Инквизиторы со свитой прибыли в Авиньоне накануне Вознесения. Раймон д'А
льфар принял их с почестями и поместил в доме графа Тулузского, который б
ыл расположен в северо-западном углу крепостных укреплений. У дверей бы
ла выставлена стража, дабы никто не мог побеспокоить сон уставших путник
ов.
Житель Авиньоне Раймон Голарен тот же час покидает город и встречается с
тремя рыцарями из Монсегюра, которые в сопровождении многочисленных се
ржантов, вооруженных секирами, стояли у лепрозория за городом. Они предп
риняли большие предосторожности, чтобы не привлечь внимания обывателе
й.
Затем рыцари с сержантами подошли к стенам Авиньоне, но в город ушел один
Голарен, чтобы узнать, что делают прибывшие с проверкой инквизиторы.
Голарен несколько раз ходил туда и обратно, пока наконец не подтвердилос
ь, что инквизиторы после обильной вечерней трапезы уже сладко спят. Ровн
о в полночь рьщари и сержанты с секирами и мечами наголо вошли в городски
е ворота, открытые верными им жителями. Внутри они встретили Раймона д'Ал
ьфара и небольшой вооруженный отряд, состоящий из гарнизонных сержанто
в.
Ударами секир нападавшие вышибли двери дома, где остановились спавшие с
путники, и зарубили инквизиторов, «вышедших со своей свитой под пение «
Salve Regina» («Salve Regina» Ц гимн Деве Марии.) навстречу убийцам».
Когда рьщари покидали город, чтобы присоединиться к сержантам, стоявшим
на страже снаружи крепостных стен, Раймон д'Альфар призвал народ к оружи
ю, подав сигнал к восстанию. Рыцари же возвращались в Монсегюр под привет
ственные крики жителей близлежащих селений, уже узнавших о ночной опера
ции. В Сен-Феликсе их встретил местный кюре во главе своих прихожан.
Для всех было ясным, что убийства в Авиньоне Ц не отдельный акт мщения, а
заранее подготовленный заговор. Мало того, авиньонская резня должна был
а стать сигналом к восстанию во всех землях графа Тулузского, а Раймон VII п
остарался обеспечить активное соучастие людей из Монсегюра для полной
уверенности, что с ним заодно и все те, кого они представляют.
Были ли среди нападавших альбигойцы? Ведь вера запрещала им убивать?
Да, были. Но кровь, пролитую ими, катары-альбигойцы объясняли необходимос
тью превентивной защиты, в противном случае инквизиторы бы устроили еще
более жестокую резню. И альбигойцы решили ударить первыми, прекрасно пон
имая, что ждет их в ответ, прекрасно понимая, что силы, которые им противос
тоят, в сотни раз большие Ц и по численности, и по вооружению, и по жестоко
сти и настойчивости в отстаивании своих интересов.
«Тогда все взоры были обращены к Раймону VII, от него зависело, превратится
или нет эта трагедия в кровавую зарю освобождения. -Так пишет исследоват
ель. Ц Раймон VII, граф Тулузский, долго, с 1240-го по 1242 год, вынашивал идею коали
ции против французского короля… Наконец, 15 октября 1241 года Раймон VII, кажетс
я, может рассчитывать на содействие или, по крайней мере, сочувствие коро
лей Арагона, Кастилии, английского короля, графа де Ла Марша и даже импера
тора Фридриха II. Решено атаковать капетингские владения одновременно со
всех сторон: с юга, востока и запада. Но граф Тулузский внезапно заболел в
Пенн д'Ажене, и Гуго Лузиньян, граф де Ла Марш, начал нападение, не дожидаяс
ь его. Людовик Святой дал молниеносный отпор.
В два дня, 20 и 22 июля 1242 года, в Сенте и Тайбуре французский король разбил коро
ля Англии и графа де Ла Марша. Генрих III бежал в Блайю, затем в Бордо, и дело от
ныне проиграно, несмотря на новое победное движение на Юге, инспирирован
ное избиением в Авиньоне. У Раймона VII не было иного выхода, кроме как заклю
чить с королем Франции 30 октября 1240 года мир в Лорри. На обороте оригинала г
рамоты, сохранившейся в Национальном архиве, можно прочесть следующие с
лова, написанные шрифтом XIII века:
«Humiliatio Raimundi, quondam comitis Tholosani, post ultirnam guerram» Ц «Унижение Раймона, некогда графа Тулузского, по
сле окончания войны».
Граф уступал королю крепости Брам и Саверден и добровольно оставлял Лор
аге. Отныне оставалась лишь крепость Монсегюр, и ей не замедлили отомсти
ть за резню в Авиньоне» (Мадоль Ж. Альбигойская драма и судьбы Франции.
Цит. по элек
тронной версии: http://www.langedok.narod.ru
).

