Потом в полутьме сверкнула яватма: три фута отточенной стали.Я махнул рукой.– Нет.Секунду помедлив, она убрала меч в ножны и снова выжидательно посмотрела на меня.Я присел на корточки, подобрал кусок дымного камня, бросил его в темноту и потянулся за следующим.– Мне было холодно, – сказал я, – и я снова оказался в замкнутом пространстве.– Это воспоминания Чоса?– И мои. Они путаются, накладываются друг на друга. Я видел шахту Аладара и Гору Дракона. И странную холодную пещеру. Я уверен, что должен знать, что это за место.– Это Чоса, – мрачно пробормотала она.Я поежился, опустился на одеяло, прикрыл бурнусом голые ноги.– Ты знаешь, что со мной было. Ты видела. После того, как я выбрался из шахты Аладара.– Я помню.– И этот кошмар меня преследует.– Пройдет время и тебе станет легче.– Мне было очень плохо, когда приходилось забираться в жилища Кантеада, в их каньоне… – я поежился. – Потом была Гора Дракона, но там было легче, я не думал о себе. В любую минуту Чоса мог отдать тебя на растерзание гончим и я заставил себя забыть о страхе. Я должен был спасти тебя любой ценой.Ее рука опустилась на мою правую ногу. Сквозь тонкую ткань бурнуса я ощущал нежные прикосновения.– Что было сегодня?– Холодная маленькая пещера. Стены в трещинах, узкие проходы… – я поморщился. – Я был в ней.– Может это просто сон. Ночной кошмар.– Мне больше не снятся сны.– Что? – испуганно переспросила она.– Мне не снятся сны. Уже несколько недель.– Как это? Всем снятся сны. И тебе раньше снились.Я пожал плечами.– Теперь все по-другому. Когда я сплю, я вижу не сны, а воспоминания. Шака и Чоса, но Шака я вижу четко, а Чоса всегда неясен, как будто… – так и не закончив, я махнул рукой.– Как будто ты это он?Я поморщился.– Не совсем. Чоса это Чоса, а я это я, но воспоминания путаются. Я вижу мои, и вижу его – и иногда не вижу разницу.Пальцы Дел на моей ноге сжались.– Ничего, скоро все закончится. Мы найдем Шака и освободим и меч, и твои воспоминания.– Может быть. Но если мы счистим с моей души Чоса, какая часть меня уйдет вместе с ним? 36 Перед нами поднимались горы цвета изюма и индиго с редкими вкраплениями дымного камня. У подножия гор приютилась Джула, жалкое скопище кривобоких лачуг…Нет.Джула?Я хорошо знал, что Джула – центр домейна, город, богатевший от золотых шахт и торговли рабами.Я прищурился, нахмурился, потер глаза, снова посмотрел и воспоминания Чоса растворились. Передо мной раскинулся огромный город.– Я надеялась, что возвращаться сюда не придется никогда, – мрачно заметила Дел.– Аналогично, – согласился я, вспоминая наш прошлый въезд в Джулу: Дел, как рабыня с ошейником и на цепи, идущая позади жеребца.Тогда наш план казался отлично продуманным. Я отвел Дел к известному работорговцу, объяснив ему, что ищу для нее подходящую пару: похожего на нее Северянина. Работорговец посоветовал мне обратиться к агенту танзира, который, в свою очередь, согласился, что она заслуживала достойного партнера. Таким образом мы надеялись разыскать брата Дел, похищенного пять лет назад и проданного в рабство. Но в конце концов весь наш хитроумный план успешно провалился и Дел оказалась в гареме Аладара, а меня отправили в его шахту добывать золото.Потом нам удалось сбежать. Дел при этом убила танзира, и теперь дочь правила домейном отца, мечтая о мести.