Позднее он сделался монахом: отчасти — чтобы искупить свою вину, отчасти — чтобы возблагодарить небеса за чудесное спасение.
Умер он сравнительно недавно. Не имея детей, все свое состояние он завещал крестницам. Следовательно, поскольку Мелани была единственной оставшейся в живых, она и становилась наследницей богатейшего поместья Нантуйе близ города Мо. И коль скоро она оказывалась обладательницей титула, Изабо Баварская рекомендовала ей называть себя законной дочерью сира де Нантуйе, а не внебрачным ребенком сира де Вивре.
И это еще не все. Увидев Мелани перед самым бегством, Изабо была потрясена ее сходством с Маго. Но королева была убеждена в том, что, хотя эта девочка повторяла внешность своей матери, душа ее была совсем иной. Вот почему ее величество приказывает — слово было подчеркнуто — доставить Мелани во дворец по достижении ею подходящего возраста. Впрочем, когда настанет время, Изабо лично отправит эскорт в монастырь, чтобы препроводить Мелани в Париж…
Мать Маргарита сообщила о королевском повелении Мелани, когда той исполнилось четырнадцать лет. Девушка горько разрыдалась, узнав, что ей не суждено стать монахиней. Однако идти против воли королевы было нельзя. Она позволила себе задать лишь один вопрос:
— Почему же наша мать отказывалась открыть нам, что мы дети сира де Нантуйе?
Поначалу настоятельница не нашлась что сказать, затем отыскала единственное правдоподобное объяснение:
— Это из-за бала, в котором тот участвовал, проклятого бала, когда наш король чуть было не лишился жизни.
— Значит, мой отец был плохим человеком?
— Он совершил ошибку, но искупил свою вину, став монахом. Он умер как святой.
Та, что отныне стала называть себя Мелани де Нантуйе, была вполне удовлетворена ответом и никогда больше не задавала вопросов о своем отце.
В монастыре Антеор жизнь текла неспешно и спокойно. Под руководством матери настоятельницы Мелани показывала хорошие успехи в латыни и греческом. Поскольку девушку ожидала придворная жизнь, мать Маргарита втайне от всех велела доставить в монастырь куртуазные романы и приказала ей читать их. Именно «приказала», поскольку сама Мелани выказывала явное отвращение ко всему, что касалось любви. Все эти безупречные рыцари, совершающие всевозможные подвиги ради дамы сердца, не заставляли биться сильнее ее девичье сердце. Для нее любовь ассоциировалась со злом и уродством. Без сомнения, к ней вернулись давние воспоминания о «чужих женщинах».
Что касается мужчин, то все они внушали ей ужас. Каждый раз, когда в рыцарских романах ей встречалось слово «мужчина», перед глазами Мелани вставали сарацины, похитившие Бланш, бандиты, захватившие Маго и Адама. Несмотря на ободрение матери Маргариты, девушка каждый раз, когда представлялась такая возможность, выбрасывала книги, столь противные душе монахини. Тайком она жадно проглатывала жития святых, отдавая предпочтение книгам о мученицах-девственницах.
У Мелани имелся еще один повод для огорчения: ее грудь быстро развивалась, и становилось очевидно, что она будет такой же высокой и пышной, как у ее матери, на которую девочка походила с каждым днем все больше и больше. Вообще она была удивительно хороша собой: волосы цвета воронова крыла, фиалковые глаза, смуглое лицо и стройная фигура с тонкой талией. Но груди стали ее настоящим кошмаром. По этому поводу она часто спорила с матерью настоятельницей, которая разговаривала с ней решительно и строго.
— Матушка, я не могу больше терпеть эти непристойные предметы! Можно, я их как-нибудь спрячу?
— Молчи, ты богохульствуешь! Разве ты не знаешь, что Господь создал мужчину и женщину по своему подобию?
— Знаю, но мне кажется, что я порождение дьявола.
— Отказаться идти по пути Бога — это и значит выбрать путь демона. Ты владелица замка, королева велела тебе прибыть ко двору, и ты там окажешься, ты выйдешь замуж и станешь матерью. Отказавшись, ты поступишь как мятежница и будешь достойна геенны огненной!
Чтобы похудеть, Мелани втайне постилась, и каждый день молила Господа изменить ее внешность. Но все лишения и молитвы были бесполезны: в шестнадцать лет у нее была прелестная точеная фигурка, о какой могла только мечтать любая девушка.
Тридцать всадников появились у подъемного моста монастыря 25 сентября 1413 года; им был дан приказ доставить в Париж Мелани де Нантуйе. Изабо давно уже хотела иметь при себе дочь Маго, но последние события в столице помешали королеве вызвать Мелани к себе раньше. После отъезда бургундцев Изабо направила своих людей в Прованс.
