Прикосновение теплой мужской ладони было еще свежо в памяти Элспет. Сначала сильные пальцы железным обручем обвились вокруг ее запястья… Потом руки сошлись на ее талии… а прежде чем потерять сознание, Элспет ощутила под щекой биение его сердца. Снова пережив этот миг, девушка вспыхнула; жаркая волна поднялась от шеи к скулам, залила краской лицо.
Это он, Дункан Макрей, явился ей видением на холме. Мимолетной и загадочной картиной из близкого будущего. За один только день – два видения одного и того же человека, потрясшие ее яркостью образов.
Гребень запутался в густых волосах. Элспет высвободила несколько прядей, дрожащими пальцами провела гребнем вниз.
Ни одно видение не действовало на нее с такой силой. Потерять сознание… провести в забытьи много часов… и очнуться с дикой головной болью, дрожа, как тонкая осина на ветру!
Даже сейчас, спустя полдня, ее терзала неизбывная тоска, словно от страшной утраты. И сердце стыло под бременем смертельного страха, как молодая трава в утренней измороси.
Побежать бы прямо сейчас к Беток… Она многое знает о видениях. Уж Беток наверняка сумеет объяснить, что произошло. Но прежде… прежде нужно предупредить незнакомца. Сказать, чтобы возвращался в свой Эдинбург, уезжал подальше от гор Шотландии.
– Дункан Макрей… – слетел шепот с губ девушки.
Элспет слышала о маленьком клане Макреев, чьи земли лежали к северо-западу от замка Гленран. Фрейзеры и Макрей дружили издавна. Кто-то из прежних вождей ее клана даже приказал вырезать надпись на дубовой двери замка. За многие десятилетия буквы истерлись, но их все еще можно было прочитать: «Макрей, ступивший на этот порог, всегда найдет здесь кров и пищу».
Не так-то просто одному из Фрейзеров попросить Макрея покинуть замок Гленран. Учитывая традиционное гостеприимство горцев и старинную дружбу двух кланов, посланец короны вправе жить здесь сколь угодно долго.
Но он должен уехать! Должен.
– Что ты увидела там, на ручье? – спросила Флора.
Элспет вздрогнула от неожиданности. Она и забыла, что не одна в комнате. Внушительные объемы экономки были обманчивы; порой она выглядела устрашающе, да и нравом была под стать Зевсу-громовержцу, но при этом умела молчать, слушать… сочувствовать.
– Ребята, я знаю, ни о чем не спрашивали. Но ведь что-то тебя расстроило? Расскажи, дитя мое.
Элспет опустила руку с гребнем, отвела взгляд. Отвернуться от Флоры было легко; куда сложнее – совершенно невозможно! – оказалось избавиться от явившихся ей на ручье образов. Элспет зажмурилась, а страшные картины продолжали мелькать перед глазами.
Первыми явились вороны. Черные птицы смерти, парившие в вышине… Затем черный всадник на иссиня-черном коне. И снова вороны – в тот миг, когда, обернувшись, она увидела Макрея у себя за спиной.
А потом было самое страшное. Сквозь золотую дымку проступило заросшее, потемневшее, изможденное лицо королевского посланца. Воротник рубашки оторван… на глазах черная повязка. Элспет застонала, вновь переживая жуткие мгновения. Гребень выпал из ослабевших пальцев, глухо ударился о половицы.
– Вороны, – пробормотала девушка. – Птицы смерти кружили над Макреем. Он должен покинуть наши края, иначе его ждет смерть.
– Почему? – Флора опустилась на табурет рядом с Элспет. – Что ты еще видела, детка?
– Видела его… Макрея… в простой холщовой рубахе, с оторванным воротником. Видела черную повязку у него на глазах. И деревянный помост.
– Святой крест… – вырвалось у Флоры. – Ты видела его на плахе!
Элспет кивнула. Зловещее видение на этом не оборвалось, но она не в силах была описать его вслух. Плечи девушки поникли, она уронила голову, золотой водопад волос скрыл от Флоры блеснувшие в глазах слезы.
Там, на ручье, глядя в изумленные синие глаза Дункана Макрея, она точно в зеркале увидела и себя.
В тот миг Элспет с устрашающей ясностью поняла, что их судьбы связаны воедино. В золотом тумане ей открылся мучительный конец Макрея, а она стояла рядом с плахой, она была как-то причастна к тому, что с ним случилось… Возможно даже, что именно она стала причиной казни!
Потому-то Элспет и решила предупредить Макрея. Пусть покинет нагорье – или закончит свою жизнь на плахе!
«Твоя смерть станет моей смертью»… Почему она произнесла эти слова? Может, сама того не понимая, ощутила вину за то, что приведет его к трагедии? Вину… И страх. Ледяной, всепоглощающий ужас. И еще – тоскливую боль утраты, поселившуюся в глубине души.
Спрятав лицо в ладонях, Элспет заплакала беззвучно и горько.
– Ну-ну, птичка моя… – с нежностью пробормотала Флора. – Оплакиваешь Макрея? Тебе не дано изменять то, что ты видишь. Если ему суждено погибнуть на плахе – значит, такова воля господа и королевы.