Джула была лабиринтом узких улочек, соседние дома на которых удерживались от падения прижимаясь друг к другу. В аллеях и переулках можно было задохнуться от избытка ларьков, товаров, животных, мусора, превращавших даже самые узкие проходы в базары. Сам Рынок располагался в центре города, но на прохладных улочках, в тени стен и подальше от правил Рынка, торговля шла лучше. Джула источала аромат богатства, замешанный на вони человеческих смертей. Город стал самым большим рынком рабов на Юге, благодаря умершему Аладару, чьи шахты заглатывали людей и извергали тела.Меня ждала такая же участь.Мы проезжали по улицам в пестроте полудня. Пятна теней и света рисовали причудливые узоры на глиняных стенах зданий. С окон и дверей, прорезанных в толстых стенах, свисали навесы. По ним и по цвету глины легко можно было определить положение дел живущих в доме людей. Яркие, новые навесы и чистая, покрытая светлой краской глина хвастали удачей и богатством. Там, где денег было поменьше, меняли быстро сгоравшую под солнцем материю реже. А если удача от людей отвернулась, не было и навесов.Мы миновали окраины города и направились в путаницу улочек, бессистемно пересекавших Джулу во всех направлениях. Наклоняясь, чтобы пробраться под шеями жеребца и кобылы, с визгами и выкриками, вокруг нас носились темноглазые дети; попадавшиеся им под ноги козы, птицы, кошки и собаки тоже не желали молчать.– Что будем делать дальше? – заорала Дел, стараясь перекричать шум на улице.– Что всегда делали. Найдем кантину с комнатами, займем одну, выпьем пару чашек, сидя в тени, – я улыбнулся. – Я бы еще не отказался помыться, но боюсь, что тебе это противопоказано – сразу смоет всю твою кровь жителя Границы.Дел пожала плечами.– Я захватила с собой краску.Жеребец подобрался к кобыле, хвост с шипением рассек воздух, верхняя губа приподнялась и гнедой приготовился вцепиться, но я успел напомнить ему, кто у нас за главного, и отвел его в сторону.– Мы забыли обменять кобылу на мерина в Русали, – вспомнил я.– Мне она нравится.– Мы можем избавиться от нее здесь.– А почему бы не избавиться от твоего жеребца.Я даже отвечать не стал.– Там мы можем свернуть на аллею и доехать до кантины Фоуада, – предложил я, показывая дорогу. – Это чистое, приличное место, как раз для тебя… – я усмехнулся и добавил: – И Фоуад меня знает.Дел выгнула темную бровь.– В нашем положении я бы не назвала это мудрым решением.– Фоуад мой друг, баска, с незапамятных времен… И кроме того, вряд ли здесь кто-то слышал о наших неприятностях. Слишком далеко от Искандара.– Услышат, когда Сабра вернется.– Мы ее опередили.– Но насколько? По словам Незбета, она отставала от нас на день…– А по словам Умира на два.Дел пожала плечами.– Я не знаю кто из них врет, но в любом случае у нас мало времени. Лучше побыстрее закончить наше дело… – Дел покосилась на меня, когда мы повернули лошадей на улицу, переходящую в узкую аллею, о которой я и говорил. – Если ты знаешь, как его заканчивать.– Чоса знает, – мрачно сказал я. – Он знает очень хорошо.– Хотела бы я, чтобы и мы знали, что делать, – вздохнула Дел. – Как освободить меч.– И меня.– И тебя, – она заставила кобылу обойти пирамиду грубо сотканных ковров, сложенных у стены. – Твой меч сделан на Севере с помощью Северных ритуалов. Его благословили Северные боги. Надеюсь Шака Обре понимает, что у нас и в мыслях нет оскорбить его.– Мы даже не знаем, жив ли он еще.– Тогда можешь спросить об этом Чоса, – раздраженно предложила она, – заодно, когда будешь спрашивать его куда идти.Я усмехнулся.– Очень много людей в этом мире могут сообщить мне, куда я должен идти. Но это не к Шака Обре.– Где кантина? – устало спросила Дел.