Правда, сегодня такой день, что ее вполне может не оказаться...
– Бэмби Паркер, – прочирикал знакомый девичий голосок.
– Слава тебе Господи! – выдохнул Роберт. – Ты («Ну не чудо ли?» – проговорил он про себя) дома!
– Ро-оберт! А где же мне еще быть? – прикинулась обиженной Бэмби. – Что-нибудь случилось?
– То случилось, – прорычал он, – что у меня стоит так, что в штанах вот-вот дырка будет. Надо что-то срочно предпринимать!
– Ясно. Вот почему ты беспокоишь рядовую служащую.
– Рядовую служащую! – Роберт с трудом удержался от смеха. Кому она морочит голову? Если верно то, что о ней говорят, то уж служит она меньше всего. – Ладно, надо увидеться.
– Когда?
– Прямо сейчас.
– М-м-м, – игриво промычала она. – Сейчас посмотрю свое расписание.
– К черту расписание! – прорычал Роберт. – Выхожу. Будь дома.
Через минуту он уже сидел в автомобиле, пробиваясь через пробку на Уолл-стрит.
Путь лежал в верхнюю часть Манхэттена.
Навстречу беде.
Событие для Книги рекордов Гиннесса. Готова к выходу, а идти некуда.
Дина уж и не припомнит, когда у нее в последний раз выдавалась свободная минута, и теперь чувствовала себя совершенно потерянной.
Все началось с того, что позвонил Сергей, ее парикмахер, и сказал, что заболел, встречу придется перенести. Или, если угодно, его кто-нибудь заменит.
Дина бросила взгляд в зеркало, тщательно изучила состояние ногтей и сказала, что время терпит, отложим до понедельника.
Затем, щедро надушившись, она уже направлялась к двери, когда на пороге появился Джулио.
– Вам звонят, мадам.
– После, – отмахнулась Дина, – я спешу.
В ресторане «Ле Сирк» у нее была назначена встреча со Сьюзи, сестрой Бекки.
– На проводе виконтесса де Сен-Малле, мадам.
– Сьюзи? Это меняет дело.
Как выяснилось, действительно меняет. Ее приятельница поскользнулась, сломала большой палец на ноге и попала в травматологический пункт.
Так у Дины образовались два свободных часа. Немедленно встала проблема, чем их занять. О «Ле Сирк» не может быть и речи – в одиночку туда не ходят.
Дина попыталась дозвониться до Зандры. Она оказалась в Париже.
Бекки! Эта обедает с кем-то еще.
Вот черт, выругала себя Дина. Давно надо было последовать совету Бекки, которая еще две недели назад уговаривала ее найти себе постоянного спутника.
Кого-нибудь посмазливее. Или поумнее. Но главное – чтобы в любой момент мог составить даме компанию.
В общем, спутника-холостяка, а еще лучше – того, кого в обществе считают гомосексуалистом, и, стало быть, ни ей, ни Роберту опасаться нечего.
Но из рукава такого не вытянешь. Надо побыстрее этим заняться, решила про себя Дина.
Но это завтра. А сейчас что ей делать?
Так, посмотрим, что можно придумать.
Может, съездить домой, посмотреть, как идет ремонт?
Нет. Там полно пыли.
Может, просто прилечь и отдохнуть?
Нет. Ей просто необходимо выйти на улицу.
Тут ей попал на глаза каталог ювелирной выставки, и она вспомнила, что завтра аукцион. И стало быть, сегодня последний день, когда сокровища открыты для осмотра. Она давно уже собиралась туда зайти, посмотреть, как идут продажи, да все не находилось времени.
Ну что ж, сейчас у нее время есть. К тому же «Бергли» совсем рядом, всего в квартале от выставки.
Что может быть лучше?
Кензи удивлялась самой себе. Вот уже несколько недель как они работают с Аннализой Барабино, а она все никак не может понять, что это за человек.
