Королева промолчала.
– Вам бы служили трое вместо одной, – продолжала Сара, – а я позаботилась бы, чтобы миссис Морли не на что было жаловаться.
Королева продолжала молчать, и Сара резко спросила:
– Ну, что скажет миссис Морли? Только не говорите миссис Фримен, будто вам жалко расставаться с нею. Вы совершенно ясно показали, что предпочитаете Мэшем.
– Не могу согласиться с таким предположением, – ответила Анна.
– Миссис Морли сомневается, что мои дочери будут хорошо ей служить?
– Я уверена, что дети миссис Фримен стали бы превосходно исполнять свои обязанности. Однако невозможно даже представить, что миссис Морли и миссис Фримен расстанутся навсегда.
Сара возликовала. Прежнее положение восстанавливается. Королева просто ненадолго обиделась. Отлично, миссис Фримен скоро вернется.
– Миссис Морли милостива к своей бедной миссис Фримен. Ну, а что касается миссис Мэшем…
– Доктор Арбетнот говорит, она лучшая сиделка в стране.
Следовательно, пока принц жив, с этой горничной ничего поделать нельзя, но пусть Анна не думает, что ей достаточно поманить Сару пальцем, и она тут же прибежит обратно.
Сара твердо решила условиться с королевой относительно городского дома, приглянувшегося ей, когда там еще жила Екатерина Браганская. Находился он к югу от улицы Пэл-Мэл. Перед домом был дуб, выращенный из желудя с дерева, которое послужило Карлу Второму укрытием в Боскобеле.
Она собиралась построить на месте старого дома новый, гораздо более величественный, с тем чтобы здесь разместилась городская резиденция ее семьи, и назвать его Мальборо-Хауз.
Герцогиня напомнила Анне о давнем обещании отдать ей этот дом. Королева, радуясь, что удалось переменить тему разговора, согласилась удовлетворить просьбу Сары.
Герцогиня вышла от королевы торжествующей; весь двор заговорил, что не только Мальборо с Годолфином одержали верх над Харли, но и Сара скоро поставит на место миссис Мэшем.
Анна беспокоилась. Пришли тревожные вести. Французский король, не раз терпевший на континенте поражения от Мальборо, готовился нанести королеве Англии ответный удар.
Министры доложили, что ее единокровный брат, которого Людовик открыто называл Яковом Третьим Английским, получил в помощь войска и намерен высадиться в Шотландии, где местные жители готовы поднять восстание в его поддержку.
Мальборо поспешил в Сент-Джеймский дворец.
«Какое счастье, что он в Англии! – думала королева. – Сильный человек. Неоспоримый гений. Что бы я делала без дорогого мистера Фримена?»
Она задала этот вопрос Георгу, но ее бедный, измученный ангел был не в состоянии подумать об этом.
Мальборо сказал, что лучшие войска находятся на континенте, но тут нужен флот. Сэр Джордж Бинг уже поднимает паруса, чтобы не допустить высадки противника. Однако надо быть настороже, поскольку Шотландия и северные графства готовы поднять восстание.
Когда Мальборо ушел, Анна немедленно позвала Эбигейл и велела подать бренди.
– Так тревожно! – сказала она, с благодарностью принимая из рук девушки бокал. – Принц очень плох… а тут еще эта неприятность.
Эбигейл утерла несчастные глаза, полные слез.
– Спасибо, дорогая. Как бы не хотелось этих раздоров. Он мой брат и все же выступает против меня.
– Брат? Ваше величество в этом уверены?
– Поговаривали, будто он зачат любовником… но я слышала, он копия моего дорогого отца. Отец был очень добр ко мне, Мэшем. И к моей сестре. Он души в нас не чаял. Был хорошим отцом… но чрезмерно увлекался женщинами… как и мой дядя Карл. Однако люди любили Карла. Кстати, я слышала, они недовольны, что герцогиня завладела его старым домом возле Пэл-Мэл. Она велела срубить посаженный им дуб.
– Люди любили это дерево, мадам. Для них оно являлось символом королевской власти. Когда-то дуб спас королю жизнь.
– Они до сих пор украшают себя желудями, Мэшем, в память об этом событии. Да, моего дядю любили, но вот отец… у него были враги. Я часто вспоминаю те времена и сожалею… от всего сердца сожалею, Мэшем…
– Ваше величество, не надо расстраиваться.
– …Что возник тот конфликт… а теперь против меня выступает мой брат. Еще мальчик. Разве это не прискорбно, Мэшем? Я часто вспоминаю обо всех утраченных детях и думаю – может, надо мной тяготеет проклятье? А мой дражайший муж… На появление детей надежды нет.
Эбигейл не знала, как утешить королеву; она не могла завести речь о возможности вступления в новый, более плодотворный брак, покуда принц был жив.
– Да, я бездетна, – продолжала Анна. – И нам необходимо думать о преемнике. Ганноверские немцы не нравятся мне, Мэшем. А этот мальчик – сын моего отца. Я уверена.
– Мадам, но ведь не можете вы желать, чтобы его авантюра увенчалась успехом! Анна с улыбкой посмотрела на испуганную Эбигейл и взяла ее веснушчатую руку.
