https://wodolei.ru/catalog/mebel/Italy/
Она продолжала:
— А если появится мальчик, я назову его Адам.
В голове у Франсуа все перемешалось. «А если мальчик…» Быть может, Маго носит под сердцем его наследника! Франсуа вспомнил об отказе Луи, когда отец велел ему жениться. Но причины отказа были вполне объяснимы, и Франсуа не мог настаивать. А с другой стороны, имя Вивре не должно исчезнуть. На Франсуа лежит властный долг — он обязан передать будущему де Вивре оба кольца.
Маго смотрела на любовника с видом удивленным и даже растроганным.
— Что с вами? Вы больны?
Нет, Франсуа не был болен. Жениться на Маго — вот вопрос, который занимал его в эту минуту. Жениться на ней, на черной женщине, на женщине из преисподней, несмотря на клятву, которую он дал себе после смерти Ариетты. Сдаться на милость Маго, вручить ей свое состояние, свои замки, свое имя… Такое решение казалось безумием, и, тем не менее, в нем виделась единственная возможность обеспечить продолжение рода.
Франсуа резко прервал размышления:
— Выходите за меня замуж!
Разумеется, он не мог предвидеть, что Маго так отреагирует на его предложение: она рассмеялась. Франсуа показалось, что он понимает причину ее веселости.
— Вы полагаете, что я слишком стар?
Маго сделалась серьезной.
— Возраст здесь ни при чем. Я смеялась потому, что вы сказали это так, как бросаются в воду.
Она была права. Франсуа не знал что ответить.
Маго заговорила вновь:
— Не беспокойтесь за моего ребенка, я способна воспитать его одна. Ибо, как я полагаю, именно ради ребенка вы и сделали мне предложение. Не думаю, что за столь короткое время я успела занять важное место в вашей жизни.
Франсуа решил не лгать:
— Я хотел жениться на вас, чтобы продолжить мой род.
Не переставая улыбаться, Маго д'Аркей медленно покачала головой.
— Возможно, когда-нибудь вы женитесь на мне, и мой ребенок станет вашим, но не теперь!
— Почему?
— Сначала нужно, чтобы вы меня полюбили.
В тот же вечер, словно желая смягчить жестокость своего отказа и, несмотря на болезнь короля, Маго попросила Франсуа прийти к ней в спальню. Никогда еще за всю их связь не была она такой нежной и пылкой…
Поздно ночью, когда она уснула, Франсуа погрузился в мучительные размышления. Только теперь он стал понимать, насколько серьезно его положение. Одаряя его наследником, Маго д'Аркей приобретала над ним ужасную власть. Он не был более свободен покинуть ее, когда пожелает. Франсуа полагал, что, предлагая этой женщине свою руку, отдает ей все… Да это просто смешно! Она хотела не его золота, не его замков и даже не его титула, ей нужна была его любовь, то есть душа, и Франсуа де Вивре отнюдь не был уверен в том, что однажды не отдаст дьявольской женщине и собственную душу.
***
В течение многих недель другой ночи у них не было — и все из-за безумия Карла VI. Осенью 1393 года король начал покидать свою спальню, но по-прежнему отказывался мыться. Он слонялся по залам дворца Сен-Поль, испуская чудовищную вонь и не признавая никого, кроме своей невестки Валентины.
Чтобы обозначить состояние короля, нашли официальный термин: «абсанс» . И это слово как нельзя лучше отражало реальное положение дел. Карл проходил мимо людей и вещей, ничего не замечая, находясь где-то очень далеко, в собственном замкнутом внутреннем мире, куда никто не имел доступа.
Однажды ноябрьским днем, когда Франсуа стоял в карауле возле спальни короля, к нему приблизился Петух Энселен. Он шел вразвалочку в своем шутовском наряде, с петушиным гребнем и хвостом сзади.
— Добрый день, сир де Вивре.
— Чего тебе надо? Убирайся!
— Хочу поговорить, сир де Вивре.
— О чем?
— О ней, конечно!.. Такая красавица с таким стариком!
Король крепко спал. Франсуа поднял руку.
Петух Энселен поспешно отскочил.
— Осторожно! Безумцев бить нельзя, это приносит несчастье!
Франсуа и сам знал это. Он сдержался.
— А еще их следует выслушивать. Уверяю вас, Маго д'Аркей мне подошла бы больше, чем вам.