При виде их Мелани лишилась чувств. Придя в себя, она попыталась бежать. Мать настоятельница бросилась за ней. Она отыскала Мелани в часовне, всю в слезах, на коленях перед алтарем. Пришлось насильно вытаскивать ее из церкви и передавать в руки солдат. Девушка громко кричала: можно было подумать, что это осужденная, которую волокут на место казни.
Мелани долго не могла успокоиться, несмотря на безукоризненную предупредительность солдат эскорта, которые получили самые строгие указания на сей счет: тот, кто позволит себе какой-нибудь неуместный жест или даже просто слово, немедленно будет повешен. На Мелани было строгое черное платье, которое она носила в монастыре, но перед отъездом она потребовала длинный широкий плащ, чтобы скрыть свои формы. Один из солдат купил ей такой у первого же встреченного торговца.
20 октября, когда они пересекали одну из парижских застав, начальник стражи протянул ей черное кисейное покрывало и попросил накинуть на голову. Так что во дворец Сент-Поль Мелани входила, полностью скрыв лицо от посторонних глаз, к большому удивлению всех, кто стал свидетелем ее появления.
Мелани была немедленно препровождена в покои королевы.
Изабо Баварская находилась там одна, и сама сняла с нее покрывало. Мелани, сохранившая о королеве лишь самые смутные воспоминания, увидела женщину, совершенно лишенную изящества. Девушке показалось, что с прошлой их встречи королева очень растолстела, а еще сильно постарела: глубокие морщины бороздили ее лицо… Живя в монастыре, отрезанном от всего мира и находившемся на чужой земле, Мелани, разумеется, не имела ни малейшего представления о том, какие потрясения пришлось недавно пережить королеве Франции.
Изабо долго смотрела на нее в молчании, затем прошептала:
— Маго!..
Увидев, как вздрогнула Мелани, она поправилась:
— Нет, нет, вы не Маго! Вы только внешне очень на нее похожи, но вы — вовсе не она. Вы — Мелани де Нантуйе. Проклятое имя д'Аркей исчезло и никогда больше не будет произнесено. Скажите, мадемуазель де Нантуйе, я могла бы что-нибудь сделать для вас? Каково ваше самое сокровенное желание?
Мелани ответила не колеблясь:
— Молитвенник. Я не успела взять свой, когда мне пришлось покидать монастырь.
Королева приблизилась к столу и протянула ей роскошно переплетенное издание.
— Возьмите мой. Но вы должны понимать, что здесь ваша жизнь будет отличаться монастырской.
— Увы, ваше величество!
— Не говорите так. Вы даже представить себе не можете, как вы прекрасны… Эта грудь…
Мелани закусила губу, чтобы удержаться и промолчать.
— Ваша грудь способна вскружить не одну голову. И еще: вам придется отказаться от черного цвета и выбрать что-нибудь повеселее.
На этот раз девушка решилась возразить:
— Простите, ваше величество, но я не хотела бы его менять. Это мой цвет. Ведь Мелани по-гречески означает «черная».
— Вы знаете греческий язык?
— Да, ваше величество.
Изабо какое-то время молчала, затем улыбнулась.
— Ну что ж, пусть будет так! Черный цвет придает женщине значимости, особенно если к нему что-нибудь добавить. И потом, он и в самом деле так идет к вашим фиалковым глазам.
Снова наступило молчание. На этот раз заговорила Мелани:
— Ваше величество, чего вы ожидаете от меня?
— Ничего. Напротив, я хочу все вам дать. Прежде всего, с сегодняшнего дня я официально беру вас под свое покровительство. Никто не сможет приблизиться к вам до того дня, когда вас торжественно представят при дворе.
В покоях королевы во дворце Сент-Поль темнело. В наступающих сумерках соблюдение правил этикета казалось не таким важным, и стиралась разница в положении. Мелани де Нантуйе, находившаяся под официальным покровительством королевы, забыла об осторожности и сдержанности.
— Что я сделала, чтобы заслужить такую честь, ваше величество? А если я вам скажу, что не хочу этой милости? Я догадываюсь, что вы прочите мне удачное замужество, но я хочу остаться девственницей. Одна только мысль о любви внушает мне ужас!
Изабо всплеснула руками.
— Восхитительно! Внешне вы копия своей матери, но внутри — полная ей противоположность: вы чистая, пугливая, недоступная! Да, Мелани, я нашла для вас мужчину. Я уже знаю, кто он, и знаю, почему я это делаю!
Сумерки сгущались, голос королевы дрожал от волнения.
— Я это делаю, потому что намереваюсь стать распутной женщиной!
— Ваше величество!
— Не возражайте! Испытания последнего времени, окончательное безумие моего мужа, и смерть Людовика Орлеанского совершенно сломили меня. Где еще искать утешения, если не в мужских объятиях?
— Подумайте о Боге!
Изабо возмутилась:
— А разве Бог подумал обо мне? Он подумал о французском королевстве? Я смертельно устала, так же, как устала моя страна. Не говорите ничего, а главное, не смейте меня осуждать!
