Миссис Фримен так полна жизни, так красива. Радостно смотреть, как сверкают ее глаза, как в прекрасных белокурых волосах играет солнце. Но Сандерленд! Он посмел голосовать против ренты принцу! Да и вообще с причудами. Когда-то говорил, что откажется от титула, останется просто Чарльзом Спенсером. А когда отец умер, тут же забыл о своих словах. И теперь он граф Сандерленд».
– Мне не нравится его характер, и мы с ним никогда не подружимся, – произнесла она.
– Вы что-то сказали, мадам?
– Подумала вслух.
– Ваше величество чем-то обеспокоены?
– Герцогиня предложила назначить Сандерленда государственным секретарем. Сандерленда! Мне никогда не нравился этот человек.
– Что вполне понятно, ваше величество.
– Он никогда не был другом принцу, а ты знаешь, Хилл, если человек не друг моему супругу, то и я не смогу подружиться с ним.
– Ваше величество и принц – образец для всех супружеских пар королевства.
– Мне посчастливилось, Хилл, выйти за одного из добрейших людей на свете.
– Достаточно увидеть, как принц заботится о вашем величестве, чтобы это понять.
– Он такой хороший, Хилл! А Сандерленд голосовал против ренты принцу и вот теперь вздумал стать государственным секретарем вместо дорогого сэра Чарльза Хеджеса. Это очаровательный человек, Хилл, он мне всегда нравился.
– Как хорошо, что министров назначаете вы.
– Конечно, Хилл.
Анне стало уже лучше. Славная Хилл, всегда приносит такое облегчение!
– Хилл, мне очень неприятно расстраивать герцогиню.
– Но, мадам, и герцогине должно быть неприятно расстраивать вас.
В памяти королевы всплыло красивое, гневное лицо Сары, и она промолчала.
– Герцогиня очень быстро ушла, – сказала Эбигейл, осмелев больше, чем обычно. Она редко говорила о том, что думала или подмечала. – Вид у нее был сердитый. Видимо, она сердилась на себя… за то, что обидела ваше величество.
Анна взяла маленькую веснушчатую руку горничной. Славная Хилл! Такая тактичная! Такая непохожая на Сару.
– Мне не нравится характер этого человека, Хилл, – твердо сказала она, – и мы с ним никогда не подружимся.
Эбигейл Хилл надела плащ, закрывающий ее с головы до пят, вышла из дворца и быстро пошла через парк.
Остановясь у особняка на Эбмарл-стрит, она постучала и, когда ее впустили, попросила передать мистеру Харли, что Эбигейл Хилл нужно безотлагательно поговорить с ним.
Ждать девушке пришлось недолго. Ее проводили в гостиную, а через несколько минут туда вошел Харли.
Появление этого человека, как всегда, разволновало ее. У себя он держался по-другому – менее церемонно, и ей невольно представилось, каково быть хозяйкой подобного дома.
Глаза Харли были несколько тусклыми, и едва он вошел, девушка уловила запах винного перегара. Но пьяным хозяин дома отнюдь не был. Эбигейл поняла, что перегаром от Харли несет постоянно; однако вино, казалось, не оказывало на него ни малейшего воздействия.
– Дорогая кузина, – сказал Харли, подошел к ней и взял за руки; при этом капюшон упал ей на плечи. Харли с улыбкой посмотрел ей в глаза, в этот миг лицо его выражало только удовольствие видеть девушку, ничем не выдавая нетерпения услышать, почему она предприняла столь необычный шаг.
Эбигейл не стала держать его в неведении.
– Королева разволновалась и, кажется, даже расстроилась после предложения герцогини назначить Сандерленда на место Хеджеса.
Харли сразу же насторожился.
– Сандерленда! На такую должность! Кузина, мы должны не допустить этого
– Я так и подумала.
– А королева… по крайней мере, рассердилась?
Эбигейл кивнула.
– Все твердит, что Сандерленд ей не нравится, и она не сможет с ним подружиться. Сара ушла в раздражении.
– Ну и дура. Слава Богу. Покинула двор?
– По-моему, да.
– Проследите. Она не должна знать о наших дружеских заседаниях в зеленом кабинете. Иначе им наступит конец.
– Она ни о чем не догадывается.
– Мне надо срочно увидеться с королевой. Маленькая, умненькая кузина, найдите способ сообщить мне, когда Сары определенно не будет, и постарайтесь, чтобы королева пришла в кабинет одна.
Эбигейл кивнула.
– Принц…
– Он не в счет, дорогая кузина, если будет спать – а так почти наверняка и случится. Горячий шоколад очень успокаивает. Напоите его, и пусть себе спит. Он расположен к Мальборо и может замолвить за них слово.
– Принц воображает себя великим полководцем и поэтому восторгается герцогом.
– Сейчас, кузина, надо действовать быстро и осторожно. Сандерленд не должен стать государственным секретарем.
– Когда я узнаю, что Сары нет при дворе, сообщу вам. Потом… встретимся в зеленом кабинете.
– Милая кузина. Правда, хорошо, что мы можем заниматься этим вместе?
