Именно ввиду всего этого я совершенно не мог понять,
почему это движение после столь великолепного начала так быстро пошло в
низ. Еще меньше я мог понять, почему в то же самое время христианско-социа
льная партия смогла стать такой большой силой. А христианско-социальная
партия как раз в то время и достигала высшего пункта своей славы. Я начал
сравнивать оба эти движения. Судьба опять дала мне лучшие наглядные урок
и и помогла мне разрешить эту загадку. Мое личное печальное положение то
лько помогло мне в этом отношении. Я начал с того, что стал сравнивать фигу
ры обоих вождей и основателей этих двух партий: с одной стороны, Георга фо
н Шенерера и, с другой стороны, доктора Карла Люэгера. Как индивидуальнос
ти оба они стояли несравненно выше средних парламентских деятелей. В обс
тановке всеобщей политической коррупции оба они остались совершенно ч
истыми и недосягаемыми. Тем не менее мои личные симпатии вначале были на
стороне вождя всегерманской национальной партии Шенерера и лишь посте
пенно склонились на сторону вождя христианско-социальной партии Люэге
ра. Сравнивая личные дарования того и другого, я приходил тогда к выводу, ч
то более глубоким мыслителем и более принципиальным борцом является Ше
нерер. Ясней и правильней, чем кто бы то ни было другой, он видел и предсказ
ывал неизбежный конец австрийского государства. Если бы его предостере
жения против габсбургской монархии были лучше услышаны, в особенности в
Германии, то, может быть, мы избегли бы несчастья мировой войны, в которой
Германия оказалась почти одна против всей Европы. Внутреннюю сущность п
роблем Шенерер понимал превосходно, но зато он сильно ошибался в людях. В
этой последней области была как раз сильная сторона доктора Люэгера. Люэ
гер был редким знатоком людей. Его правилом было ни в коем случае не видет
ь людей в лучшем свете, чем они есть. Поэтому он гораздо лучше считался с р
еальными возможностями жизни, нежели Шенерер. Все идеи вождя немецкой на
циональной партии были, говоря теоретически, совершенно правильны, но у
него не оказалось ни силы, ни умения, чтобы передать это теоретическое по
нимание массе. Другими словами, он не сумел придать своим идеям такую фор
му, которая соответствовала бы степени восприимчивости широких масс на
рода (а эта восприимчивость довольно ограничена). Поскольку это было так,
Ц вся теоретическая мудрость и глубина Шенерера оставалась только муд
ростью умозрительной, она никогда не смогла перейти в практическую дейс
твительность. Этот недостаток практического понимания людей привел в д
альнейшем к ошибочной оценке соотношения сил, к непониманию реальной си
лы, заложенной в целых движениях и в очень старых государственных учрежд
ениях. Шенерер, конечно, понимал, что в конце концов тут дело шло о вопроса
х миросозерцания. Но он так и не понял, что носителями таких почти религио
зных убеждений в первую очередь должны стать широкие массы народа. Шенер
ер, к сожалению, лишь очень мало отдавал себе отчет в том, насколько ограни
чена воля к борьбе в кругах так называемой солидной буржуазии. Он не пони
мал, что такое ее отношение неизбежно вытекает из ее экономических позиц
ий: у такого буржуа есть что потерять и это заставляет его быть в таких слу
чаях более чем сдержанным. Победа целого мировоззрения становится дейс
твительно возможной лишь в том случае, когда носительницей нового учени
я является сама масса, готовая взвалить на свои плечи все тяготы борьбы. Э
тому недостаточному пониманию того великого значения, которое имеют ни
зшие слои народа, вполне соответствовало тогдашнее недостаточное пони
мание социального вопроса вообще. (Почти по-большевистски. Ц В.Т.) Во всех
этих отношениях доктор Люэгер был прямой противоположностью Шенерера.