– Я проклята, Флора! Проклята! – застонала Элспет. – За что? Для чего мне эти видения? Не хочу я видеть воронов, высматривающих добычу. Я не хотела знать о смерти тети и Лачланна… Не хотела видеть жену Магнуса на смертном одре. – Она выпрямилась, стиснув веки. Прозрачная влага струилась по щекам и оставляла темные следы на сорочке.
Флора взяла ее за руку.
– Видения – это дар божий. Ты ведь видишь и радостные минуты – свадьбы, рождение детишек. Вспомни, сколько раз ты предсказывала другим счастье.
Элспет вытерла ладонями щеки.
– Но зачем мне знать о смерти? Никому и никогда я не говорила об их последних минутах.
Разве предупреждение что-нибудь изменило бы в их судьбе?
Флора покачала головой:
– Судьба человека – в руках всевышнего. Тебе лишь открывается то, что неизбежно случится. И правильно, дитя мое, всегда молчи о смерти. Тем, кого ты любишь, твои знания только принесут боль.
Дрожащими пальцами Элспет провела по глазам.
– Но как же больно мне, Флора. Как же больно заранее знать о смерти…
Экономка с любовью погладила золотистую головку:
– Тут старая Флора тебе не помощница, птичка моя. Одному богу ведомо, зачем тебе дан этот дар.
– Ну, кто он для меня, этот Макрей?! Всего лишь гость Хью, посланец Тайного совета. А я вдруг увидела его смертный час.
– Может, ты должна предупредить его об опасности?
Элспет кивнула:
– Предупредить, но умолчать о том, как ему суждено погибнуть. – Она содрогнулась. – Я проклята, Флора!
– Цыц! – сурово прикрикнула экономка. – Ты устала, напугана. Не гневи бога, девочка моя. Успокоишься, и все пройдет, помяни слово старой Флоры.
* * *
– Это не договор! Это железные оковы, которые свяжут нас по рукам и ногам! – Хью возмущенно откинулся на высокую спинку дубового кресла. Красноватое пламя факелов осветило упрямо нахмуренный лоб. – Мы не поставим подписи под таким документом!
Вождь клана Фрейзеров, удрученно размышлял Дункан, выглядит не старше своих братьев. Скорее даже младше. Сколько же ему? Едва-едва восемнадцать? Совсем еще мальчишка… но красив, как бог… темноволосый, с ореховыми глазами и чуть наметившимся пушком на щеках и подбородке.
Дункан был прав. Лэрд замка Ловат и вождь клана, Хью Фрейзер стал последним ростком в легендарной юной поросли Фрейзеров.
Будь оно проклято, это поручение. Члены Тайного совета умолчали о том, что Хью и почти всему его окружению далеко до совершеннолетия. Молодая кровь, горячая. Эти ребята будут оспаривать каждый пункт договора. А он-то надеялся прочитать письмо, получить нужные подписи – и тут же отправиться в обратный путь! Судя по тому упорству, с которым пришлось столкнуться уже в первый час разговора с Фрейзерами, пребывание в замке Гленран может затянуться надолго.
Тяжело вздохнув, Дункан поднял взгляд на узкое окошко, одно из целого ряда окон в мощных каменных стенах большого зала. Яркая синь неба – летом в этих местах закаты поздние – уже сгустилась до фиолетовой темноты. Дункан устал; казалось, этот день длится целую вечность.
За ужином в окружении юных Фрейзеров он сам себе казался древним, как горы Шотландии. Хорошо хоть, что Эласдар составил компанию, а то было бы совсем неуютно. Дункан криво усмехнулся своим мыслям. Просто не замок, а приют для осиротевших мальчишек… и девчушки, не уступающей им ни в чем. Да-а. Тишины и покоя здесь долго не было. Дункан представил шумную ватагу ребятни, сражающейся на деревянных мечах. Эласдар рассказывал, как Лачланн Фрейзер растил всех этих детей, да и многих других, под одной крышей.
– Эта бумага – договор между вашим кланом и короной, – тщательно подбирая слова, произнес Дункан. Присущие ему хладнокровие и терпение быстро таяли. Ну можно ли часами обсуждать одно и то же! К тому же шотландский знал только Хью, так что Дункану пришлось перейти на гэльский.
– Поставив свои подписи, вы дадите обещание на один год прекратить вражду с Макдональдами, – продолжал он, взяв в руки плотный лист с написанным его собственной рукой текстом. Подготовленная для вождя копия осталась лежать на столе. – За нарушение обещания предусмотрен штраф в семь тысяч фунтов. Поскольку Тайный совет утвердил меня поручителем, то я и буду нести ответственность.
Хью к бумаге не притронулся.
– Ответственность тебе не грозит, Макрей. Я этого не подпишу. – С нетерпеливым вздохом он повернулся к Магнусу, хозяину Гленрана. – Где Элспет?
– Флора пошла за ней, – спокойно отозвался тот.