Франсуа чувствовал нестерпимое желание прикончить шута на месте, пронзить его мечом. Однако придворному гвардейцу приходилось держать себя в руках. Этот шут, как и другие, ему подобные, был неприкасаем. Он мог говорить и делать все, что угодно, ничем не рискуя.
Прекрасно зная об этом, Энселен продолжал:
— Ну-ка, сделайте над собой усилие, сир де Вивре! Представьте, что мы с вами лежим сейчас голые в одной постели. Вы увидите, что я лучше сложен, к тому же моложе. Так кто из нас двоих лучше подойдет даме?
Франсуа отвернулся и ничего не говорил. Не обращать внимания на выходки злоречивца — это все, что оставалось, если только Франсуа не хочет совершить непоправимое.
Но Энселен принялся кружить вокруг него, хлопая воображаемыми крыльями.
— Кто сумасшедший, а кто нет и почему? Меня считают шутом, потому что я ношу перья, а лицо мое раскрашено зеленой, красной и белой краской. Меня никто не замечает, когда я прохожу мимо. Меня принимают за предмет или животное. Дамы даже не испытывают стыдливости в моем присутствии. Они продолжают раздеваться или даже справлять нужду при мне. Я вам это говорю, чтобы вы поняли: я знаю о них все. Но должен признать: та, что любит вас, — самая необычная из всех.
Франсуа продолжал молчать, однако при этих словах невольно вздрогнул, и это не ускользнуло от взгляда Энселена.
— Вижу, вы заинтересованы. Вы знаете, конечно, что она по рождению язычница.
— Она сказала мне об этом.
— Но вы не знаете, что свой замок Аркей она превратила в самый настоящий бордель. Маго — сводня.
Франсуа вновь замахнулся на шута, но Петух Энселен отскочил подальше.
— Сами взгляните, если мне не верите! Но это еще не все. У нее особый талант к плотской любви. Думаю, вы знаете ее девиз… Как, вы не знаете ее девиза? Она, впрочем, не делает из него никакого секрета: «Счастье для мужчины и для женщины — иметь одновременно и любовника, и любовницу».
— Ты лжешь!
— Если любовник мне не верит, пусть спросит у любовницы, у немки Катрин! С кем, по-вашему, она проводит ночи, когда нет вас?
— С королевой.
Энселен принялся весело кудахтать и долго не мог остановиться. Он чуть не задохнулся от смеха.
— С королевой! С королевой!.. Ночью королева спит, одна или с королем, если тот здоров. Я их видел, вашу Маго и Катрин, я видел их собственными глазами.
На этот раз Франсуа все-таки вытащил меч. Больше он вынести не мог… Он, возможно, и совершил бы непоправимое, если бы в этот самый момент Карл VI вдруг не проснулся и не вскочил с постели, крича:
— На помощь! Они хотят меня разбить! Я стеклянный!
Франсуа мгновенно вложил оружие в ножны. Он приблизился к ложу короля. Голос Петуха Энселена торжественно прозвенел ему в спину:
— Он такой по вашей вине!
— По моей?
— Вашей и всех монстров, что обитают в этом дворце!
— Да как ты смеешь?..
Врач, встревоженный воплями, вбежал в королевские покои. Франсуа обернулся, желая заставить Энселена объясниться раз и навсегда, но того уже и след простыл.
Франсуа тотчас же отправился на поиски Маго, которую обнаружил в покоях королевы. Удивленная его настойчивостью, она объяснила, что королева, очень уставшая после тяжелых родов и огорченная отношением короля, совершенно не может обходиться без ее помощи. Это не помешало Франсуа вечером явиться к спальне Маго, надеясь все же поговорить с ней, если она окажется у себя.
За дверью он услышал голоса. Женские голоса. Он мог бы, приложив ухо к двери, удостовериться, что в спальне находятся именно Маго и Катрин, но не стал этого делать. В глубине души Франсуа осознавал, что и не хочет этого знать. Дитя, которое носила Маго, было слишком важно для него, и ему не хотелось оскорблять свою любовницу.
Так Франсуа сделал очередной шаг к повиновению Маго. И совсем скоро, возможно, он полностью окажется в ее власти.
***
1 января 1394 года, спустя год после появления Франсуа при дворе, король был объявлен здоровым. Вот уже две недели как он соглашался мыться, бриться, стал нормально есть. Он принимал подданных и даже взял на руки маленькую Марию. Плача, король просил прощения у своей супруги и у брата.