Нет, у Кензи к ней не было претензий. Напротив, такие трудолюбивые и знающие работники не встречались ей раньше. Аннализа первой приходила на работу и последней с нее уходила.
Словом, полностью отдавалась своему делу...
И тем не менее...
Кензи смущала какая-то безликость молодой женщины. Возникало ощущение, что, кроме работы, для нее в жизни больше ничего не существует. В ней не хватало живости, какой-то искорки.
А общаясь с людьми по делам, не имеющим отношения к работе, она неизменно замыкалась в себе.
– Привет, Аннализа. Как провела уик-энд?
– Спасибо, нормально.
– Чем занималась?
– Да так, ничего особенного. А теперь, если не возражаешь, я займусь...
Или:
– Привет, крошка! Может, перекусим вместе?
– Извините, Арнольд, не получится. Работы много. Приятного аппетита.
– С вами он был бы еще приятнее.
– Со мной? Да что вы! Совсем наоборот, я на вас только тоску нагоню.
Но когда Аннализа всматривалась в картину и рисунок, ее лицо совершенно преображалось, и она с живым интересом пускалась в рассуждения о сюжете и его авторе, обнаруживая при этом незаурядное знакомство с малоизвестными фактами и способность постигать самые сложные материи; но стоило ей спуститься с высот искусства на грешную землю, как она немедленно уползала в свою раковину.
Этого Кензи решительно не могла понять.
Аннализа вроде слабенькой, подбитой птицы, думала она. Наверное, когда-то ее сильно обидели, и она все никак не может прийти в себя. Недаром она всегда вспыхивает, когда с ней заговаривают, ходит с опущенной головой и неизменно прячет глаза.
Мысли об этой девушке, такой застенчивой, серьезной и погруженной в себя, преследовали Кензи постоянно.
– Ты хоть слышал, как она смеется? – спросила она как-то Арнольда.
– Никогда. Да что там смеется – подобия улыбки не видел.
– А может, – задумчиво сказала Кензи, – у нее и повода улыбаться нет.
– Возможно.
Тем не менее Кензи дала себе слово вытащить Аннализу из ее раковины. Она заявила Арнольду, что берет ее под свое крыло.
– Сочувствую, – вздохнул он, – работенка та еще. Видит Бог, я и сам пытался. И уж если я не взял даже первого барьера...
– Может, это потому, что ты мужчина. А она, допустим, не доверяет мужчинам. Как знать, вдруг у нее есть для этого основания.
– А если она просто синий чулок?
– Не думаю. – Кензи покачала головой. – Она страдала, Арнольд. Что-то такое случилось в ее жизни.
– Святая Кензи, покровительница одиноких и покинутых, принимается за дело! – добродушно усмехнулся Арнольд.
Кензи решила пригласить Аннализу на обед, хотя это было легче сказать, чем сделать. Тем не менее после четырех вежливых отказов подряд она твердо заявила:
– Все, больше никаких отговорок. За обедом будем говорить только о делах, так что вы просто должны пойти со мной. Это приказ.
– Ну что ж, Кензи, – робко молвила Аннализа, – надо так надо.
– Прекрасно. Китайцев любите?
Аннализа задумалась.
– Люблю фарфор, а вот живопись, на мой вкус, чересчур стилизована.
– Да я не о том. Китайскую кухню, спрашиваю, любите?
– А-а, – беспокойно заерзала Аннализа. – Честно говоря, даже не знаю.
Кензи повела ее в китайский ресторан, где, усевшись за столиком на двоих, они принялись изучать меню. Впрочем, Аннализа почти сразу отложила свою карту.
– Что, уже выбрали? – спросила Кензи.
– Нет, – покачала головой ее спутница, – просто я не привыкла обедать в ресторанах. Так что не знаю, что и заказать.
– Зато я знаю.
Себе она заказала пельмени и большую тарелку овощей в соусе чили, а Аннализе фаршированные блинчики и жареные креветки.
– И побольше риса, – велела она официанту.