– Впереди. Видишь пурпурный навес?Дел посмотрела.– Он действительно пурпурный. А почему стены ярко-желтые?– Фоуад любит яркие цвета.Дел выразительно помолчала.– Ты просто не умеешь радоваться жизни, баска. Вот. У кантины Фоуада всегда много мальчишек. Они и позаботятся о лошадях. Можешь передать им кобылу.Я остановил жеребца, спрыгнул, и меня тут же окружил рой черноглазых Южных мальчишек, шумно предлагавших отвести лошадей к стойлам. Улицы в Джуле были слишком узкими и многолюдными, чтобы можно было поставить лошадей рядом с кантиной, поэтому Фоуад набирал мальчишек, чтобы отводить лошадей в конец квартала.Смуглые черноволосые мальчишки в тонких туниках и набедренных повязках наперебой упрашивали меня передать им лошадь. Каждый уверял, что в его руках жеребцу будет обеспечен лучший уход.Я выбрал руку посимпатичнее и вложил в нее повод.– Принесешь в кантину сумки, – сказал я. – Мы возьмем комнату.– Да, господин, – кивнул мальчик. Я попытался запомнить его лицо, но оказалось, что он ничем не отличается от толпы своих ровесников.– У него вздорный характер, – предупредил я.– Да, господин.Дел рассеянно выбрала мальчика, вручила ему кобылу и, выбравшись из круга мальчишек, посмотрела на мою широкую ухмылку.– Так приятно видеть готовых помочь, честолюбивых детей?Дел хмыкнула.– А разве нет?– Это работа спасает их от беды.Под мышкой Дел зажала завернутый в одеяло меч, с которым не пожелала расстаться.– Твоему другу можно доверять?– Фоуада знает каждый и он знает все обо всех. Если бы он хоть раз продал своих друзей, он был бы уже мертв, – широким жестом я показал на дверь. – Комната нам обеспечена. Если хочешь сначала поспать – иди вперед. Я посижу немного в тени, расслаблюсь за чашкой акиви и миской тушеного мяса.Дел пожала плечами, проходя мимо меня.– Я тоже проголодалась, – отрезала она.В кантине было прохладно, глухо, сумрачно. Я вздохнул, пошел к подходящему столу около двери, по пути избавляясь от перевязи, и вытащил ногой табуретку.– Фоуад! – заорал я. – Акиви, мясо, сыр!Как я и ожидал, Фоуад выскочил из задней комнаты и приветственно развел руки.– Песчаный Тигр! – закричал он. – А я совсем недавно услышал, что ты мертв!Дел многозначительно посмотрела на меня.Я сделал вид, что не заметил ее взгляда.– А я похож на мертвого?Южанин засмеялся.– Я в это и не поверил. Всегда кто-нибудь говорит, что ты мертв.Я пожал плечами, усаживаясь спиной к стене, пока Дел искала табуретку.– Риск профессии. Несколько раз тебя почти не обманули, но все обошлось.Фоуад остановился у стола. Он был низеньким, худощавым и дружелюбным. В темных волосах уже появилась проседь. О его большой любви к ярким цветам напоминали ярко-желтый бурнус и ярко-красный хитон. Темные глаза жадно блеснули, когда он улыбнулся Дел.– А это Северная баска?Дел понадобилась вся ее выдержка, чтобы не выдать игру. Но Фоуад не купился. Он усмехнулся, выслушав ее рассказ о Границе, необходимости поездки в Джулу и случайной встрече с Песчаным Тигром, которого она наняла для сопровождения. Полный веселья и понимания Фоуад кивнул, вежливо согласился, потом сверкнул глазами на меня и поспешил выполнять заказ.– Не сработало, – заметил я. – Наверное и тебе лучше об этом знать.Ее губы слабо изогнулись.– Может стоило выбрать кантину, владелец которой тебя не знал бы, – она помолчала и добавила. – Если такое место существует.Я шумно вздохнул.– На данный момент я полностью удовлетворен. Ты можешь тоже расслабиться. К утру я пойму, что делать, так что спокойно наслаждайся дневным отдыхом.