– Ты же, насколько мне помнится, двоюродный брат Джорджа Гордона, графа Хантли, который впал в немилость и личным указом королевы был лишен всех прав, – выдохнул Дункан ему в лицо. – А я – один из тех адвокатов, усилиями которых Джордж Гордон был привлечен к суду. Я лично проводил допрос его сына Джона перед казнью. Моя подпись в числе других стоит под документом, где подтверждается вина Джорджа Гордона…
Бледное от ярости и страха лицо Роберта было совсем рядом.
– Семейный совет клана попросил меня отомстить. Это не я…
– Ах, не ты! Ты ни при чем, да, Роберт? Всегда ни при чем! Дело не в зависти ко мне и даже не в желании отплатить Фрейзерам за сестру. В мирном договоре Гордоны увидели шанс уничтожить одного из адвокатов, чья подпись привела на плаху их брата Джона!
– Стража! – вновь раздался вопль Роберта.
Дункан разжал пальцы. В следующий миг соединявшая его запястья цепь впилась в горло Роберта, пришпилив негодяя к грубой, поблескивающей от влажной слизи стене.
– Жалости во мне не осталось, но честь я сохранил. И убью тебя с удовольствием. Видишь, какая длинная цепь? Вполне хватит, чтобы обернуть вокруг твоей жалкой шеи.
Роберт, синея, закатил глаза.
– Тайный совет послал тебя подписать мирный договор между Фрейзерами и Макдональдами, – сдавленно прохрипел он. – Это поручение должно было достаться мне. Я решил выдать Элспет за одного из Макдональдов, чтобы тебя опередить. Тогда твоя помощь была бы не нужна.
– Какой же ты после этого адвокат? Плохо у тебя со знанием шотландских законов. Продолжай! – Дункан надавил на цепь. – И что дальше?
– Своим письмом к вождю Макдональдов ты нанес мне оскорбление. Я посоветовался с Гордонами, и мы все вместе решили, что пора бы и тебе на собственной шкуре узнать, каково это – когда тебя унижают. Дальше больше… – Он дернулся под безжалостными руками Дункана. – Ты женился на Элспет… Я рассчитывал выгодно выдать ее замуж, но ты увел ее у меня из-под носа. Макдональды схватили твою жену, и у меня появилась надежда на то, что Фрейзеры нарушат договор. Мне повезло еще больше. Ты сам его нарушил! – Маленькие глазки сверкнули злорадством. – Стража! – взвыл Роберт.
Дункан бросил быстрый взгляд на дверь, прислушался. Из коридора по-прежнему не доносилось ни звука. Грех не воспользоваться такой удачей, мелькнула у него мысль. Если уж его ждет скорая смерть, так хотя бы умрет, зная, кто и почему послал его на плаху.
– Ну а суд? Я в жизни не сталкивался с таким попранием законов. Перед Тайным советом предстал единственный свидетель и обвинил меня во всех грехах сразу. Убийство! Шпионаж! Где ты раздобыл эти письма, Роберт? Кто их сочинил? Тебе отлично известно, что я не связан с французами.
Припертый к стене, Роберт все же умудрился пожать плечами:
– Неплохо задумано, верно? Пока твои друзья Морей и Мейтленд занимаются государственными делами где-то вдали от Эдинбурга, приговорить тебя к казни было проще простого. Остальные члены Тайного совета все как один мечтали продемонстрировать свою власть в отсутствие секретаря и брата королевы. Переписку с французами подделать оказалось проще простого, и одно только обвинение в государственной измене привело тебя на плаху.
– Какая низость! – прорычал Дункан. – Как только все это дойдет до графа Морея, он немедленно подпишет помилование. Скорее всего заставит заплатить штраф за нарушение договора – и только.