В ожидании заказа они потягивали чай из пиал. Кензи не могла не заметить обкусанные ногти Аннализы.
При более пристальном изучении обнаружилось и еще кое-что. Блузка у нее измята, на плечах пиджака – густой слой перхоти.
«Скоро она снова сделается похожей на побирушку, – печально подумала Кензи. – Вот черт, как бы ей сказать, что за собой все-таки надо следить, не задевая при этом ее чувств? Сейчас, во всяком случае, время явно неподходящее».
Пытаясь начать разговор, Кензи приветливо улыбнулась:
– Я так мало о вас знаю и, честно говоря, надеялась воспользоваться этим случаем, чтобы познакомиться поближе.
– Я училась в Амброзиане, – послушно кивнула Аннализа, – под руководством профессора Фиорентино...
– ...а потом работала в Уффици, – не дала ей договорить Кензи. – Все это мне известно. Я имела в виду нечто совсем другое... Ну, скажем, более личное.
– Личное? – непонимающе посмотрела на нее Аннализа.
– Ну да. Откуда вы? Чем увлекаетесь? Есть ли у вас братья или сестры...
Аннализа побледнела и напряглась, словно в ожидании удара. Рот у нее открылся, глаза наполнились слезами. Она быстро отвернулась.
Такой реакции Кензи не ожидала.
– Извините, дорогая, – виновато сказала она, – не хотите – не говорите. Если угодно, можете вообще рта не открывать.
Аннализа кивнула и вытерла глаза тыльной стороной ладони. Выглядела она сейчас такой маленькой, хрупкой и покинутой...
– Ничего страшного. Просто... есть вещи, о которых я не могу...
– Понимаю.
Показался официант.
– Ну вот и еда подоспела, – бодро заметила Кензи.
Аннализа с изумлением воззрилась на множество тарелок и чашек, в мгновение ока заполнивших весь стол.
– Это уж чересчур! – воскликнула она. – Никогда мне столько не съесть.
Кензи сорвала с палочек фольгу и хищно прицелилась:
– Ну, чего ждем? Налетайте!
Аннализа ела молча, глотала пищу, почти не прожевывая, так, словно неделями не прикасалась к горячему. Кензи еще с закуской не справилась, когда Аннализа отложила вилку и откинулась на спинку стула.
Стоявшие перед ней тарелки и чашки опустели, от риса тоже мало что осталось.
– Может, повторим? – в шутку предложила Кензи, не оставлявшая надежды хоть как-то растопить лед.
– Нет, нет, – серьезно ответила Аннализа. – Спасибо за беспокойство.
«О Господи, – в отчаянии подумала Кензи, – неужели у нее совсем нет чувства юмора?»
– Я... Мне, пожалуй, пора, Кензи, – беспокойно заерзала Аннализа.
– Но ведь обеденный перерыв еще не кончился, – удивленно посмотрела на нее Кензи.
– Да, конечно, но, знаете ли, столько дел...
– Ну что ж, – с принужденной улыбкой проговорила Кензи.
Аннализа открыла черную сумочку, которую выбрал для нее Арнольд.
– Сколько с меня?
– Нисколько, – отмахнулась Кензи. – Я включу эту сумму в представительские расходы. Контора платит.
– Правда?
– Ну да. – Кензи решила, что в данном случае проще всего солгать.
– Что ж, в таком случае спасибо за приглашение. – Аннализа аккуратно отодвинула стул и поднялась. – Приятного аппетита. – Словно защищаясь от чего-то, она слегка согнулась, опустила глаза и быстро вышла из ресторана.
Кензи посмотрела ей вслед. Арнольд прав, со вздохом подумала она. Покровительница одиноких и покинутых действительно придумала себе работенку.
В последнее время Роберт совсем утратил бдительность, времена, когда он боялся собственной тени, остались далеко позади.