В воскресенье 8 февраля, за три недели до Великого поста, у Маго д'Аркей начались схватки. Во время родов Франсуа ждал за дверью. Кто родится, сын или дочь? Если сын, скажет ли он ей, что любит ее, чтобы жениться на ней? Нет, не скажет. По той простой причине, что Маго не поверит ему.
Услышав плач новорожденного, Франсуа бросился в спальню. Повивальная бабка немедленно сообщила:
— Девочки-близняшки, монсеньор.
Он ждал чего угодно, только не этого! Франсуа поспешил к колыбельке, в которой лежали два маленьких существа, тесно прижавшиеся друг к другу. Тут его настигло еще одно удивление: одна была светленькой с белоснежной кожей, а другая — темноволосой и смуглой.
— Но они совсем не похожи между собой!
Сзади раздался голос Маго. Он был твердым и сильным, как будто она не разрешилась только что от бремени.
— Близнецы совсем не обязательно похожи. Иногда даже это бывают мальчик и девочка.
— Но это действительно две девочки?
— Нет никаких сомнений.
Франсуа рассматривал дочерей. Они испускали свои первые крики, возвещающие об их появлении на этой земле. Странное появление! Франсуа вспомнил, когда в последний раз склонялся над колыбелью: это случилось после рождения его внука Рено. А эти две новорожденные были его дочерьми, тетками Рено, хоть тетушки и были младше племянника.
Франсуа виделось в этом что-то неестественное. Он неловко себя чувствовал рядом с Маго, которая была младше его умершей дочери Изабеллы. Для него тоже следовало бы устроить какофонию: он заслуживал того, чтобы волки явились его наказать. Возможно, именно в этом упрекал его Петух Энселен, когда наскакивал на него во дворце, именно поэтому шут считал Франсуа чудовищем.
Голос Маго зазвучал вновь:
— Имя Мелани подходит темненькой, а вторую я назову Бланш. Крестные родители у них будут общие: немка Катрин и сир де Нантуйе.
Франсуа вздрогнул. Он же хотел пригласить Людовика и Валентину Орлеанских! Но почему Нантуйе, этот оставшийся в живых после Бала Пылающих Головешек? И все же вопросов Франсуа задавать не стал. Маго абсолютно свободна в своем выборе, это ведь ее дочери, поскольку она не хочет выходить за него замуж и желает воспитать их сама.
С тяжелым сердцем присутствовал Франсуа на крещении в дворцовой церкви. Он находился довольно далеко от Маго, поскольку официально отцом не являлся: Бланш и Мелани получили фамилию матери — д'Аркей. В церкви было весьма немноголюдно, но королева присутствовала, а с нею и некоторые из ее фрейлин, и среди них — Одетта де Шандивер.
Франсуа обменялся с нею взглядами. Сколько событий произошло со дня их первой встречи, когда они танцевали, охваченные единым чувством страха!.. С тех пор страх этот не покидал его. Бал Пылающих Головешек, безумие короля, но главное — Маго.
Франсуа внимательно смотрел на эту тройку: Маго, немка Катрин, ее любовница (теперь он в этом не сомневался), и Нантуйе, последний волк из числа Пылающих Головешек. Действительно ли он, Франсуа де Вивре, присутствует на крещении младенцев, или это какой-то варварский, языческий обряд, достойный дикой страны, откуда явилась Маго? Язычница Маго посвящала своих дочерей, их дочерей, божествам своего детства.
Франсуа испытывал острое желание вскочить с места и прервать священника. Но он ничего не сделал. Его взгляд вновь скрестился со взором Одетты де Шандивер, и по ее глазам Франсуа понял, что молодая женщина испытывает сильнейший страх.
***
Прошло несколько месяцев. Франсуа очень редко видел Мелани и Бланш, которыми мать занималась сама и которых поселила в покоях королевы. Теперь Маго почти не приглашала Франсуа в свою спальню, объясняя это необходимостью находиться подле королевы или заниматься дочерьми.
Франсуа беспрестанно задавал себе вопрос: почему он остается с Маго? В надежде, что однажды она подарит ему наследника и тогда согласится выйти за него замуж? Причина крылась, очевидно, в этом. Но не только в этом. Все было гораздо проще или, напротив, гораздо сложнее.
