Реджинальд подхватил кузена за руку.
— Идемте! Нам нужно поговорить.
Маргарита тотчас вмешалась:
— С каких это пор у вас секреты от невесты?
— Позвольте же мне поговорить с кузеном! Уверяю вас, речь пойдет не о женщинах.
— Говорите при мне или не говорите вовсе.
Реджинальд Синклер посмотрел на будущую супругу, покорно вздохнул и заговорил вполголоса:
— Это по поводу наших дел. Все пропало. Они отказываются действовать. Говорят, что никто не позволит трогать короля в такую минуту.
Луи положил ладонь на плечо кузену. Он постоянно чувствовал на себе пронзительный взгляд Маргариты.
— И они правы! Нужно уметь терпеть. Однажды наш час настанет. Мы победим, а вы сможете отомстить. Верьте мне.
Маргарита решительно вмешалась:
— Идемте, Реджинальд!
— Разве я не могу поговорить со своим родственником?
— Нет. И чтоб больше никаких глупостей. Я прослежу…
Она замолчала, как и все присутствующие: в зал вступал король. Он был один. Его супруга, покойная Анна Люксембургская, не оставила ему наследника. Король преждевременно постарел и выглядел старше своих двадцати семи лет.
Темноволосый, с черными глазами, с круглым, чуть одутловатым лицом, с небольшими усиками, он окинул склонившихся в поклоне придворных печальным взглядом. Видно было, что он искренне переживает потерю жены.
Ричард II занял место на троне в глубине зала. Ему явно не доставало величия, во взгляде его сквозила подозрительность ко всем и всему. Впрочем, эта подозрительность была легко объяснима, учитывая обстоятельства его правления.
По знаку короля придворные заняли предназначенные для них места: представители высшей знати расселись в креслах и на скамьях, остальные, за неимением достаточного количества стульев, остались стоять.
Затем появился некий человек, возложил толстую книгу на аналой, находившийся прямо напротив трона, и начал чтение.
Это был один француз. Он постоянно вращался при дворе и пользовался покровительством Ричарда П. Английский король слыл меценатом и большим любителем изящной словесности. Был сей француз весьма немолод — около шестидесяти, у него было довольно уродливое лицо с большим вздернутым носом. Он одевался в черное платье причетника. Присмотревшись, Луи узнал Жана Фруассара, автора «Хроник », в которых повествовалось о недавно закончившейся войне.
Фруассар объявил, что намеревается «воспеть деяния благородных», и принялся читать отрывок из своего творения. Речь шла о гибели Иоанна Слепого при Креси.
Слушая чтение, Луи с трудом сдерживал рвущийся наружу гнев. Смерть Иоанна Слепого — как символично! Все французское рыцарство вслепую было брошено в проклятую бойню при Креси. А этот идиот «воспевал» сие деяние как подвиг! Для него не имело значения, кто стал победителем, кто — побежденным. Главное — покрыть себя славой. И самым печальным было то, что хронист выражал мнение, которое по-прежнему царило в рядах французского рыцарства.
Что касается войны как таковой, Луи отнюдь не был против ведения военных действий. Будь у него уверенность в превосходстве французов, в том, что они в состоянии взять обратно Кале и Бордо, он стал бы ревностным сторонником войны. Однако достаточно послушать Фруассара, чтобы убедиться: столкновение с англичанами закончится новым Креси. Вот почему необходимо добиться мира любой ценой.
В это мгновение Маргарита Дембридж поднялась и решительно направилась к Луи:
— Я хочу поговорить с вами наедине.
Весьма удивленный, Луи де Вивре отступил вместе с нею в неосвещенный угол зала. Маргарита смотрела на него без ненависти, но настроена была твердо и решительно.
— Оставьте Реджинальда в покое! До других мне нет дела, но его не трогайте!
— Я вас не понимаю.
— Не знаю, из каких соображений, но я убеждена, что вы лжете, что вы враг в стане заговорщиков и имеете намерение погубить их.
— Кто вам такое сказал?
— Никто. Я умею смотреть и слушать. Я люблю Реджинальда и смогу его защитить. Если вы посмеете причинить ему вред, я вас уничтожу. И не вздумайте ничего предпринимать против меня, я начеку.
Декламация закончилась. Король первым покинул зал, и придворные разошлись. Когда Луи выходил, подав руку Филиппе Моульбек, к нему приблизился привратник и прошептал, что его величество ждет сира де Вивре завтра у себя перед девятичасовой молитвой.
Луи провел бессонную ночь. Опасность настигла его с той стороны, откуда он ее не ждал. Любой ценой надлежало обезвредить эту Маргариту Дембридж, но только вот как? Ответ нашелся лишь под утро; план был довольно дерзким, но шансы на успех имелись.
Утром Луи отправился к Филиппе и попросил ее не выходить из дома; затем явился во дворец. Ричард II принял его в своей спальне — там он назначал конфиденциальные встречи; обычных же посетителей принимал в гостиной.