– Морей ничего не знает, а связаться с ним ты не сможешь. Да, знаю, у тебя много друзей в Эдинбурге. Но они либо отвернулись от предателя в страхе, что твое имя бросит на них тень, либо получили от ворот поворот, пытаясь попасть в тюрьму. Жену твою тоже не пустят. Об этом я уже позаботился. Думаешь, я позволю тебе связаться через нее с Мореем или Мейтлендом? К тому же ее и всех Фрейзеров, если они рискнут появиться в Эдинбурге, ждет обвинение в нарушении мирного договора!
– Крыса, – с ненавистью процедил Дункан. – Крыса, которую мне ничего не стоит придушить. – Он содрогался от почти непреодолимого желания вытряхнуть подлую душонку из этой тщедушной телесной оболочки. Ярость, неукротимая, гнетущая, узлом стягивала внутренности.
– Я – Гордон! – с усилием выдавил Роберт. – И я страшно отомщу тебе, Дункан Макрей, за позор моего клана.
– Вы сами себя опозорили.
– С вами все в порядке, магистр Гордон? – раздался из-за двери гортанный шотландский говор.
Дункан услышал скрежет ключа в замке, увидел победоносную вспышку в глазах Роберта. И медленно опустил руки.
Дверь со скрипом отворилась.
– Он на меня напал! – в ту же секунду выпалил Роберт, вскарабкиваясь на высокий порог.
– Прошу прощения, сэр. Я ж был за дверью, ничего не видел, – отозвался охранник.
– Да проявит Всевышний сострадание к этой заблудшей душе, – пробормотал Роберт, исчезая во мраке коридора.
– И к твоей! – рявкнул ему вслед Дункан и с отвращением плюнул на пол.
Несколько минут спустя тюремщик вернулся к железной решетке.
– Неужто ты и впрямь напал на магистра Гордона? – глядя на узника сверху вниз, поинтересовался он.
– Точно. – Дункан перешел на шотландский. – Причем с удовольствием.
Стражник хрипло хохотнул:
– Ага. Я голоса-то услыхал, ну и решил: не буду мешать, пусть поболтают пару минут. Что ж ты его не пришиб, того сморчка, а? Неужто это я тебе всю обедню-то испортил?
Странные речи для тюремщика… Дункан недоуменно нахмурился, но уже через миг губы его расползлись в улыбке.
– Кого я слышу! Знакомый голос! Хоб? Хоб Керр?
– Не ошибся. Приветствую тебя, брат Макрей, – отозвался его кузен. – Рад-радешенек встрече, хотя, конечно, лучше б где в другом месте встретиться с таким важным законником и добрым разбойником. – Мясистая ладонь протиснулась сквозь ржавые прутья решетки. С трудом дотянувшись, Дункан пожал пальцы Керра.
– Как же ты оказался в тюрьме, а, Хоб?
– Ночными набегами-то не здорово заработаешь. А тут монету какую-никакую да получаю. Как услыхал про тебя, так сразу сюда и попросился. Чего желаете, магистр Дункан Макрей? Одеяло? Эля? Мяса?
– Кое-что ты мог бы для меня сделать, дружище, – сказал Дункан. – Только не знаю – просить или нет. Ты же на службе. Если опасаешься неприятностей – тогда, кроме одеяла и еды, ничего не нужно.
– Я ж из Керров! Нам все эти законы – что забава для дитяти. – Хоб понизил голос до едва слышного шепота: – Я тут и так прикидывал, парень, и эдак… ну никак мне тебя не выпустить. Разве что на пару во Францию махнуть?
– Спасибо, Хоб. – У Дункана потеплело на душе. – Но я и сам отсюда выберусь, ты только немножко помоги.
– Давай выкладывай – чего делать? Подсоблю чем могу.
* * *
Эдинбург поразил Элспет. Она не ожидала увидеть столь причудливую смесь роскоши и уродства. Грязные тесные улицы кишели нищим людом, а чуть поодаль, в голубоватом мареве, казалось, плыл над городом величественный замок с зубчатыми башнями.