Франсуа до сих пор оставался с Маго, потому что у него не было выбора. Это испытание он должен пройти до конца, каким бы страданиям и опасностям он при том ни подвергался. Возможно, когда-нибудь он сам все поймет. Сейчас же ему приходилось вслепую пробираться по дороге, которую знала одна лишь Маго, ибо, если он и был сбит с толку и растерян, она-то прекрасно осознавала, куда идет.
***
Однажды, в начале июня 1394 года, когда Франсуа праздно прогуливался по дворцовому саду, хорошо знакомый силуэт возник прямо перед ним: раскрашенное зеленым, белым и красным лицо, гребень, перья… Энселен приложил палец к губам и доверительным тоном тихо произнес:
— Идемте! Посмотрите, что делают мадемуазель д'Аркей и сир де Нантуйе.
Шут схватил его за руку и потянул за собой. Франсуа побледнел и вынул из ножен меч.
— Уберите! Это не то, что вы подумали. У Маго лишь один любовник — это вы, и одна любовница — немка. Нет-нет, она заставляет его изображать волка. Вам стоит взглянуть на это зрелище.
— Волка?
— Да. Уберите меч и спешите полюбоваться. Зрелище того стоит.
Петух Энселен провел Франсуа мимо дворцового зверинца. Там и в самом деле можно было увидеть всяких экзотических животных, которых собрали ради удовольствия и развлечения короля: жирафа, слона, верблюда, обезьян, страуса и пестрых птиц в вольере. Возле последнего стоял каретный сарай с деревянной дверью.
— Здесь! Между досками щель, взгляните-ка.
Франсуа так и сделал. В маленьком помещении ярко горел факел. Зрелище было ужасающим: Маго обращалась с Нантуйе так, как некогда Юг де Гизе со своими слугами. Сир де Нантуйе стоял на четвереньках, а Маго восседала на нем верхом. Она хохотала. Франсуа увидел прикрепленные к ее туфлям шпоры, она била ими по бокам Нантуйе и повторяла:
— Волк, вой!
Франсуа отшатнулся, бледный как смерть.
— Зачем она это делает?
— Подите спросите…
Послышалось завывание Нантуйе. Франсуа попытался было ворваться в сарай, но дверь оказалась запертой на ключ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
— А если появится мальчик, я назову его Адам.
В голове у Франсуа все перемешалось. «А если мальчик…» Быть может, Маго носит под сердцем его наследника! Франсуа вспомнил об отказе Луи, когда отец велел ему жениться. Но причины отказа были вполне объяснимы, и Франсуа не мог настаивать. А с другой стороны, имя Вивре не должно исчезнуть. На Франсуа лежит властный долг — он обязан передать будущему де Вивре оба кольца.
Маго смотрела на любовника с видом удивленным и даже растроганным.
— Что с вами? Вы больны?
Нет, Франсуа не был болен. Жениться на Маго — вот вопрос, который занимал его в эту минуту. Жениться на ней, на черной женщине, на женщине из преисподней, несмотря на клятву, которую он дал себе после смерти Ариетты. Сдаться на милость Маго, вручить ей свое состояние, свои замки, свое имя… Такое решение казалось безумием, и, тем не менее, в нем виделась единственная возможность обеспечить продолжение рода.
Франсуа резко прервал размышления:
— Выходите за меня замуж!
Разумеется, он не мог предвидеть, что Маго так отреагирует на его предложение: она рассмеялась. Франсуа показалось, что он понимает причину ее веселости.
— Вы полагаете, что я слишком стар?
Маго сделалась серьезной.
— Возраст здесь ни при чем. Я смеялась потому, что вы сказали это так, как бросаются в воду.
Она была права. Франсуа не знал что ответить.
Маго заговорила вновь:
— Не беспокойтесь за моего ребенка, я способна воспитать его одна. Ибо, как я полагаю, именно ради ребенка вы и сделали мне предложение. Не думаю, что за столь короткое время я успела занять важное место в вашей жизни.
Франсуа решил не лгать:
— Я хотел жениться на вас, чтобы продолжить мой род.
Не переставая улыбаться, Маго д'Аркей медленно покачала головой.
— Возможно, когда-нибудь вы женитесь на мне, и мой ребенок станет вашим, но не теперь!
— Почему?
— Сначала нужно, чтобы вы меня полюбили.