Луи выразил королю сочувствие от собственного имени. Король ответил ему голос тихим и бесцветным, будто говорил сам с собой:
— Анна умерла в замке Шин, как и мой отец. Завтра я велю снести его. Это проклятое место. Я построю там часовню.
Луи помолчал, щадя чувства короля. Он ждал, когда тот сам заговорит о том, ради чего позвал его.
Король Ричард II долго ходил кругами по комнате, не произнося ни слова. В последнее время Луи получил возможность узнать короля поближе. Он сумел оценить этого человека, лишенного величественной осанки, но умного и образованного. Однако главной чертой его характера была тревожность, и Луи де Вивре находился здесь как раз для того, чтобы хоть как-то попытаться смягчить вечное беспокойство, снедавшее английского короля.
Внезапно Ричард прервал молчание:
— Что заговор?
— Ничего нового, государь. Заговорщики отказались от своих планов. Вас слишком любит народ. Выступать против вас равнозначно самоубийству.
Впервые за все время на лице Ричарда появилось выражение удовлетворения, но при следующих словах Луи оно исчезло.
— Есть еще одно, государь. Случилось непредвиденное.
— Что такое?
— Речь идет о невесте моего кузена Реджинальда, Маргарите Дембридж. У нее появились подозрения на мой счет. Она представляет смертельную опасность не только для меня, но и для всего нашего дела.
Король Ричард не смог сдержать гнева.
— Это бывшая фрейлина королевы. Я не допущу посягательств на ее жизнь!
— Кто говорит о насилии, государь? Она опасна лишь потому, что любит Реджинальда и хочет защитить его. Если мне удастся разорвать узы, которые их соединяют, она будет совершенно безобидна.
— И как вы собираетесь этого добиться?
— Мне необходима ваша помощь. Ее нужно задержать на какое-то время.
— Не могу же я бросить ее в тюрьму!
— Нет, но вы могли бы распорядиться, чтобы с завтрашнего дня и до праздника святого Михаила все бывшие фрейлины королевы отправились в монастырь, чтобы молиться там за упокой ее души.
Ричард II надолго задумался, не переставая ходить кругами по спальне. Наконец он повернулся к собеседнику.
— Хорошо, я отдам такой приказ. Но постарайтесь действовать эффективно.
Поклонившись, Луи вышел.
Со 2 июля до 29 сентября, Дня святого Михаила. Меньше трех месяцев! Значит, у него имеется меньше трех месяцев, чтобы в отсутствие Маргариты подсунуть Реджинальду другую женщину — женщину, которую тот должен будет полюбить. Сделать это и просто, и сложно…
***
Обладая умением выносить о людях почти безошибочные суждения, Луи не сомневался: Реджинальд отнюдь не был страстно влюблен в умную и властную Маргариту, он хотел жениться на ней от усталости и скуки, чтобы положить конец своей холостяцкой жизни. А вот Филиппа Моульбек, напротив, была словно создана для легкомысленного кузена.
Луи рьяно принялся за дело. И с еще большим старанием стал выполнять при Филиппе роль покровительствующего рыцаря. Каждый вечер во дворце устраивались приемы, и несчастная фламандка смертельно скучала, вынужденная на них присутствовать. Но она не роптала. С первого же дня Филиппа подчинилась воле сира де Вивре, признав за ним отцовское право руководить ею. Она была робка и покорна. Но однажды все-таки осмелилась спросить:
— А вы познакомите меня с молодыми людьми?
Луи сделал строгое лицо.
— Только по окончании траура. Когда возобновятся балы, я стану сопровождать вас, и вы сможете танцевать под моим присмотром.
Луи был доволен. Все шло, как было задумано. Во время бесконечных декламаций, сидя рядом с девушкой, он наблюдал за одиноким Реджинальдом.
Синклер скучал не меньше Филиппы. Иногда покинутый жених даже осмеливался занять место рядом с Луи и Филиппой, но чаще садился поодаль в одиночестве. И все же молодые люди постоянно украдкой обменивались взглядами.
Луи не переставал наблюдать за ними. Редко можно встретить пару более гармоничную. Оба были красивы, беззаботны, оба равно любили удовольствия и саму любовь. Несчастный Реджинальд испытывал чудовищные муки, видя Филиппу во власти кузена и горько сожалея о своей преждевременной помолвке с Маргаритой.
Луи оставалось только ожидать естественного развития событий. Вскоре ситуация должна будет сделаться невыносимой для обоих, и, когда наступит благоприятный момент, останется сделать решительный шаг.
В первых числах августа Луи стало известно, что этот самый благоприятный момент наступит пятнадцатого числа. В честь Успения Богородицы король даст во дворце единственный бал. Все благоприятствовало плану.
Утром 15 августа Луи с удрученным видом вошел в комнату отеля Бретань, где его дожидалась Филиппа Моульбек.
— Мне придется вас покинуть. Меня срочно вызывают в Кале.
Девушка побледнела.