– Нет, дорогая. Успеха он не добьется. Герцог ни в коем случае не допустит этого. Я лишь надеюсь, что с братом ничего не случится. Хотелось, чтобы он спокойно вернулся во Францию и ждал… а когда меня не станет…
– Вы хотите сделать его своим наследником?
– Думаю, это понравилось бы отцу, и тогда все было бы по справедливости.
– Мадам, ему нужно будет перейти в лоно англиканской церкви.
– Да, необходимо. И если перейдет… это будет наилучшим решением. А пока что бедный мальчик намерен взять силой то, что я бы с радостью передала ему, если б он спокойно подождал.
Эбигейл положила ладонь на руку королевы.
– Мэшем, что с тобой? У тебя мокрые щеки.
– Не могу слушать, когда ваше величество говорит о тех днях, когда вас не станет.
– Дорогая Мэшем! Без тебя моя жизнь была бы гораздо тяжелее. Я лишилась моего мальчика. Кое-кто скажет, что это давно позади, но боль моя так свежа, словно это случилось вчера. Я надеялась, что появятся другие… но теперь… я теряю любимого мужа. О Мэшем, надеюсь, вы с Сэмом будете так же счастливы, как мы с Георгом.
– Вокруг вас все хорошо благодаря доброте вашего величества.
– Ты славное создание. Но хорошо не все. А тут еще брат восстает против меня.
– Ваше величество, успеха ему не добиться.
– Знаю. Но он хочет взять то, что считает, я узурпировала. Это не так, Мэшем. Люди ни за что не потерпели бы католика на троне.
– Ваше величество неизменно поддерживает англиканскую церковь.
– В ней я черпаю силы, Мэшем. И она убеждает меня в моей правоте.
Эбигейл поцеловала руку королевы и, плача вместе с ней, сказала себе – надо сообщить Харли, что королева настроена против ганноверцев и стоит за Якова Стюарта.
В королевский дворец приходили тревожные вести о судьбе шедших на высадку войск.
Как предсказывал Мальборо, сломить оборону сэра Джорджа Бинга они не могли, и уцелевшая часть кораблей повернула обратно во Францию.
Поговаривали, будто принц Яков взят в плен и находится на борту английского корабля.
Королева сказала Эбигейл, что очень взволнована, так как, если молодого человека приведут к ней, она вспомнит, что это ее брат, и не найдет в душе сил покарать его.
Шевалье де Сен-Жоржу, как его называли во Франции, шел двадцатый год; говорили, что он красивый и смелый. Если б его привезли в Лондон на суд, положение его оказалось бы незавидным.
Но Анна была уверена, что адмирал Бинг этого не сделает, и очень обрадовалась, узнав, что ее брата, которого она называла Претендентом, с почтением, подобающим его достоинству, высадили на французском побережье.
Попытка вторжения ни к чему не привела, и королеве больше нечего было страшиться. Однако она слегка встревожилась, узнав, что лорд Гриффин, ревностный якобит, плывший вместе с ее братом в Шотландию, взят в плен и брошен в Тауэр, где его ожидает решение суда, обвинившего его в измене.
Королева сказала Эбигейл:
– Видишь ли, Мэшем, я хорошо знаю Гриффина. С детства. Я не в силах подписать ему смертный приговор. Да, он поддерживал моего брата, хотел посадить его на трон, но я не могу приговаривать старых друзей к смерти и при этом жить в ладу со своей совестью.
Эбигейл поговорила с Харли. Он принадлежал к якобитам, она тоже. Конечно, им не хотелось свержения Анны, но после ее смерти – так как ей определенно предстояло умереть бездетной – хотели видеть на троне Якова Стюарта, а не Софию Ганноверскую.
– Ваше величество, лорд Гриффин находится в Тауэре, однако если вы не подпишете смертный приговор, его не смогут казнить.
– Но ведь этого ждут от меня.
– Ваше величество не отчитывается ни перед кем. Думаю, кое-кто, собиравшийся управлять государством, начинает это осознавать.
Эбигейл сложила руки, поджала губы и стала поразительно похожей на Сару.
Королева рассмеялась.
– Как хорошо, что мой брат во Франции. А ты права, Мэшем, Гриффина не смогут казнить, пока приговор не подписан. И если я его не подпишу… Гриффин останется в живых.
Обе рассмеялись.
Теперь, когда Мэшем держалась менее приниженно, они сблизились еще больше.
Георгу определенно стало хуже, и поскольку он любил Кенсингтон больше всех других мест, Анна решила перевезти его туда и вместе с Эбигейл ухаживать за ним как можно бережнее.
Эбигейл предложила отвести принцу апартаменты на первом этаже.
Затрудненность дыхания и нездоровая полнота – а Георг, лишившись возможности гулять, с каждым днем становился все более тучным – мешали ему подниматься по лестницам, и предложение Эбигейл сочли разумным.
– Он любит этот сад, – снисходительно сказала Анна, – и сможет выходить на прогулку с наименьшими усилиями.