* * *

Но даже после 1229 года (даты окончания широкомасштаб
ных военных действий), и после 1240 года (когда еретики отказались от широком
асштабного сопротивления) очаги катарско-альбигойского сопротивления
не были потушены. Борьба и проповеди продолжались. Центром ереси стал Мо
нсегюр, хорошо укрепленный замок в Провансе. Но «крепость Монсегюр стано
вится еще и теллурическим центром, магическим храмом, оплотом духа в мат
ериальном мире, часами и календарем, высеченными в камне, вратами с волше
бным ключом, позволившим сиянию духа озарить время».
Крепость Монсегюр Ц это прекрасное фортификационное сооружение, напо
лненное не только военным, но и «глубоким астрологическим смыслом». Она
построена на огромном утесе известковой скалы на высоте 1207 метров и возвы
шается посреди пейзажа в предгорьях Пиренеев, в «окружении золотистых, с
веркающих отложениями пирита (серного колчедана) горных вершин, которые
излучают совершенно неземной свет. Во время летнего солнцестояния расс
ветные лучи попадают в храм через два высоких окна и покидают его через т
очно такую же пару окон, специально прорубленных для определения этого м
омента годового цикла». Монсегюр Ц это храм со встроенными солнечными ч
асами.
Символично: красота и время, вечность и смерть, меч и духовность.
Монсегюр Ц обиталище «добрых людей», «ткачей» или «утешителей», отказа
вшихся от материальных благ и посвятивших жизнь развитию духа, знавших и
применявших на практике медицину и астрологию. Однако Римская церковь н
е приветствовала это духовное движение и объявила его ересью.
«В свете Луны, чистые помыслами, исхудавшие и бледные, восходили они горд
о и молчаливо сквозь леса Серралунга, где совиный посвист громче ветра, ч
то поет в ущелье Фавора, подобно громадной эоловой арфе. Иногда, на лесных
полянах, омытые лунным светом, снимали они тиары и доставали бережно хра
нимые на груди кожаные свитки Ц Евангелие от любимого Господом ученика
, целовали пергамент, и, подставив лицо Луне, коленопреклоненные, молилис
ь:
«Небесный хлеб наш даждь нам днесь… и избави нас от лукавого…»
И продолжали путь свой к смерти. Когда же на них бросались псы, роняя пену
из пасти, когда палачи, поймав, избивали их, они смотрели вниз, на Монсегюр,
а затем поднимали очи к звездам, ибо знали, что там Ц их братья. И после это
го смиренно восходили на костер» (Из предисловия Тито Масия к «Книге суж
дений о звездах» Абрахама Бен Эзры.).

* * *

Жак Мадоль. «Альбигойская драма и судьбы Франции»:

«Сначала попытались использовать для этого самого Раймона VII, которому п
ришлось в конце 1242 года окружить крепость. Граф Тулузский не только не име
л ни малейшего желания брать Монсегюр, но, наоборот, передал осажденным п
росьбу продержаться до Рождества, потому что тогда он будет в состоянии
их поддержать. В этой ситуации сенешаль Каркассона Гуго дез Арси решился
сам начать осаду крепости. В мае 1243 года он подошел к Монсегюру».

* * *

1243 год, весна, Франция, Монсегюр:
Французское католическое войско (около десяти тысяч солдат) осаждает за
мок Монсегюр Ц последнюю цитадель альбигойцев. Даже спустя четырнадца
ть лет после окончания альбигойских войн «неоскверненная и свободная, р
оманская священная крепость все еще возвышалась над провансальской ра
вниной…
Вершина Монсегюра во время крестового похода была пристанищем последн
им свободным рыцарям, дамам, воспетым трубадурам, и немногим избежавшим
смерти на костре катаров. Почти сорок лет неприступная пиренейская скал
а, увенченная «храмом высочайшей любви», сопротивлялась свирепым франц
узским захватчикам и католическим пилигримам» (Ран О. Крестовый поход пр
отив Грааля. М., 2002. С. 198.).
Эта цитадель, писал уже наш современник, находилась на вершине горы, и ее а
мбразуры и стены были ориентированы по сторонам света, так что позволяли
исчислять дни солнцестояния (Печников Б.А. «Рыцари церкви». Кто они? Очерк
и об истории и современной деятельности католических орденов. М., 1991. С. 58.).
Осада началась теплой, солнечной весной. Лагерь католической армии был р
азбит на одной из сторон возвышенности, к западу от скал, на которых стоит
крепость. Это место и сегодня называют Campis (лагерь). Осаждавшие окружали вс
ю вершину горы. Никто не должен был подниматься в крепость и никто не долж
ен был ее покидать. И все же представляется вполне вероятным, что окружен
ные могли поддерживать связь со своими друзьями на равнине. Некоторые ис
торики считают, что в пользу этого свидетельствуют протяженные подземн
ые ходы Ц вероятно, пещеры не естественного происхождения, «сооружения
, служившие для поддержания связи между крепостью и сторонниками осажде
нных в стане противника (Ран О. Крестовый поход против Грааля. М., 2002. С. 200; См
.: Marx J. La legende arthurienne et le Graal. Paris, 1952.).

