назад на север, в Рино. В «самый крупный из маленьких городов земли».
Водитель джипа просидел еще несколько минут с заглушенным двигателем. Затем проехал несколько метров, остановился сбоку от заправки и, настороженно прислушиваясь, посмотрел во все стороны. Впереди мелькнули огни автомобиля, стремительно направляющегося куда-то в северном направлении. Он терпеливо выждал, пока они исчезнут, и лишь затем выжал до отказа педаль газа.
Джип поглощал милю за милей в своем стремительном полете на юг.
Назад на юг, в Вегас. Назад, в этот сверкающий огнями вертеп, расположенный прямо посередине пустыни Махаве.
Еще сто пятьдесят с чем-то миль, и он будет на месте.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Споры вокруг предстоящей продажи Гольбейна
Нью-Йорк, 9 января (Ассошиэйтед пресс)
Официальные представители «Бергли» заявили вчера, что картина, происхождение которой вызвало жаркие дебаты среди экспертов и дилеров по обе стороны Атлантики, будет выставлена на аукцион до конца текущего месяца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71