– Для Дункана это большой риск – поручиться за нас, – подал голос Эласдар. – Если мы нарушим договор, его могут обвинить в государственной измене. Но он Макрей… Он верит слову Фрейзеров!
Дункан не ответил на речь в свою защиту.
– Договор должен быть подписан вождем и членами совета клана, – добавил он. – Кто они?
Хью выпрямился в кресле:
– Мои двоюродные братья. Они же – и моя личная охрана. Ты уже знаком с Келламом, Магнусом, Кеннетом и Эваном. Элспет тоже входит в совет клана и свиту вождя. Еще несколько человек уехали в замок Ловат.
– Тех, что здесь, достаточно, – кивнул Дункан. – Их подписи подтвердят обещание всего клана.
– Обещание прекратить вражду с Макдональдами?
– Именно этого и ждут от Фрейзеров королева и Тайный совет.
– Может, они еще ждут, что мы станем сидеть сложа руки и смотреть, как Макдональды грабят наши земли и уводят наш скот? – Густые темные брови Хью сошлись в одну линию. – Предположим, мы подписали договор. Где гарантия, что Макдональды не нападут на нас и не заберут все, зная, что мы не посмеем ответить ударом на удар? Нет такой гарантии, Макрей! И запомни: я не стану подвергать своих людей подобной опасности! – В карих глазах вождя затаилась тревога.
Несмотря на свою юность, Хью нес бремя ответственности за весь клан с жаром, достойным уважения.
– Макдональдам послано точно такое же письмо, – заверил его Дункан. – В западном нагорье короне служит клан Кэмпбеллов. Один из них и свяжется с вождем Макдональдов.
– Ха-ха! – коротко хохотнул Хью. – Хотел бы я посмотреть! Кэмпбеллы воюют с Макдональдами дольше нас! Ну что же… Отлично. Пусть сначала Макдональды подпишут договор, а уж потом мы. Но не раньше.
Дункан со вздохом потер виски. Головная боль усиливалась, усталость брала свое. Дотянувшись до оловянного кувшина, он наполнил свою кружку светлым пенистым элем, поднес ко рту, пытаясь вернуть душе ту же непоколебимую уверенность, с которой его пальцы держали деревянную кружку.
Он несколько часов провел в этом зале, за одним столом с Хью, Эласдаром и Келламом. Все четверо остались после ужина, чтобы обсудить документ, приведший королевского посланца в родные горы.
Сделав пару глотков, Дункан опустил кружку и обвел взглядом просторный вытянутый зал. Вдоль высоких стен коптили факелы, временами отбрасывая золотые блики на камни. В высоком железном чане, установленном посреди комнаты, оранжево пылали куски торфа. Света торф давал немного, зато щедро делился теплом и пряным, с детства знакомым ароматом. Завитки дыма медленно уплывали в узкие щели окошек. В зале было еще два громадных камина, но их разжигали только зимой.
Единственным украшением стен были круглые, кованные медью щиты и несколько топориков и мечей изумительной работы. Мебель в зале, как и во всем замке, отличалась если не изысканностью, то удобством и внушительными размерами, а каменный пол был устлан домоткаными половичками и слоем душистых трав и цветов. Никаких гобеленов, картин или хотя бы рисунков… И все же помещение не производило мрачного впечатления. Откровенная простота обстановки говорила о непритязательности обитателей замка.
Длинный стол был уставлен кружками, кувшинами с элем и круглыми чашами овечьей кожи. В течение ужина чаши беспрестанно переходили из рук в руки, и шотландская живая вода, которую жители низин называли виски, наполняла кружку за кружкой.
От количества выпитых порций у Дункана кружилась голова – сколько уж времени прошло с тех пор, как он в последний раз пробовал виски. Хорошо еще, ему хватило ума чуть позже перейти на вересковое пиво. Зная, как может ударить в голову этот светлый шотландский эль, Дункан прихлебывал разбавленный напиток не спеша.
Эласдар, скрестив руки, навалился на стол. Привычная белозубая ухмылка сменилась настороженной сосредоточенностью. Рядом с ним, в кресле с замысловатой резьбой, Келлам Фрейзер уронил голову, уставившись в оловянную кружку, которую он покачивал в руках, точно колокол.
По привычке теребя мочку уха с крошечной золотой серьгой, Дункан перебирал в уме пути подхода к упрямым Фрейзерам, когда в зал ступила Элспет. Девушка закрыла за собой дверь и неслышной походкой, легко покачивая светловолосой головой, прошла к столу.
– А-а, вот и ты наконец, малышка! – воскликнул Келлам, резко выпрямившись в кресле. Махнув рукой, он представил ей Дункана Мак-рея, представителя королевы и Тайного совета. Элспет коротко кивнула, избегая взгляда гостя, а остальных приветствовала ослепительной улыбкой. По-прежнему вызывающе игнорируя Дункана, она опустилась на дальний край скамьи с его стороны стола.
Эласдар подался к сестре, чтобы сообщить суть письма королевы, а Дункан, следя за ними, медленно поднял со стола кружку, сделал несколько глотков. Усталость неожиданно прошла;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45