Раньше, отправляясь к Бэмби, он всегда велел шоферу загонять машину в подземный гараж и уже оттуда лифтом поднимался на двадцать седьмой этаж Башни. Так что видел его только охранник внизу.
И все сходило ему с рук.
Со временем он несколько успокоился и подъезжал уже ко входу в «Бергли», где его с поклоном встречал привратник. Правда, Роберт не забывал оглядываться по сторонам на случай неожиданного появления жены.
И снова ни единого прокола.
В конце концов он перестал и оглядываться. Зачем ему искать какие-то предлоги? Как справедливо отметила Бэмби, его появление здесь всегда оправдано.
Оправдано – это уж точно. Местечко славное, и фактически все оно принадлежит ему. Это его пирог. А ведь еще совсем недавно он пробирался сюда, как какой-то провинившийся евнух. Смех, да и только!
На сей раз, едва лимузин притормозил у главного входа, он выскочил из машины и, не оглядываясь по сторонам, затопал вперед. О чем ему вскоре придется сильно пожалеть.
Ожидавшая на перекрестке зеленого света Дина так и подпрыгнула. Ее острый взгляд немедленно отметил появление большого черного «кадиллака» с затененными окнами и служебным номером.
Все ясно. Это Роберт. Ее Роберт. Только с чего это он летит в Башню, как на пожар?
Повинуясь мгновенному импульсу, Дина изменила планы и решила преподнести мужу сюрприз. Может, даже удастся вытащить его в ресторан. Она забыла позвонить в «Ле Сирк», так что там скорее всего еще держат для нее столик.
А на выставку можно заглянуть и попозже – время есть.
Обед с мужем. А почему бы, собственно, и нет? Когда они в последний раз обедали вместе – не упомнишь. Для разнообразия даже неплохо.
Дина решительно двинулась в сторону Башни.
– Черт! – Роберт нетерпеливо посмотрел на мелькающие на панели цифры. Он был во всеоружии и готов к взлету.
К сожалению, о лифте того же сказать было нельзя. Три из шести кабин на ремонте. Одна ползет вверх. Две вниз.
– Ну же, ну! – подпрыгивал он на месте, дрожа от нетерпения. – Да когда же появится этот чертов лифт! Сколько можно ждать?
Бамс! – бронзовые двери беззвучно раздвинулись.
– Наконец-то! – пропыхтел Роберт, влетая внутрь и нажимая нужную кнопку.
Водитель Роберта был слишком поглощен рассматриванием скабрезных фотографий в глянцевом журнале, который всегда держал под сиденьем, чтобы заметить приближение Дины. А Роберта давно и след простыл.
И лишь привратник, не знавший Дину в лицо, при ее виде распахнул тяжелую входную дверь.
– Чем могу быть полезен, мадам?
– Сюда только что вошел мистер Голдсмит. Где мне его найти?
Лицо мужчины превратилось в непроницаемую маску.
– Прошу прощения, мадам?
– Мистер Голдсмит, – нетерпеливо повторила Дина. – Слушайте, я своими глазами видела, как он входил сюда. И машина его снаружи. Мне надо его видеть.
– Извините, мадам, но ничем не могу быть полезен.
– Да? А мне кажется, что можете.
Привратник распахнул дверь:
– Мадам?
Дина и с места не тронулась.
– Да вы знаете, кто я такая?
Привратник равнодушно посмотрел на нее. Перед ним была привлекательная дама лет тридцати, всячески скрывающая свой возраст.
– Боюсь, что нет, мадам. А теперь, не будете ли так любезны...
– Не буду! – Дина сорвала с плеча сумку, вытащила бумажник и, порывшись в нем, ткнула, словно лезвие ножа, привратнику в нос водительское удостоверение. – Как видите, я – Дина Голдсмит. – Она выдержала короткую паузу. – Миссис Роберт А. Голдсмит.
Бедняга застыл на месте.
– Э-э, извините, миссис Голдсмит. Я не сразу вас узнал...
– Ничего страшного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71