– Мне доставляет радость исполнять ваши желания, – ответила девушка.
Харли улыбнулся в ответ и набросил ей на голову капюшон.
– Теперь идите. Пусть никто не знает, что вы приходили сюда.
Эбигейл кивнула, взволнованная, как всегда, их совместным заговором, загадочной привлекательностью этого человека.
Он свел ее вниз по красивой винтовой лестнице. Девушка увидела открытую дверь, в комнате за столом сидела женщина. Эбигейл поняла, кто это. Его жена! И, ускорив шаг, поспешила на улицу.
До чего глупо мечтать! И о чем она мечтала? Надо довольствоваться тем, что есть – а жаловаться ей не приходится. Было время, когда она голодала в этом раскинувшемся перед ней городе, потом служила у леди Риверс, а теперь стала подругой королевы – да, подругой; этого не мог бы опровергнуть никто. Анна привязалась к ней. Возможно, больше, чем сознавала сама. Только теперь она была одурманена Сарой Черчилл – пожалуй, так же, как Эбигейл Хилл Робертом Харли. Удовлетворения такая очарованность не приносит. Радость в действительности. Анне было проще и отраднее с тихой, некрасивой Эбигейл, чем с блестящей Сарой. Да и Эбигейл Хилл не найти счастья, если б она стала искать его в Роберте Харли.
Быстро шагая по парку, Эбигейл приняла решение.
Она даст согласие Сэмюэлу Мэшему и выйдет за него замуж.
Королева, сидя в кресле, потягивала шоколад. Хилл так замечательно его готовит! Принц, несмотря на плотный обед в три часа, где он опять переел молочного поросенка, захотел шоколада, и она, когда Хилл принесла напиток, тоже не отказалась.
Эбигейл играла на клавесине. Королева давно не бывала так довольна.
Стук в дверь! Как быстро, легко промчалась Хилл по комнате!
И возвратилась к сидящей королеве.
– Мистер Харли, ваше величество. Покорнейше просит принять его.
– Дорогой мистер Харли! Как приятно его видеть.
Харли вошел, поклонился, взял белую – слегка распухшую, но все еще красивую руку – и поцеловал.
– Мой дорогой мистер Харли, я как раз вспоминала, до чего приятно мы проводили здесь время.
– Доброта вашего величества ошеломляет меня.
– Хилл, пожалуй, мистер Харли не откажется от чашки шоколада.
Мистер Харли заверил королеву, что приехал прямо от стола и шоколада не хочет.
Он сделал королеве комплимент относительно ее внешности. Отметил, что выглядит она гораздо лучше, чем при последней их встрече.
– Славная, добрая Хилл заботится обо мне, – сказала королева.
– И принцу как будто получше.
– Его замучили приступы астмы. Вчера ночью дышал он с трудом. После обеда и ужина болезнь сильнее дает себя знать. Я говорила, что не будь у него такого аппетита, то, может, ему дышалось бы полегче. Но Хилл готовит ему замечательный отвар, он вдыхает пары и чувствует себя лучше. Хилл, ты должна рассказать мистеру Харли об этом отваре.
– Непременно, ваше величество.
– Послушаю с большим интересом.
– Здоровье принца очень беспокоит меня, – продолжала королева.
– Ваше величество – преданная супруга. А он самый счастливый принц на свете.
– А я самая счастливая жена принца.
Тот что-то пробормотал сквозь сон.
– Все в порядке, Георг, – сказала королева. – Мистер Харли очень тепло отзывается о тебе.
Принц заворчал. Харли пристально посмотрел на него. И, уверясь, что Георг крепко спит, произнес:
– До меня дошел тревожный слух, мадам.
– Вот как?
Блаженное выражение исчезло с лица королевы.
– Он вряд ли обеспокоит ваше величество, – поспешил сказать Харли. – Собственно говоря, я убежден, что нет, потому что вы, мадам, ни за что не позволите честолюбцам выбирать за вас министров.
– Слух о….
– Да, о Сандерленде.
– Мне не нравится характер этого человека, и у нас никогда не будет дружеских отношений.
– Неудивительно. Мне тоже не нравится его характер, и знаю, что я никак не мог бы с ним подружиться.
Ваше величество согласится со мной, – продолжал Харли, – что мы не можем допустить этого.
– Я очень рада, мистер Харли, что вы разделяете мое мнение.
– Ваше величество, в своей снисходительности вы забываете, что только вы правите королевством.
– Я не могла бы править без помощи министров, и мне просто необходимо состоять с ними в дружеских отношениях.
– В высшей степени справедливо, – поддержал ее Харли.
– А с этим человеком…
– Ваше величество никогда не сможет подружиться.
– Истинная, истинная правда.
– Я опасаюсь, мадам, что зреет заговор.
– Заговор?
– Образовать прочный союз из членов определенного семейства…
Эбигейл затаила дыхание. Харли ступил на очень зыбкую почву. Те, кто видел королеву и Сару вместе, должны понимать, как сильны чувства Анны к подруге.