В тот же вечер, словно желая смягчить жестокость своего отказа и, несмотря на болезнь короля, Маго попросила Франсуа прийти к ней в спальню. Никогда еще за всю их связь не была она такой нежной и пылкой…
Поздно ночью, когда она уснула, Франсуа погрузился в мучительные размышления. Только теперь он стал понимать, насколько серьезно его положение. Одаряя его наследником, Маго д'Аркей приобретала над ним ужасную власть. Он не был более свободен покинуть ее, когда пожелает. Франсуа полагал, что, предлагая этой женщине свою руку, отдает ей все… Да это просто смешно! Она хотела не его золота, не его замков и даже не его титула, ей нужна была его любовь, то есть душа, и Франсуа де Вивре отнюдь не был уверен в том, что однажды не отдаст дьявольской женщине и собственную душу.
***
В течение многих недель другой ночи у них не было — и все из-за безумия Карла VI. Осенью 1393 года король начал покидать свою спальню, но по-прежнему отказывался мыться. Он слонялся по залам дворца Сен-Поль, испуская чудовищную вонь и не признавая никого, кроме своей невестки Валентины.
Чтобы обозначить состояние короля, нашли официальный термин: «абсанс» . И это слово как нельзя лучше отражало реальное положение дел. Карл проходил мимо людей и вещей, ничего не замечая, находясь где-то очень далеко, в собственном замкнутом внутреннем мире, куда никто не имел доступа.
Однажды ноябрьским днем, когда Франсуа стоял в карауле возле спальни короля, к нему приблизился Петух Энселен. Он шел вразвалочку в своем шутовском наряде, с петушиным гребнем и хвостом сзади.
— Добрый день, сир де Вивре.
— Чего тебе надо? Убирайся!
— Хочу поговорить, сир де Вивре.
— О чем?
— О ней, конечно!.. Такая красавица с таким стариком!
Король крепко спал. Франсуа поднял руку.
Петух Энселен поспешно отскочил.
— Осторожно! Безумцев бить нельзя, это приносит несчастье!
Франсуа и сам знал это. Он сдержался.
— А еще их следует выслушивать. Уверяю вас, Маго д'Аркей мне подошла бы больше, чем вам.
Франсуа чувствовал нестерпимое желание прикончить шута на месте, пронзить его мечом. Однако придворному гвардейцу приходилось держать себя в руках. Этот шут, как и другие, ему подобные, был неприкасаем. Он мог говорить и делать все, что угодно, ничем не рискуя.
Прекрасно зная об этом, Энселен продолжал:
— Ну-ка, сделайте над собой усилие, сир де Вивре! Представьте, что мы с вами лежим сейчас голые в одной постели. Вы увидите, что я лучше сложен, к тому же моложе. Так кто из нас двоих лучше подойдет даме?
Франсуа отвернулся и ничего не говорил. Не обращать внимания на выходки злоречивца — это все, что оставалось, если только Франсуа не хочет совершить непоправимое.
Но Энселен принялся кружить вокруг него, хлопая воображаемыми крыльями.
— Кто сумасшедший, а кто нет и почему? Меня считают шутом, потому что я ношу перья, а лицо мое раскрашено зеленой, красной и белой краской. Меня никто не замечает, когда я прохожу мимо. Меня принимают за предмет или животное. Дамы даже не испытывают стыдливости в моем присутствии. Они продолжают раздеваться или даже справлять нужду при мне. Я вам это говорю, чтобы вы поняли: я знаю о них все. Но должен признать: та, что любит вас, — самая необычная из всех.
Франсуа продолжал молчать, однако при этих словах невольно вздрогнул, и это не ускользнуло от взгляда Энселена.
— Вижу, вы заинтересованы. Вы знаете, конечно, что она по рождению язычница.
— Она сказала мне об этом.
— Но вы не знаете, что свой замок Аркей она превратила в самый настоящий бордель. Маго — сводня.
Франсуа вновь замахнулся на шута, но Петух Энселен отскочил подальше.
— Сами взгляните, если мне не верите! Но это еще не все. У нее особый талант к плотской любви. Думаю, вы знаете ее девиз… Как, вы не знаете ее девиза? Она, впрочем, не делает из него никакого секрета: «Счастье для мужчины и для женщины — иметь одновременно и любовника, и любовницу».
— Ты лжешь!
— Если любовник мне не верит, пусть спросит у любовницы, у немки Катрин! С кем, по-вашему, она проводит ночи, когда нет вас?