Основательное знание людей давало ему возможность правильно оценивать
соотношение сил. Это избавляло его от опасности неправильных оценок уже
существующих органов. Трезвая оценка обстановки побуждала его, напроти
в, стараться использовать и старые общественные учреждения в борьбе за с
вои цели. Он отдавал себе полный отчет в том, что в современную эпоху одних
сил верхних слоев буржуазии совершенно недостаточно, чтобы дать победу
новому движению, поэтому он перенес центр тяжести своей политической де
ятельности на завоевание тех слоев, которые условиями существования то
лкаются на борьбу и у которых воля не парализована. Поэтому же он склонен
был с самого начала использовать и уже существующие орудия влияния и бор
оться за то, чтобы склонить на свою сторону уже существующие могуществен
ные учреждения. Он ясно понимал, что необходимо извлечь возможно больше
пользы для своего движения из старых источников силы. Благодаря этому по
ниманию Люэгер дал своей новой партии основную установку на завоевание
средних классов, которым угрожала гибель. Этим он создал себе непоколеби
мый фундамент и резервуар сил, неизменно готовых к упорной борьбе. Его бе
сконечно умная тактика по отношению к католической церкви дала ему возм
ожность в кратчайший срок завоевать молодое поколение духовенства в та
ких размерах, что старой клерикальной партии ничего не оставалось, как л
ибо очистить поле, либо (что было более умно с ее стороны) примкнуть к ново
й партии и попытаться таким образом постепенно отвоевать себе прежние п
озиции. Но было бы несправедливо думать, что сказанным исчерпываются тал
анты этого человека. На самом деле он был не только умным тактиком, но обла
дал также всеми качествами действительно великого и гениального рефор
матора. В этой последней области он также знал точную границу существующ
им возможностям и отдавал себе ясный отчет в своих собственных способно
стях. Этот в высшей степени замечательный человек поставил себе соверше
нно практические цели. Он решил завоевать Вену. Вена играла роль сердца м
онархии. Из этого города только еще и могла исходить та жизнь, которая под
держивала существование болезненного и стареющего организма всего пош
атнувшегося государства. Чем больше удалось бы оздоровить сердце, тем бо
лее свежим должен был становиться весь организм. Идея сама по себе совер
шенно правильная, но, конечно, и она могла найти себе применение только в т
ечение определенного времени. В этом последнем заключалась слабая стор
она Люэгера. То, что ему удалось сделать для города Вены, является бессмер
тным в лучшем смысле этого слова. Но спасти этим путем монархию ему не уда
лось Ц было уже слишком поздно. Эту сторону дела его соперник Шенерер ви
дел ясней. Все практические начинания доктора Люэгера удались ему велик
олепно, но те надежды, которые он связывал с этими начинаниями, увы, не исп
олнились. С другой стороны, то, чего хотел Шенерер, совершенно ему не удало
сь, а то, чего он опасался, к сожалению, исполнилось в ужасающей мере. Так и с
лучилось, что оба эти деятеля не увидели своих конечных целей исполненны
ми. Люэгеру не удалось уже спасти Австрию, а Шенереру не удалось предохра
нить немецкий народ от катастрофы. Для нашей современной эпохи бесконеч
но поучительно изучить подробнейшим образом причины неудачи, постигше
й обе эти партии. Это особенно полезно будет для моих друзей, ибо в ряде пу
нктов обстановка такая же, как и тогда. Мы можем и должны теперь избежать т
ех ошибок, которые привели тогда к гибели одного движения и к бесплоднос
ти другого. С моей точки зрения крах немецкого национального движения в
Австрии обусловливался тремя причинами: во-первых, сыграло роковую роль
неясное представление партии о том значении, какое имеет социальная про
блема как раз для новой, по сущности своей революционной партии. Посколь
ку Шенерер и его ближайшие сторонники в первую очередь обращались тольк
о к буржуазным слоям, результат мог получиться лишь очень слабый и робки
й. Когда дело идет о внутренних делах нации или государства, немецкое бюр
герство, в особенности в его высших слоях, настроено настолько пацифистс
ки, что готово буквально отказаться от самого себя. (Здесь Гитлер явно заб
луждался, не учитывая политической культуры немцев. Ц В.Т.) Отдельное лиц
о не всегда сознает это, но это все-таки так. В хорошие времена, то есть прим
енительно к нашему случаю во времена хорошего правления, такие настроен
ия делают эти слои очень ценными для государства. Во времена же плохого п
равления эти свойства приводят просто к ужасающим результатам. Если все
немецкое национальное движение хотело провести действительно серьезн
ую борьбу, оно должно было прежде всего постараться завоевать массы. Это
го оно сделать не сумело, и это лишило его той элементарной стихийной сил
ы, которая нужна для того, чтобы волна не упала в самый кратчайший срок. Ра
з партия с самого начала не придерживалась этого принципа и не провела е
го в жизнь, такая новая партия впоследствии не будет уже иметь возможнос