Даже на единственной широкой улице везде, куда ни глянь, были толпы людей – и все как один оглядывались при виде кавалькады горцев. Проезжая по улицам на приземистых мохнатых пони, Элспет, братья Фрейзер и Эласдар стали центром внимания горожан.
И объектом насмешек. Элспет испуганно ежилась, ловя насмешки и ехидные замечания. Похоже, в глазах горожан они выглядели дикарями.
На братьях были холщовые рубахи и накидки любимых Фрейзерами цветов, шерстяные штаны и ботинки из оленьей кожи, а на головах – береты с эмблемой клана, веточками тиса. Только берет Хью был украшен тремя орлиными перьями – знаком вождя клана. Лезвия кинжалов блестели на широких кожаных ремнях. Элспет гордилась этими красивыми сильными воинами и не могла понять причину издевок прохожих.
Шотландского она не знала, но и жесты, и тон насмешников говорили сами за себя.
– Не переживай, малышка, – пробормотал Эласдар, направляя к ней пони. – В низинах горцев не слишком жалуют, ты же знаешь. Не обращай внимания.
Он улыбнулся, подбадривая сестру. Та благодарно кивнула.
– Ну и куда теперь? – спросил Эласдар. – Ты привела нас в Эдинбург, теперь командуй! Может, стоит порасспросить о Дункане там, где он снимает комнаты? Это недалеко. Или справиться в замке? Еще можно поискать Дункана у Килкарди Гранджа, начальника караула замка… или в Тайном совете.
Элспет отрицательно мотнула головой:
– Нет. Дункан в тюрьме. Я это точно знаю. Ему нужна наша помощь. Где тюрьма?
Эласдар нахмурился:
– Заключенных содержат либо в темнице самого замка, либо в городской тюрьме. Но Дункан все-таки королевский адвокат… значит, должен быть в подземелье замка. Если, конечно, его судили и вынесли приговор.
– Раз Элспет говорит, что судили, – так оно и есть, – уверенно вставил Келлам.
Кивнув, Эласдар обвел взглядом Фрейзеров, обступивших сестру. И хлестнул коня.
Гордо вскинув голову, девушка двинулась следом в сопровождении могучей четверки братьев.
Несмотря на холодный осенний ветер, солнце прожигало ее плечи в толстой шерстяной накидке. Элспет изнемогала от жары и усталости… Уж сколько дней усталость и какая-то непривычная слабость терзали тело. Но она ни разу не пожаловалась, ни разу за весь долгий, тяжкий путь в Эдинбург не попросила остановить лошадей. Держалась в седле наравне с братьями, но ела мало. В последнее время ее начинало мутить даже от воспоминания о еде… Элспет была измучена, но не собиралась сдаваться. Сердце ее холодело от страха, но она сражалась с ним так же, как и на протяжении нескончаемо долгих недель в Далси…
По настоянию Эласдара они оставили лошадей в одной из городских конюшен и прошли в таверну. Элспет устало опустилась на длинную скамью, откинулась на стену, наслаждаясь прохладой сумрачного помещения. Когда на столе появились заказанные Фрейзерами кувшины с ледяным элем и блюда с громадными мясными пирогами, Элспет вдруг поняла, что проголодалась, как волк. С невиданным аппетитом она проглотила чуть ли не полпирога. И только от эля, сама не понимая почему, отказалась напрочь.
Из таверны Эласдар повел их вверх по Хай-стрит мимо каменных стен, окружавших замок, ко входной башне дворца.
Он же объяснил стражникам, что перед ними – жена королевского адвоката, после чего все Фрейзеры, оставив оружие охране, были допущены внутрь. Они пересекли двор, направляясь к зданию на южной стороне – тому самому, как объяснил Эласдар, где находились королевские апартаменты. И под которым в темнице томились высокопоставленные узники…
У двери в дальнем конце очень длинного и очень темного коридора Эласдар вновь был остановлен стражей в железных доспехах. Хью, единственный из братьев Фрейзер, немного знающий шотландский, шагнул вперед. Сгорая от тревоги, Элспет вся обратилась в слух. Несколько раз до нее донеслось имя Дункана… но еще чаще звучало имя Роберта Гордона.