Итак, королева с мужем переехали в Кенсингтон, а поскольку Анна не могла расстаться с Эбигейл и было важно, чтобы она постоянно находилась рядом, ей с Сэмюэлем достались великолепные апартаменты.
Сара ездила из Сент-Олбанса в Бленхейм, а оттуда в Лондон понаблюдать за строительством Мальборо-Хауза и уделять королеве много времени не могла. К тому же считала, что, если будет держаться в отдалении, Анна не вынесет разлуки и смиренно попросит ее приехать.
Приглашения Анны она не дождалась, но Генриетта, посетившая королеву, рассказала, какие роскошные апартаменты занимает там Эбигейл. Сара попросила их описать, и глаза ее гневно сузились.
– Да ведь, – вскричала она, – я знаю, про что ты говоришь, хотя никогда не занимала эти апартаменты! При Вильгельме там жил Кеппель. Он был первым любимчиком Вильгельма, тот прямо-таки не отпускал его от себя. Когда Вильгельм умер и дворец занял Георг – с почти неприличной поспешностью, – Анна сказала, что эти апартаменты должны достаться мне. А их занимает эта зеленоглазая дрянь! Я положу этому конец.
Сара, хоть до того ссылалась на недостаток времени, немедленно отправилась в Кенсингтон и велела домоправителю показать, где живут Мэшемы.
Увидя их комнаты, она дала волю ярости.
– Эти апартаменты отвела мне королева, как только взошла на трон! – заявила она и отправилась к Анне, отталкивая всех, кто пытался ее удержать.
– Ее величеству ничто не помешает принять меня!
То ли Эбигейл завидела приближение герцогини и успела скрыться, то ли это был один из тех редких дней, когда девушки не было во дворце, но Сара обнаружила у королевы другую горничную.
– Мы редко наслаждаемся обществом миссис Фримен, – начала королева.
Но Сара выпалила:
– Я узнала возмутительную новость. Миссис Мэшем заняла мое жилье.
На лице Анны появилось встревоженное выражение, и Сара продолжала:
– Она уже не впервые стремится захватить то, что принадлежит мне. Я не потерплю ее в своих апартаментах.
– Мэшем не занимает никаких ваших комнат, – ответила королева.
– Домоправитель показал мне, где она живет. Эти комнаты ваше величество отдали мне, и я не потерплю, чтобы Мэшем ими пользовалась.
– Мэшем не занимает никаких ваших комнат, – повторила королева, – и утверждать обратное – ложь.
– Если ваше величество вызовет домоправителя, прекрасно знающего, кто занимает чьи апартаменты, он скажет вам, что Мэшем живет в тех, которые Вильгельм отдавал Кеппелю, а вы отдали мне. Я сама позову его.
– Не надо, – холодно сказала королева. – Я не хочу видеть его, я уверена, что Мэшем не занимает никаких ваших комнат.
Сара попросила разрешения удалиться, и королева не стала ее задерживать. Герцогиня не могла упустить случая доказать свою правоту. Ей не приходило в голову, что королева вежливо объяснила – эти апартаменты отданы Эбигейл, и она больше не может считать их своими.
Саре было необходимо настоять на своем.
Она снова пошла к домоправителю. Еще раз взглянула на апартаменты и прошествовала обратно к королеве.
– Мэшем живет в моих апартаментах.
– Мэшем не пользуется вашими апартаментами, – холодно ответила королева.
– Я могу привести к миссис Морли тех, кто удостоверит, что живет она в моих.
– Где же ей жить, как не рядом со мной? – спросила королева. – Она должна находиться поблизости, потому что принц и я в ней нуждаемся.
Сара вознегодовала. Как разговаривать с женщиной, которая сперва упорно отрицает, а потом спокойно признает то, что ты стараешься ей доказать?
Анна не сделала попытки успокоить ее, и, уходя, Сара услышала голос королевы:
– Где Мэшем? У меня очень разболелась голова. Пришлите ее ко мне.
Это было уже слишком, и герцогиня вышла из себя. Значит, королеве все равно, навещает ее Сара или нет. Но ей будет не все равно, если она лишится главнокомандующего. «Ей-Богу, – подумала Сара, – я не стану терпеть ее пренебрежение, напишу Малю – пусть подает в отставку». Будь он здесь, она потребовала бы от него этого сейчас, но Джон сражается в Голландии за интересы королевы, а дома его жену подвергают оскорблениям.
В пылу ярости она занялась тем, что всегда приносило ей успокоение. Села и принялась писать предмету своего гнева – в данном случае им являлась скорее Анна, чем Эбигейл.
«Мадам, поскольку лорд Мальборо находится в Голландии, полагаю, ваше величество не удивится и не огорчится, узнав, что я собираюсь в эту страну. Своим необычайно суровым обращением со мной вы убедили всех, в том числе и меня, что вам неприятно мое присутствие. Поэтому считаю нужным уведомить ваше величество, что вне зависимости от того, останется лорд Мальборо на службе или сочтет необходимым подать в отставку – если хотите избавиться от моих услуг в соответствии с торжественными заверениями, которые изволили дать, – я приму это со всей покорностью и признательностью…»
На душе у нее стало легче.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53