— С королевой.
Энселен принялся весело кудахтать и долго не мог остановиться. Он чуть не задохнулся от смеха.
— С королевой! С королевой!.. Ночью королева спит, одна или с королем, если тот здоров. Я их видел, вашу Маго и Катрин, я видел их собственными глазами.
На этот раз Франсуа все-таки вытащил меч. Больше он вынести не мог… Он, возможно, и совершил бы непоправимое, если бы в этот самый момент Карл VI вдруг не проснулся и не вскочил с постели, крича:
— На помощь! Они хотят меня разбить! Я стеклянный!
Франсуа мгновенно вложил оружие в ножны. Он приблизился к ложу короля. Голос Петуха Энселена торжественно прозвенел ему в спину:
— Он такой по вашей вине!
— По моей?
— Вашей и всех монстров, что обитают в этом дворце!
— Да как ты смеешь?..
Врач, встревоженный воплями, вбежал в королевские покои. Франсуа обернулся, желая заставить Энселена объясниться раз и навсегда, но того уже и след простыл.
Франсуа тотчас же отправился на поиски Маго, которую обнаружил в покоях королевы. Удивленная его настойчивостью, она объяснила, что королева, очень уставшая после тяжелых родов и огорченная отношением короля, совершенно не может обходиться без ее помощи. Это не помешало Франсуа вечером явиться к спальне Маго, надеясь все же поговорить с ней, если она окажется у себя.
За дверью он услышал голоса. Женские голоса. Он мог бы, приложив ухо к двери, удостовериться, что в спальне находятся именно Маго и Катрин, но не стал этого делать. В глубине души Франсуа осознавал, что и не хочет этого знать. Дитя, которое носила Маго, было слишком важно для него, и ему не хотелось оскорблять свою любовницу.
Так Франсуа сделал очередной шаг к повиновению Маго. И совсем скоро, возможно, он полностью окажется в ее власти.
***
1 января 1394 года, спустя год после появления Франсуа при дворе, король был объявлен здоровым. Вот уже две недели как он соглашался мыться, бриться, стал нормально есть. Он принимал подданных и даже взял на руки маленькую Марию. Плача, король просил прощения у своей супруги и у брата.
В воскресенье 8 февраля, за три недели до Великого поста, у Маго д'Аркей начались схватки. Во время родов Франсуа ждал за дверью. Кто родится, сын или дочь? Если сын, скажет ли он ей, что любит ее, чтобы жениться на ней? Нет, не скажет. По той простой причине, что Маго не поверит ему.
Услышав плач новорожденного, Франсуа бросился в спальню. Повивальная бабка немедленно сообщила:
— Девочки-близняшки, монсеньор.
Он ждал чего угодно, только не этого! Франсуа поспешил к колыбельке, в которой лежали два маленьких существа, тесно прижавшиеся друг к другу. Тут его настигло еще одно удивление: одна была светленькой с белоснежной кожей, а другая — темноволосой и смуглой.
— Но они совсем не похожи между собой!
Сзади раздался голос Маго. Он был твердым и сильным, как будто она не разрешилась только что от бремени.
— Близнецы совсем не обязательно похожи. Иногда даже это бывают мальчик и девочка.
— Но это действительно две девочки?
— Нет никаких сомнений.
Франсуа рассматривал дочерей. Они испускали свои первые крики, возвещающие об их появлении на этой земле. Странное появление! Франсуа вспомнил, когда в последний раз склонялся над колыбелью: это случилось после рождения его внука Рено. А эти две новорожденные были его дочерьми, тетками Рено, хоть тетушки и были младше племянника.
Франсуа виделось в этом что-то неестественное. Он неловко себя чувствовал рядом с Маго, которая была младше его умершей дочери Изабеллы. Для него тоже следовало бы устроить какофонию: он заслуживал того, чтобы волки явились его наказать. Возможно, именно в этом упрекал его Петух Энселен, когда наскакивал на него во дворце, именно поэтому шут считал Франсуа чудовищем.
Голос Маго зазвучал вновь:
— Имя Мелани подходит темненькой, а вторую я назову Бланш. Крестные родители у них будут общие: немка Катрин и сир де Нантуйе.