И все-таки Мелани произнесла тихим, дрожащим голосом:
— Я буду молиться за вас, за исцеление нашего короля и спасение Франции.
Казалось, Изабо ее даже не слышит:
— О, вы нужны мне, моя милая протеже. Я собираюсь сделать из вас образец счастья — чистого, сияющего, вечного. Вы будете стоять у меня перед глазами, когда я буду погружаться в бездны порока… Вы станете живым доказательством того, что не все в этом мире уродливо, что на свете еще существует надежда.
Мелани, потрясенная, слушала исповедь королевы Франции. А та между тем продолжала:
— Я предназначаю вас самому необычному человеку при дворе: рыцарю с единорогом.
Мелани внезапно вспылила, позабыв, перед кем стоит.
— Я же говорю вам, что не хочу никакого рыцаря! Вы слышите? Никакого!
Как ни странно, Изабо Баварская вовсе не рассердилась. Напротив, она выразила явное довольство:
— Какая пылкость! У вас, бесспорно, характер единорога. В вас живет душа этого существа, мне остается лишь придать вам его форму, и рыцарь упадет к вашим ногам.
— Я не хочу никакого рыцаря!
На этот раз Изабо проявила свою властность:
— Замолчите! Я — королева Франции! Мужчину, которому я вас предназначила, зовут Рено де Моллен. Он не слишком знатного рода, зато очень богат. В его семье хранится рог единорога, это сказочное сокровище. Ему всего лишь двадцать один год, а он уже рыцарь и солдат королевской стражи. Если он так и будет продолжать, то в тридцать лет станет капитаном, а в один прекрасный день — почему бы и нет? — маршалом.
— Ваше величество!..
— Хватит! Вы предстанете перед двором на балу первого января тысяча четыреста четырнадцатого года. Нам остается немногим более двух месяцев, чтобы научить вас хорошим манерам. Это не слишком большой срок! Мои служанки вами займутся. Ваша комната готова. Идите и никому не показывайтесь на глаза!
Изабо позвала служанку, и появилась молодая женщина. Мелани де Нантуйе собралась уже выйти, но задержалась, чтобы задать последний вопрос:
— Я могу увидеть Ингрид?
Лицо королевы омрачилось.
— Она умерла. Чернь убила ее.
Мелани стало жалко королеву, и она добавила:
— Я хотела поговорить с ней о ее предсказании. Она предсказала мне несчастье, а если верить тому, что вы сказали, меня, напротив, ждет счастливая судьба.
Изабо задумалась.
— В самом деле, странно. На этот раз она ошиблась.
Она дала знак своей протеже удалиться. Аудиенция была закончена.
Мелани де Нантуйе ничего не оставалось, как повиноваться королеве. За несколько последующих недель она смирилась с тем, что было для нее тяжелым испытанием: уроками хороших манер и танцев, уроками макияжа, примеркой туалетов… Все это происходило в строжайшей тайне. Дверь ее покоев была заперта для всех, кроме самой Изабо и немногих доверенных лиц.
Как Мелани и предупреждала, в одном она оставалась непреклонной: она не желала никакого другого цвета, кроме черного. Для нее дюжинами заказывали черные платья, но все они, к глубокой досаде девушки, только подчеркивали ее великолепную грудь.
1 января 1414 года наступило раньше, чем она думала. Вечером Изабо Баварская велела Мелани прийти к ней. Королева настаивала на том, чтобы нарядить девушку самой. На кровати было разложено платье из черного бархата высшего качества. Глубокое декольте было оторочено мехом горностая. Кусок черного тюля доходил до самой шеи, скрывая грудь, однако серебряный поясок, повязанный под самым бюстом, выгодно подчеркивал его формы. Зауженные рукава заканчивались ободком горностаевого меха на запястьях; подол платья, доходившего до самых лодыжек, также имел оторочку.
В этом наряде Мелани была поистине великолепна, хотя было в ней нечто, что делало ее похожей на статую. Но сама она ничего видеть не могла. Королева вышла из комнаты и вскоре вернулась, держа в руках удивительный предмет.
— Что вы об этом думаете? Мой мастер создал это специально для вас!
Это и в самом деле был головной убор, но какой!.. Мелани видела порой на самой Изабо и на ее придворных дамах самые экстравагантные шляпки, но ни одна из них не могла сравниться с этим. Перед Мелани лежало нечто вроде рога из белого бархата высотой около метра. Он крепился к полоске черного бархата, которая должна была обхватывать лоб.
Все это сооружение было покрыто вуалью из белого кружева, которая струилась по всей спине и закрывала края лица и уши.
Изабо воскликнула:
— Вот рог единорога!
Мелани ничего не ответила, столь велико было ее удивление. При всей ее скромности, при всем нежелании участвовать в светской жизни она не могла скрыть восхищения при виде этого чуда, которое к тому же ей доведется надеть первой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93