— Вы не сможете сопровождать меня на бал?
— Нет.
— Значит, я не смогу пойти туда?
Она едва сдерживала слезы.
— Успокойтесь, я придумал, кто вам сможет помочь: мой кузен Реджинальд.
Филиппа вздрогнула.
— Ваш кузен?
— Да. Он помолвлен, стало быть, вам нечего его опасаться. Разве вы не заметили, что за целый месяц он ни разу не взглянул ни на одну женщину?
— Заметила.
Ни мгновения очаровательная и легкомысленная Филиппа Моульбек не сознавала, что это утверждение прозвучало почти как признание.
Луи улыбнулся.
— Ну что ж! Пойдемте за ним. Быть может, он согласится стать вашим рыцарем вместо меня на нынешний вечер?
Несколько минут спустя они уже подходили ко дворцу Синклера. Реджинальд согласился после недолгого колебания, которое не смогло обмануть Луи — и, возможно, Филиппу тоже. Дав кузену всевозможные советы и указания, Луи попрощался и отбыл в Кале.
***
Вернулся он лишь утром 28 сентября. Это было воскресенье, и Реджинальда он встретил по выходе из Вестминстерского собора после мессы. Луи достаточно было бросить на кузена лишь один взгляд, чтобы понять: план удался.
Вопреки обыкновению, Реджинальд не обнял и не расцеловал своего родственника. Он казался растерянным.
— Завтра приезжает Маргарита…
— Я так рад за вас!
— Напротив, это ужасно! После вашего отъезда мы с Филиппой… в общем… мы стали любовниками. С самого первого вечера. Это оказалось сильнее нас. Простите!
Луи пожал плечами.
— Мне нечего прощать. Что случилось, то случилось. Вы, по крайней мере, были осторожны? Если да, то Маргарита ничего не узнает.
— Мы были осторожны, но дело совсем не в этом. Мы с Филиппой любим друг друга. Мы хотим пожениться.
— Очень рад за вас обоих. У меня была возможность оценить ее достоинства. Вы должны быть счастливы. Почему же вы в таком состоянии?
— Разве вы не понимаете? Теперь мне придется признаться во всем Маргарите.
— Ну что ж, порвите с нею. Не вы первый, не вы последний.
Луи замолчал. Его кузен явно хотел что-то сказать, но не осмеливался. Казалось, его раздирают сомнения. Наконец он решился.
— Я подумал, что вы могли бы… возможно… поговорить с ней вместо меня.
Выражение лица Луи мгновенно переменилось. Взгляд стал невероятно жестким.
— Реджинальд, да вы трус!
— Луи…
— Я всегда подозревал это, а теперь у меня есть доказательства. Я сообщу об этом всем нашим друзьям.
— Только не это!
— Мужчина, который трепещет перед женщиной, недостоин называться нашим другом и быть среди нас!
— Умоляю!..
— В таком случае соберитесь с духом и поговорите с Маргаритой сами. Скажите, что вы больше не любите ее, что вы никогда ее не любили и собираетесь в скором времени жениться на мадемуазель Моульбек.
Реджинальд глядел на родственника, судорожно сглатывая комки в горле и кивая головой в такт его словам.
— Будьте с ней решительны, тверды, будьте даже безжалостны. Это единственный способ вновь завоевать мое доверие. Мое и наших друзей.
Реджинальд порывисто сжал кузена в объятиях. Он был потрясен и не мог скрыть этого.
— Спасибо! Если бы не вы, я бы утратил достоинство. Вы вернули меня на правильный путь. Я сделаю так, как вы сказали, клянусь!
Реджинальд произнес последнее «спасибо!» и удалился. Луи смотрел, как тот степенно шагает по коридору. Бедняга, который ничего не видит, ничего не понимает. Всего лишь пешка в важной игре, пешка, которая благоговейно почитает его, Луи де Вивре, что совершенно не меняло ситуации. В настоящий момент этой пешкой воспользовались, а когда потребуется, ее просто уберут, как могут убрать любую другую. Никакие чувства не должны приниматься в расчет. При чем тут какие-то чувства, когда ставкой в игре является целая страна?
***
29 сентября в полдень Луи де Вивре находился в один в отеле Бретань, когда слуга сообщил ему, что Маргарита Дембридж находится в гостиной и просит аудиенции. Весьма заинтригованный, Луи пригласил ее войти.
Маргарита направилась прямо к нему. Одета она была в то же черное платье, что и в их первую встречу. В глазах девушки полыхали молнии.
— Реджинальд порвал со мной!
— Мне это известно. Он сообщил о своем намерении вчера, после моего возвращения из Кале. Я здесь ни при чем, поверьте.
— Я не собираюсь обвинять вас.
— Тогда чего же вы от меня хотите? Помолвки моего кузена меня не касаются. Но если вам угодно выслушать мое мнение, то я полагаю, что он поступил правильно. Я считаю, что Филиппа Моульбек подходит ему больше, чем вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93