* * *

Жак Мадоль. «Альбигойская драма и судьбы Франции»:

«Поскольку нечего было и думать о взятии крепости приступом, Гуго дез Ар
си ограничился окружением замка, чтобы взять его голодом. Но подобная бл
окада оказалась малоэффективной: осенние дожди позволили осажденным з
апастись водой на достаточно долгий срок. Не рисковали они и остаться бе
з продовольствия, так как долго копили продукты, всегда опасаясь осады. Х
отя на этой затерянной горной вершине сосредоточились многие сотни люд
ей, у них было все необходимое, да и связь с внешним миром никогда не преры
валась. По ночам люди постоянно поднимались в Монсегюр, присоединяясь к
защитникам. Какой бы мощной ни была осаждающая армия, она не могла этому п
омешать хотя бы потому, что действовала во враждебной стране. Сочувствие
всего местного населения было на стороне осажденных. Блокады оказалось
недостаточно для взятия крепости.
Прямой приступ оставался делом чрезвычайно трудным. Отряд, штурмовавши
й по самому доступному склону, рисковал быть перебитым стрельбой из креп
ости. К ней можно было подобраться лишь по крутому восточному хребту, к ко
торому вели горные тропинки, известные только местному населению. Тем не
менее именно оттуда пришла погибель Монсегюра. Возможно, один из жителе
й края предал своих и открыл французам труднейшую дорогу, которой можно
было добраться до непосредственных подступов к крепости. Баскским горц
ам, набранным для этой цели Гуго дез Арси, удалось взобраться на самую вер
шину и захватить барбакан, выстроенный с этой стороны для защиты замка. Э
то произошло где-то около Рождества 1243 г. Однако осажденные продержались
еще много недель».

* * *

1244 год, январь, Франция, Монсегюр:
Двое «совершенных» катаров (история не сохранила их имена) выбираются из
осажденного замка Монсегюр, унося с собой большую часть (так в источника
х) сокровищ альбигойцев, которые они переносят в укрепленный грот в глуб
ине гор, а также в какой-то другой замок.
Больше об этом сокровище никто ничего не слышал.
Эта «операция» удалась потому, что в рядах армии крестоносцев, осаждавши
х Монсегюр, служило немало лангедокцев, не желавших смерти своим земляка
м.

* * *

Жак Мадоль. «Альбигойская драма и судьбы Франции»:

«Однако осажденные продержались еще много недель.
Они сумели вывезти знаменитые сокровища Монсегюра по дороге, которая бы
ла намного труднее захваченной французами при штурме барбакана. Им помо
гли в этом сообщники из осаждающего войска, частью состоявшего из местны
х жителей. Сокровища спрятали в пещерах Сабарте, где позднее укрылись по
следние катары. С тех пор эти сокровища вызывали любопытство настолько ж
е сильное, насколько и безрезультатное. Их следы так никогда и не нашлись.
Возможно, кое-какие сведения о них содержались в тех текстах, которых нам
так сильно недостает для изучения доктрины катаров. Речь, вероятно, шла о
значительных суммах, собранных катарами в Монсегюре за предшествующие
годы. С падением крепости важно было сохранить церковь, для чего деньги и
предназначались. В свидетельских показаниях Эмбера де Сала перед инкви
зицией говорится о pecuniam infinitam, огромном количестве монет. Отныне дни Монсегюр
а были сочтены. Епископ Альби Дюран, бывший, сдается, великим инженером, по
ставил на месте разрушенного барбакана катапульту, сделавшую существо
вание осажденных невыносимым. Не помогло и орудие, построенное Бертрано
м де ла Баккалариа, инженером катаров. Пьер-Роже де Мирпуа, житель Авиньон
е, предпринял все усилия, чтобы изгнать французов из барбакана и сжечь их
машину. Но гарнизон с большими потерями отступил, а атаку осаждавших, взо
бравшихся на площадку перед замком, удалось с большим трудом отбить.
На следующее утро, в последний день февраля 1244 года, на стенах Монсегюра за
трубили рога: гарнизон соглашался на переговоры. Все странно в этой конч
ине Монсегюра. Неудивительно, что люди, героически защищавшиеся в течени
е девяти месяцев, понесшие большие потери и больше не надеявшиеся вопрек
и щедрым заверениям Раймона VII на какую-либо помощь, запросили перемирия
в сражении. Они так поступили, конечно, с полного согласия Добрых Людей и о
собенно епископа Бертрана Марти, истинного коменданта крепости. Странн
о другое Ц то, что осаждавшие, практически победители, согласились на пе
реговоры и не потребовали полной и безоговорочной капитуляции. Это объя
сняют истощением самих осаждающих к концу исключительно долгой блокад
ы. Объяснение кажется мне не совсем убедительным. Монсегюр был обречен и,
конечно, не смог бы оказать сопротивление новому приступу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40