Келлам, Эван и Кеннет возвышались вокруг нее – безмолвные, могучие. Бросив на них взгляд, Элспет была охвачена внезапной волной благодарности и любви. Братья стали мужчинами – даже намека на мальчишек, которых она знала, не увидела Элспет в этих суровых воинах.
Как никогда прежде, она ощущала в братьях зрелую мужскую силу. Без единого слова они собрались в дорогу и теперь стояли у нее за спиной надежной свитой. Элспет знала, что может рассчитывать на их поддержку. Они защитят ее. И Дункана.
Она на миг закрыла глаза, благодаря бога зато, что он одарил ее таким богатством – красивыми, смелыми, сильными братьями, готовыми сложить за нее головы. Распахнув глаза, она встретилась взглядом с возвращающимися Эласдаром и Хью.
– Его судили, – сказал Эласдар. Элспет молча кивнула. Для нее это не было новостью. То, что должно было последовать за этими словами, страшило девушку, но она ждала, не отрывая глаз от Эласдара. Ждала, понимая, что должна знать все.
– Тайный совет рассмотрел обвинения в присутствии единственного свидетеля – Роберта Гордона. И вынес приговор. Дункана признали виновным в нарушении воли королевы, сообщничестве с Фрейзерами под предлогом подписания мирного договора и отправлении католических обрядов. Прозвучали и обвинения в государственной измене и шпионаже в пользу французов. Я не очень понял, а объяснять нам здесь никто ничего не станет.
– Господи, – выдохнула Элспет. – Где же он?
– В темнице, как ты и сказала. Увидеться с ним нам не позволят. К нему пускают только Роберта. Стража получила приказ не пропускать в тюрьму жену и родственников.
– Но почему? – Сердце Элспет забилось в груди пойманной птицей. – Что в этом плохого?
Рука Хью легла ей на плечо. Эласдар отвернулся, вновь глянул на сестру. В карих глазах притаились печаль и тревога.
– Ему вынесли смертный приговор. Казнь состоится через четыре дня.
Элспет хотела отгородиться от всего мира. Хотела перестать думать. Перестать дышать и жить. Но не могла позволить чувствам взять над ней верх. Стиснув зубы, она подняла глаза на Эласдара.
– Я должна его увидеть.
– Посетителей не пускают, – осторожно пробормотал Эласдар.
– Я пройду. – Элспет стиснула ладони. – Говоришь, пускают только Роберта? – Ответом ей стал безмолвный кивок Эласдара.
– А где он, Роберт? – вдруг подал голос Кеннет. – Пора бы уже нам встретиться с этим парнем.
Келлам и Эван что-то буркнули в знак согласия.
– Стражникам неизвестно, где живет Роберт Гордон, – отозвался Хью.
– Отведи меня в квартиру Дункана, – попросила она Эласдара. – А где найти Роберта, я знаю.
Сдвинув брови, Эласдар шумно вздохнул, шагнул вперед, показывая дорогу из замка, а потом двинулся вверх по Хай-стрит к дому, где снимал комнаты Дункан.
* * *
– Ну-ка! – Элспет закружилась по комнате, широко распахнув полы черного плаща, что полностью скрывал ее фигуру. – Поприветствуйте моего единоутробного брата Роберта Гордона! – Ее братья, собравшиеся в приемном зале квартиры Дункана, следили за ней, в изумлении распахнув глаза.
Часом раньше Эласдар с помощью пары монет, сунутых престарелой служанке, получил ключ и провел жену и родных Макрея в квартиру. Элспет тут же занялась содержимым шкафов и сундуков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45