Она поставила локти на стол, но сидела очень прямо.– К утру?Я осмотрел комнату отмечая немногочисленных посетителей. Они ели, пили, разговаривали. Не обнаружив ничего подозрительного, я угрюмо пробормотал:– Может быть твоя идея совсем неплоха. Спросить Чоса. Я ведь даю ему шанс наказать брата.– Это ты ему и скажешь?Я фыркнул.– Ну, предположим, я просто объясню, что не буду ему противиться. Вряд ли Чоса откажется от возможности рассчитаться с братом, так что ему придется объяснить мне, где он его запер.– Вот просто так спросить? – удивилась Дел.Я представил и мне стало гораздо тоскливее.– Выражение «просто так» к Чоса никакого отношения не имеет. Будь у меня выбор, я бы с ним никогда не говорил – но чтобы получить такой выбор, мне придется с ним пообщаться, – я мрачно посмотрел на нее и предложил: – Давай поговорим о чем-нибудь другом.Фоуад вернулся с акиви, мясом и сыром и поставил все на стол.– Баска, – уважительно сказал он, – да озарит солнце твою голову.Дел слабо улыбнулась.– И твою, Фоуад.Удовлетворенный ответом, он ушел. Я налил две полные чашки – не слушая протесты Дел – и одну чашку передал ей через стол.– Следи за акцентом, – посоветовал я.– Но я с Границы, – пробормотала она. – У них есть акцент.– Да, Пограничный. А у тебя Высокогорный.– Здесь не поймут разницу.– Фоуад поймет. Но он не выдаст, – я поднял чашку. – За конец миссии и за будущее приключения.Дел недовольно сжала губы, но ударила своей чашкой по моей.– Миссии до конца еще очень далеко, а приключение уже наскучило.– Слушай, откуда такое уныние. Посмотри, чего мы достигли.Дел выпила, охотно кивая.– Конечно посмотри. Оба мы теперь шишки, только от этого у нас одни неприятности.Я выпил полчашки, потом усмехнулся.– Ни ты, ни я ничего не можем сделать, не привлекая к себе внимания. Такие уж мы люди.Дел выпила еще акиви и поставила чашку на стол.– А может попробуем изменить привычки после того, как освободим меч от его обитателя?– Не знаю. А стоит ли?Она наклонилась вперед, оперлась на локоть и положила подбородок на ладонь.– Исключая превращение песка в траву, ты ничем не сможешь убедить людей что ты джихади. Если конечно это правда, – она снова откинулась назад, вздохнула и убрала с глаз черные пряди. – Неужели мы всегда будем убегать?– Не всегда, – сказал я. – Ты достигла своей цели. Аджани мертв. Теперь у тебя другое будущее. А мне еще нужно достичь моей цели, и тогда я определю мое будущее.– «Тройственное будущее», – вспомнила она.Я беспокойно поерзал на табуретке.– Давай обсудим позже. Сейчас я хочу немного поесть, много выпить и поспать в приличной кровати, – я поднял голову, когда заметил, что за спиной Дел застыл мужчина. Я привык, что на Дел смотрят многозначительно и спешат пихнуть локтями товарищей или останавливаются, чтобы рассмотреть ее поближе. Но этот человек смотрел на меня.Он сказал что-то. Я перебрал в уме все известные мне языки и не нашел ничего похожего. Незнакомец тоже совсем не напоминал Южанина. Он был крупным, светлоглазым, с густыми каштановыми волосами, очень похожими на мои. Я пожал плечами, показывая, что не понимаю его язык, а Дел заинтересованно обернулась. Ее ленивый взгляд тут же стал внимательным.Заметив мою растерянность, чужеземец замолчал. Удивленно рассматривая меня, он перешел на Южный с сильным акцентом.– Прости, – сказал он. – Я принял тебя за Скандийца, – он развел руками, виновато улыбнулся и вышел из кантины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46