– Мадам, – торопливо продолжал Харли, так как прекрасно знал об этой опасности, – я многим обязан великому герцогу. Я его ставленник. Он помог мне получить занимаемую должность. Но я всей душой служу моей королеве, и если для того, чтобы проявить благодарность за прошлые благодеяния, нужно будет предать мою повелительницу, то мне, мадам, придется быть неблагодарным.
– Дорогой мистер Харли, я понимаю вас. Прекрасно понимаю.
– Проницательность вашего величества всегда ободряла меня. Потому-то я и осмеливаюсь разговаривать с вами подобным образом.
– Прошу вас, мистер Харли, будьте со мной откровенны.
– В таком случае, мадам, скажу вот что. Ни во благо страны, если какое-то семейство становится, по сути дела, правящим. В стране есть одна правительница и только одна. Я буду служить моей королеве всей душой и сердцем, но не стану служить семейству, которое с помощью ухищрений лишает ее неотъемлемых прав.
– Ухищрений! – ахнула королева. – Лишает!
– Я выразился слишком резко. Прошу ваше величество простить меня.
– Ну что вы, мистер Харли. Я же сама просила вас говорить откровенно.
– Значит, дозволяете мне продолжать?
– Да, мистер Харли. Разумеется.
– Тогда, мадам, скажу вот что. Если зять Мальборо станет государственным секретарем, при том, что герцог является главнокомандующим, Годолфин, тесть его дочери, лордом-казначеем, а герцогиня будет подбирать министров… тогда вы окажетесь королевой только по названию. Фактически вы уступите правление семейству Черчиллов. А мне бы очень этого не хотелось. Служа моей королеве душой и сердцем, я не должен служить этим… узурпаторам.
В зеленом кабинете воцарилось молчание. Королева была потрясена. Харли опустил взгляд на свои руки. Может, он слишком далеко зашел? Не грех подвергать нападкам Сандерленда и Годолфина, даже герцога Мальборо. Но Сара – фаворитка королевы!
Он приободрился, услышав голос Анны – чуть дрожащий, но исполненный упрямства:
– Мне никогда не нравился характер лорда Сандерленда, и добрых отношений между нами не может быть.
Сара в Вудстоке поторапливала Джона Вэнбру, он хотел сохранить часть красивого старого замка. Равнодушная к истории и архитектуре герцогиня заявила, что дом должен быть памятником гению герцога Мальборо, а все прочее незачем принимать в расчет. Кроме того, он должен был служить комфортабельным жилищем.
Вместе с тем она не забывала о Сандерленде и готовилась по возвращении возобновить натиск на королеву. «Пока что Анна упрямится, – думала Сара, – но лишенная на какое-то время общества своей обожаемой миссис Фримен, вскоре будет готова вновь обрести его… любой ценой».
Тем временем королева, обеспокоенная обстрением астмы принца, советовалась с Эбигейл.
– Боюсь, Хилл, здешний воздух ему не подходит. Вчера ночью его высочество очень страдал. Я не могла из-за этого спать… и мой бедный ангел тоже.
Девушка предположила, что переезд в Кенсингтон может пойти ему на пользу. Оттуда ближе к Лондону, чем из Хемптона, и воздух там удивительно чистый. Помнит ли ее величество, как прекрасно чувствовал себя принц во время последнего пребывания там?
– Да, Хилл, теперь вспомнила. Переезжаем в Кенсингтон.
Георг обрадовался. Он всегда любил Кенсингтонский дворец. Анна с улыбкой вспомнила, как после смерти Вильгельма принц сказал: «Теперь Кенсингтон принадлежит нам». И безотлагательно завладел дворцом. Отрадно было видеть Георга в любимом месте. Она сама находила этот дворец восхитительным, к тому же ей хотелось взглянуть, в каком состоянии находится сад. Там работали десятки садовников, и результаты их трудов наконец становились заметны. Выстроенный по ее повелению зал приемов с коринфскими колоннами и нишами для роскошных канделябров был великолепен. Как приятно будет устраивать там балы и концерты. Горожане очень обрадуются открытию сада для посещений.
– Да, – негромко произнесла она, – переезжаем в Кенсингтон.
Они переехали. И когда Хилл сказала, что, если ее величество не возражает, она займет апартаменты, соединенные ходом с королевскими покоями, Анна согласилась. Раньше их занимала Сара. Эбигейл еще не жила в такой роскоши. Она была счастлива поселиться там с согласия Анны.
Миссис Дэнверс удивилась этому.
– Королева хочет, чтобы я находилась поблизости, – сказала девушка.
– Но это апартаменты ее светлости.
– Я вполне могу пожить там, пока ее светлости нет при дворе… раз ее величество не возражает.
Миссис Дэнверс пошла жаловаться миссис Эбрехел, что Хилл много себе позволяет, и неизвестно, чего ждать от нее дальше.
Королева была счастлива, что Хилл находится рядом. Неприятный разговор относительно Сандерленда, казалось, забылся, и Анна чувствовала себя спокойно, поскольку герцогиня Мальборо не появлялась при дворе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53