ти наверстать потерянное. Раз партия с самого начала набрала многочисле
нные умеренно буржуазные элементы, это предопределяет то, что в своих вн
утренних установках партия будет ориентироваться уже в эту сторону. Так
им образом партия уже с самого начала отрезает себе перспективу завоева
ния крупных сил из среды низших слоев народа. Но такое движение уже заран
ее осуждено на бледную немочь и вынуждено ограничиваться только критик
анством. Партия уже не сможет опереться на ту почти религиозную веру, без
которой нет серьезной способности к самопожертвованию. Вместо всего эт
ого в партии возобладает стремление к «положительному» сотрудничеству
с существующим режимом, то есть к признанию того, что есть. В партии посте
пенно возобладают стремления смягчить борьбу, чтобы в конце концов прий
ти к гнилому миру. Это именно и случилось с всенемецким национальным дви
жением. Причина заключалась именно в том, что оно с самого начала не сдела
ло центром тяжести своей деятельности борьбу за завоевание широких мас
с народа. Именно благодаря этому оно стало «умеренно-радикальным» и бур
жуазно-чопорным. Из этой первой ошибки вытекла и вторая причина быстрой
гибели движения. К моменту возникновения немецко-национального движен
ия положение немцев в Австрии было уже в сущности отчаянным. Из года в год
парламент все больше становился учреждением, работающим в направлении
медленного, но систематического уничтожения немецкого народа. Серьезн
ая попытка в последнюю минуту спасти дело могла заключаться только в уст
ранении этого учреждения. Только в этом случае открывались, да и то лишь н
ебольшие, шансы на успех. В связи с этим для движения вставал следующий во
прос принципиального значения: надо ли идти в парламент, чтобы скорей ун
ичтожить парламент, или, как тогда выражались, чтобы «взорвать его изнут
ри», или же, наоборот, в парламент не ходить, а повести на это учреждение пр
ямо и открыто фронтальную атаку. Решили войти. Вошли и… вышли оттуда поби
тые. Конечно, войти при сложившихся обстоятельствах пришлось. Чтобы пове
сти борьбу против такой силы открыто с фронта, нужно было, во-первых, обла
дать непоколебимым мужеством, а во-вторых, готовностью к бесчисленным ж
ертвам. Это означало бы взять быка прямо за рога. Но при этом, конечно, прих
одится рисковать тем, что будешь несколько раз опрокинут. Едва подымешьс
я с земли, должен начать борьбу снова, а победа дастся только после очень т
яжкой борьбы и то лишь бойцам, обладающим безумной смелостью. Великие же
ртвы приведут в лагерь борьбы новые великие резервы. В конце концов упор
ство будет вознаграждено победой. Но для всего этого нужно, чтобы в борьб
е принимали участие сыны народа, широкие массы его. Они одни могут найти в
себе решимость и стойкость довести такую борьбу до конца.
А этих широких масс народа как раз и не было в рядах немецкой национально
й партии. Вот почему ей ничего другого не оставалось, как пойти в парламен
т. Было бы неправильным предположить, что это решение явилось результато
м долгих и мучительных внутренних колебаний или даже просто результато
м длительных размышлений. Нет, люди не могли тебе и представить других фо
рм борьбы. Участие в этой нелепости было только результатом общей путани
цы представлений и непонимания того, какое влияние неизбежно должно был
о оказать участие партии в том учреждении, которое она сама решительно о
судила. Обычно рассуждение заключалось в том, что, выступая «перед лицом
всей нации» на «всенародной трибуне», партия получит возможность легче
просветить широкие слои народа. Борьба внутри парламента в глазах многи
х обещала большие результаты, нежели нападение извне. К тому же известны
е надежды возлагались на депутатскую неприкосновенность. Люди были уве
рены в том, что парламентский иммунитет только укрепит отдельных бойцов
и придаст большую силу их ударам. В живой действительности все это вышло
по-иному. Аудитория, перед которой теперь выступали депутаты немецкой н
ациональной партии, стала не большей, а меньшей. Ведь каждый оратор говор
ит только перед тем кругом, который слушает его непосредственно, или пер
ед тем кругом читателей, до которых доходят отчеты прессы. В действитель
ности самой широкой аудиторией является не зал заседаний парламента, а з
ала больших публичных народных собраний. Ибо в стены этих последних соби
раются тысячи людей, пришедших сюда с единственной целью послушать то, ч
то скажет им оратор, между тем как в зал заседаний парламента являются то
лько несколько сот человек, да и те главным образом для того, чтобы получи
ть полагающуюся им суточную плату, а вовсе не для того, чтобы чему-нибудь
путному научиться у оного «народного представителя». Главное же: в зале
заседаний парламента всегда собирается одна и та же публика, которая вов
се не считает нужным чему-либо еще доучиваться по той простой причине, чт
о у нее нет не только понимания необходимости этого, но нет и самой скромн
ой дозы желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40