Франсуа вздрогнул. Он же хотел пригласить Людовика и Валентину Орлеанских! Но почему Нантуйе, этот оставшийся в живых после Бала Пылающих Головешек? И все же вопросов Франсуа задавать не стал. Маго абсолютно свободна в своем выборе, это ведь ее дочери, поскольку она не хочет выходить за него замуж и желает воспитать их сама.
С тяжелым сердцем присутствовал Франсуа на крещении в дворцовой церкви. Он находился довольно далеко от Маго, поскольку официально отцом не являлся: Бланш и Мелани получили фамилию матери — д'Аркей. В церкви было весьма немноголюдно, но королева присутствовала, а с нею и некоторые из ее фрейлин, и среди них — Одетта де Шандивер.
Франсуа обменялся с нею взглядами. Сколько событий произошло со дня их первой встречи, когда они танцевали, охваченные единым чувством страха!.. С тех пор страх этот не покидал его. Бал Пылающих Головешек, безумие короля, но главное — Маго.
Франсуа внимательно смотрел на эту тройку: Маго, немка Катрин, ее любовница (теперь он в этом не сомневался), и Нантуйе, последний волк из числа Пылающих Головешек. Действительно ли он, Франсуа де Вивре, присутствует на крещении младенцев, или это какой-то варварский, языческий обряд, достойный дикой страны, откуда явилась Маго? Язычница Маго посвящала своих дочерей, их дочерей, божествам своего детства.
Франсуа испытывал острое желание вскочить с места и прервать священника. Но он ничего не сделал. Его взгляд вновь скрестился со взором Одетты де Шандивер, и по ее глазам Франсуа понял, что молодая женщина испытывает сильнейший страх.
***
Прошло несколько месяцев. Франсуа очень редко видел Мелани и Бланш, которыми мать занималась сама и которых поселила в покоях королевы. Теперь Маго почти не приглашала Франсуа в свою спальню, объясняя это необходимостью находиться подле королевы или заниматься дочерьми.
Франсуа беспрестанно задавал себе вопрос: почему он остается с Маго? В надежде, что однажды она подарит ему наследника и тогда согласится выйти за него замуж? Причина крылась, очевидно, в этом. Но не только в этом. Все было гораздо проще или, напротив, гораздо сложнее.
Франсуа до сих пор оставался с Маго, потому что у него не было выбора. Это испытание он должен пройти до конца, каким бы страданиям и опасностям он при том ни подвергался. Возможно, когда-нибудь он сам все поймет. Сейчас же ему приходилось вслепую пробираться по дороге, которую знала одна лишь Маго, ибо, если он и был сбит с толку и растерян, она-то прекрасно осознавала, куда идет.
***
Однажды, в начале июня 1394 года, когда Франсуа праздно прогуливался по дворцовому саду, хорошо знакомый силуэт возник прямо перед ним: раскрашенное зеленым, белым и красным лицо, гребень, перья… Энселен приложил палец к губам и доверительным тоном тихо произнес:
— Идемте! Посмотрите, что делают мадемуазель д'Аркей и сир де Нантуйе.
Шут схватил его за руку и потянул за собой. Франсуа побледнел и вынул из ножен меч.
— Уберите! Это не то, что вы подумали. У Маго лишь один любовник — это вы, и одна любовница — немка. Нет-нет, она заставляет его изображать волка. Вам стоит взглянуть на это зрелище.
— Волка?
— Да. Уберите меч и спешите полюбоваться. Зрелище того стоит.
Петух Энселен провел Франсуа мимо дворцового зверинца. Там и в самом деле можно было увидеть всяких экзотических животных, которых собрали ради удовольствия и развлечения короля: жирафа, слона, верблюда, обезьян, страуса и пестрых птиц в вольере. Возле последнего стоял каретный сарай с деревянной дверью.
— Здесь! Между досками щель, взгляните-ка.
Франсуа так и сделал. В маленьком помещении ярко горел факел. Зрелище было ужасающим: Маго обращалась с Нантуйе так, как некогда Юг де Гизе со своими слугами. Сир де Нантуйе стоял на четвереньках, а Маго восседала на нем верхом. Она хохотала. Франсуа увидел прикрепленные к ее туфлям шпоры, она била ими по бокам Нантуйе и повторяла:
— Волк, вой!
Франсуа отшатнулся, бледный как смерть.
— Зачем она это делает?
— Подите спросите…
Послышалось завывание Нантуйе. Франсуа попытался было ворваться в сарай, но дверь оказалась запертой на ключ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93